Огненный лес

В СОЕДИНЕНИИ ГЕНЕРАЛА ФЕДОРОВА

Генерала А. Ф. Федорова мы застали в лагере. Вскоре в палатке штаба были развернуты карты, и командиры приступили к обсуждению планов дальнейших действий.

Новый этап Отечественной войны диктовал партизанам боевую задачу — отвлекать на себя как можно больше сил противника, всячески затруднять переброску его войск и оружия на Восток, на фронт; мобилизовать население на более решительное сопротивление врагу. Для выполнения этой задачи партизанские соединения были уже достаточно сильны, подготовлены и действовали настолько успешно, что гитлеровское командование вынуждено было держать в городах и крупных селах, на всех железнодорожных станциях многочисленные гарнизоны. Еще больше войск оккупантам приходилось выделять для карательных экспедиций против партизан.

Коммуникации гитлеровцев находились под постоянной угрозой. Участки важнейших железных дорог: Брест — Ковель, Ковель — Луцк, Луцк — Ровно и другие контролировались партизанами. К моменту контрнаступления советских войск на Орловско-Курской дуге железные дороги, представлявшие кратчайший путь из Германии к Восточному фронту, были парализованы партизанами, и немцы вынуждены были направлять пополнения и боеприпасы к Курску и Орлу через Румынию. Таким образом, маршруты удлинялись на сотни километров.

Комиссар соединения Владимир Николаевич Дружинин познакомил меня с редактором подпольной газеты Игорем Николаевичем Сербиным. Сербин повел в свой шалаш. Тут же рядом, между двумя высокими соснами, под навесом, наборный и печатный «цехи». В наборном точно такая же портативная касса, как и у нас.

Игорь Николаевич Сербин — опытный журналист, бывший редактор харьковской газеты, рассказал мне много интересного и полезного. Деятельность редакции газеты «Радянська Украiна» была несколько иной, чем у нас. Подпольная газета в соединении Федорова выходила с марта 1943 года, редакция уже накопила известный опыт. Да и вся система политической работы в соединении Федорова была приближена, насколько это было возможно, к системе политработы в регулярных частях Красной Армии.

При штабе Федорова существовал отдел политпропаганды. Газета являлась частью (притом очень значительной) этого отдела. Поскольку печатная пропаганда в условиях подполья была наиболее удобной массовой формой общения с населением и влияния на него, во главе отдела по совместительству стоял редактор газеты, получавшиий указания непосредственно от командира и комиссара соединения.

Отдел политпропаганды в соединении Федорова организовал свою работу так, что до партизан и населения быстро доходили политические документы. Весь политический состав вел работу среди населения. Большая часть тиража газеты «Радянська Украiна» также предназначалась для населения.

Главное внимание здесь уделялось приему по радио приказов Верховного Главнокомандования и сводок Совинформбюро, печатанию их и быстрому распространению.

Сводки принимались и размножались ежедневно. Выход газеты зависел от обстановки и… наличия бумаги. Газета выходила главным образом во время больших стоянок, один-два раза в неделю.

Редакция газеты «Радянська Украiна» сумела напечатать даже брошюру «Кто такие украинские националисты и против кого они воюют?». Брошюра сыграла важную роль в разоблачении подлой предательской политики украинских националистических банд.

В соединении Федорова значительное место в политической пропаганде занимали лекции, которые регулярно читались в отрядах и селах. На лекции, как правило, собиралось много народу.

Сербин рассказал о своей встрече с населением города Любешова, отбитого партизанами у фашистов, где ему предложили прочитать лекцию. Ее назначили на воскресенье, когда люди более свободны. Кроме того, по воскресеньям в город наезжало много крестьян — за покупками на базар, в церковь. Но какое выбрать время для лекции?

Дело в том, что в городке были две церкви — православная и католическая. В православной богослужение начиналось в 10 часов и кончалось в 12. В костеле в 12 только начиналось. Решили назначить лекцию на 2 часа дня, когда поляки будут возвращаться из костела. И что же? Собравшиеся терпеливо ждали, когда закончится в костеле служба, чтобы вместе послушать лекцию партизанского газетчика. А среди слушателей было немало крестьян, приехавших в город за 10–12 километров.

После лекции были заданы десятки вопросов. Людии нтересовались всем, что происходило на фронтах, в тылу страны, за рубежом.

От партизанскою лагеря до Любешова было километров двадцать. По пути находились довольно большие населенные пункты — хутор Вил и село Железница. Здешние люди, побывавшие на первой лекции Сербина в Любешове, в очередное воскресенье задержали его тачанку в Железнице и потребовали, чтобы он прочитал лекцию и у них, поскольку не все жители могут попасть в Любешов. Пришлось согласиться. Тут же на стену хаты была повешена карта, и лекция началась. Так и продолжалось: пока партизаны занимали Любешовскую дорогу, Сербин каждое воскресенье читал лекции.

Сербин вспомнил еще один интересный случай. Однажды он проводил беседу с населением Березичей. В этом селе партизан было мало — лишь небольшая застава с одним пулеметом. Беседа происходила на лужайке, метрах в ста от реки Стоход. Сербин подпер автоматом карту, подвешенную к вербе, и начал беседу. Однако вскоре он заметил, что люди его не слушают, а пристально, с тревогой всматриваются в противоположный берег неширокой реки, где проходила дорога Ковель — Любешов. Оттуда донесся шум автомобильных моторов. Сербин обернулся. По дороге на большой скорости двигалась колонна машин с фашистскими солдатами. Солдаты тоже пристально смотрели на толпу, собравшуюся на лужайке, но ни один из них не потянулся к оружию. Очевидно, они решили, что раз партизаны так открыто проводят свои собрания, их тут такая сила, то лучше с ними не связываться. Так и проехали без единого выстрела.

«Радянська Украiна» помещала много материалов, способствовавших воспитанию у партизан высокой воинской дисциплины, постоянной бдительности. Газета постоянно напоминала о том, что враг пытается засылать в отряды лазутчиков, стремится своими провокационными действиями дискредитировать партизан перед населением.

В соединении Федорова всем была памятна история с неким Косовым — история очень показательная. Игорь Николаевич Сербин рассказал:

Днепр форсировали в районе Лоева. Гитлеровцы имели сведения о движении нашей колонны, но не знали, куда мы идем и каковы планы партизан. Поэтому они выставили заслоны буквально по всем дорогам.

Ночью у Ручеевки авангард соединения наткнулся на один из этих заслонов и быстро его смял. Гитлеровский офицер, командовавший заслоном, и его шофер сдались без боя и были отправлены как «языки» к Федорову. Шофер назвался Дмитрием Косовым. Он рассказал, что до войны был шофером в Киеве.

Кроме того, он музыкант. При фашистах он играл водном из киевских оркестров, но оккупанты узнали, что он шофер, и заставили его возить обер-лейтенанта. Косов производил впечатление бесхитростного человека, этакого рубахи-парня. Решили оставить его в отряде. Автомашин у нас нет, поэтому дали ему пару волов и назначили ездовым — пусть на первых порах погоняет, а там видно будет. Однажды после привала, когда отряд собирался идти дальше, у Косова пропали волы.

— Разыщи и догони! — приказал ему командир.

Через два дня Косов действительно догнал нас. Надо сказать, что никто, кроме командования, не знал, куда мы идем, а Косов все же нас нашел. Впрочем, как оказалось. Косов не один «ходил за волами». Командир отряда предусмотрительно послал вслед за ним верного человека, который в течение двух суток следил за каждым шагом «музыканта».

— Где ты был? — спрашивает командир Косова.

— Да волов искал, вы же сами приказывали.

— А зачем заходил в Н., в желтый домик у пруда? Зачем заходил в Б., в будку лесника, на вторую явку? И расскажи еще, пожалуйста, как и чему тебя учили в эсэсовской школе в Житомире. Расскажи, не стесняйся. Кое-что, как видишь, мы и сами знаем!..

Незадолго до этого был разоблачен и другой шпик, засланный в соединение фашистской разведкой, некто Несточенко. Он был задержан партизанской заставой где-то в районе Маневичей. В штаб привели оборванного, грязного человека, который восторженно глядел в глаза каждому партизану.

— Наконец-то я нашел вас, дорогие братья! Если бы знали, что я пережил… — со слезами на глазах говорил Несточенко.

Он рассказал, что родом из Умани, учился до войны в Киевском университете. Воевал, попал в плен, убежал, искал в лесах партизан, чтобы мстить, мстить… И вот нашел.

Федоров побеседовал с ним лично, как, собственно, всеми окруженцами и бывшими пленными, просившимися в партизаны, и велел пристроить его в одном из отрядов. Несточенко ушел от генерала в полной уверенности, что тот поверил в выдуманную им легенду. Федоров же сразу понял, что перед ним скрытый враг. И довольно упитанная физиономия бывшего «пленного», и белые, несмотря на грязь, руки, и что-то мелькавшее по временам в его глазах, и искусственность его отрепья — все заставляло насторожиться.

Через некоторое время у Несточенко при обыске нашли маленький пистолет иностранной марки и зашитый в одежду эсэсовский значок. Он сознался во всем. Окончил школу СС и был послан в Краков. В Кракове его дополнительно проинструктировали и назначили на станцию Маневичи в штаб по борьбе с партизанами. Здесь после трех дней отдыха предателю приказали пробраться к партизанам, разведать их силы и, убив Федорова, вернуться в штаб.

Еще опаснее, чем засылаемые врагом шпионы, были украинские буржуазные националисты. Опаснее они были тем, что помимо бандитских действий, убийств и грабежей пытались отравить сознание населения своей фашистской и шовинистической пропагандой. «Радянська Украiна» неустанно разоблачала на своих страницах подлое лицо бандеровцев — наймитов гитлеровского фашизма.