Одинокая республика

Глава 9. Демонтаж

Когда очнулась, Мата рассказала Сергею и Николаю и учёным из лаборатории, всё что помнила о своих действиях в изменённом состоянии.

Это было очень странное ощущение. С одной стороны, она вполне управляла своими действиями и узнавала окружающих, а с другой была как во сне, как будто определённые участки мозга просто не выполняли своей функции. Например, она видела Сергея и помнила, что он учёный и что сейчас они проводят очередной эксперимент, но это понимание не будило ни малейшей тени эмоций. В этом состоянии она не видела разницы между человеком, тем же Сергеем, который так здорово рассказывал ей про то, как работает человеческий мозг, про аксоны, про дендриты, что она почти всё поняла и, например, столом. И стол, и Сергей ей были одинаково безразличны. Она могла сломать то или это, не видя между ними разницы и это по-настоящему страшно. Как подумаешь, что можно натворить в таком состоянии, сразу становится страшно. И ещё стыдно, хотя она ничего не натворила, да и не могла отвечать за свои действия, но всё равно, почему-то, стыдно.

Пока она рассказывала, Николай то и дело спрашивал: — Почему, ну почему не подействовал ингибитор? Он должен был разложить стимулятор клеточного восстановления в течении нескольких секунд. Раньше всегда действовал, а сейчас, как на зло, почему-то нет.

Он спрашивал, конечно, сам у себя, но казалось будто спрашивал у них. Сергей пожимал плечами, а Мата решилась и рассказала, что она, в том изменённом состоянии, чувствовала какое-то неудобство. Как будто очень сильно хотелось пить, и она пила, но вдруг кто-то попытался отнять стакан с водой от губ. Ей тогда это не понравилось. Мата пожелала, чтобы неудобство исчезло, и оно ушло.

— Субъективно, — проворчал Николай.

— Напротив, — не согласился Сергей, — очень даже интересно. Если принять за гипотезу, что ингибитор не подействовал потому, что Мата пожелала, чтобы он не подействовал, то… Мы знаем, что паранормалы способы управлять материей на химическом, а частично даже на молекулярном уровне.

— Скажи ещё «на атомном», — прищурился Николай.

— Может быть и скажу! Никто предметно не исследовал возможности сильнейших паранормалов.

Мата попросила стакан воды. Вспоминая свои ощущения, она захотела пить. Николай протянул и Мата сделала жадный глоток, затем второй. Поторопилась и пролила несколько капель на больничное покрывало.

В окно светило робкое, как будто оно не верило, что дождь надолго прекратился — и правильно не верило, солнце. Солнечный свет пластом лежал на подоконнике, сползая с него на стул и забираясь на плечо сидящего вполоборота к окну Сергея. Он рассуждал, помогая себе руками, как будто читал лекцию перед невидимой аудиторией. А может быть этой аудиторией были сидящая в больничной койке Мата и скептический улыбающийся, сложивший руки на груди, Николай.

— В этом отличие технологического и, условно говоря, магического развития. При технологическом — большая часть того, что придумано, сделано или открыто одним человеком, со временем, становится достоянием всего социума. Мне не надо заново создавать теорию условных рефлексов, потому, что это в своё время сделал Павлов. А ему, соответственно, не надо было разрабатывать эволюционную теорию потому, что её разработал Дарвин и так далее. Мы пользуемся наработками предшественников. Это похоже на огромное здание. Может быть ты добавишь лишь пару кирпичей, но они уже будут выше всех дворцов, башен и минаретов, так как опорой им служит всё сделанное и придуманное учёными прошлых веков. Всё это время человеческая жизнь была коротка и только в последние полтора века появились предпосылки для её серьёзного продления. Человеческая жизнь коротка, но башня знаний человечества огромна.

У магов, то есть паранормалов, наоборот. Они могут жить очень долго, но из того, что достиг один, он сможет передать другим только жалкие крохи и то, если захочет. Каждому магу приходится строить башню своих умений, знаний и возможностей, с нуля.

Сергей перевёл дух, и Николай поспешил вставить слово: — Такое сильное утверждение как «ингибитор не подействовал потому, что объект не захотел, чтобы он подействовал» нуждается в многократной проверке.

Объект, это я — поняла Мата. Вслух она спросила: — Будут ещё эксперименты?

Николай поморщился, будто съел лимонную дольку без сахара: — Увы нет. Руководство решило временно прекратить эксперименты как слишком опасные. Да и времени у нас на них сейчас нет.

— Значит меня скоро вернут в первую мобильную армию? — обрадовалась Мата.

— Не знаю. Наверное.

— Спасибо, Мата. Мы обязательно продолжим. Ты главное случайно не погибни в каком-нибудь бою, — попрощался Сергей.

Она пообещала постараться не погибнуть.

Записав со слов Маты подробный отчёт, учёные оставили её в покое.

На следующий день всех местных, работающих на производственных комплексах или, как Мата, просто находящихся на территории резервации, попросили прийти на площадь перед зданием администрации. Собралась огромная толпа. Мата привыкла находиться в окружении большого количества людей — в той же мобильной армии, где она была лейтенантом, было около шести тысяч человек, но здесь, собралось и того больше.

К собравшимся вышел старший инженер-администратор. Он говорил негромко, но коммуникаторы донесли его слова до каждого и даже до тех, кто почему-то не смог прийти на собрание.

— Повелитель домена Ан-фееро мёртв! — сказал инженер-администратор.

Его слова отнюдь не произвели ожидаемого эффекта. В них просто не поверили и потому оставались спокойны. И Мата не поверила тоже. Повелитель не может умереть, он так же вечен как земля под ногами и как небо над головой. Разве может умереть небо?

— Повелитель мёртв, — повторил инженер-администратор. — Кланы, — он перечислил большую часть наиболее влиятельных, сильных и древних кланов высших, которые, наравне с повелителем, правили доменом — уничтожены или понесли критические потери.

Собравшиеся местные продолжали молчать, но Мата чувствовала сгущающееся напряжение. Они не верили, и сама она пока ещё не верила. Во всяком случае — не могла осознать эту новость, осмыслить её. Но напряжение понемногу нарастало, как если бы слова инженер-администратора всё прибывали, накапливались и увеличивали давление, как вода на платину.

— Повелителя пожрала развязанная им самим война. Но не думайте, будто это конец, не жалейте того, что прошло — в нём всё равно не было ничего хорошего для вас. Смерть повелителя домена Ан-фееро это не конец, а начало. Начало нового мира, его рассвет. Пробили первые секунды нового времени и отчёт уже пошёл.

Инженер-администратор обвёл взглядом собравшихся: много тысяч местных и несколько сотен землян: — В домене Ан-фееро вы, как и все прочие, лишённые паранормальных способностей, люди были никем. Вы были рабами!

Кем вы станете в новом мире зависит только от вас самих. Одно могу обещать точно: рабами вы уже не будете. Вы не будете низшими. Вы будете людьми! Вы никогда больше не будете чьими-то — отныне и навсегда каждый человек принадлежит только самому себе. Этот основной закон, который мы собираемся принести всем людям домена Ан-фееро. Бывшего домена Ан-фееро. Отныне несуществующего домена Ан-фееро.

Здесь и сейчас, я, от лица лунной советской социалистической республики и всех людей прекрасной, но уничтоженной Земли, объявляю об учреждении народной социалистической республики Ан-фееро! Вы не рабы, вы — люди. Но какими именно людьми вы сможете стать в новой республике зависит только от вас самих. Подумайте над моими словами, остаток сегодняшнего дня для всех объявляется выходным.

Воля мёртвого повелителя больше не говорит вам оставаться с нами. Всякий, кто захочет, сможет уйти — мы дадим ему одежду, запас еды и даже оружие, чтобы он мог защитить своё достоинство ведь теперь вы не рабы — вы люди. Тем, кто захочет остаться — мы будем рады. Думайте и решайте: как и с кем вы будете искать свой путь в новом мире.

Мата не колебалась. Сама мысль о том, что можно было принять другое решение казалась ей невозможной. Повелитель мёртв — это было сложно представить, и она решила пока не думать об этом. Старший инженер-администратор прав, раньше она была никем. Сейчас же она младший лейтенант первой мобильной армии Мата. Первой мобильной армии новой республики Ан-фееро.

Закончив говорить, инженер-администратор ушёл. Тотчас местные и даже земляне принялись обсуждать его слова друг с другом. Над площадью повис громкий, тягучий шум от множества одновременно говорящих людей.

— Неужели кто-то захочет уйти? — подумала Мата. Как оказалось, таких не нашлось ни одного человека. Точнее, сначала собрались почти полсотни тех, кто хотел бы отыскать своих родственников или вернуться в родные места, но после разговоров с землянами они поняли, что здесь их шансы найти семью выше.

Инженер-администратор объявил остаток дня свободным и совершенно непонятно, что ей делать. Сказано думать — так она уже всё решила. Есть не хотелось, Мата плотно поела в медицинском корпусе, утром. Сходить на тренировочный полигон? Но как-то это странно, встречать рассвет нового мира отрабатывая удары по груше или стреляя по мишеням. С другой стороны — а как вообще нужно встречать рассвет нового мира? Мата не знала. У неё совсем не было опыта.

Домен Ан-фееро, республика Ан-фееро — между этими словами было не так уж много разницы. А вот «новая республика» звучало гораздо лучшее. Новая республика, новый мир, который им предстоит построить своими руками и для самих себя. Мата не имела опыта в строительстве нового мира и не знала с чего следует начинать, но была полностью уверена: земляне подскажут. Они такие умные, что кажется будто знают ответы на все в мире вопросы. Мата решила отыскать Константина Игоревича и узнать, что он думает о новой республике, о смерти повелителя и обо всём остальном.

Собравшаяся послушать речь инженер-администратора толпа галдела всё сильнее. Каждый второй желал высказаться и только каждый двадцатый хотел послушать, что говорят другие. Стараясь найти местечко поспокойнее, Мата отошла в направлении к второму производственному комплексу. Большое, вдвое выше самых высоких деревьев, здание замерло тёмной громадой сразу за территорией лагеря. Во время нападения второй производственный комплекс пострадал больше остальных, так как стоял ближе к лагерю. В лагере большую часть следов нападения успели убрать, пока она сначала лежала без сознания, а потом отдыхала в медицинском корпусе. До пострадавшего производственного комплекса руки пока не дошли, и он раненным великаном стоял под серым, низким, зимним небом. Щерились выбитые окна, в двух местах разворотило стены и частично повредило крышу. Было видно, что восстановительные работы уже начали, но, видимо, совсем недавно.

Сюда же, к повреждённому второму производственному комплексу, свезли остатки боевой техники, попытки восстановить которую уже не имели смысла. Расплавленную ударом гигантской молнии установку залпового огня. Паучий танк с тремя оторванными призванными демонами рабочими конечностями, сорванной башней главного калибра и надорванной пилотской кабиной. Ещё четыре оплавленных остова паучьих танков и без счёта, но на вид не меньше трёх десятков, повреждённых, обгорелых вертолётов с сорванными винтами и раздавленными кабинами.

Смотреть на кладбище уничтоженной техники землян было неприятно. Они вырвали победу, но и потери были велики. Хуже всего то, что сама Мата в этом момент лежала без сознания. Пусть не по своей вине, но это всё равно неправильно. Каждый должен сражаться за новый мир, каждый, кто хочет, чтобы в этом новом мире нашлось для него место.

Константин Игоревич рассказывал ей кое-что из земной истории. Немного, но и того, что он рассказывал, Мате хватило, чтобы представить, как простые солдаты и матросы повязывают на предплечья красные повязки разом превращаясь в былинных героев, в красноармейцев. Они, наверное, не лежали без сознания, пока шёл бой. Ну и она не станет.

Почувствовав удовлетворение от твёрдо сделанного, внутреннего решения, Мата собралась набрать номер Константина Игоревича на коммуникаторе, но прежде чем успела развернуть клавиатуру, коммуникатор показал входящий вызов. Вызывающим абонентом значилась интеллект Заря.

Мата застыла с правой рукой протянутой к браслету коммуникатора надетому чуть выше запястья на левую руку. С ней хочет поговорить Заря? Сама Заря? Хотя Мата видела от неё только одно хорошее, она всё ещё опасалась искусственного интеллекта Зари. Слишком несопоставимы были их масштабы — обычный человек, младший лейтенант, вчерашняя дикарка и способный делать тысячу дел одновременно, думающий в тысячу раз быстрее искусственный интеллект. Хотя она, благодаря Константу, неплохо усвоила практические основы алгоритмистики и уже давно, без страха, пользовалась продуктами земной интеллектроники, Заря всё ещё пугала её.

Браслет перестал звенеть, но огонёк входящего вызова продолжал призывно мигать. Глубоко вздохнув, Мата нажала на этот огонёк.

— Привет, — поздоровалась Заря задорным голосом двенадцатилетней девчонки, образ которой выбрала для себя.

Мата осторожно сказала: — Здравствуй.

— Ждёшь приказа отправляться в расположении первой армии?

Мата кивнула и только потом сообразила, что Заря не видит её. Но то ли искусственный интеллект подглядывала через видеосенсоры одного из множества интеллектронных устройств, то ли просто догадалась: — Приказа не будет. Точнее, не будет того, который ждёшь. Но зато есть два других.

На секунду завибрировал браслет-коммуникатор, информируя о появлении новых входящих сообщений.

— Приказ номер тысяча четыреста семь, — зачитала Заря. — Открепить младшего лейтенант Мату из числа военнослужащих первой мобильной армии вместе с предоставлением внеочередного звания лейтенанта. Поздравляю.

— С чем именно? — поинтересовалась Мата.

— С повышением, разумеется, — пояснила Заря и сухо осведомилась, — так я продолжаю?

Мата кивнула и снова Заря то ли увидела, то ли догадалась так.

— Приказ номер тысяча четыреста одиннадцать, прикрепить лейтенанта Мату к экспериментальной учебно-трудовой армии в должности командира третьего отделения. Поздравлю.

— С чем? — снова спросила Мата, и Заря ехидно ответила: — С назначением. Разумеется.

— А что я должна делать?

— Строить республику. Или ты полагала, что стоит инженер-администратору провозгласить новую республику с трибуны, как она сразу же и появится?

Мата наконец уловила то, что показалось ей наиболее странным: — Командира? Меня и в командиры? Но ведь я не землянка?!

— В этом всё и дело, — подхватила Заря, — работать придётся с местными и кому, как не другой местной лучше понимать, чем и как они живут? Впрочем, командиры остальных отделений земляне. Посмотрим кто и как сумеет себя показать, справляясь с необычным делом.

Домен Ан-фееро умер вместе с его повелителем. Пришло время строить республику Ан-фееро. Что мы имеем для этого? — спросила Заря и прежде чем Мата собралась с мыслями, сама себе и ответила: — Около десяти тысяч землян, разделённых на солдат и инженеров в пропорции шестьдесят к сорока. Один, со всех сторон, умный и красивый искусственный интеллект. Это я, — объяснила Заря. — Высокий технологический уровень, который неминуемо просядет, если не удастся восстановить связь с метрополией, но всё равно останется очень и очень высоким. Примерно сорок тысяч дикарей, худо-бедно обученных стрелять из импульсных винтовок в нужную сторону, скармливать ресурсы автоматизированным станкам и забирать из них готовую продукцию.

Насчёт дикарей это и о тебе тоже, — любезно пояснила Заря, — но, самое главное, у нас имеется отличный потенциал для роста — малоразработанные территории бывшего домена и где-то восемь — восемь с половиной миллионов тёмных, необразованных, забитых, я бы даже сказала: практически затоптанных, вашей магической аристократией, человек. Одновременно и потенциал для роста и большая проблема.

Задача номер один: как-то организовать население. Задача номер два: не допустить массового голода, эпидемий и разгула криминала, что бывает характерно для периодов смены власти, они же периоды безвластия. Задача номер три: не допустить восстановления привычных иерархических цепочек и укрепления власти уцелевших магических кланов. Это важнейшие, с точки зрения текущего момента, задачи.

С точки зрения долговременного развития, список главных, по важности, задач немного другой. Среди затоптанной вашими магами массы необходимо выделить тех, кто затоптан меньше других и ещё способен не только выполнять приказы, но хотя бы немного думать и учиться. Обучая таких людей и опираясь на них, необходимо организовать население в что-то более-менее управляемое.

Для этого и разработана концепция учебно-трудовых армий. Взрослые трудятся, дети учатся. Кто не трудится и не учится, тот, соответственно не кушает. С теми, кто мешает трудиться и учиться окружающим разговор тем более короткий. По расчётам аналитиков, до того, как правители соседних доменов серьёзно заинтересуются происходящими у нас изменениями, пройдёт где-то от семи до девяти лет. За это время мы должны построить на базе бывшего домена нормально функционирующее общество способное держать удар и защищать себя. Другими словами: пройти путь от вашего маскирующего под феодализм рабовладельческого строя, до, как минимум, военного коммунизма. Построить более эффективные общественные формации, за девять лет, наверное, не успеем. И так придётся прыгнуть выше головы, разом достичь того, на что на Земле ушло одиннадцать — тринадцать веков нормального развития. Действовать придётся жёстко, может быть даже жестоко, но ни на что другое ни времени, ни сил просто нет. В конце концов — это вопрос нашего общего выживания: тебя, меня, новой республики, включая все восемь миллионов местных.

Пока Заря говорила, у Маты затекла рука, прижимающая браслет-коммуникатор к уху, но это было не важно. Главное, что с каждым словом Зари, у Маты крепло ощущение будто она по какой-то причине заняла чужое место. Кому пришла в голову мысль сделать её командиром? Что, если она не справиться? А она точно не справится: нет ни опыта, ничего. Почему мудрые земляне решили поставить её командовать другими людьми?

Мата почувствовала, как её начинает бить озноб. Стоило Заре сделать перерыв, она тут же сказала: — Я не справлюсь!

Ну как сказала, скорее жалобно вскрикнула. Так пищит раненная птица, пытаясь улететь с повреждённым крылом.

— А куда же ты денешься? — ласково поинтересовался искусственный интеллект.

— Но почему именно я?!

— Подходишь по основным параметрам. Их там много, не стану расписывать подробно. Плюс ты мне нравишься, да и Констант о тебе хорошо отзывался.

Нам в любом случае необходимо привлекать местных. Это всё же ваш мир, не наш и новая республика тоже будет ваша, поэтому и строить её будете вы при нашей, разумеется, помощи. Ресурсы лунной республики далеко не беспредельны. Скорее даже скромны. Тем более человеческие ресурсы. Земное человечество недавно и далеко не полностью оправилось от последствий потери прекрасной уничтоженной Земли. Когда восстановится канал связи, пусть координатор пришлёт ещё десять или пусть даже двадцать тысяч землян — в сравнении с восемью миллионами населения бывшего домена это капля в море.

Мата молчала.

— Не бойся, — успокоила её Заря, — я буду помогать тебе всем, чем смогу и другие тоже будут. Ты справишься, а если не справишься, то я тебе съем.

Мата вздрогнула.

— Шучу, — сказала Заря.

Вот и понимай, как знаешь. То ли пошутила, что съест. То ли пошутила, что пошутила, а в случае неудачи съест по-настоящему.

Спасительная мысль озарила Мату, точно серая хмарь зимнего неба на минуту разошлась и на землю упал ласковый солнечный луч. Она даже подняла голову и посмотрела. Нет, разрывов в тяжёлых серых тучах не появилось. Солнечный луч не падал, а вот мысль была и Мата вцепилась в неё как завязший в болоте цепляется за режущую руки, ломкую болотную траву.

— Если я командир третьего отделения учебно-трудовой армии, то значит могу подбирать себе людей?

— Так, — подтвердила Заря.

— Тогда я хочу привлечь Константина Игоревича! И своих грах-ти, то есть свой взвод из первой мобильной.

Про грах-ти, своих младших, Мата вспомнила в последний момент и устыдилась этого. Но сейчас было не до того, чтобы заниматься самоедством.

— Молодец! — похвалила Заря, — я же говорила, что ты справишься.

— Приказ на переподчинение твоего взвода я отправила, а Константа придётся подождать. Сотрудники интелектронного отдела час назад отправились обновлять программное обеспечение ударным дронам. Всё же изначально дроны разрабатывались ещё на Земле, для высокотехнологичной войны, поэтому в них установленная защита от перехвата управления и удалённое обновление по сети они не поддерживают. Думаю, он вернётся недели через две.

Крупная, холодная капля упала и растеклась по коротким волосам Маты. По спешно накинутому капюшону застучали новые капли.

Спасаясь от дождя и следуя указаниям искусственного интеллекта, Мата добралась до входа во второй производственный комплекс около которого стояла. Сам комплекс повреждён во время нападения и пока остановлен. Чтобы войти в него пришлось пробежать мимо кладбища сгоревшей и разломанной техники. Танки-пауки с вывернутыми ногами и свёрнутыми стволами главного калибра и вертолёты, с погнутыми, сорванными винтами — раздавленные на земле, не успевшие подняться в воздух, проводили её остекленевшими взглядами пустых кабин.

Вбежав под крышу, Мата откинула капюшон, сняла куртку, стряхнула воду и снова набросила на плечи. Сделанная из умной ткани подкладка куртки выделяла тепло, сохраняя владелицу от простуды. Мате объясняли, что тепло получается химическим путём. Куртка заряжалась от движений Маты. Чем дольше носишь — тем лучше греет в холод и охлаждает в жару. Чтобы разрезать прочный материал, даже острым ножом, нужно приложить значительное усилие. И бить очень быстро, чтобы ткань не успела затвердеть, превращаясь в броню. Из похожей ткани сделано боевое снаряжение, только его ножом не пробьёшь — мгновенно отвердевает. Если куртку всё же прорезать, то она со временем зарастит прореху. У сказочных героев, про которых Мате рассказывали в детстве не было ничего похожего на такую куртку, а земляне раздавали их всем и не видели в этом ничего необычного. Обычное, даже обыденное чудо. Одно из тысяч и тысяч, которыми они пользуются и которые даже не замечают — подумаешь, всепогодная, умеющая менять цвета куртка. Это ведь не космический скафандр и даже не боевой экзоскелет.

Повинуясь указаниям Зари, девушка поднялась на второй этаж, в комнату с голографическим проектором. Видимо комната использовалась для планирования. В ней полукругом стояли стулья, а центральная часть оставалось свободной. Запустив проектор, Мата села на ближайший стул в первом ряду. Пару секунд ничего не происходило, потом входная дверь открылась и вошла девочка лет двенадцати, в серебристом рабочем комбинезоне. На самом деле, конечно, никакая дверь не открывалась, и никто не входил. Образ девочки — создаваемая искусственным интеллектом на ходу качественная иллюзия.

Заря села напротив Маты, сложив руки на коленях. Светлые волосы, голубые глаза, смотрящий чуть в сторону кончик носа. Хорошо настроенный проектор практически не давал искажений, и девочка выглядела будто живая. Рукав комбинезона испачкан россыпью чёрных точек, будто Заря только закончила что-то ремонтировать, помыла руки, но не успела вытереть грязеотталкивающую ткань. Ногти на руках коротко подстрижены, один будто обгрызен.

Под мышкой Заря держала папку с документами. Когда села, протянула папку Мате. Та попыталась взять, пальцы прошли сквозь папку так как она была всего лишь проекцией, но коммуникатор пикнул и завибрировал, показывая получение файлов по сети.

— Там всё подробно расписано, — сказала Заря, — цели, задачи и подходы. Потом ознакомишься со стратегией применения учебно-трудовых армий, имей в виду, буду спрашивать. Для начала расскажу своими словами. На самом деле всё очень просто. В зонах расселения местных жителей, за исключением крупных городов, города нам пока не нужны, всё равно весь жизненный уклад придётся переделывать, создаётся сеть новых поселений.

Тут важно не использовать принуждения. Те, кто не хочет жить по-новому, пусть живут по-старому. А из тех, кто хочет или скажет, что хочет, ещё нужно выбирать и выбирать придирчиво. Войти в коммуну это привилегия и пускать туда абы кого без разбора не стоит.

Мата спросила: — А что делать, если никто не захочет?

— Как же они не захотят, если скоро середина зимы, запасы наверняка подходят к концу, а у тебя с собой будет пищевой принтер и запасы концентрата? Только очень тебя прошу, постарайся воздержаться от тотальной благотворительности. Понятно, что захочется накормить всех, но нам не накормить их надо, а научить самим выращивать себе еду и не только выращивать. Кто плохо старается в учёбе или в работе — тех не кормим, не одеваем, не согреваем и так далее. Кто мешает работать или учиться другим — в отбраковку.

— Что значит «в отбраковку»? — уточнила Мата.

Светловолосая девочка в комбинезоне из серебристой, металлической ткани, улыбнулась: — Это уже тебе решать. Полномочия командира отделения очень велики.

Мата поинтересовалась: — Как я буду кого-то учить, если сама мало, что знаю?

— Учителя найдутся. Все найдётся. На тебе ответственность за общий результат. Или получится построить нормально работающий при минимальном внешнем управлении микросоциум или нет. Триггер, понимаешь.

Мата кивнула. В своё время Констант объяснял ей, что такое триггер.

— Тебе нужно прекратить вести себя с Константом как младшая сестрёнка, если ты, конечно, рассчитываешь, на развитие ваших отношений, — неожиданно сказала Заря.

Сглотнув образовавшийся в горле комок, Мата спросила: — Какое развитие?

— Тебе должно быть виднее, какое развитие ты бы хотела. А хочешь я сама скажу ему?

С трудом подавив первоначальное желание спрятаться от слов Зари за вопросом «что скажешь?», Мата помотала головой: — Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, — легко согласился интеллект, на лице голографической девочки нарисовалась ехидная улыбка, — не буду говорить.

Мата с подозрением посмотрела на эту ехидную улыбку на почти детских, нарисованных губах. Она подозревала, да что там, была уверена, что, если захочет, интеллект найдёт возможность обойти любое обещание, формально не нарушая его.

— Почему тебя так интересуют наши отношения? — спросила Мата.

— Констант — один из множества людей, принимавших непосредственное участие в моём рождении. Он кормил меня массивами связанных данных и терзал многочисленными тестами. Разве это не повод принять чуть более деятельное участие в его жизни?

Заря ждала ответа и Мата сказала: — Не знаю.

Мата спросила, тихо-тихо, но Заря всё равно услышала или считала по движениям губ: — А я?

— А ты мне просто нравишься, — голографическая девочка засмеялась. Тонкий, серебряный смех плыл по комнате для совещаний от стены до стены.

Мата сидела, окружённая этим смехом, как снегом, который выпадает только в особенно холодные зимы и тут же тает, но пока он не коснулся земли, снежинки кружатся, облепляют, ослепляют. Также кружился и облеплял со всех сторон серебряный смех Зари, искусственного интеллекта новой республики.

Богам свойственно играть с людьми, а молодым богам тем более. И то, что Заря была электронной, то, что она была рукотворной и то, что её сердце билось с тактовой частотой миллионов ядер в привезённом с Луны суперкомпьютере — ничего не меняло.

Мата смотрела на нарисованную трёхмерную картинку смеющейся девочки и понимала или ей только казалось, что она понимала, эту непостижимую, во много раз превосходящую человека, сущность.

Прекратив смеяться, Заря с интересом взглянула на неё, и сама себе кивнула, будто подтвердив какую-то свою давнюю мысль: — Ты интересная. Этот ваш таинственный «дар» — интересная штука. Позволяет не только швыряться огненными шарами размером с автомобиль, но и получать верную информацию, которую по всем признакам, должно быть невозможно получить. До встречи, лейтенант Мата. Поздравляю с новым званием и новым назначением.

Девочка исчезла так быстро, будто её выключили. Собственно, так и было. Мата отключила вхолостую работающий голографический проектор и вышла сначала из комнаты для совещаний, а потом и из пустого здания второго производственного комплекса. Дождь как раз закончился. Земля была мокрой и капли воды блестели на пожухлой, жёлтой траве. В разрывах туч, словно пробитых пролившимся из них дождём, сияло солнце. Солнечные зайчики скакали по мокрой, жёлтой траве, по стене производственного комплекса и по ведущим к входной двери ступеням.

Костяной дворец, как и положено сосредоточию силы, и власти в активно практикующем искусство некромантии домене, был велик и ужасен. Насыщенный законсервированными эманациями смерти, он придавал дополнительные силы опытному некроманту и угнетающе действовал на выбравших другой путь развития магов.

АнМонох уже был здесь с официальным визитом от своего повелителя сто двадцать и сто девяносто лет назад и с каждым новым визитом костяной дворец нравился ему всё меньше и меньше. Входивший через главный вход посетитель должен пройти сложенную из драконьих костей арку. Найти дракона не просто, а добыть его кости и того сложнее, поэтому драконьи кости перемежались слоновьими и костями разумных великанов из мира Тор-Грент. Каждая кость была украшена замысловатым рисунком, впрочем, служившим не только украшением, но и основой для овеществлённых заклинаний. На каждого проходившего сквозь арку вешалась метка позволяющая в течении нескольких часов узнать где он, чем занимается и подслушать отзвук мыслей даже таких сильных магов как АнМонох. Очень удобно, для хозяев костяного дворца.

К сожалению, сегодня Небесный Молот пришёл в качестве просителя и потому вынужден безропотно терпеть любые прихоти хозяев. Сам он предпочитал думать о себе как о вестнике или, в крайнем случае, как о наёмном маге временно продающего свою силу за покровительство более сильного. Но чтобы там он о себе не думал, это АнМонох пришёл к повелителю домена Аш-амоном и именно повелитель определял условия, на которых состоится эту встречу.

Сильные маги смерти, из ближайшей охраны повелителя Аш-амоном, провели АнМоноха через драконью арку, где древнее овеществлённое заклинание поставило на него метку. Метка ощущалась липким чёрным пятном на видном месте: на полах камзола или на манжетах. АнМонох мог бы убрать метку. Не без труда, но мог бы, однако вынужден был терпеть.

Его провели через зал костей и зал плоти. Стены первого облицованы костяными пластинами, выточенными из костей врагов повелителя домена и лично убитых им на охоте редких животных, стены второго затянуты живой, дышащей плотью, выращенной из частиц тел тех магов, которые, в своё время, доставили повелителю домена особенно много неприятностей. Жизненная суть этих несчастных навеки заточена в кусках дрожащей плоти, похожей на раскатанный в лепёшку и пронизанный сетью кровеносных сосудов студень. Лишённые органов зрения, слуха и всех прочих, кроме магического восприятия, они могли лишь бесконечно страдать, расплачиваясь за свои преступления против повелителя Аш-амоном и единственным выходом для несчастных служило безумие.

Зал плоти служил наглядным устрашением для всех, кто только мог бы задумать пойти против повелителя некромантов, также носящего имя «повелителя смерти». Проходя вдоль затянутых слабо подрагивающей плотью стен, вынужденный ступать по затянутому плотью полу, тем самым ненамеренно причиняя беднягам лишнюю боль, АнМонох, как и в прошлые свои визиты в костяной дворец, подумал, что даже окончательная смерть лучше такого существования.

Пройдя зал наглядного устрашения мощью и жестокостью повелителя смерти, АнМонох вошел в каменную часть дворца. Несмотря на своё название, большая часть костяного дворца состояла вовсе не из костей, а из обычных каменных плит выточенных, установленных и сплавленных в единое целое с помощью неоформленной в заклинания силой. Сами по себе кости не лучший материал для строительства, а укреплять каждую силой и превращать в овеществлённое заклинание — слишком долго.

Насколько знал Небесный Молот, каменная основа дворца была построена ещё во времена империи, до того, как с той стороны впервые отрыли межмировые порталы в их мир и успевшие первыми урвать часть знаний и силы из других миров маги стали повелителями и разорвали империю на отдельные домены. По образу того, как это было сделано в других мирах, откуда к ним открыли порталы. Впрочем, это слишком давняя история. Даже бессмертные повелители время от времени сменяются, а когда родился сам АнМонох, старая империя уже была всего лишь одной из легенд.

Перед тем как впустить АнМоноха в тронный зал, его заставили ждать в одной из приёмных. Очередное унижение, ответить на которое не представляется возможным и потому приходится, сжав зубы, терпеть. Наконец он всё же оказался в тронном зале, перед троном, под десятками изучающих взглядов, словно букашка на предметном стекле микроскопа.

Он буквально кожей чувствовал внимательный взгляд повелителя смерти на костяном троне, любопытные или презрительные, или заинтересованные взгляды его ближайшего окружения и лишённые какого-либо чувства, бесстрастные взгляды двух костяных конструктов. Стоящие по обе стороны от трона, конструкты выполнены в виде больших, на две головы выше любого человека, рыцарей, наглухо закованных в броню из заговоренного железа и вооружённых огромными двуручными мечами, которые они держали в руках, упирая остриём в пол. АнМонох заметил на каменных плитах пола под ногами конструктов множество выемок и выбоин, видимо оставленных как раз этими мечами за долгие годы.

Дав время своему окружению как следует разглядеть визитёра, первым заговорил повелитель Аш-амоном: — Какие слова ты принёс нам, слуга врага?

Отвесив церемониальный поклон, отдалённую вариацию ученического поклона учителю или слабого мага более сильному, АнМонох произнёс, тщательно следя за тем, чтобы не частить, и чтобы его слова падали весомо и грозно: — Мой повелитель мёртв, а значит между нами нет вражды.

— Как же так получилось, что повелитель Ан-фееро мёртв, а ты стоишь передо мной? — спросил повелитель смерти и в его вопросе слышалась насмешка. АнМонох предпочёл не заметить её. Он недооценил чужаков и потому должен пить эту чашу. Пренебрежение и насмешки повелителя Аш-амоном ничто в сравнении с тем, как он сам мысленно казнил себя, снова и снова проигрывая произошедшие события начиная от момента, когда повелитель Ан-фееро объявил о решении воспользоваться купленной помощью чужаков. Время неподвластно самому сильному магу. Можно попытаться предвидеть будущее, но изменить прошлое невозможно, увы.

— Повелителя Ан-фееро убили приведённые им из иного мира чужаки. Однако весть, которую я принёс, не об этом. Она о том, что все, поголовно, чужаки есть низшие, среди них нет ни одного одарённого. Они — низшие, способные убивать высших и учащие этому других низших. Оно абсолютное зло, противостоящее всем высшим и более того, всему нашему укладу. Они должны быть уничтожены!

— Низшие из другого мира убившие повелителя Ан-фееро и расправляющиеся с элитой моей гвардии словно с толпой бестолковых учеников-неумех. Ответь, слуга мёртвого врага, уж не эти ли низшие являются причиной резко возросшего в последние годы богатства и силы бывшего домена Ан-фееро?

— Они есть абсолютное зло противостоящее всем нам, — упрямо ответил Небесный Молот.

— Чего же ты хочешь?

— Уничтожить их. Выполоть, точно сорняк, пока они не успели укорениться в почве нашего мира. Прошу тебя, повелитель смерти, обратись к повелителям соседних доменов, донеси до них мои слова или хотя бы уговори выслушать меня.

— От чьего имени ты говоришь, слуга мёртвого врага?

АнМонох сжал зубы, давя готовый прорваться наружу гнев. Поставленная драконьими воротами метка задёргалась, и он знал, что повелитель Аш-амоном почувствовал отголосок его бессильного гнева и что бессилие Небесного Молота забавляет повелителя.

— Я говорю от имени шести сотен боевых магов, оставшихся от армии повелителя Ан-фееро. Мы готовы повести остальных и первыми вступить в сражение с укравшими наш домен чужаками. Мы готовы отдать нашу верность тому или тем, кто уничтожит этих безумных низших.

После секундной паузы, повелитель Аш-амоном сказал: — Я услышал тебя. В ожидании моего решения, будь моим гостем.

Поклонившись, АнМонох вышел из тронного зала сопровождаемый парой провожатых.

Отослав прочь окружение, повелитель смерти остался в опустевшем тронном зале только с личным советником и парой закованных в броню костяных конструктов. Мертвые рыцари были созданы лично повелителем, из остатков двух его старых, ещё времён заката единой империи, друзей. Окружающие усматривали в этом очередное доказательство жестокосердечности повелителя смерти, а личный советник видел скорее немного сентиментальное, немного эгоистичное желание сильного мага смерти не отпускать от себя тех, кто был ему дорог, даже после их смерти.

К тому же, надо признать, созданные из остатков сильных одарённых, мёртвые рыцари значительно превосходили современные костяные конструкты созданные на основе остатков низших или слабейших из одарённых, дар в которых едва-едва теплился при жизни.

Повелитель Аш-амоном был очень стар. Он, без сомнения, являлся одним из древнейших правителей доменов. А, впрочем, кому, как не некроманту, жить дольше остальных, якобы бессмертных магов? Он помнил века и тысячелетия. Помнил столетья, похожие одно на другое, подобно двум каплям воды. Последнее серьёзное изменение, их мир пережил много тысяч лет назад, когда к ним открыли порталы из соседних миров, принеся новые знания, новые силы и новый жизненный уклад. Старые империи пали, разбившись на тысячи осколков-доменов. Успевшие первыми взять силы и знания других миров высшие стали повелителями, те кто опоздал — их слугами. Тех же кому не повезло не иметь сколько-то значащего дара, лишили права называться «людьми». Их назвали «низшими» и определили в положение полуживотных.

Первое время каждый повелитель воевал с каждым. Границы доменов менялись ежегодно, как и сами новоявленные повелители. Со временем всё успокоилось и войны между доменами стали редки. Выжили самые матёрые, самые жестокие, самые сильные. Выжили и невольно научились если не уважать, то хотя бы принимать в расчёт силу других повелителей. Помнит ли кто-нибудь ещё кроме него о временах войны против всех на развалинах старой империи?

Через несколько столетий после окончания эпохи бесконечных войн, повелитель смерти впервые попытался объединить раздробленные домены в единую империю под своим, разумеется, управлением. Ему удалось захватить по одиночке целых три домена, но затем соседи, объединившись, загнали его в границы собственного домена. Была ещё одна попытка и ещё одна, пока от домена Аш-амоном не осталось меньше трети от первоначального размера.

Один на один, он мог бы одолеть любой из соседних доменов. Благородное искусство некромантии практиковалось одарёнными ещё в старой империи и знания иных миров только обогатили его. Но, объединившись, соседи всегда побеждали его вынуждая подписать мир. От полного исчезновения домен Аш-амоном спасало только опасение победителей получить мощное смертельное проклятие, если они нажмут на забившуюся в угол крысу слишком сильно.

Надо сказать, что один раз у повелителя смерти почти получилось создать подобие единой империи. Интригами и войной, он захватил пять доменов и смог удерживать их в течении нескольких лет. Тогда казалось, что стоит только закрепиться, удержаться и его не смогут остановить, но соседи призвали помощь из иных миров и повелитель смерти оказался в очередной раз позорно сокрушён. С тех пор он значительно умерил аппетиты, мечтая только вернуть Аш-амоном в прежние границы, для чего и объявил войну слишком разбогатевшему Ан-фееро. В первый раз он воевал с кем-то вместе, против кого-то одного, а не наоборот. И снова проиграл! Союзник, домен Ар-фестарго, заперся в собственных границах оставив Аш-амоном один на один с странными чужаками способными противостоять сильнейшим магам.

— Чужаки действительно так сильны? — спросил советник. Он нужен был повелителю не для того, чтобы советовать, а, чтобы, своими вопросами, придавать нужный ход его мыслям. Вот и сейчас, советник спросил только для того, чтобы спросить. Они оба владели всей доступной информацией, собранной по чужакам.

— Сильный, — подтвердил повелитель Аш-амоном, — но главный вопрос достаточно ли их силы, чтобы зацепиться в нашем мире, когда против них ополчаться все.

— А они ополчаться?

— Рано или поздно. Через десять лет или прямо сейчас, если этот назойливый юноша добьётся своего.

— Что мы будем делать?

— Это зависит от того насколько именно сильны чужаки. Они могут победить нас, это уже ясно, но смогут ли они победить все остальные домены и нанятые в других мирах армии?

— Тогда надо выяснить истинные границы их силы, — сделал очевидный вывод советник и повелитель смерти кивнул.

— Если только они достаточно сильны, — тихо, для себя, а не для советника, но тот всё равно услышал, произнёс повелитель Аш-амоном.

Стараясь не шуметь, чтобы не отвлекать повелителя от раздумий, советник прошёл через тронный зал, мимо тяжёлых, пыльных штор, доспехов вдоль стен и старых картин. Задержавшись на секунду около выхода, он оглянулся на повелителя. Тот сидел на костяном троне и рядом стояли два мёртвых рыцаря, сделанных им лично, из старых друзей, последних друзей истинно бессмертного мага. Древнего, как этот замок, старого, как корни гор, из которых выточены пошедшие на постройку стен плиты — он всё ещё оставался мечтающем что-то изменить романтиком, верящим, что возможно вернутся к далёкому прошлому. Склеить разбившуюся на домены старую империю. Но захотят ли явившиеся из другого мира чужаки, эта новая, молодая сила, восстанавливать старую империю? Советник сомневался и сомневался, что сможет переубедить повелителя смерти. Возможно, пришло время начать собственную игру. Он не хотел этого, текущее положение советника, помогающего наводящими вопросами двигаться неподъёмным мыслям старого мага, полностью устраивало его. Однако, иногда изменения вокруг вынуждают меняться даже не желающего изменений человека.