Огненный лес

НА ЗАПАД

Из Березова через болота и топи двинулись партизанские отряды. Земля еще не промерзла как следует, и часто повозки вязли в грязи. Бывает, что здешние болота не замерзают даже глубокой зимой.　

В наиболее опасных местах партизаны укладывали гати из бревен и хвороста. Как и прежде, больше всего хлопот доставляла переправа пушек.　

Снег, слегка покрывавший землю, сразу таял, ноги оставляли на нем глубокий след, намокшие сапоги противно чавкали. Партизаны прыгали с кочки на кочку. Ночью то и дело кто-нибудь проваливался по колено в холодную воду. На гати, по которой двигался обоз, жгли соломенные факелы.　

Привал в Озерах. Село знакомое. Отсюда уже переправлялись через железную дорогу и реку Горынь.　

В Озерах действовал местный отряд самообороны под командованием Каплуна. Отряд почти ежедневно нападал на немецкие гарнизоны, расположившиеся поблизости. В село гитлеровцы даже не пытались сунуться.　

Здесь подпольный обком обсудил вопросы политработы в связи с новыми боевыми задачами. В частности, было принято решение выпускать районные газеты, по возможности восстановив их прежние названия.　

В хате, которую занимала редакция, собралось много партизан — работников подпольных райкомов. Готовим материал для первых номеров районных газет. Хозяин Федор Симакович зажег трехлинейную лампу без стекла, несколько лучин и коптилку. Давно не было такого роскошного освещения.　

Вышел первый номер газеты «Богунец» — орган Рафаловского подпольного РК КП(б)У и партизанского отряда имени Ивана Богуна. Дата — 14 ноября 1943 года.　

В статье «Банда воров и убийц» командир отряда имени Богуна Иван Конча разоблачал кровавые дела предателей-полицаев и немецких старост в Рафаловском районе.　

Были выпущены также первые номера газет Рокитнянского и Высоцкого подпольных райкомов КП(б)У.　

Интересно получилось с газетой Сарненского подпольного райкома КП(б)У и отряда имени Котовского «Червоний шлях».　

В ней на видном месте было помещено обращение райкома партии к населению Сарненского района:　

А в конце газеты, где обычно указывается адрес редакции, было напечатано: город Сарны, Купеческая улица, дом № 14. Дело в том, что на Купеческой, 14 размещался гебитскомиссариат сарненской округи.　

Подпольщики ночью расклеили газету «Червоний шлях» на всех улицах города. Один номер газеты был положен и на письменный стол гебитскомиссара Бобе. К газете подпольщики прикрепили кусок бикфордова шнура и записку: «Осторожно — заминировано».　

Гитлеровцы засуетились, вызвали саперов для «разминирования». Бобе был взбешен. Больше всего его страшила мысль, что об этом неприятном случае станет известно в рейхскомиссариате. В самом деле, в его кабинете — подпольная большевистская газета! Бобе свирепствовал, приказал обыскать все здания, сараи, кладовые и погреба на Купеческой и других улицах, и конечно, безрезультатно. Через несколько дней опростоволосившийся Бобе был смещен Кохом с должности и удален из Сарн.　

…Декабрь, а на дворе дождь, слякоть, туман. Вода в Горыни прибывает с каждым днем. Затопило берега. Ширина реки, которую еще недавно спокойно можно было переходить вброд, превысила теперь сто метров.　

В штабе решили наводить переправу. Это сложно технически, а главное, поблизости находится большой гарнизон и охраняемый патрулями железнодорожный путь. Незаметно переправиться сложно. Правда, разведывательные данные говорят о низком моральном состоянии фашистского гарнизона.　

У солдат одно желание — остаться в живых. Война фашистской Германией проиграна — они это знают. Некоторые солдаты открыто говорят населению: «Гитлер капут!»　

Штаб решил попытаться договориться с мадьярами, которые располагались в одном из гарнизонов. Через подпольщиков гарнизону было передано следующее письмо:　

Вскоре был получен ответ:　

Конечно, все меры предосторожности были приняты. Три дня партизаны-котовцы строили переправу на Горыни. К счастью, дожди сменились легким морозцем. Работа кипела. Крестьяне возили лес и с лодок забивали сваи. Людей было много, все делалось быстро. Мадьяры и виду не подавали, что у них под носом идет крупное строительство.　

Переход через железнодорожный путь начался в одиннадцатом часу ночи. Все было спокойно, но тут у　

самой железной дороги группа партизан наткнулась на патруль. С перепугу мадьяры открыли беспорядочную стрельбу и пустили красную ракету. С обеих сторон партизан стали обстреливать из орудий и минометов.　

Правда, бой шел в стороне от переправы и участвовали в нем только отряды прикрытия. Беспорядочная стрельба гарнизона противника не причинила партизанам ни малейшего ущерба. Переправа шла своим чередом. Когда по деревянному настилу прошли последние группы, прикрывавшие переправу, раздались взрывы. Это минеры уничтожили мост.　

…Опять леса без конца и края. На привалах усталые, продрогшие люди теснятся у костров. Кто одет потеплее, ложится прямо на землю, поближе к огню, другие подстилают под себя мох, ветки хвои, теснее прижимаются к товарищам. Все чаще пролетают транспортные самолеты противника. Гул у них тяжелый, придавленный — видно везут подкрепление на фронт. Вот бы стукнуть по ним из зениток!　

Соединение идет на запад по направлению к Луцку. Разведка донесла, что севернее по дороге Столин — Пинск тянутся разбитые советскими частями «завоеватели». Они спрашивают у жителей, нет ли партизан. Люди, притворяясь, отвечают, что партизан, мол, не очень много, вооружены плохо — ржавая винтовка на десять человек. Подбодренные такой «информацией», фашисты все же держатся подальше от лесов.　

Возле Столина на фашистов напали партизаны. Гитлеровцы рассыпались и стали обходить село с фланга. Часть из них отстреливалась, остальные готовились перебраться через Горынь.　

Воспользовавшись сумерками, бойцы отряда гораздо раньше гитлеровцев переправились через приток Горыни в районе села Ямно и ударили им в тыл. Партизаны окопались на высотке, откуда просматривалась и простреливалась вся дорога Столин — Ольмянские Кошары.　

Утром гитлеровцы открыли орудийный огонь по тому месту, где находились партизаны. Били до тех пор, пока партизанский минометчик Шило не послал несколько мин на огневую позицию вражеской батареи. Тогда они решили атаковать высоту. Партизаны подпустили их на близкое расстояние, а потом открыли огонь. Гитлеровцы откатились к реке. Собрав силы, они вторично пошли в атаку и снова вынуждены были отступить.　

Атакуя врага то с одной, то с другой стороны дороги, партизаны до ночи задержали продвижение колонны. Штаб приказал отряду заминировать дороги, сделать завалы и не спеша отходить в направлении Березово. Одновременно отправили на помощь отряду подкрепление.　

Мины и завалы преградили фашистским войскам подступы к селу Ольмянские Кошары. Партизаны залегли в лесу перед мостом, откуда должен был появиться противник. Вот наконец колонна в составе около тысячи человек подошла к мосту. Раздался сильный взрыв. Гитлеровцы наскочили на минное заграждение, тотчас же ударили по колонне партизаны. Противник в панике откатился к Мозырке…　

Победы советских войск и успехи партизан воодушевляли население временно оккупированных районов. Отряды ровенских соединений быстро росли. Отряд имени Александра Невского увеличился втрое, имея на вооружении пулеметы, много автоматов, минометы. А ведь совсем недавно он был сравнительно немногочисленным. У отряда имени Александра Невского своеобразная история.

Шел июль 1941 года. Фронт приблизился к Полесью.　

Как-то днем старый лесной объездчик Сергей Диковицкий заметил, что от летевшего немецкого самолета отделились белые точки и понеслись за лес, на песчаные холмы. Старик пробрался туда и увидел, что четверо неизвестных приблизились к мосту и спрятались.　

Старик прибежал в свою хату:　

— Микола, Андрий, берите топоры, вилы — и айда за мной к мосту, парашютисты там, диверсанты.　

Тревожная весть подняла на ноги все село. Отовсюду бежали крестьяне, вооруженные чем попало, и присоединялись к семье Диковицкого.　

Пробравшись сквозь заросли осоки, крестьяне подошли к мосту с обеих сторон.　

— Руки вверх! Сдавайтесь! — грозно потребовал Диковицкий, встав во весь рост.　

Увидев за ним много людей, диверсанты бросили оружие и подняли руки.　

В тот же вечер через Горынский мост, который пытались взорвать диверсанты, прошла последняя советская воинская часть. Командир части перед уходом долго сидел в избе Диковицкого, беседовал с ним.　

Ночью в село пришли фашисты. На третий день по доносу предателя Сергей Диковицкий и сыновья его, Николай и Андрей, были арестованы и под конвоем уведены в Дубровицу. Гестаповцы били старика, пытали его.　

— Кто поймал парашютистов? Куда их увели? Молчишь, большевик! Я тебя заставлю говорить, — вопил фашист.　

— Вы меня не оскорбляйте, я не бандит, а гражданин Советского Союза, — ответил Диковицкий.　

Старика били по лицу, по голове, угрожали расстрелом, но он упорно молчал. Ночью Диковицкий оказался в общей камере с сыновьями. Их уже тоже «допрашивали».　

«Что делать? Переносить пытки, издевательства, ждать мучительной смерти? Нет!» — думал про себя старый лесник.　

Вечером Диковицкий собрал заключенных. Многих он знал в лицо.　

— Нас всех ждет неминуемая смерть, — сказал он, — эти не помилуют. Надо бежать.

— Бежать, — горько усмехнулись некоторые. Но как?　

Толстые стены, крохотное окно с железной решеткой, дубовые двери, часовой с автоматом делали нереальной, казалось, даже мысль о побеге.　

— Все можно, если по-настоящему захотеть, — отвечал Диковицкий. — Нападем на охрану, заберем оружие и — в лес, за Горынь. Только, конечно, требуется смелость, быстрота.　

И объездчик изложил созревший в его голове план, суть которого заключалась в том, чтобы заставить часового открыть дверь и сразу же напасть на него.　

Так и сделали. Попытка удалась. Едва часовой открыл дверь, как Николай Диковицкий быстро схватил его и зажал рот. Андрей вырвал из рук часового автомат. Подскочили остальные заключенные, и скоро фашист лежал мертвый.　

Один за другим бесшумно вышли во двор арестованные. Около ворот дремал еще один часовой. Не успел он сообразить, что случилось, как замертво свалился от удара.　

Узники вырвались на волю. Кругом — ни единого огонька. Прижимаясь к заборам, люди знакомыми проулками спешили уйти подальше. По-прежнему все было тихо. Вот и самая крайняя хата. Пробрались огородом и, перебежав через шоссейную дорогу, скрылись в густом кустарнике. За ним начинался спасительный лес.　

Всю ночь шли голодные, измученные. Старший Диковицкий полвека прожил в лесах Полесья, знал здесь все дороги, каждую тропу. Он безошибочно вел людей за Горынь.　

— Теперь мы спасены, — сказал наконец объездчик. Кругом был дремучий лес без конца и края. — Здесь нас целой армией не сыщешь. Пока отдохнем, Андрий и Микола, сходите к леснику Антону, что там за молодым сосняком живет, попросите хлеба, картошки. Только молчок, не распространяться. Заблудились, мол, ночью, до дому далеко…　

— Поняли, отец!　

После всех переживаний все крепко уснули. Не спал один старик. Сидел на сваленном дубе и о чем-то думал.　

Когда под первыми лучами солнца засверкала утренняя роса, вернулись хлопцы, принесли свежий хлеб, вареный картофель. Ели с жадностью. Люди все еще не верили своему счастью. Им казалось, что это сон, что вот-вот они проснутся и снова окажутся в гитлеровском застенке. Когда голод был утолен, старик сказал:　

— Давайте теперь подумаем, что делать дальше. Рассказывал мне командир красноармейской части, надо в тылу врага создавать партизанские отряды. Правильно, врага надо бить и в хвост и в гриву. Нас тут шестнадцать — целый отряд, да к нам еще пристанет немало наших людей. Два автомата у нас есть, в боях еще достанем оружие. После того, что мы видели, нам ничто не страшно. Жизни нам под фашистами не будет, ну и мы им жить не дадим. Как решаем?　

— Что тут решать, дело ясное.　

Распределили обязанности: старший Диковицкий стал командиром, его сын комсомолец Николай — комиссаром, а другой сын Андрей — начальником штаба.　

Так за Горынью возник, вероятно, первый в здешних местах партизанский отряд.　

Партизанская семья Диковицких, возглавившая отряд, пользовалась большой любовью и заслуженным уважением полесских партизан и населения. Николай Диковицкий предложил назвать отряд именем Александра Невского, который еще в древние времена не раз громил тевтонских псов-рыцарей.　

В боях с врагом отряд имени Александра Невского вырос в одну из самых сильных боевых единиц нашего соединения. Кконцу 1943 года он уже имел на своем счету до тысячи уничтоженных гитлеровских оккупантов.