Одичалый мир

Глава 8

Виктор был готов к этим словам, но так просто сказанные, они потрясли душу. Становится тяжело дышать. Он видит настороженные взгляды людей, которые авансом ему высказывают великое доверие. А прав ли он, берущий на себя такую ответственность?

— Я не сахар, — неожиданно произнёс он как бы невпопад.

— Мы тоже, — хихикнули девушки.

— Значит, не растаем, — улыбнулся Виктор.

Павел Сергеевич с прищуром посмотрел и неожиданно предложил:

— Если не возражаешь, я тебе помогу.

— Я не против, — Виктор посмотрел на людей, — но только у меня специфическое отношение к жизни.

— В чём оно заключается? — наклонил голову Павел Сергеевич, бросая на Виктора быстрый взгляд.

— Я не люблю европейские ценности и не понимаю даже основ западной демократии.

— Что ж, идея жить безо лжи мне по душе, — Павел Сергеевич тронул бороду. — Пошли ребята, у этого парня мозги работают правильно.

— А я не уверен, что у него с головой всё в порядке, — едва слышно произнёс один из мужчин и судорожно пригладил свои залысины.

Виктор забрал у Алика рюкзак и послал его вперёд, как разведчика, не хотелось бы попасть в глупую засаду. А сам взял автомат в руки и группа, огибая каменные разломы, скрываясь за естественными укрытиями, изредка ныряя в редкие лесочки и скрываясь в густой траве, двинулась вперёд.

Виктору мерещится, что за ними наблюдают. Это нервирует. Хочется полосонуть по ближайшим сопкам из автомата, но Алик сигналов об опасности не подаёт. Вероятно всё это признаки усталости и, вследствие этого, возникла мнительность. Может будь Виктор один он не стал прислушиваться к своим ощущениям, но за ним идут люди. Внезапно мужчина остановился и резко свистнул. Алик быстро подбежал, с тревогой теребя свою знаменитую панаму.

— Что случилось? — выдохнув из себя воздух и тяжело дыша, спросил он.

— Мы так не пойдём, необходим другой маршрут.

— Почему? — удивился Павел Сергеевич, с интересом глядя в свинцовые глаза Виктора.

— Я по нему уже ходил, он может быть уже известен врагам.

— Помнишь куда мы собаку загнали? — Виктор обернулся к Алику.

— Там осыпь… но переправу организовать можно.

— А вам не кажется, что это уже перебор, — грустно хлопнул глазами невысокий мужчина с залысинами на голове. — Кому мы нужны. Мы обыкновенные люди. К тому же с нами раненый. Не дело лезть на скалы, у него швы могут раскрыться.

— Олег Васильевич, в том то и дело что обыкновенные. Мы лёгкая добыча для отморозков, — бережно поправляя ладонью ухоженную бородку, размеренно произнёс интеллигентного вида мужчина. — Антоху, с божьей помощью, на носилках переправим.

— Не надо носилок, — поморщился раненый, — я в порядке. Штормовка от сильных укусов спасла.

— Нечего тут дискуссии развязывать, через осыпь пойдём! — властно произнёс Павел Сергеевич.

— Заодно щенков заберём, — оживился Алик.

— Там щенята? — вспыхнуло от улыбки юное лицо Светы.

— Одного я себе возьму! — горячо воскликнул молоденький парень лет семнадцати.

— А не жаль у матери детёнышей отбирать? — сурово изрекла полноватая женщина, вероятно, та самая Виолетта Степановна.

— Ви, щенки нам очень нужны будут, — мягко произнёс Павел Сергеевич.

Неожиданно женщина покраснела под его ласковым взглядом, пробурчала что-то непонятное и замолчала.

Алик уверено свернул в сторону невысоких холмов. Его догнал Виктор. Некоторое время они идут вместе.

— А Павел Сергеевич вообще кто? — поинтересовался Виктор.

— Декан матмеха Санкт-Петербургского государственного университета, профессор. А Ви, в смысле, Виолетта Степановна — секретарь Учёного совета.

— Так значит вы студенты?

— Не совсем. Из студентов у нас только я и Антоха. Мы на пятом курсе. Ну и Света с Толиком Беловым, они с первого курса. Олег Васильевич, это тот, что с залысинами на голове, он лаборант. Алёнка — врач, а Викентий Петрович — самый настоящий батюшка.

— Священник? И что, вместе с вами в горы ходит? — невероятно удивился Виктор, невольно оглянувшись на интеллигентного вида мужчину, наравне со всеми несущий огромный рюкзак со звякающим внутри железом.

— Это у него такое послушание, — хмыкнул Алик. — А вообще, он нормальный мужик. Мыслит адекватно. Веры своей не навязывает, но крестит всех, когда мы спускаемся в пещеры. И знаешь, на душе как-то легче становится.

— Да, команда ещё та, боевая, — погрустнел Виктор.

— Мы не слабые, — Алик чётко уловил его интонацию.

— Кто же спорит. Вот только убивать придётся. А тут декан, студенты и целый батюшка.

— Если понадобится… будем убивать, — Алик сам вздрогнул от своих слов, он мрачнеет, а глаза темнеют, словно на них наехала грозовая туча.

Виктор с недоверием оглядел худощавую фигуру Алика, его выпирающие в разные стороны острые локти и торчащую козлиную бородку, качнул головой, вздохнул, перехватил крепче автомат и вернулся к группе.

— Я пойду замыкающим, а вы, Павел Сергеевич идите вперёд. Антона и женщин в центр, — распорядился Виктор. — Если начнётся стрельба, падайте и расползайтесь в разные стороны.

Лаборант Олег Васильевич поморщился, с вызовом посмотрел на Виктора:

— Позвольте спросить, кто будет стрелять? Глупости не говорите. Я в вашу сказочку про людоедов не верю.

— Олег, не дело сейчас ерепениться, — сурово сдвинул брови Павел Сергеевич.

— Не люблю я выскочек. Плохой он человек, — грустно хлопнул глазами лаборант.

Виктор с сожалением посмотрел на его потные залысины, так хочется вмазать в морду, но пересилил себя и с расстановкой произнёс:

— Всё, что я сказал, вам может не относиться, но остальным выполнять мои команды беспрекословно.

— Это я буду решать, что мне делать или не делать, — окрысился лаборант.

— Олег, — излишне мягко произнёс Павел Сергеевич, — не надо лезть в бутылку! Виктор не производит впечатления легкомысленного человека!

— Я то что, за товарищей беспокоюсь. Вдруг он обычный негодяй?

— Он Антоху спас.

— Все равно решение назначить его главным, необходимо подтвердить голосованием! Это будет по-европейски демократично! — шлёпнул губами лаборант и замолчал.

Виктор в упор посмотрел на лаборанта и у того забегали глаза, а лицо покрылось пунцовыми пятнами.

— Придём на место, и там проголосуете! А сейчас никакой демагогии! Всем ясно? — очень спокойно произнёс Виктор.

На этот раз Олег Васильевич не стал возмущаться. Перед его внутренним взором возник взгляд этого мужчины. В нём так много силы, что лоб начал зудеть, словно чудом избежал удара, да ещё этот автомат. Как это неприятно и боязно! Лаборант передёрнул лопатками и понуро побрёл дальше и даже перестал ворчать.

Чувство опасности уползло в подкорковую область, словно отодвинулось и затаилось, как паук в паутине, но не стоит дёргать за сигнальные нити. Виктор был почти уверен, там, на сопках, кто-то был. В последнее время загадочная интуиция усилилась, и он начал серьёзно к ней прислушиваться. В прошлой жизни Виктор посчитал бы это мнительностью, а сейчас — даром свыше. Он посмотрел на бредущих спелеологов. Все как один выносливые, не робкие, вероятно спасали друг друга не раз и не два. И этот Олег не хилый, жилистый, но в душе сидит Некто и с усердием гадит ему прямо в мозги. Хочется взять отвёртку и подкрутить в его голове, чтобы извилины не слишком топорщились. А вот батюшка спокойный, всё молчит, а взгляд какой-то просветлённый, словно он не на затерянной земле, а идёт в храм к своей пастве. Странный он, однако. В горы полез, как это не вяжется с образами попов разъезжающих на крутых иномарках. А может он один из тех немногих, кто действительно верит в Бога. Одет скромно, но чисто. Бородка ухоженная, а рюкзак едва не до пяток. М-да, боевой батюшка. Такой священник и меж глаз может зарядить и скажет: «Это во благо, сын мой, возрадуйся!». Света и Толик совсем ещё молоденькие, почти дети. Но у Толика на поясе болтается нож и взгляд сосредоточенный и серьёзный. Смешно наблюдать, как он изображает из себя бывалого спелеолога, но потенциал у него хороший, главное, чтобы его не обломали раньше времени. Света держится рядом с Толиком. Иной раз да кинет на него быстрый взгляд, не иначе чувства у неё. Антон, тот проявляет чудеса силы воли. Он отказался, чтобы его тащили на носилках. Он с трудом идёт, весь в бинтах и кровь на них проявилась бурыми пятнами, а всё равно тащит бухту верёвки, котелок, топорик и так — по мелочи. Губы плотно сжаты, а под глазами чёрные круги. Виолетта Степановна слегка запыхалась. Она несколько полноватая дама и кажется Виктору, эта женщина в горах не по призванию, а по личному интересу. А её интерес вышагивает впереди — декан матмеха Павел Сергеевич, начальник экспедиции. Вероятно он к студентам не мягкий, но здесь, в горах — он наравне со всеми, по крайней мере, хочет таким казаться.

Появился Алик. Он обтёр лицо белой панамой.

— Всё чисто. Ты как, самостоятельно через осыпь пройти сможешь? — парень посмотрел на Антона.

— Носилки хочешь предложить?

— Там отрицаловка есть… может, действительно носилки?

— Пройду. Если что, Алёнка меня ещё раз заштопает. Нет, действительно, — уловив строгий взгляд Павла Сергеевича, произнёс Антон, — пройду на своих двоих. С носилками до вечера провозимся.

— До вечера нельзя, — озабоченно качнул головой Виктор.

Лаборант Олег Васильевич неодобрительно выпучил нижнюю губу, но выказывать неудовольствие не стал.

Переправа готова. Группа осторожно ступила на опасный путь. Покатились мелкие камни. Осыпь дрогнула, но словно почувствовала, что сейчас люди вне её влияния, нехотя остановилась. Она решила ждать другого момента для будущего броска в пропасть.

Логово со щенками оказалось совсем близко, под густыми лапами кустарника, чудом выросшим на бесплодной земле. К радости Виктора, самки по близости не было. Он очень не хотел её убивать. Щенки, увидев людей, попятились в глубину логова и даже зарычали, обнажая молочные зубы. Пришлось раскапывать сухую землю, а затем связывать брыкающихся зверёнышей. Виктор всё время стоял на чеку. Автомат снял с предохранителя, на случай того, если появится самка. Но она охотилась далеко от своего логова, этим спасла себе жизнь. Убедившись, что её нет, он сел у крупного плоского камня. Положил на него автомат, а сам стал с интересом наблюдать за щенками и даже поймал одного, который вздумал спрыгнуть с высохшего дерева.

— Шесть щенков, — улыбнулся Алик, — чур, мой с белым пятном на мордочке!

Далее пришлось круто спускаться. Затем подъём, вновь спуск. Попутно спелеологи обнаружили под отколовшейся от скалы глыбой, лаз, с перспективой на пещеру. Парни долго и возбужденно галдели, пока Виктор буквально не рыкнул на них, комкая в корне их спелеологические инстинкты. Но Павел Сергеевич всё же настоял в неё спуститься, предполагая, что отсюда есть выход на поверхность. Провозились, чуть ли не до вечера, выхода не обнаружили, но спелеологи были несказанно довольные. Там действительно оказалась пещера чудной красоты. Но главное было в не этом, в ней оказалась природная аномалия — разлом с выходом вулканической породы.

Виктор сильно разозлился потерей во времени, ему была непонятна радость чокнутых спелеологов, но Павел Сергеевич вложил в его руку увесистый зеленовато-желтый булыжник.

— Что это? — с трудом скрывая раздражение, спросил Виктор.

— CuFeS2,- с торжеством промолвил декан.

— Чего?

— Халькоперит. Медный колчедан.

До Виктора не сразу дошёл смысл сказанного, а когда понял, дрожь пронзила тело. — Вы уверены? На Караби яйле не обнаружены металлы, это противоестественно.

— Противоестественно, согласен. Сам озадачен, — декан пожал плечами, — но факт остаётся фактом, руды здесь много. В далёком прошлом землетрясением вытолкнуло пласт с рудой.

— Весьма вовремя, — пробормотал Виктор, а в голове уже начали рождаться схемы плавильных печей, когда-то зацепленные мимолётным взглядом на страничках интернета.

Это уже входит в привычку бродить ночью по опасному плато. Но вот, в прорезях знакомых скал, блеснул свет луны, и потянуло ароматным дымком. Виктор принюхался, стараясь распознать, всё ли в порядке. Интуиция молчит и душа успокоилась.

Они показались в лагере, вызывая своим появлением переполох и шквал из эмоций. Нина повисла в объятиях у Виктора. Аня, старательно отводит взгляд от сияющих глаз Алика. Мужики чинно здороваются и знакомятся друг с другом. Скулящих щенков привязали и начали готовиться ко сну.

На случай внезапного нападения палатки разбили у стен отвесных скал, чтобы обезопасить людей с тыла. Олег Васильевич старательно корчит гримасы, высказывая недоверие ко всем мерам предосторожности. Он думает, что все люди братья, а их новый начальник — грубый мужлан.

Виктор решил выставить часовых. Алика не стал трогать, он сегодня набегался. Антону Алёнка меняет перевязки. Батюшка — в светлых думах. Толик Белов — с ним позже, молодой ещё. Всех остальных мужчин решает задействовать. Первыми он назначил себя самого и, немного поразмыслив, выдернул из тёплого места у костра, лаборанта.

Олег Васильевич зло стрельнул глазами. Но безропотно поднялся, но не удержался и с ненавистью изрёк:

— Сам не спишь и другим не даёшь.

— Ты, верно, не понимаешь серьёзности всей ситуации, людоеды…

Лаборант со смехом перебил: — Рассказывай сказочку нашим девочкам! Они поверят!

«И всё-таки болван», — подумал Виктор, но резко произнёс:

— Замечу, что шлангуешь, мордой по камням возить буду. Будешь нести охрану со стороны моря. В случае нападения, свистнешь.

— Я не босяк свистеть.

— Тогда кукарекни, — с насмешкой потребовал Виктор. — И ещё, вот, возьми дубинку.

— Обойдусь как-нибудь, — с презрением отвернулся он.

— Дело твоё… но если что… шкуру с тебя спущу, — как-то обыденно произнёс Виктор и Олег Васильевич внезапно понял, что так и будет. Он поёжился и неожиданно кивнул. И не мудрено не согласиться, взгляд у Виктора тёмен, словно у крокодила, залёгшего в трясине.

— Через два часа тебя сменит Илья, — звякая затвором автомата, Виктор ушёл.

Ночь в разгаре. Тучи уверенно снесены ветром к краю горизонта. Свет звёзд холодит израненную душу лаборанта. Хочется выть от безысходности. Душит злость и появляется желание как-нибудь «нагадить» этому выскочке, но у того имеется сильнейший аргумент — АКМ. Как было хорошо до его прихода, спокойно, чинно. А ведь это он, Олег Васильевич, подсказал как правильно силки на голубей ставить. Девушки едва в засос не целовали его за эту идею. Голод отступил, и появились мысли создать голубиную ферму. Лаборант уже и место присмотрел. А тут этот появился! Всех напугал и власть к рукам прибрал. Авантюрист, проходимец, выскочка, негодяй! Викентий Петрович что-то молчит. Ох, не верит лаборант этому батюшке! Настораживает, что он поплёлся с ними в спелеологическую экспедицию. Ой, как настораживает! Не иначе чего задумал? И нечего вякать о спасении души и всё такое. Наверное, интерес какой есть, раз втесался в группу из настоящих мужчин.

С этими тяжкими мыслями Олег Васильевич прошёлся по берегу. С завистью посмотрел на резиновую лодку. Захотелось её продырявить, но за это и убить могут. Демократические принципы здесь явно не в ходу. Боюсь, начнёт процветать культ беззакония, насилия, вседозволенности. На одной чаше весов будет всё общество, а на другой — автомат Калашникова. Вот бы грохнул его кто!

Олег Васильевич, поскуливая, бродит у воды. Затем присел и с тоской посмотрел в море, а оно сейчас незнакомое, чужое. Ощутимо веет холодом, не искупаешься, вода ледяная. Как-то незаметно погрузившись в печальные думы, он легко скользнул в беспамятство спасительного сна.

— Бурый, чё это? — Репа замер, вглядываясь в ночь.

— Лодка, гы-гы, точно лодка! Во обкурились, на берегу оставили!

— Надо бы ножиком пропороть, — обеспокоено покрутил шеей Репа.

— С ума сошёл? Она уже наша, — облизнулся Бурый.

— Мне западло её тащить, она неподъёмная! — возмутился Репа.

— Терпилу запряжём, — вновь гыгыкнул Бурый. — Вон, под тем кустом спит, Видишь?

— Точно, — загорелись глаза у Репы.

Они, не таясь, подошли совсем близко. Бурый поигрывает ножом:

— Тощая коровка.

— Толстых сейчас не встретишь, — хохотнул, Репа и пнул безмятежно спящего лаборанта ногой в бок.

Олег Васильевич мгновенно открыл глаза, и душа мгновенно замёрзла от панического ужаса. Он увидел взрослых мужчин в синих татуировках. Неужели это те зеки, о которых говорил Виктор? Неужели и вправду людоеды? Тошнота поползла к горлу, Что делать? Сигнал! Надо срочно подать сигнал! Какой? Олег Васильевич на гране обморока, но выдавил из себя едва слышное кукареканье.

— Петух?! — радости у Репы нет придела.

Олег Васильевич словно проснулся. Он открыл рот, чтобы заорать во всю мощь голосовых связок, но не успел. Нечто жгучее с омерзительным хрустом вошло ему под правую грудь.

— Зачем, — ругнулся Репа, — кто лодку тащить будет?

— Теперь она от нас никуда не денется, — вытирая широкое лезвие ножа об куртку лаборанта, — спокойно произнёс Бурый.

— А этого теперь тащить!

— Я легонечко. Не замочил. Сейчас очнётся и сам ножками перебирать будет. Рот ему завяжи, а то вновь кукарекать начнёт.

— Блин, как нам повезло! Настоящий петух! — глумится Репа.

Виктор проверил дальние подступы. Тихо. Лишь сверчки надрываются, соревнуясь с ночными цикадами. Теперь необходимо проверить берег. Надежды на бестолкового лаборанта, к сожалению, нет. Странный он, однако. Бесится как подросток от переизбытка гормонов, а ведь уже седина лезет в бороду. Удивляет, что такого идиота спелеологи взяли в свою группу. А вдруг у него есть какие-то достоинства? Наверное есть, не просто так с ним почтителен Павел Сергеевич, а он мужик достаточно серьёзный. Мягковат, правда, хотя пытается это скрыть под маской строгости.

Луна тужится из-за всех сил, освещая каменистый ландшафт Караби яйлы, но так не вовремя выползшие тучи, сводят её старания на нет. Сгущаются тёмные тени. По душе Виктора словно провели кошачьими когтями — первый признак вздрогнувшей интуиции. Чувство опасности распускается как цветок дурмана, заставляет спину передёрнуться от озноба.

Виктор снял автомат. Оглянулся, вслушиваясь в малейший шум. Но цикады не замолкают и сверчки, как прежде поют. Здесь людей нет, это в другом месте. Неужели у моря? Вроде берег просматривается во всех направлениях, подобраться незамеченными крайне сложно… если конечно… не спать.

Виктор метнулся к морю и затаился в кустах, высматривая тщедушную фигуру лаборанта, но его нет. Неужели спит под каким-нибудь кустом? Очень может быть. Он недостаточно серьёзно отнёсся к поставленной задаче. Интуиция, как бешеная собака, сигнализирует об опасности.

Словно бывалый спецназовец, Виктор стремительно выкатился на открытое пространство, бросился на песок и повёл по сторонам стволом автомата. Тишина. Лишь в море плюхнула рыбина, фыркнул дельфин, и пошла рябь.

Виктор легонько свистнул и прижался к земле. Выстрелов не последовало, но и отклика от лаборанта тоже. Тогда он встал во весь рост и побежал к лодке. У кустарника заметил тёмное пятно, словно землю полили гудроном. Присел. Ткнул пальцем. Поднёс к носу. Кровь! Виктор резко прыгнул к лодке и выглянул из-за неё. Палец на курке онемел от напряжения. Берег пустынен, лаборанта уволокли. Но кто, люди из группы Идара или Вагиза? Один хрен, редьки не слаще. Они сейчас в общей связке и их цели совпадают, хотя и ненавидят друг друга.

Виктор будит лагерь:

— Нападение, — крикнул он, — всем взять оружие!

— Как, нападение? — невероятно встревожился Павел Сергеевич, но нож уверенно вытянул из ножен.

— Лаборанта похитили.

— Кто?

— Откуда мне знать? Похоже, решил поспать, его и завалили.

— Убили? — воскликнула одна из девушек.

— Кто его знает, но крови много.

Олег Васильевич действительно не умер. Он пришёл в себя и вновь сознание туманит дикая боль. Сквозь кровавые вспышки лаборант едва различил голос. Ему приказывают идти. Грубо встряхивают. Красное пространство заполняет чернота.

— И всё-таки ты его сильно подрезал, — издалека звучит голос.

— Слабая птичка оказалась. За лодкой придём.

— Придётся мочить. Вырежем только печень и сердце, остальное не дотащим.

Эти жуткие слова врываются в сознание как бульдозер, выворачивая психику наизнанку. Неужели Виктор был прав, и людоеды существуют? Но это не должно быть реальностью!

— Мочи его!

— Я могу идти! — истошно закричал Олег Васильевич.

— Очнулся, петушок? Молодец. Тогда беги!

Он побежал, смешно переставляя ноги. Его мотает из сторону в сторону. Кровь непрерывно струится из раны, дурнота лезет к горлу. Но Олег Васильевич чётко знает, стоит ему упасть, и его тело будут потрошить как в мясной лавке.

Пытка продолжалась с вечность. Рана уже не болит, а как-то онемела. Огонь в груди исчез и пополз леденящий холод. Вскоре силы иссякнут. С вытекающей кровью появилось безразличие. Мозг уже не способен соображать и в этот момент его сбили на землю.

Бьёт озноб, а рядом горит костёр. Олег Васильевич интуитивно пополз к огню. Наткнулся на обгрызенную кисть человеческой руки и дико вскрикнул. Лаборант забился под колючий куст. Хруст веток. Около него кто-то останавливается.

— Не надо!!! — Олег Васильевич заслонился окровавленными руками.

Профессиональным движением ему перерезают горло. Кровь выплёснулась вместе с хрипом и душа лаборанта, обретая небывалую лёгкость, унеслась прочь от этого ужаса.

Павел Сергеевич закрыл лицо ладонями. Затем потёр себе левый бок, на лице появилась гримаса боли.

— Вам плохо? — подскочила к нему Алёнка.

— Сильно жжёт.

— Присаживайтесь. Сейчас настой из пустырника принесу.

— Не надо… пройдёт… Олега спасать надо… немедленно.

— Завтра, — угрюмо произнёс Виктор.

Павел Сергеевич едва не с ненавистью посмотрел ему в лицо. Но Виктор отрицательно покачал головой:

— Сейчас нельзя, у них тоже есть АКМ. Перестреляют из засады, как воробьёв на ветке. Утром… а Олегу мы сейчас не поможем.

— Любая минута дорога, — сквозь зубы процедил декан. — Давай автомат, я сам пойду.

— Чтобы сделать им подарок? Они отберут его у вас!

— В своё время я на военных сборах офицером служил.

— Не стоит подвергать опасности всех остальных, — решительно отвёл протянутую руку Виктор.

— Павел Сергеевич прав, дай нам автомат! — выступил вперёд Антон.

— Виктор, не хочешь с нами идти… отдай автомат! — неожиданно заявил Алик. Он как всегда с нервозностью теребит свою панаму.

— Вам что не ясно, — появляется рядом с Виктором Нина, — это вверх безрассудства. Чётко же сказано, там засада!

— Да он просто струсил! — звенит мальчишеский голос Толи Белова.

Виктор отступил, крепко обхватив вспотевшими пальцами приклад.

— Дай! — тянет руки декан.

— А женщин тоже с собой потащите или одних в лагере оставите? — раздался хорошо поставленный голос Викентия Петровича.