Одинокие женщины

Глава 37

Та же готическая уродина. Те же стулья, впивающиеся в задницу. Физиономия Мак-Плаксы с Плакальщицами. Эдны с Синусами. Свиньи из Счетного отдела. Акулы из Планового. Уроды из Сбыта. А во главе стола — неописуемый Льюис Джей Джиббс, чавкающий незажженной сигарой.

Единственное, что изменилось, — температура в зале. В прошлый раз Флер была здесь зимой и чуть не получила воспаление легких. Теперь же, летом; вовсю работали кондиционеры.

Флер вздрогнула. Что-то это место слишком напоминает ей склеп. И возможно, ее собственный. Потому что по мере того, как она выступала, температура все падала и падала.

Для такого торжественного случая она надела то самое мини цвета павлиньего пера, из-за которого чуть не попала в тюрьму. Оставалось утешать себя тем, что даже при самом плохом раскладе ее труп найдут прилично одетым. При наличии или отсутствии подходящих серег. Скотт Мэттьюз постарался сделать как можно более цветистое предисловие:

— На сегодня мы имеем весьма необычную презентацию, которую, как я надеюсь, все сочтут интересной. Она весьма необычная, дерзкая. Идея родилась в мозгу у молодой дамы, которой предоставлена честь выступить перед вами. Флер?

Проворный старина Скотт. Умудрился похвалить ее и в то же время умыть руки на случай провала. Увертливый, но хитрый. Флер заставила себя улыбнуться и встала:

— Спасибо, Скотт, и позвольте мне поделиться ходом наших мыслей, прежде чем продемонстрировать вам проекты и макеты.

«Поделиться»! Как мягко она выразилась. Скорее «начать тяжелую бомбардировку ваших мозгов». Годы работы в рекламе приучили ее выдавать букет рыночных клише, ни на секунду не задумываясь. Это было настоящее трюкачество — только словесное. Однако, судя по всему, эти недоумки и так объелись подобной чепухи. И на сей раз Флер намеревалась вплести в паутину вымысла одну-две ниточки правды.

— Леди и джентльмены… — Ее взгляд невольно обратился к Льюису Джею Джиббсу, поглощенному обмусоленной сигарой. Вряд ли кого-то из здесь присутствующих можно назвать джентльменом. — Как опытные бизнесмены, все мы знаем, что появление любой новой продукции сопровождается нескончаемой битвой. Вначале необходимо выиграть в поисках названия. Потом занять достойное место на рынке. Особенно жестокая конкуренция характерна именно для парфюмерной индустрии, ибо различие между тем или иным продуктом трудно уловимо, подчас даже вымышлено. Однако вымышленные или настоящие, именно вкусы потребителя могут обеспечить продукту процветание или уничтожить его. Таким образом, мы не имеем права останавливаться в поисках конкурентоспособных идей — образно говоря, того оружия, которое отвоюет нашему продукту первое место, а затем продвинет на пьедестал неоспоримого лидера. Как говорится, это настоящие джунгли, полные хищников, где выживает лишь сильнейший. По сути, борьба на рынке парфюмерии может быть названа второй по жестокости борьбой, имеющей место в современной Америке.

Мак-Плакса озабоченно вздрогнул. Не слишком ли вольно она высказывается?

— Повторяю, второй по жестокости. Есть лишь еще один вид борьбы — более жестокий. Беспощадный. Где ставки выше всего.

Она замолкла, переводя дыхание. Ей стало страшно.

В десяти футах поодаль нетерпеливо заерзал Льюис Джей Джиббс, что-то пробурчавший одному из своих прихвостней.

«Я его упустила, — пронеслось у Флер в мозгу. — Едва успела открыть рот, и уже упустила этого недоразвитого ублюдка».

Тем временем прихвостень полез в карман, достал зажигалку и поднес ее к сигаре босса. Другой сунулся с пепельницей. Флер с удивлением увидела, как Джиббс исчез в густом облаке дыма. Ее затопила волна облегчения. Сукин ты сын! Все-таки сдался и закурил! И больше не будешь дергаться от злости! Это было знамение, настоящий дар небес.

И она продолжила с легким сердцем:

— Как я уже сказала, есть только одно соревнование более жестокое, безжалостное, более захватывающее. Где кровь льется рекой. И это, друзья мои, соревнование между женщинами за приличных мужчин. Возможно, вы уже читали последние результаты исследований, а если даже нет, то наши покупатели их знают наверняка. Мои слова обращены прежде всего к образованным женщинам — умным, обеспеченным, независимым, — которые составляют основную массу тех, кто будет пользоваться нашей продукцией. То есть, говоря кратко, к любой работающей женщине Америки.

И она вкратце изложила данные исследований профессоров из Гарварда и Йеля, поднимая бурю в рядах противника, вызывая лихорадочную реакцию в сидевших здесь женщинах — легко ли узнать, что их шансы найти мужа неумолимо сокращаются с каждым днем.

— Мы можем тешить себя сказочкой, что жизнь — словно кино сороковых годов, когда всякий симпатичный юноша автоматически находит себе симпатичную девушку, и все, что от нее требуется, — мило чирикать, улыбаться, держать кулак на счастье и не раздвигать раньше времени ноги. Предлагаю перенестись сразу в заключительную главу. Современная женщина намного практичнее, разумнее и беспощаднее, она не станет сидеть сиднем и дожидаться суженого.

И Флер пустилась в рассуждения по поводу успеха продукции «Сарабанд». Милая невинность никогда не поможет продать фильм. Или книгу. Или шлягер. Или синие джинсы. И ничто так не возбуждает чувственность, как духи.

Если современная женщина находит своего Принца Очаровашку, она прежде всего должна выкурить его из убежища, а потом утащить подальше от конкуренток. И в этой погоне за мужьями и счастьем хороши все средства.

— Посмотрим на дело с той точки зрения, — убеждала аудиторию Флер, — что успех, который мы хотим найти при сбыте нашей продукции, сродни успеху, в котором нуждаются американские женщины на более интимном уровне. Как и нам, им необходимо разделаться с беспощадными соперницами, прежде чем праздновать победу. Как и мы, они желают выйти на поле боя, вооруженные по последнему слову техники. Позвольте вам представить, — она кивнула художественному директору, — «Флерс дю маль»!

Эдди с ловкостью фокусника стянул занавес с огромного макета. Эффект оказался ошеломительным. Макет как бы сразу заполнил собою зал, утопавший в облаках сизого дыма. Обнаженные мужчина и женщина лежали на скомканных простынях, их тела переплелись в бешеном порыве. Голова женщины запрокинута в экстазе, длинные пряди волос метут пол. Она была смуглая, как сама Флер. На заднем плане, огромный и расплывчатый, угадывался облик другой женщины. Ясно можно было различить лишь глаза, горевшие ревностью, и прядь белокурых волос.

— «Флерс дю маль», — повторила Флер. — Выбранное мною название родилось в борделе. Оно означает «цветы дьявола», но нет никакой необходимости знать французский, чтобы понять его смысл. А он, конечно, гласит: «Зачем тебе драться честно?»

Та женщина, что на кровати, — поясняла она, — увела мужчину у своей соперницы… — Тут Флер осеклась. Что-то подсказало ей помолчать.

Ибо Льюиса Джея Джиббса наконец-то проняло.

Он глядел и глядел без конца. Но вот на его широком мрачном лице расцвела улыбка шириной с Атлантический океан. Улыбка-откровение. Что бы он ни разглядел в этом макете, каким бы смыслом ни была наполнена для него картинка, его явно прошибло до самых печенок. Все как один не спускали с него глаз. Затаив дыхание, с замирающим сердцем ждали его слова.

— Этот парень на картинке. — Он взмахнул сигарой в сторону макета. — Он трахает обеих давалок. Верно?

У Флер отвисла челюсть. Он все поставил с ног на голову. Она и в мыслях не имела ничего подобного, лишь хотела воплотить в образах мечту об Алексе, о победе над Розмари. А вместо этого Джиббс воспринял картинку чисто по-мужски: парень, который имеет двух красоток.

«Вы ошиблись, — хотелось возразить ей. — Вы все извратили, Льюис Джей!» Но так ли? Ибо неожиданно до нее дошло, что Джиббс воспринял все верно, уловив то, что упустила она сама. Ведь именно в этом заключалась суть ситуации: именно этим занимался Алекс с самого начала. А они с Розмари обе оказались круглыми дурами.

— Здесь можно подобрать, конечно, не одну интерпретацию, — забормотала было она и умолкла. В любом случае ее никто бы не расслышал, так как за столом для заседаний поднимался громкий ропот. Плакальщицы старались перекричать одна другую, подобострастно выражая свой восторг.

— Мне нравится, — заявил Джиббс. — Как там его? «Флер да мейл»?

Флер поперхнулась и кивнула.

— А что думают остальные? — И он осмотрел зал, все еще продолжая радостно ухмыляться. — Валяйте, валяйте! У кого-то есть замечания? Мне нужно искреннее мнение!

М-м-м-м-м-м-м. Аудитория уже визжала от восторга.

— Ага, вот и я так думаю. Черт бы меня побрал, — он от избытка чувств поскреб в затылке, — сразу две чувихи! Представляю! Ну, милашка! — Он покосился на Флер и поднял руку, требуя тишины. — Ты нам показала отличную работу. Интересную. Хотя, позвольте вам заметить, юная леди, — хотя я ни в коей мере не осуждаю — у вас не очень-то чистые помыслы, а? Ну, во всяком случае, мне ясно, что ребята из «Марсден-Бейкер» кое-что умеют… — Прежде чем он успел продолжить, Флер подскочила, пробежала через весь зал и смачно чмокнула его прямо в блестящую лысину, оставив следы яркой губной помады.

— Мистер Джиббс, — с чувством сказала она. — Вы классный парень!

В понедельник утром к ним позвонили с самого верха. Флер должна явиться в святая святых — кабинет Роя Марсдена на сороковом этаже.

Если бы у какого-нибудь обойщика спросили, как выглядят рай и небеса, он нарисовал бы примерно такую картинку, которую увидела Флер. Кабинет пропах бешеными баксами: ковры с дюймовым ворсом, тонкая мягкая кожа диванов и целые ярды крокодиловой кожи. Пусть реклама является туманом и миражами — деньги она приносила вполне реальные.

Флер опустилась в мягкие объятия огромного кресла и замерла в ожидании. По крайней мере вице-президентства. С соответствующими правами и возможностями.

— Итак, Флер, — начал глава агентства, наливая ей и себе по бокалу двадцатилетнего солодового виски, — как вы себя чувствуете в качестве нашего рыцаря в сияющих доспехах? Не могу передать, как нас порадовало представление, устроенное в Питсбурге. Ослепительно! Скотт Мэттьюз считает, что вам удалось поймать удачу за хвост, но, честно говоря, больше похоже на то, что вы разгадали характер самого Лью Джиббса. Он звонил всего час назад и пел вам дифирамбы. Вы произвели там фурор.

— Удивительно, что он вообще запомнил мое имя!

— Ну, он его и не запомнил, — заметил Марсден. — Он упомянул вас как милашку в коротком синем платьице и с мозгами набекрень. И явно и то, и другое произвело на него впечатление.

Флер постаралась пробормотать нечто соответственное.

— Итак, вы не прочь стать вице-президентом, моя милая?

— С удовольствием! — засияла Флер.

— И творческим директором за счет «Сарабанд»?

— С удовольствием.

— И перебраться в Питсбург, чтобы открыть там новое отделение «Марсден-Бейкер»?

— Я перееду… в Питсбург? — взвизгнула она. — Я правильно расслышала? Вы сказали…

— Питсбург, — повторил он. — Золотой треугольник, где сливаются Огайо, Олегхени и Мононгахила…

— Безусловно!

— …иногда именуемый самым оживленным из больших городов Америки…

— Невероятно!

— …с его старинными знаменитыми оркестрами, музеями и спортивными клубами…

— Не может быть!

— …и где женщина с окладом в сто двадцать пять тысяч баксов в год может жить, как королева!

Они обменялись быстрыми понимающими взглядами.

— Плюс подъемные? — уточнила она.

— Конечно.

— И проценты от прибыли?

— Натурально.

— И пакет акций?

— Что-нибудь сделаем и в этом плане.

— Мне дадут время подумать?

— Конечно. — И он посмотрел на часы. — Ровно пять минут.

И Марсден углубился в лежавшие на столе бумаги.

В течение последнего года Флер довольно часто пыталась представить ждавшее ее будущее. Сделавшая карьеру в Нью-Йорке дама. Домохозяйка с Шот-Хиллз. А иногда — прекрасное тело на катафалке: рано ушедшая из жизни от несчастной любви.

Однако ни в одном из этих сценариев Питсбургу места не было.

Никто вокруг не рвался переезжать в Питсбург. Надо же, глушь какая! Про него и песни-то ни одной не сочинили! Все соловьем разливались то про Сан-Франциско, то про Манхэттен, то хотя бы про лунный свет в Вермонте. Но Питсбург?..

Однако в ярком резком свете, заливавшем кабинет Роя Марсдена, не оставалось места романтике — да и альтернативам тоже. В конце концов, что ее привязывает к Нью-Йорку?

Любовь? Ей надоели ни к чему не ведущие ухаживания приличных мужчин ее круга, да и неприличных тоже. Дом? Такую же квартиру можно найти где угодно — только, пожалуй, подешевле. Магазины? Но ведь ее фамилия попала в «черный список». Подруги? Пожалуй, это единственное, чего бы ей не хотелось терять. Но на то и созданы самолеты, телефоны и ночные экспрессы. В конце концов, Нью-Йорк не так уж далеко.

На миг ей захотелось позвонить Диане, чтобы посоветоваться, но оставалось уже меньше двух минут. И к тому же эту проблему все равно никто за нее не решит. В сознании у Флер заговорил реалист.

Отказаться от предложения Роя Марсдена — значит обречь себя на переход в новое агентство, снова утверждаться в нем, а это настоящий кошмар. В то время как его предложение решает многие проблемы. Вице-президент, во главе офиса в Питсбурге. Положение. Власть.

Флер Чемберлен будет контролировать работу других, она будет создавать такую рекламу, какую захочет, реализует себя полностью. Это было весьма заманчиво, ибо, как говорит пресловутый Алекс Маршалл, ты либо пинаешь задницы, либо лижешь, если занимаешься бизнесом.

Она сможет сколотить свою творческую команду. Перетащит к себе Эдди Кардиччи и ту классную девчушку с Филиппин. Плюс те таланты, которые породит сам Питсбург, — недаром же именно в нем находится технический центр Карнеги и куча всяких других учебных заведений. Она разыщет хороших ребят, умных и честолюбивых. Верных союзников для вечного боя с Плаксами.

Однако Флер не собиралась полностью рвать с «Сарабанд». Ведь это была лишь верхушка айсберга под названием «Консъюма-Корп». Когда с «Флерс дю маль» будет покончено, она присмотрит для рекламы что-нибудь другое, к примеру, дезодорант. Толкануть на рынке это дерьмо будет намного легче, чем взывать к носовым синусам тупой публики. Надо успеть обдумать это в самолете.

Конечно, первым делом она купит себе дом. Что-нибудь отпадное. Или одну из тех огромных квартир в Окленде, которую потихоньку обставит в своем вкусе. Ей нет смысла дожидаться мистера Подходящего или мистера Неподходящего. То ли он появится, то ли нет, а пока есть лишь одна личность, на которую стоит тратить силы. Она сама. Новоиспеченный вице-президент «Марсден-Бейкер».

Она окинула взором роскошное обиталище Роя Марсдена. Принюхалась. Еще раз принюхалась. Нет, в воздухе пахло не «Флерс дю маль», не дорогой кожей. Здесь реял волшебный аромат успеха.

Забавно! Сколько она ни мечтала, сколько ни фантазировала, ей ни разу не довелось представить себя в таком кабинете. Но сегодня она может это себе позволить.

— Итак? — Рой Марсден пересек комнату, подойдя к ней вплотную.

— Итак, — отвечала в унисон ему Флер, улыбаясь как можно очаровательнее, — давайте уточним условия. И, конечно, я бы хотела получить от компании машину…