Оглянись в темноте

Движения во тьме

В крепости очень мало комнат с окнами, и еще меньше ярко освещенных помещений. Набор обязанностей небольшой горстки солдат всегда одинаковый. Пятеро дежурных по хозяйству: вода, дрова, кухня. Пятеро в карауле. Пятеро отдыхают, сюда же входит стирка личных вещей, уборка помещений, приведение себя и вооружения в порядок. И пятеро дежурных. Над всем этим пять офицеров. Комендант, два его зама, боевой маг и интендант. Вот и весь гарнизон. Спиртное строго запрещено, азартные игры запрещены; ссоры, драки и дуэли — под строжайшим запретом. Новый кузнец в поселке, оказался хоть и заносчивым, но дело свое знал, да и работал проворней, не в пример старику со слепым подмастерьем. Мне, из поселка, по большей части, несли оружие на заточку, да доспехи на ремонт, но мне и в крепости работы хватало выше крыши. Благодаря тем прожекторам, что я сделал, ночные нападения мелких гадов оставались без последствий. Эти монстры, они примерно, как я, тоже очень хорошо ориентируются в темноте. Но вот при ярком освещении, на которое майор не жалел ни масла, ни спирта, становились легкой добычей уже для солдат, которые быстро сообразили, как их обездвиживать, а потом и убивать. Потом звали меня, и я подробно показывал, а потом и рассказывал, как разделать, на какие жидкости и внутренние органы обращать внимание. С тем инструментом, что мне достался в наследство от старика, это получалось очень быстро. Что интересно, Ная тоже пристрастилась к разделке местных тварей, мало того, она строила глазки боевому магу, который с огромным интересом наблюдал за моей работой, а еще и тщательно зарисовывал анатомию монстров, снабжая свои рисунки подробными описаниями. Вот и сестренка выклянчила у него себе немного бумаги и брала у него уроки рисования. Пусть кокетничает с ним. Она ему уже все уши прожужжала о том, что хочет в магическую академию, а он и рад стараться, рассказывает ей все, что помнит, да еще и стал обучать работать с внутренней энергией, буквально давая ей азы всего того, чему ее станут обучать на первом курсе.

После разделки монстра, возникает резонный вопрос, куда девать хитин. Своя мастерская есть, сдавать монстра в гильдию не обязательно, ведь его не наемники поймали, а солдаты. Негласно было решено, что секретарь получает сорок процентов выплавленного магического металла, все офицеры получают пятьдесят, а я десять. Это серьезное правонарушение по законам империи, но закон тут, это как раз сам комендант. А так, все остаются с прибытком. Ведь закон распространяется только на слитки металла, и никак не регулирует оборот изделий из него. Вот, к примеру, та самая заколка в волосах у Наи, с которой та никогда не расстается. Совершенно законное изделие, которое можно легально, не таясь, продать и очень дорого. А вот попробуй продать слиток, тут же бдительные граждане донесут куда следует, и за тобой придут, дабы сопроводить на бесплатные работы в пользу государства. Вот я и переплавляю хитины в слитки, а уже из слитков делаю пряжки, кинжалы, подвески, заколки, брошки, браслеты. Тут не очень важна сама безделушка, хоть я и очень стараюсь придать любому изделию очень приличный вид, а сам материал. Свои слитки я откладываю отдельно, пока не знаю, что с ними буду делать, но пусть лежат в укромном месте.

Ближе к осени, светать стало намного позже, поэтому я решил, что никому не помешаю если буду выходить на общую тренировочную площадку, упражняться со своим деревянным мечом и посохом. Две декады мне удавалось это делать незаметно, потому что у гарнизона просто не хватало людей осматривать все части крепости. Но однажды я все же попался.

Я как раз отрабатывал подсмотренный еще давно прием, когда на площадке появился сам комендант. Видимо ему кто-то доложил о моей самодеятельности. Заметив его появление, я остановился и замер в ожидании вслушиваясь в утреннюю тишину. Уже светало, и я прикрыл глаза повязкой, роль слепого уже давно давалась мне настолько легко и естественно, что никто даже не подозревал, что в действительности я все прекрасно вижу, пусть днем и не очень четко.

— Неужели даже с такого расстояния услышал? — удивился майор, выходя из арки внутренних ворот.

— Запах почувствовал — ответил я совершенно спокойно, — господин майор.

— Вот значит, как, запах. В следующий раз учту. Кстати, это упражнение, которое ты выполняешь: во-первых — неправильно ставишь опорную ногу, а во-вторых — у самого упражнения есть продолжение, все должно идти в связке. Единственное, чего не могу понять, зачем тебе это. Орфорд мне конечно рассказывал, что ты себя в обиду не даешь, но меч это не шило. Против снаряженного воина удар мечом требует точности. В твоем случае логичней применять посох.

— На узких улицах, где обычно поджидают неприятности, с посохом не развернешься, а с шилом не удержать дистанцию. Меч самое оптимальное.

— Не лишено логики, особенно для вашего брата, наемника. Действительно, — согласился Саон, — не на дуэлях же тебе биться.

Майор достал свой меч, не вынимая из ножен, закрепил ремнем на рукоятке и встал в боевую стойку.

— Давай посмотрим, насколько это реально.

Тот деревянный меч, что я для себя сделал, был достаточно легким. Намного легче чем обычное вооружение. Размышляя на тему какой бы меч подошел мне больше всего и не выделялся бы среди прочих, я решил, что мне придется делать упор на скорость и ловкость. А значит тонкий меч с хорошей проникающей способностью, шпага или цзянь. Приемами владения этими видами оружия, я не обучался никогда, но надеялся, что смогу приспособить местную школу боя к этому типу оружия. Имперцы, как и многие в этих землях использовали мечи с односторонней заточкой и толстым обухом, в разных вариантах. Но мне такой не годился.

Майор сам сделал первый выпад, который я отбил плоскостью о плоскость и попробовал уколоть встречно, но майора там уже не было. Я нарочно закрыл глаза, чтобы полностью оказаться в роли. За все время пока притворялся слепым, я неплохо научился слушать и ощущать, порой самые незначительные нюансы. Но майор никогда не сталкивался с настолько беспомощным, и в то же время особенным противником. Ведь он даже не замечает насколько много звуков он издает, и что я прекрасно их слышу, вплоть до шелеста складок ткани, когда он сгибает руку.

Еще выпад. Опять ловлю на плоскость, но в этот раз тянусь за клинком, но тут же упускаю и получаю удар в плечо. Не сильно, но ощутимо. В моем арсенале только несколько движений, которые я успел подсмотреть и немного отработать. Опытному вояке, аристократу — я не соперник, будь хоть трижды зрячий. Но этот же майор — слепой котенок, случись нам встретиться ночью. Одно движение острым как бритва кончиком и, он бы уже корчился на песке с перерезанным горлом.

Мне удалось отбить еще три удара, а потом майор поднял темп, и я уже не вытягивал. Получив несколько болезненных ударов, по разным частям тела, я думал, что сейчас выслушаю от вояки лекцию на тему: почему мне нельзя больше прикасаться к оружию, но вместо этого майор сказал:

— Было даже интересно. Будь ты чуточку быстрей, я бы уже не был так беспечен. Именно скорость должна стать твоим коньком. Ты позволишь мне с тобой позаниматься? Мне действительно это нужно, такой опыт нельзя игнорировать.

Каким балбесом надо быть, чтобы отказаться от добровольной помощи в таком деле. Да еще от опытного военного и аристократа. И ведь это не уроки владения кинжалом от бугая Сома. Он мне показывал, как прятать оружие, как наносить коварные удары исподтишка. Да приемчики примитивные, но и их требовалось отрабатывать, что я и делал, вот только для этого достаточно и комнаты, а не тренировочной площадки.

Договорились, что он будет консультировать меня два раза в неделю, перед вечерним разводом. Будет давать мне комплекс упражнений, который позволит мне наработать навык скоростных выпадов и обманных движений. Он сам признался, что это будет каша из разных стилей, но ему самому интересно, что из этого получится.

Служба в крепости для военных сплошная рутина, да еще и таким малым числом, когда на отдых почти не остается времени, а надбавки за суровый высокогорный климат не предвидится, потому что «Порог бездны» для солдат, это ссылка, штрафная стезя.

А вот для наемников, особенно таких, которые могут быстро приспособиться к ситуации, это очень хороший источник дохода. Вот и получается само собой, что сколачиваются команды уверенных в себе старателей и наемников, которые не жалея сил, используя теплый сезон стараются добыть побольше. Но увы, не все в эти команды вписываются, всегда находится кто-то особенный, с характером, тот кто плюет на сложившиеся правила местного промысла и пытается действовать самостоятельно. Такие, даже после нескольких удачных вылазок, рискуют остаться в разломе навсегда, став пищей местным тварям. Военные в дела гильдии не вмешиваются. Есть некоторые договоренности, но они по большей части касаются старших офицеров и меня. Все, что добывают солдаты из монстров тратится на дополнительное питание, на содержание, и улучшение условий службы. Тем не менее, комендант крепости остается представителем имперской власти и в праве принимать самостоятельно ответственные решения.

До середины осени все шло нормально. Сезон в этом году начался очень удачно. Отряды наемников и старателей, то и дело, проходящие через ворота крепости, приносили очень хорошую добычу, много добычи. Первое время приносили мне на разделку за дополнительную плату, но позже, новый кузнец изготовил хороший инструмент и среди наемников появился свой специалист. Так что с конца осени мне теперь доставались только те монстры, которых добывали солдаты. За несколько месяцев они очень ловко научились справляться с мелкими тварями, которые чаще всего лезут на крепостные стены по ночам. Я изготовил для солдат специальные пики, с наконечниками из высокоуглеродистой стали, которую, я потихоньку стал делать, хоть это и очень трудоемкий процесс. Такие пики были способны пробить хитин мелких монстров даже со стороны спины. Что в конечном счете очень сильно облегчило атаки солдат на нежелательных нарушителей границы империи. В прошлом году я не замечал, просто не видел и не интересовался, насколько тесно взаимодействуют военные и гильдия. В этом году, сидя с другой стороны, понял, что это взаимодействия практически нет. Старатели и наемники сами по себе, военные отдельно от них. Я так, вовсе порой, на свежий воздух почти не выхожу. Увлекся работой и тренировками с молчаливого согласия коменданта, который, то и дело, давал мне советы и показывал новые движения, и упражнения.

Выпал первый снег, окрепли морозы, и вот, в одно прекрасное утро, к коменданту крепости прибежал возбужденный старатель с запиской от секретаря гильдии, в которой, тот просил незамедлительно прислать вооруженный отряд, для усмирения возникших беспорядков. Как оказалось, очень крепко повздорили несколько групп наемников. Все началось с пьяной драки, а продолжилось полноценной резней, с очень серьезными последствиями. Погибли в этой драке сорок три человека, ранены двенадцать, потери понесли обе враждующие стороны. Комендант Саон Дервей сам возглавил отряд, собранный почти из всех, имевшихся в наличии, офицеров и свободных от караула солдат. Прибыли они в поселок уже к тому моменту, когда основная драка затухала, а часть, из враждующих группировок, смогла забаррикадироваться в здании гильдии вместе с секретарем. Солдаты навели быстро порядок в поселке, отлупив всех причастных. Всех разоружили, начали разбирательство. Причиной поножовщины стали серьезные разногласия между двух отрядов наемников. Одни обвиняли других в гибели нескольких товарищей. Ничего нового, обычная человеческая неприязнь, возникающая в замкнутом коллективе: не так посмотрел, не так сказал, не так ответил… Майор дотошно провел расследование, назначив штрафы, наказания и благополучно вернулся в крепость. А вот дальше продолжилось то, что обычно случается после такого большого количества смертей. Всех погибших нужно было похоронить. В условиях высокогорья, хоронить людей негде, земли почти нет, одни скалы. С момента появления здесь крепости и поселка, всех умерших и приговоренных к смертной казни сбрасывали в разлом, где тамошние зверушки очень качественно утилизировали трупы. Точно так же поступили и в этот раз. Но сорок три тела тяжелых мужиков утащить далеко не получилось, все-таки склон разлома довольно крутой. Майор принял вынужденное решение: сбрасывать тела со стены с самой крайней башни, той, что нависала над разломом. Тем более, что носить тела по одному к разлому не вариант, стоит принести первого, на него набросятся ближайшие монстры, второго уже тащить никто не рискнет.

Тела сбросили. Про массовую драку постарались забыть. Через декаду вынужденного безделья, потому что монстры пировали там, в разломе, довольно долго, туда отправился первый отряд. Сходил вполне благополучно, принеся из глубин разлома неплохую добычу. В основном магические камни и нашедши, при этом, целую пещеру с кристаллическими наростами. Мирная жизнь наладилась. Секретарь писал отчеты, вел какие-то хитрые дела с комендантом. Старатели, под охраной наемников, таскали из разлома все, что представляло хоть какую-либо ценность. Мы с Наей ощутили, наконец, прелести жизни в крепости, когда больше половины из тех дел, что приходилось на нас, теперь выполняют дежурные солдаты. Это касается и кухни, и протапливания бани, таскания воды, колки дров, обычной и рутинной бытовухи. Так решил комендант, прозорливо помня о том, что солдат без дела — угроза дисциплине! Недавние события в поселке тому подтверждение. Так что у нас появилось немного свободного времени, которое, мы с удовольствием тратили на себя. Ная занималась кружевами, ткала шелковые ленты; и все чаще, и больше занималась с боевым магом, которого звали Лард. Молодой парень — чуть старше двадцати пяти, спокойный, сдержанный, добродушный. У офицеров, в отличии от солдат, свободного времени было больше. Вот он с сестренкой и возился. В один из дней, Ная с выпученными глазами примчалась ко мне:

— Ард! Смотри чему я научилась!

Выйдя в центр комнаты, она подняла руку и зажмурила глаза. Через пару секунд над ее ладонью возник крошечный, буквально размером с горошину яркий светлячок.

— Видел! Ты видел! Ард!

— Что видел, Ная? Ты же знаешь…

— Прости, — вдруг опомнилась она. — Я не подумала, прости пожалуйста.

Девчушка подошла ко мне и крепко обняла, обхватив рукам и прижав мордашку к моей груди.

— Вот ведь я дура, прости пожалуйста, братишка. Просто я так обрадовалась, что у меня стало получаться призывать свет.

— Не извиняйся, ты просто взволнована. Я очень рад, что у тебя стало получаться. Спасибо капитану Ларду, за то, что помогает тебе в занятиях магией.

— Он мне очень много рассказал про академию. Рассказал, как готовиться, как проходят экзамены.

— Это же замечательно, а ты запоминай, а еще лучше записывай. Ты молодец, сестренка, что так стараешься. Будем помогать друг другу, так и выкарабкаемся.

Ная действительно очень увлеклась перспективой поступить в имперскую академию, но, а мне не стоило забывать и про себя.

Я, наконец, выковал себе меч. Примерно с тридцатой попытки получилось то, чего я собственно добивался от будущего клинка. За основу взял китайский меч цзянь, таким, каким я его запомнил из кучи фильмов и видеороликов. Крепкий в основании, гибкий и тонкий к острию. Удобная рукоять, небольшая плоская гарда, без декоративных излишеств, голый функционал. Окончательно принять решение сделать такой меч, помогли уроки майора по теории подготовки, и новый инструмент, на изготовление которого, я использовал неудачные образцы мечей. Тонкий и прочный режущий край великолепно подходил для вскрытия хитина монстров. Обычный меч подсунуть под пластинку не получалось, слишком узкий был зазор, поэтому старик Орман использовал грубую силу, просто прорубая сочленения кузнечным зубилом, больше похожим на топор, а вот полученная в результате моих экспериментов сталь могла легко прорезать места сочленений без особых усилий. В результате скорость разделки тварей возросла весьма значительно, да и срезать хитин, особенно с мелких гадов, получалось намного аккуратней. Удачно срезанные хитиновые пластинки не шли в переплавку, а отправлялись на склад гильдии как ценный товар.

Благодаря такому легкому мечу, насколько проще осваивать приемы и движения, рассчитанных больше на скорость, чем на силу или точность. Вот я стал не такой уж беспомощный. Конечно же против опытного мечника в открытом бою, при свете дня, мне не выстоять; именно поэтому привычный образ и манеру поведения менять не стану. Моя стихия ночь, вот там и буду чувствовать себя комфортно.

Всю зиму и первый месяц весны, жизнь шла в привычном ритме. Когда был улажен конфликт между наемниками, работа возобновилась, став более продуктивной. В этом году, один из отрядов, исхитрился погрузиться в разлом на глубину так называемого восьмого яруса. Склады гильдии ломились от добычи. Посещая поселок, я поинтересовался у секретаря, на какую сумму я могу рассчитывать к концу контракта, потому что подозреваю, что следующий комендант крепости терпеть наше с Наей присутствие не станет, а до смены военных осталось не так уж много времени. Орфорд сказал, что в общей сложности у меня накопилось сумма около трех с половиной тысяч золотых. Этого достаточно на то, чтобы оплатить первый год обучения сестренки и нанять преподавателя, который бы смог ее подготовить к экзаменам. А еще следовало подготовить снаряжение в дорогу. Если собрались ехать в столицу империи, то следует учесть ошибки нашего прошлого путешествия и подготовиться. Помимо одежды и снаряжения, нужны еще и припасы. Одежду придется делать самостоятельно себе и сестре. В поселке, конечно, можно хорошо заработать, но нельзя увлекаться долгой изоляцией в высокогорье. Это может потом сказаться на социальных навыках, а ведь Нае еще придется вливаться в учебный процесс, а мне в городскую жизнь. В этом году мне исполнится пятнадцать, уже год как я считаюсь, по меркам империи, полностью самостоятельным и совершеннолетним.

В один из дней, в середине весны, случилось небольшое землетрясение. Стены крепости, созданные при помощи магии, разумеется небольшой толчок выдержали, но проблема была не в этом. Солдаты видели, как с одного из склонов в разлом сошла довольно большая снежная лавина. Глыбы снега и льда вперемешку с камнями обрушились вниз примерно в трех километрах от стен крепости. Горы есть горы, место по определению очень опасное. Сам факт небольшого землетрясения и сход лавины, заметили, но не придали этому значения. Как оказалось, зря. Буквально, через два дня, в сторону крепости, из разлома двинулись настоящие полчища чудовищ, раньше срока вышедшие из спячки и встревоженные землетрясением и сорвавшейся лавиной. Благо, что крепость была сделана очень надежно и все этапы ее обороны были хорошо продуманны. Такие крупные твари как «Рогачи», которых даже в уязвимую точку пробить получается не с первого раза, взобраться на стены не могут. Зато это отлично делают «Скальные пауки» и молодняк шелкопрядов. Также многим летающим тварям удавалось подняться до верхней башни крепости. Самое сильное нашествие случилось днем, когда пригревало солнце. Твари перли как обезумевшие. Самыми опасными были именно пауки, из-за длинных лап и довольно маленького тельца. В одиночку солдаты с таким справиться не могли. Но пока они возятся с пауком, нужно прикрывать им тылы, так что на стены вышли почти все, кто был в крепости. На помощь прибыли из поселка наемники и старатели. У них, за сезон, уже поднакопился опыт борьбы с этими тварями. Именно это нашествие позволило мне в полной мере ощутить какой серьезный прогресс у меня случился в освоении меча. Сочетание посоха и меча, получалось очень эффективным. Насекомые из разлома при движении очень шумят, скрежещут лапами по камням, шуршат надкрылками, клацают жвалами, так что мимо их не пропустишь. Лучше всего получалось уничтожать именно шелкопрядов и сколопендр, неповоротливые трехметровые червяки с диаметром туловища под полметра, получив удар посохом отворачивались, подставляя бок, защищенный хитином, но тонкое острие моего меча легко проникало под панцирь и чаще всего перерубало или повреждало центральный нерв, расположение которого мне было хорошо известно. Когда это происходило, тварь начинала хаотично и судорожно извиваться, а через некоторое время погибала или становилась очень вялой и малоподвижной. Тут обязательно следовало нанести контрольный удар.

К вечеру натиск монстров ослаб, это был самый опасный момент, потому что становилось темно и у оставшихся тварей появлялось преимущество. Вот тут и пригодились те самые прожектора, которые я изготовил. Благодаря им можно было держаться в широком кругу света, отбивая нападения оставшихся и подоспевших тварей.

Ближе к полуночи становилось настолько холодно, что монстры просто замерзали и сами начинали сваливаться со стен прямо на тропу, ведущую в разлом, превращаясь в легкую добычу. Там внизу их уже поджидал отряд наемников, который спускался по внутренней лестнице крепости до нижней башни и выходил прямо возле упавших монстров.

С полуночи до раннего утра нападений больше не было. За ночь вымотанные, уставшие солдаты и наемники кое как приводили себя в порядок, ели и ложились спать. Наступало наше время, мое и еще заготовителей из гильдии. Мы организовали целый конвейер, по разделке туш, я вскрываю панцирь и расчищаю доступ к внутренним органам, перехожу к следующему трупу, а Ная и заготовители начинают сбор ингредиентов. Больше всего возни было с крупными сколопендрами, эти твари ядовитые и довольно живучие, так что приходилось сбавлять темп разделки, тем самым перестраховываться. Ближе к утру, независимо от того сколько успели обработать, мы с сестренкой умывались, завтракали и ложились спать.

С первыми лучами солнца все повторялось. Из разлома вновь поднимались крупные монстры, которые начинали подъедать падаль на тропе, а мелкие пауки и черви вновь лезли на стены. Поэтапно занимая оборонительные башни одну за другой пока не поднимались до той где их ждали уже мы.

Отбивая уже далеко не первую атаку, солдаты и наемники смекнули, что первых убитых монстров надо спешно вскрывать и бросать во двор нижней башни. Это сильно отвлекает всю толпу монстров, и тогда можно неспешно добивать тех, кто проигнорировал приманку.

Я просыпался примерно к обеду и быстро перекусив сразу поднимался наверх. Мой меч был очень эффективен против мелких гадов, так что я резал их десятками. Еще когда только началось это нашествие, Орфорд, заметил, что впервые в жизни видит так много молодняка. Обычно это зависит от того сколько яиц успели отложить, а количество вылупившихся личинок зависит от наличия пищи. Так вот секретарь гильдии предполагал, что пищей для этого молодняка стали как раз те самые тела наемников, которых сбрасывали в разлом осенью. Когда тварям удавалось сожрать одного наемника или старателя, это сильно на численность монстров не влияло, но, когда им досталось сразу больше четырех десятков тел, появилась пища и возможность прокормить больше личинок. Может увеличившуюся популяцию монстров и не заметили бы до наступления летнего сезона, но тут случилось землетрясение и обвал.

Вот все они толпой и поперли прочь из разлома.

Все в крепости уже еле стояли на ногах. Опыта в борьбе с тварями конечно прибавилось, но сил резать их дальше уже не было. Мы начали нести потери. Погибли семеро наемников, пять старателей, трое солдат, заместитель коменданта, молодой капитан и любимчик Наи маг Лард. Майор Саон Дервей приказал вытащить из арсенала бочки с ламповым маслом. Он посчитал, что пришло время просто уничтожать тварей и уже не заботиться о заготовках их внутренностей. Иначе просто не останется никого кто сможет это делать.

Огня, эти насекомые-переростки, очень боятся. Единственное, что реально на них действует, это огонь, но этот же огонь полностью уничтожает все ценные компоненты кроме хитина.

На рассвете пятнадцатого дня этого безумного противостояния, все кто остался на крепостных стенах, стали разливать масло по керамическим кувшинам все из того же арсенала, затыкать паклей, поджигать, и бросать вниз в надвигающуюся волну монстров. Зарядов не жалели, жгли гадов, сотнями. Всем уже было наплевать на добычу, в сознании людей осталось только одно желание — выжить.

Что-то часто я стал балансировать на грани жизни и смерти, на оборонительных стенах этого мира. Я же не воин и никогда им не был. Мое желание овладеть мечом, кинжалом, какими-то простыми приемами, не больше, чем стремление просто уметь постоять за себя. А тут приходится сдерживать натиск оголодавших за зиму чудовищ, которыми движут только инстинкты.

Что интересно, не будь в этом месте крепости и этого поселка, сами твари из разлома бы не вылезали. Местный климат им совсем не подходит. Это люди решили, что все эти существа имеют ценность, вот и платят свою кровавую цену за их добычу.

Еще через сутки натиск чудовищ ослаб, они уже копошились у стен нижней башни, ковыряясь в трупах погибших сородичей. А еще через два дня начался ураган, который вновь покрыл плоскогорье ровным слоем снега. Стало холодно как в разгар зимы. У нас уже не осталось сил разгребать завалы, что образовались на площадках оборонительных башен. Нужно было отдохнуть, перевести дух.

Ная сидела в нашей комнате вся зареванная, размазывая слезы по щекам. У нее на коленях лежал альбом с гравюрами, которые рисовал Лард. Майор сам рассказал сестре о смерти ее друга и первого учителя. Я только сел рядом с ней и крепко прижал к себе. Ничего не нужно было говорить, все и так было понятно. Она уже пережила, что-то подобное, больше трех лет назад, тогда она потеряла маму. Теперь, вроде бы постороннего, но все равно хорошего человека.

Следующие две декады я только и делал, что переплавлял хитины монстров. Майор решил, что если твари стали причиной потерь в его подразделении, то они же станут компенсацией. Мне в помощь были даны трое солдат, двое целыми днями таскали из ущелья уголь, а один помогал в мастерской качать меха горна. В моем распоряжении было три тигля, так что и тут пришлось устраивать конвейер. Саон Дервей, хотел до того момента как прибудет смена, выплавить и продать гильдии как можно больше магического металла, чтобы потом, хоть чем-то, помочь семьям погибших.

Орфорд выписал всем оставшимся в живых огромную премию, в тысячу золотых, с формулировкой, «за активное участие в боевых действиях, не предусмотренных контрактом». Лично мне подкинул еще пятьсот за разделку монстров и сохранение ценного ресурса. Так что денег на первые пару лет обучения для Наи уже были, да еще и на нормальную жизнь останется. Пора было собираться в столицу империи город Хадарис.

Первый караван пришел с очень большим опозданьем. И дело тут было не в погоде, перевал давно уже открылся и очистился от снега. Проблема была в том, что в крепости не осталось мага способного нейтрализовать все ловушки на маршруте. Боевой маг погиб. А тот, что прибыл с новым гарнизоном, был в третьем по счету караване. Представляю какой творится бардак, там внизу на перевалочной базе где меняют лошадей перед восхождением.

В один из дней до того, как прибыл караван, майор Саон Дервей вызвал меня к себе в кабинет.

— Проходи, садись, Ардум. Крепко всем досталось. Не обошлось без потерь, — грустно заметил комендант, стоя у открытого окна.

— Такого нашествия никто не ожидал, господин майор.

— Да, уж, действительно нашествие. Хочу лично тебя поблагодарить, Ард. Ты мог вовсе не высовываться из мастерской, и сидеть там до той поры пока все не утрясется. Я бы даже приказал тебе это сделать, учитывая твою, так скажем, особенность. Но ты поднялся на стены и буквально делал все возможное, чтобы мы смогли устоять. Наши с тобой занятия были не напрасной тратой времени.

— Большое вам спасибо, господин майор, благодаря вам я получил бесценный опыт и смог значительно улучшить свои навыки.

— Чтобы у тебя и дальше была такая возможность, вот тебе три письма. Вот это письмо, это благодарность от имени гарнизона, второе письмо написал Лард, оно для Наи. Лард хотел вручить его ей, когда придет смена. А вот третье письмо, это рекомендация, адресованная моему отцу, Ярису Дервею. Как им воспользоваться решай сам. Отец очень непростой человек. Но если возникнут какие-то серьезные проблемы, советую обратиться к нему и показать это письмо. Уверен, он не оставит его без внимания. Ты же понимаешь, что для вас с сестрой я сделал исключение позволив жить в крепости. Фактически это нарушение устава, хоть и допустимое, учитывая обстоятельства. Боюсь, что новый комендант не потерпит вашего присутствия в крепости.

— Да, господин майор, я все прекрасно понимаю и ценю все то, что вы для нас сделали!

Времени оказалось достаточно, чтобы успеть подготовиться к отъезду. В связи с неожиданным нападением монстров, и полной неразберихой в деле учета полученных трофеев, я смог много чего умыкнуть в свою пользу. По большей части это касалось магического металла. У меня набиралось почти три килограмма неучтенного материала. Чтобы его было непросто на мне заметить, я изготовил два кинжала, по образцу того, что был со мной еще из Саяра. Также сделал для Наи наручи, которые украсил чеканкой в стиле кельтских узоров. Изготовил набор заколок для волос, два браслета, диадему. Делая что-то подобное для офицеров из их доли металла, поднабрался опыта, обзавелся приспособлениями и инструментом для чеканки. В диадему, кстати, вставил камни, что мне когда-то достались от менялы и его родственника. Из золота, в которое я переплавил ювелирные изделия, сделал витой обруч на шею, традиционное украшение в империи, разные вариации которого можно было увидеть у многих женщин и девушек. Себе отлил тяжелые и довольно крупные бляхи покрыв их орнаментом с кельтскими мотивами, которые затем вставил в кожаный пояс. Это как раз, только для того, чтобы не заподозрили в контрабанде. Позже найду им применение. С этой же целью — скрыть металл, из остатков изготовил оковку на свой посох, также украсил накладки примитивным, довольно простым орнаментом. В бою посох становился для меня серьезным подспорьем, так что усилить его не помешает.

Подготовили с сестренкой одежду, снаряжение. Ная, помня о том, во что превратились ее любимые кружева после нашего первого путешествия, сама сшила себе дорожный комплект из кожи с накладками из хитина шелкопряда. Кожаную куртку оторочила волчьим мехом. Такие же вставки из хитина были у нее и у меня в голенище сапог. В дорогу собрались основательно и продуманно. Перед отъездом уладил все дела с секретарем гильдии. Получил от него подписанные векселя для меня и для сестренки, он также вручил нам с Наей рекомендательные письма, для главы столичной гильдии. Сам он тоже с нетерпеньем ждал, когда прибудет его сменщик и он сможет сбежать из этого места. Очень его понимаю. Нельзя беспрерывно пахать, даже имея возможность, что называется грести деньги лопатой. Ведь человеку требуется отдых, ну или на крайний случай, смена деятельности.

Уходили мы из крепости в начале второго месяца лета. Ощущения были странные. Вроде и прошло всего каких-то два года, а уходим отсюда совсем другими людьми. Уже не как маленькие, запуганные беспризорники, а как уверенные в себе, состоятельные люди с хорошей перспективой на будущее.

Уже и стоянки в горах не переживаются так болезненно и надрывно, как это было в первый раз, когда только поднимались к этому плоскогорью. Мы оказались настолько хорошо экипированы, и акклиматизированы, что совершенно не замечали тягот пути по тропе до поселка Акис.

Там, на постоялом дворе, пришлось подождать три дня, пока формировали караван до столицы герцогства города Явала. Ждать было необходимо. Путешествие по дорогам небезопасно, а этот караван сформирован из ценной добычи, что частично вывезли со складов гильдии. Так что охрана из тридцати гвардейцев герцога, отвадит любого любителя легкой наживы. А вот уже в Явале протекает судоходная река Тепа, которая является притоком Нильма. Водный путь самый быстрый и самый безопасный в империи. От Явала до столицы империи Хадариса, корабль идет всего десять дней.

Гвардейцы были не против, что мы пойдем вместе с обозом, но лошадей и седла нам придется купить. Не хотелось на это тратиться, но выбора не было, пылить по дороге пешком совсем не было желания. Груженые телеги хоть и идут довольно медленно, но протопать за ними сорок километров в день, сомнительное удовольствие. Две лошади, седла и сбруи обошлись нам в пятнадцать золотых. Здесь в предгорье цены были уже куда более умеренные, чем в поселке старателей. Тем более, что мы сможем легко и выгодно продать лошадей в столице герцогства, так что хоть часть денег да вернется.

Ная, за эти годы, заметно вытянулась, посвежела, окрепла. Ей очень шли длинные светло русые волосы, которые она собирала в хвост, как это делала наемница Оста, и крепила своей любимой заколкой. За время жизни в поселке и в крепости, она обзавелась немалым количеством украшений. Вот, например, из остатков магического металла я сделал ей перстень, в который вставил гладко отполированный кристалл рубинового цвета. А еще: из-под ворота куртки были заметны кружева ее рубашки. Поверх которых болталась цепочка с жетоном гильдии. Так-то у нее в сумке этих кружев и шелковых лент, катушек с шелковыми нитками, просто битком. Но те кружева, что заметны на одежде, сами по себе, стоят не меньше десяти золотых. И это, не считая всяких мелочей, вроде скрытых броневых пластинок на ее дорожной одежде сделанных из хитина шелкопряда. Десять лет девчонке, уже одиннадцатый год пошел, а в ней теперь не узнать ее прежнюю, ту, что сидела рядом со мной у каменной стены пекарни на рынке Саяра и жевавшая дешевый серый хлеб — единственную еду, что мы тогда могли себе позволить.

Мы двигались с караваном вот уже четвертый день. Сегодня должны достичь первого крупного постоялого двора уже на большаке. Наконец-то можно будет чуточку расслабиться и… хотя бы поспать не на голой земле. Помыться, постирать одежду. Привести себя в порядок. Все-таки путешествия в этом мире сопряжены с кучей неудобств. И даже постоялые дворы и гостиницы в крупных городах не могут скрасить всех тягот.

Ная сидела верхом очень уверенно, спокойно, словно всю жизнь этим занималась, хотя у нее практики верховой езды — не больше, чем у меня. Она уже не первый раз достает альбом с гравюрами, который ей достался в наследство от ее друга Ларда, и пересматривает, осторожно листая картинки. Лошади шли медленным шагом, а седельная сумка под рукой, вот и борется со скукой. В такие моменты, я ее не тревожил.

До постоялого двора добрались вовремя, но увы, свободных мест там не было. Вот что значит разгар торгового сезона. Ну, хоть поесть нормально получится. Еда простая, но вкусная, питательная, сейчас в рационе уже появилось много зелени, вроде свежего гороха и листьев растения очень похожего на петрушку, молодой лук и чеснок. В этот раз, я просто заплатил местным конюхам, чтобы обслужили лошадей. Нае досталось место в телеге обоза, а я устроился рядом на сеновале.

Поселок, в котором находился постоялый двор, как и многие в этих краях на большой дороге, этим же караванным путем и кормился. Местные жители с раннего утра выносили на продажу свежее молоко, сыры, копченые колбасы, овощи и крупы. То, что путники могли взять с собой в дорогу. Я тоже планировал утром пополнить запасы, и потому прикидывал в уме сколько и чего нам потребуется. Мысли роились в голове, а я, пользуясь темнотой, лежал на сеновале укрытый плащом и разглядывал окрестности используя свою способность. Почему-то долго не мог уснуть, хотел было встать, прогуляться, но тут заметил, как кто-то очень осторожно пробирается к заднему двору, где стояли телеги обоза. На вид невзрачный, дохленький мужичонка, но идет уверенно, ощупывая чахлый заборчик, чтобы не плутать в темноте.

Я насторожился, продолжая наблюдать. Мужичок очень осторожно, с опаской оторвался от заборчика и стал шарить перед собой руками, буквально в пяти метрах от телеги, в которой, кстати, спала Ная. Но мужичок, как только нащупал телегу сразу отправился на другой край.

— Эй, Лохарь, вставай, это я Путак, — прошептал таинственный незнакомец еле слышно.

Телега легонько скрипнула, и из передней части, где была скамья возницы, вылез тот самый Лохарь, оказалось, что это старший в караване — не знал, как его зовут.

Выбравшись из телеги, караванщик только легонько отвесил мужичонке подзатыльник и так же тихо прошептал:

— Я же сказал, что позже приду.

— Нахид не хочет ждать, велел поторопить.

Вообще-то в этом мире по ночам бродить не принято. И если уж у кого-то возникает такая идея, то он либо такой как я, которому ночь мать родная, либо что-то задумал очень нехорошее.

Эти два «слепых» увальня в раскоряку и, ощупывая пространство перед собой, стали делать осторожные шаги в сторону дороги. Интересные они ребята, пойду-ка и я с ними прогуляюсь, все равно хотел проветриться.

Как только эти два ночных приятеля, с горем пополам, удалились метров на сто, я тихо соскользнул с сеновала и используя бесшумный шаг (с пяточки на носок), осторожно направился вслед за ними. Догнал уже у края поселения, они как раз переходили мост через реку, где у обочины дороги этих двоих поджидали еще трое. Никаких ярких источников света у них не было, только тлеющий фитиль, который один из ожидающих то и дело раздувал, а вот внизу, на воде, я разглядел весельную лодку, на которой горел тусклый армейский фонарь. Шум реки скрадывал множество звуков, поэтому я рискнул и подошел ближе, чтобы лучше слышать, о чем они говорят.

— Я же сказал, что приду позже, Нахид, — не унимался недовольный караванщик, стоя перед крепким кудрявым мужиком, что придерживал топор за поясом.

— Мне плевать, что ты там сказал, Лохарь! Вот, держи, мастер Равар говорит, что это очень сильный яд. Добавишь его в еду завтра на дневной стоянке. Действует не сразу, но сопротивляться уже никто не сможет. Мастеру Равару доложили, что в этом году караван богатый, что скажешь Лохарь?

— Да я почем знаю, мое дело маленькое, загрузили короба да ящики, сундуки да кувшины; вот везу, а что в них, понятия не имею.

— Зато, мы имеем, — ухмыльнулся Нахид. — Все, иди отсюда, и только попробуй нас ослушаться, лично голову тебе откручу.

Так вот оказывается, как тут дела делаются. Что ж, следовало ожидать. Переть напролом против гвардейцев у них кишка тонка, а вот отравить и спокойно ограбить караван, это легко. С ними все понятно и с караванщиком, и с бандитами. Другой вопрос, что мне делать? Рассказать все гвардейцам? Себя подставлю. Мне в этом участвовать совсем не хочется, не нужны мне чужие проблемы. Грохнуть Лохаря и отобрать у него яд? Когда наемников в трактире и в мастерской отоваривал, человеколюбием не страдал. И этот караванщик мне никто, гнида продажная. Хотя, бандиты наверняка будут следить за караваном, и, если поймут, что Лохарь не выполнил, что велено, и вовсе пропал, могут что-то еще придумать, их бы тоже надо в расход пустить. Сейчас вопрос стоит о нашей, с сестренкой, безопасности.

Но не устраивать же ради этого бойню. Ладно, ликвидирую только караванщика, он при любом раскладе не жилец, хоть еще и не понял этого, оставлять свидетелей бандиты не станут. А вот бандитов убивать опасно, глядишь, может сами на чем-то попадутся.

Выдержав дистанцию, тихо отправился вслед за Лохарем. Бесшумно догнал, пока тот не ушел далеко от речушки, зажав ему рот рукой резко вогнал кинжал в спину, целясь в область сердца. Тело караванщика обмякло. Я спокойно его уложил на камни моста и поволок к середине. Лодка с разбойниками уже выгребала по воде и удалилась метров на пятьдесят. Придется подождать, когда отплывут подальше. Обыскав труп Лохаря, нашел флакончик с ядом, кошелек с монетами, жетон гильдии торговцев и старый нож. Из всего найденного забрал только яд и содержимое кошелька. Остальное мне не нужно. Дождавшись, когда бандиты удалятся на приличное расстояние от моста, спокойно вынул кинжал и обтерев его одеждой убитого, вернул на место в ножны. Труп караванщика сбросил в воду. Речка не глубокая, но течение его за ночь далеко унесет.

С чувством какой-то брезгливости и омерзения тихо отправился обратно к постоялому двору. Яд припрятал в подсумок на поясе, деньги не считая пересыпал в свой кошелек, золота там не было, максимум десять монет серебром и мелочь медью. Это мне скромная плата за заботу о караване.

Внимательно осмотревшись по сторонам, так на всякий случай, встаю и бесшумно двигаюсь обратно к постоялому двору. Надо поспать, завтра будет трудный день. Тихо умывшись в поилке для лошадей, я вновь забрался на сеновал. Ощущения после убийства были какие-то двойственные, с одной стороны во мне еще были сильны моральные ценности моей прошлой жизни. Но уже совершенно осознанно и четко накладывались реалии этого мира, в котором я сейчас живу. А здесь человеческая жизнь ничего не стоит, особенно в отношении простолюдинов. Одни только казни преступников на городских площадях чего стоят, их же превращают просто в шоу на потеху публике. А поножовщины в трактирах да кабаках, как та, что случилась в поселке между поссорившимися наемниками, когда только в одну ночь население этой горной деревушки сократилось почти на полсотни человек.

Да, я коварно, использовав свое преимущество, убил человека. Холоднокровно и быстро. Но я считаю, что это меньшее зло. Убив караванщика, я спас жизни нам с Наей, плюс еще тридцати гвардейцам и двадцати рядовым членам каравана. Именно ради этого, я изматывал себя тренировками. Учился владеть мечом, кинжалом, посохом. Только для того, чтобы уметь постоять за себя. Морально я был готов убить любого, кто посягнет на мою жизнь и жизнь моей сестренки. Потому и сделал, что был готов, во всех смыслах этого слова. Можно было и вовсе не вмешиваться, и остаться в поселке под каким-нибудь предлогом. Но так тоже нельзя, тогда караванщик совершил бы задуманное и все равно бы умер от рук бандитов, а я, зная, что мог помочь и ничего не сделал, чувствовал бы себя виновным за смерть полусотни человек, коварно отравленных ради наживы какими-то ублюдками. Так что все правильно сделал, и нечего рефлексировать.

Ранним утром началась суета. Не сразу, но пропажу старшего в караване заметили и тут же бросились на поиски, но искали недолго, задерживать караван из-за этого — старший среди гвардейцев — не видел смысла. Пропасть караванщик мог по десятку причин, никак не связанных между собой. Так что собрались и выдвинулись вовремя. Гвардейский офицер просто назначил кого-то из караванщиков старшим. Судя по всему, этой дорогой они ходят уже не первый год. Да и заблудиться в этих краях невозможно, на дорогах стоят указатели, встречаются сторожевые крепости, курсируют разъезды.

— Взгляни на карту, Ная, — попросил я сестренку. — Сможешь понять где мы сейчас находимся?

Достав карту, сестренка стала отсматривать весь маршрут, что мы себе наметили.

— Эту ночь мы провели в деревеньке, которая называется Пышня. Это земли герцогского вассала, барона Эсуна Равара. Вечером уже должны войти в герцогские земли, там будет городок Тонак. От него до Явала, столицы герцогства пять дней пути.

— Отвечаешь прямо как перед учителем. Молодец. Подробный развернутый ответ.

— А ты и есть мой учитель, братишка, я так много всего нового от тебя узнала.

— И еще много узнаешь. На этот раз, дорога не кажется такой сложной, как та, когда мы покинули Саяр.

— Тогда мы зимой вышли, было мокро и холодно, одежда у нас с тобой была непригодной для таких путешествий. А сейчас, подготовлены хорошо и уже не такие слабые.

— Тут ты права, в этот раз подготовились как надо.

Земли барона Эсуна Равара. А не тот ли это мастер Равар, о котором упомянул громила, что передал караванщику яд? Получается, что владелец земель грабит караваны, проходящие здесь, а потом смело бросается искать гадких разбойников, что посмели совершить преступление на его землях. Не лишено смысла. Но в такие сложные вопросы и отношения, особенно в среде аристократов, лучше не вмешиваться. Майор Саон Дервей, был третьим сыном барона, далеко не самого бедного рода, но и он порой рассказывал, что иной раз в армейской столовой он питался лучше, чем в собственном доме. Аристократам, особенно тем, что пытаются приблизиться ко двору императора, приходится нести очень серьезные расходы для поддержания внешнего статуса. Одежда, драгоценности, оружие, званые ужины, подарки и знаки внимания. Все это стоит огромных денег, а где их брать, если на твоих землях максимум пяток деревень, где свободные крестьяне выращивают овощи и зерновые, пасут скот. Денег у них нет. Деньги появляются только в результате торговли излишками или произведенным товаром, а как говорил знаменитый персонаж советского мультфильма: «…чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить что-то ненужное, а у нас денег нет». Вот потому местная аристократия и не выдерживает экономического давления нарождающейся буржуазии. Проигрывают крупным торговцам, производителям, банкирам. Очень интересно посмотреть, как эта сложная государственная проблема монархического строя будет решаться императором и его палатой лордов. Если уже сейчас аристократы опускаются до того, что откровенно грабят караваны на своих землях, что будет дальше? Ведь новый состоятельный социальный слой общества, тоже не бездействует. У крупных торговцев собственные боевые отряды, куда приглашают умелых и ответственных солдат за очень большие деньги и это не серебряный в день, как у обычного наемника.

Близилось время обеденной стоянки. На этих дорогах все места стоянок караванов давно отмечены. Вперед выдвинулись рысью четверо молодых парней из караванщиков и два солдата охранения. Они проскачут примерно пять километров и будут готовить временный лагерь. К тому моменту как подтянется основной обоз, они уже подготовят места для ухода за лошадьми, приготовят обед: как правило — довольно простой, но очень питательный. И лошадям, и людям надо дать отдых. После обеда, до темноты, надо успеть прибыть на место ночевки в предместье городка Тонак, уже на герцогской земле.

Обедали солдаты и караванщики быстро: им хотелось урвать хоть полчаса, чтобы немного поспать. Но при этом, не забывали и о службе — выставили дозорных. Мы с Наей питались отдельно. Нам было позволено следовать вместе с караваном, но вот кормить нас никто не будет. Возиться с костром и что-то готовить не имело смысла, хлопотно и долго, легче перекусить теми припасами, что мы могли себе позволить. Свежий хлеб, сыр, солонина, холодный травяной отвар, которым я всегда наполнял наши фляги. Так питаться в пути, конечно дороже, зато безопасней.

К тому моменту, как пришло время вновь снаряжаться в дорогу, Ная привела наших лошадей, что свободно гуляли возле небольшого озера, пощипывая травку. Мы стали седлать умных животных и навьючивать наш багаж.

Именно в этот момент на дороге, со встречного направления, появился отряд из пятнадцати всадников. Прикрыв плащами оружие и одежду, мы спокойно и как бы невзначай подвели наших лошадей поближе к гвардейцам.

Приближающийся отряд сбавил скорость и перешел с рыси на шаг. Вперед выдвинулся умелый наездник в добротной кожаной броне с хорошим вооружением и баронской цепью на груди.

Когда всадник приблизился, гвардейцы подняли пики на изготовку.

— Я барон Эсун Равар, владелец этих земель. А вы кто?

— Сопровождение герцогского торгового обоза. Я Ольт, капитан герцогской гвардии.

— А, караван от Акиса. Тогда понятно, не смею задерживать.

— Что-то случилось, господин барон? — спросил капитан Ольт. — Вы в полном походном вооружении…

— Пустяки, — отмахнулся барон, — ищем одного беглого преступника. Такая рутина в наших краях.

Было видно, что настроение барона сильно испортилось, как и у его солдат, точнее сказать ратников, в одном из которых я без труда узнал того самого кудрявого бугая, что ночью передал караванщику флакончик с ядом. Не мудрено, что начали злиться, дело-то не выгорело, а уже вечером караван окажется на герцогской земле. Они рассчитывали, что прибудут к месту стоянки усеянную трупами и просто уведут караван к себе в закрома. Не вышло, господин барон! Против тридцати опытных и тренированных гвардейцев, ваши бывшие крестьяне с топорами, не пляшут. Тем более, что численное превосходство не на их стороне.

Отряд барона спешно ретировался в сторону той самой деревушки, откуда мы выдвинулись утром. Скорее всего станут искать пропавшего караванщика. А вот взгляд, который барон, уезжая, бросил на нас с Наей, мне не понравился.

Но мои опасения оказались напрасными. Как мне теперь кажется, взгляд барона привлекла наша с сестренкой одежда. Для наемников мы одеты слишком дорого, скорей похожи на детей аристократов, особенно Ная. Не стану же я объяснять каждому встречному, что мы хоть и наемники, но из отряда обеспечения, и в бой, рискуя башкой, не лезем без веской причины.

До столицы герцогства, города Явал, добрались без приключений. Погода очень радовала, дни стояли теплые и сухие. Сам город оказался раза в три больше чем Саяр, единственный крупный город, который я видел в этом мире. Явал не имел городской оборонительной стены. Когда-то она была, но сейчас, часть этой стены окружала центр города, в середине которого возвышаясь над местной равниной, стоял герцогский дворец, раза в три больше и богаче украшенный, чем королевский в Саяре.

Город оказался очень красивым, совершенно не похожим на Саяр, который был зажат в рамки крепостной стены. Здесь и улицы были очень широкими, и дома богаче украшены. Да и цветовая гамма теплых, коричневых тонов создавала уютное впечатление. Черепичные крыши, водостоки из обожженных глиняных труб, заглубленная под городские улицы система водоканалов дренажа и канализации, мощенные, ухоженные дороги.

Мы входили в город с юго-западного направления и, почти сразу, попали на торговую площадь. Что-то подобное было и в нашем родном городе, но в Саяре это место называлось — торговая улица. А тут целая площадь, окруженная домами, в каждом из которых на первых этажах были магазины, украшенные пестрыми вывесками, а у некоторых даже были стеклянные витрины. В середине площади возвышался фонтан. Сомневаюсь, что вода в нем пригодна для питья, но в такую жаркую погоду он неплохо освежает.

Ная, конечно, поглядывала на магазинчики и лавки. После нескольких лет изоляции в глуши, ей конечно же хотелось поглазеть на выставленные товары, но мы оба решили, что лавки никуда не убегут, и прежде чем их посетить, следует привести себя в порядок и закончить дела. Нам было необходимо посетить местную гильдию наемников и передать ее главе большое письмо и отчет секретаря Орфорда. Почему-то, именно мне, он решил доверить это ответственное дело. Возможно, потому что мы единственные, кто собрался в столицу империи. Сейчас я уже знал, что жить в столице непросто, город довольно дорогой даже по имперским меркам. Кстати, сам Орфорд был родом из Явала, так что он подробно объяснил, как найти подходящую гостиницу и саму гильдию.

Рекомендованной нам гостиницей оказалось невысокое трехэтажное здание, зажатое между крупной книжной лавкой и салоном цирюльника, который, кстати, нам следует посетить.

Гостиница, это не трактир и не постоялый двор. Здесь можно остановиться на ночь, привести себя в порядок, оставить на сохранение вещи, максимум получить какие-то легкие закуски и питье, но не более того. Сервис на приличном уровне, но опять же для тех, кто мог себе это позволить, и это точно были не крестьяне, наемники и даже ремесленники. Странно, что Орфорд посоветовал именно эту гостиницу, в которой к нам отнеслись любезно, но в то же время сдержанно.

Заселились на третий этаж, в одну комнату с двумя кроватями. Не самая лучшая в гостинице, зато самая лучшая из тех, в которых, я когда-то бывал в этом мире. Окно комнаты выходило на южную сторону, поэтому чисто убранное помещение казалось очень светлым.

— Предлагаю посетить купальню, помыться, переодеться, постирать вещи, — предложил я, — после этого посетить салон цирюльника, а вечером поужинать в каком-нибудь приличном месте. Делами займемся завтра.

— Я согласна, — кивнула сестренка и стала сбрасывать с себя сумки и рюкзак. — Я первая в купальню!

Ну если она первая, то это надолго. Спешно вытащив из рюкзака сменную одежду, прихватив банные принадлежности, она поспешила в купальню, что находилась на первом этаже гостиницы. Здешние купальни представляли собой подобие обычной помывочной с деревянными шайками. На печи грелся большой чан с горячей водой, а рядом стояла бочка с холодной. Прислуга все время пополняла запас воды и поддерживала огонь в печи. Постиранные вещи нужно было уносить в свою комнату и развешивать сушиться уже там.

Три дня, на которые мы пока здесь задержимся, обошлись нам в шесть серебряных монет. Дорого, но сервис того стоил. Салон цирюльника еще в серебряную монету. Из салона мы вышли свежие и аккуратно подстриженные. А Ная так еще и благоухала какими-то модными благовониями. Уже темнело и времени на прогулку не оставалось. Мы прошли несколько сот метров по улице, и я по запаху определил, что где-то рядом харчевня или трактир. Вот так, по запаху, мы и нашли небольшое полуподвальное помещение с весьма приличным ароматом жаренного мяса и выпечки. Все-таки мы оказались почти в центре города, так что все публичные места соответствовали уровню.

— Выглядит прилично, но народу полно, — шепнула мне сестренка, как только мы переступили порог. — Может другое место поищем?

Но в этот момент к нам шагнула упитанная дама, которая несколько секунд пыталась определить кто это к ним пожаловал. Сделав для себя какие-то выводы, она тут же приветливо улыбнулась:

— Чего желают молодые господа, освежиться или отужинать?

— Мы бы поужинали, — ответил я, снимая капюшон.

Встретившая нас дама с удивлением посмотрела на мою повязку, прикрывающую глаза, а потом вновь взглянула на Наю. Интересно знать, что она себе подумала? Слепой парень, в добротной дорожной одежде, вооружен мечем и тремя кинжалами, окованным металлом посохом, и девчонка, так же в добротной и дорогой дорожной одежде, в дорогих украшениях, некоторые из них украшены драгоценными камнями. Наши жетоны наемников мы благоразумно спрятали под одежду.

— Тогда, прошу, гости дорогие, молодые господа! Специально для вас, самый лучший столик. Прошу вас, пожалуйста проходите.

Я только положил руку на плечо Наи и легонько толкнул вперед, давая ей понять, чтобы следовала за женщиной, которая повела нас к дальнему углу зала, где было больше всего ламп.

— Сегодня у нас прекрасное рагу из кролика. Есть свежая рыба, если желаете…

Тетка не переставала трещать, нахваливая свои блюда, да так ловко, что я чуть слюной не подавился. Все-таки она приняла нас за младших аристократов, уж слишком ухоженными мы выглядели. Вот только аристократы обычно без охраны по таким местам не шастают.

Поужинали мы спокойно, без приключений. Место было уютным и довольно тихим, кухня вполне приличная. Но даже для нас вышло дороговато, полтора серебряных. Не иначе как обсчитали, что вполне может быть.

А вот на обратном пути, как только мы вышли из трактира и направились по проулку в сторону гостиницы, до которой всего было метров триста, я заметил, что за нами увязались двое мутных типов, а стоило выйти на улицу побольше как впереди нарисовались еще трое. Мы с Наей давно обсуждали как действовать в подобных ситуациях. Заметив троих впереди, она легонько сдавила мою левую руку, за которую держалась и прошептала:

— Трое впереди, два ножа и кинжал.

— Еще двое сзади, от самого трактира за нами тащатся. Спина к спине.

Освободив руку, я переложил посох и потянулся за мечом. Улица достаточно темная, чтобы я смог воспользоваться способностью. Но в этот момент за спиной раздался громкий выкрик:

— Девчонка — маг! Бежим!

Я оглянулся и увидел, как между ладоней Наи наливается светом огненный шар размером с теннисный мяч. Неудачливые грабители испытывать судьбу не стали и мгновенно бросились наутек. Может думали, что слепой калека и маленькая девочка легкая добыча. Внешне все так, но стоило сестренке показать свою способность, как они тут же поняли всю глубину своего заблуждения. Против мага, выходить с ножом в руке, сродни самоубийству.

Драки не вышло и слава богам. Ная спокойно развеяла магию и чуть приосанившись, повернулась ко мне. Я вновь взял ее за руку, и мы пошли дальше. Девчонка держалась спокойно, но я-то чувствовал, как у нее дрожит рука.