Огонь испепеляющий

Глава 2.

Я так надеялась, что в холоде найду покой! Но этого не случилось; вместо этого вернулся огонь, испепеляющий меня изнутри. Двигаться я не могла; но теперь что-то изменилось. Кроме удушающего жара я чувствовала еще что-то. Сейчас мне казалось, что вокруг меня были люди. Но как это возможно?! Я же перешла Грань! Если кто и может находиться рядом, то только призраки. Однако что-то подсказывало мне, что неясные голоса вокруг действительно существуют, это не плод моего израненного разума.

Пламя продолжала меня пожирать, неистово кромсая мою душу. В момент, когда мне казалось, что больше не выдержу, боль… ушла! Но я чувствовала, что жизнь меня не покинула. Воздух медленно наполнял мои легкие, ощущения постепенно возвращались. Света рядом я не чувствовала, лежала на чем-то мягком. Сжав кулаки, отчетливо почувствовала, как напрягаются мышцы. Решив принять все так, как оно есть, резко открыла глаза — и не увидела ничего. Сначала. Но потом глаза понемногу привыкали к полумраку, царившему в помещении. Я начала различать окружавшие меня предметы. Странной формы кресло, двери, стол — все это выглядело необычно. В Арденне не было таких огромных кресел. Я и представить не могла, где я, куда меня могло забросить после казни.

Уверенность в том, что мир за Гранью не может выглядеть так, крепка во мне с каждой секундой, проведенной здесь. От неожиданного стона, раздавшегося снизу, невольно вздрогнула. Махнула рукой, чтобы зажечь магический свет, и тут же захрипела от накатившей боли во всем теле. Она старательно показывала, что не забыла про меня.

Шорох за спиной радости не прибавил. Превозмогая боль, постаралась повернуться, чтобы понять, где находится источник звука, но не смогла.

— Дима, ты где? Что со светом? — уставший голос мужчины, в котором сквозило беспокойство, заставил меня замереть.

Теперь в голове роилось еще больше вопросов: где я? Что со мной? Кто это? Судя по тому, что шорох перемещался, этот некто двигался по направлению ко мне. Инстинктивно постаралась отодвинуться, но боль вгрызлась сильнее, и я судорожно вздохнула.

— Дима?!

Что это за имя?! Мне приходилось путешествовать с отцом, но таким имен я не слышала. Восточные земли славились вычурными именами, но даже там таких не звучало. Боль, видимо, насытившись, начала понемногу ослабевать, но я по-прежнему старалась не двигаться. Свет, вдруг появившийся откуда-то сверху, ослепил меня. Магический шар подстраивается под атмосферу, так же он может слепить, если его специально для этого создали; обычно они слабее. Они хотят на меня напасть?! Не выдержав, я снова попыталась метнуться в сторону, все еще не совсем понимая, что вокруг. У меня получилось сделать шаг, но потом ноги отказали, и я рухнула бы на пол, если бы меня не подхватили.

Вцепившись в спасителя, я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Спокойствие помогало мне всегда, надеюсь, и в этом странном месте поможет. Открыв глаза, я взглянула на того, кто стоял рядом: мужчина среднего возраста, с серыми глазами, в которых сейчас плескалось удивление, неверие и восхищение? У него было чуть вытянутое лицо, нетренированное тело. Значит, он маг, скорее всего. Кивнула в знак благодарности и посмотрела на пол, откуда донесся стон. Там, приподнявшись на локтях, лежал второй мужчина и с теми же самыми эмоциями взирал то на меня, то на моего спасителя. Их взгляды можно было назвать безумными.

Я аккуратно высвободила руки, но, помня про боль, отходить не стала. Тот, что лежал на полу, смог сесть, скривившись от боли:

— Ты видишь то же, что и я?

Мой спаситель, не отрывая от меня взгляда, медленно кивнул:

— Да, у нас получилось. Она будет жить.

— Интересно, она нас понимает?

Тут я решила вступить в беседу:

— Я понимаю вас.

Оба резко дернулись и снова переглянулись. Я же, почувствовав, что слабость нарастает, вернулась к дивану, тоже необычному. Он был обит каким-то материалом, которое на ощупь напоминает шерсть тайронов, травоядных животных, которые водились и в Империи, и за ее пределами. Мне нужны были ответы, я прекрасно это понимала.

— Вижу, что и вы понимаете меня, — слегка улыбнулась, — скажите, где я?

Мужчина в темной разорванной рубашке попытался поняться, но не смог. Видимо, чья-то магия сбила его с ног. Второй помог ему сесть на кресло, сам же принялся ходить по комнате, то и дело бросая на меня обеспокоенные взгляды.

— Вань, нам надо все рассказать.

В ответ ничего не услышал. Второй мужчина лишь хмурился.

— Диам, — сказала я, пробуя произнести это имя, — скажи мне правду!

Тот, кого я назвала по имени, сглотнул, но глаз не отвел. Карие глаза, темные волосы, хорошие мышцы… оборотень? Но почему я не чувствую никакой магии?

— Как тебя зовут? — мне наконец ответили.

— Марика.

— Хорошо, — он слабо улыбнулся, — выслушай меня, пожалуйста, Марика. Сейчас ты на Земле.

Я вскинула голову, надеясь, что мне послышалось! Мир, в котором не осталось магии, отделенный множеством Граней от нашего, закрытый мир, куда даже преступников раньше не отправляли!

— Земля?! — мой голос слегка дрожал.

— Да, все так.

Остальное для меня было как в тумане. Я вскочила и бросилась вперед, не разбирая дороги. Толкнув массивную дверь, выскочила на улицу, борясь с болью, опять вспомнившей про меня. И там я потеряла дар речи: вокруг были одноярусные дома из дерева и неясного серого камня, огромное количество снега, откуда-то справа послышалось конское ржание. Я кружилась на месте, не зная, куда бежать. Взглянула на небо и остолбенела: луна! Там была всего одна луна! А не три луны моего мира!

Адан, неужели я прошла через казнь, чтобы остаться здесь, в мире, откуда нет возврата?!

Я не выдержала: рухнула на колени и завыла, обхватив себя руками. За что?! Неосознанно начала качаться из стороны в сторону, не открывая глаз. Сквозь туман до меня доносились обрывки голосов:

— Да она в шоке!

— Ясен пень! Магии нет, судя по всему, и мы с тобой для нее непонятно кто!

— Что делаем?

— Надо ее успокоить! — задумчивый голос прозвучал ближе.

Я почувствовала, как меня приобняли. Я сильно сжала руку мужчины, отчаянно молясь, чтобы все это было сном. В ответ он сжал мою, и моя призрачная надежда растаяла.

— Марика, пойдем в дом. Холодно. Мы только-только смогли тебя спасти, а ты опять заболеть хочешь, — Вань тихо уговаривал меня.

И Диам, тихо подошедший к нам, тоже принялся успокаивать меня:

— Брось ты, ты же жива! Мы поможем, обещаю.

Он накинул мне на плечи теплую куртку и помог подняться. Мыслей не было, меня поглотила опустошенность. Медленно я побрела назад в дом; на пороге обернулась, чтобы посмотреть на небо. Нет, луна по-прежнему была только одна. Переступив порог, я слегка пошатнулась: в груди стало жарко, а рука заныла. Не понимая, что происходит, я поднесла ее к глазам: на коже отчетливо проступал след от укуса коаля, когда я спасала Маррада.

— Коаль? — несмело позвала я, оглядываясь.

И никак не ожидала, что мне навстречу выбежит существо, похожее на небольшого волка.

— Это оборотень?

Мужчины переглянулись, а Диам покачал головой:

— Нет, на Земле нет оборотней. Это собака.

Я задумалась на минуту, а потом в голове всплыло имя.

— Кай?

Он словно ждал, когда я его позову — тут же бросился ко мне, а я опустилась на колени, гладила его по голове, удивляясь, какой мягкой была его шерсть. Кай облизал мне лицо, руки, заставив меня улыбнуться.

— Он помогал спасать тебя, — тихо сказал один из мужчина, наблюдая за нами.

Я удивилась:

— Спасать, Диам? Как?

Только тут заметила, какими уставшими выглядят эти люди: глаза потеряли блеск, лица были бледны.

— Это долгая история. Думаю, сначала тебе надо переодеться и привести себя в порядок.

Опустив глаза, поняла, что он прав: от моей одежды мало что осталось. Лохмотья, все в копоти, не скрывали шрамов. Запахнувшись в куртку, я слегка покраснела: негоже мне ходить в таком виде перед незнакомцами.

— Найдется ли какая-нибудь одежда? И зеркало?

Они тут же засуетились, стараясь не смотреть на меня почему-то. Хозяин дома принес штаны из мягкого материала, чулки, правда, короткие, что-то, напоминающее подкольчужник, но темного цвета, большой кусок плотной серой ткани с разводами.

— Пойдем, я покажу тебе, э, умывальню. Только перед этим надо кое-что проверить, — сказал он и добавил, взглянув на друга: — Давай дадим ей попить. Помнишь, что было в прошлый раз, Вань?

Вань кивнул:

— Марика, мы пытались дать тебе воды. Нашей воды, земной. Но тебе стало хуже. Чтобы ты могла помыться, надо проверить еще раз твою реакцию на воду.

— Хорошо, — мне было странно все это слышать.

Кай, все это время находившийся у моих ног, тявкнул, глядя на своего хозяина. Тот, хлопнув себя по лбу, тут же принес стакан воды. С опаской наблюдая за мной, он осторожно протянул его.

— Спасибо, — слабо улыбнулась. — Мне что делать?

— Попробуй полить на руки сначала.

Я так и сделала. Прозрачная жидкость не причинила мне вреда. Она не имела ни запаха, ни вкуса, как оказалось. Я сделала глоток, но ничего страшного не произошло.

— Она же мертвая! — поморщилась я.

— Что ты чувствуешь?! — кинулся ко мне Вань. — Что-то болит?

Я мотнула головой:

— Нет, все хорошо. В ней нет стихии. Она мертвая.

На меня непонимающе взглянул даже Кай, не говоря уже о Диаме и Ване. Вздохнув, принялась рассказывать:

— В ней нет частицы жизни, она не откликается. В Родаане такого не может быть, магия пронизывает весь мир насквозь.

— Родаан?

— Да, так называется мой мир, — прошептала я, уже чувствуя подступающее отчаяние. — Диам, куда мне идти?

Он вскинулся и торопливо отвел меня на второй ярус, в купальню. Хотя от нашей она значительно отличалась. Для воды предназначалась небольшая емкость, а не углубление в полу, как у нас, к нему вело несколько блестящих трубок. Вокруг стояли разноцветные бутылки с маслами, как я поняла. Коричнево-бежевые цвета радовали глаз. Слева от входа было зеркало средних размеров. Взглянув туда, я не смогла оторвать взгляд от своего отражения. Мужчина, справедливо решив, что меня лучше оставить, бегло объяснив, как все работает, вышел; я же не могла сдвинуться с места…

Мои глаза, прежде сиявшие синим, теперь стали зелеными. Так я родилась. Они были такими до того момента, как меня призвал Адан, даровав власть над стихией воздуха. Моя сила пришла с болью… С болью и ушла?

Не знаю, сколько я так простояла; подошла ближе и прислонилась к зеркальной поверхности, все еще отчаянно надеясь увидеть синий отблеск. Но в отражении я видела лишь темноволосую девушку с изумрудными глазами, чье тело было покрыто страшными шрамами. Слегка прикоснувшись к одному из них, я удивилась, практически не почувствовав боли. Они не выглядели свежими. Не знаю, как давно меня перенесло на Землю, но им явно было больше месяца. Ожоги от Огненных Плетей должны были меня погубить, но стихия Безликого, которого все ненавидели, спасла меня. Но забрала магию. Что мне делать теперь?!

Окинув взглядом зажившие раны, я закрыла глаза и постаралась успокоиться. Позади заключение и казнь, впереди неизвестность. Как бы то ни было, я чувствовала некое спокойствие, исходившее от моих спасителей. По крайней мере, у меня оставалась надежда, что они не оставят меня одну в этом незнакомом мире, лишившем меня сил.

— Вдох-выдох, Марика, — стала успокаивать себя я, а потом, неожиданно даже для себя запела ту самую песню, которую написал мне отец когда-то, ту самую, которую пела в камере Императорского замка.

Раз, два, три — я сбилась со счета, сколько раз я пела ее, пока не охрипла, пока не увидела, что глаза не меняются. Не могу принять это! Я просто не в силах поверить, что снова оказалась ведьмой без стихии. Песня помогла мне. Зеркало я сняла и положила на пол. Сняв лохмотья, в которые превратилась моя одежда, я наконец помылась, аккуратно смывая с себя и грязь, и кровь — вода на миг стала черной.

Раз, два, три — я сбилась со счета, сколько раз я пела ее, пока не охрипла, пока не увидела, что глаза не меняются. Не могу принять это! Я просто не в силах поверить, что снова оказалась ведьмой без стихии. Песня помогла мне. Зеркало я сняла и положила на пол. Сняв лохмотья, в которые превратилась моя одежда, я наконец помылась, аккуратно смывая с себя и грязь, и кровь — вода на миг стала черной. На воду шрамы не реагировали, как я понимаю, этого и боялись те, кто спас меня.

Странно, но, несмотря на то, что стихии здесь я не чувствовала, мне полегчало, будто вода смыла с меня всю грязь и все переживания, копившиеся в душе. Переодевшись в чистую одежду, которую дал мне хозяин дома, я осмелилась еще раз взглянуть в зеркало: я не изменилась, как и мои глаза. Мне не показалось, я действительно в закрытом мире без своей стихии. Но как я могла сюда попасть тогда?

Неужели стихия Безликого смогла открыть пути, давным-давно забытые? Я усмехнулась своим мыслям: у меня нет никого, кто смог бы ответить на все мои бесчисленные вопросы. Все остались там, в Родааане: и моя семья, и оборотень, связанный со мной кровью… Из размышлений меня вывел негромкий стук в дверь:

— Марика, ты в порядке?

— Да, все хорошо, — сказала я и через несколько минут покинула купальню, захватив с собой свою старую одежду.

Я нашла мужчин на первом ярусе. При моем появлении они резко замолчали, не сводя с меня взгляда.

— Где я могу сжечь свою одежду? — взглянула я на Ваня.

Он непонимающе уставился на меня:

— Что ты хочешь сделать?!

— Сжечь свою одежду, в которой я прошла через…

Тут я запнулась, ибо воспоминания, которые ждали своего часа, пронеслись передо мной, ни капли не жалея: вот я сижу в камере, приходит дракон с фиолетовым оттенком глаз, меня навещает отец, встреча с Императором, в окружении стражников я иду в Храм.

— Держи ее! — Диам схватил меня, спасая от падения.

Я лишь мотнула головой, слабо улыбнувшись, но от своего не отступила:

— Мне нужен огонь, стихия Безликого. Надо сжечь, Вань.

— Как ты меня назвала?! — удивился человек.

— Тебя не так зовут? Я слышала, как Диам называл тебя таким именем.

— Это так, — медленно проговорил он, — на Земле есть полная и сокращенная форма имени. У меня это Иван и Ваня, Вань, как ты и слышала. А это Дмитрий, сокращенно Дима.

Я кивнула:

— Хорошо.

Хозяин дома, придерживающий меня с одной стороны, хмыкнул, а Кай, который прибежал тут же, как только услышал, что я спустилась, нетерпеливо забил хвостом, показывая мордой в сторону двери.

— Я так понимаю, что это какой-то ритуал?

Я неопределенно кивнула:

— Мне надо как-то справиться с болью. Магия оставила меня, я в закрытом мире, из которого не возвращаются. Я должна сжечь воспоминания вместе с одеждой.

Надо отдать им должное, больше задавать вопросов они не стали. А я бы не ответила, ибо в тот момент, когда я произнесла это вслух, поняла, что пути назад нет. Все. Это не сон и не страшная сказка, которая мне привиделась после смерти. Я жива. Магия нет. Я знала, что далеко не сразу смогу это принять, никогда не любила изменений; оставлять одежду было опрометчиво. Все же это часть моего теперь уже прошлого: пока она здесь, я не успокоюсь. А огонь… Я сожгу ее так, как сожгли во время казни меня.

Мужчины оделись и повели меня во двор позади дома, благо, имелся и такой. Торопливо расчистили снег и принесли сухих дров. Благодарно взглянув на них, я медленно подошла к костру и положила туда свою одежду. Постояла пару минут и ощутила, как в руку лег какой-то квадратный предмет. Дальше действовала по указу Ивана: достала одну из палочек, чиркнула ей по коричневой стороне коробочки и увидела огонь. Ветер утих, мне казалось, он наблюдал за моими действиями. Я аккуратно опустилась на колени и поднесла спичку, как назвал ее Дима, к лохмотьям. Они будто этого и ждали — вспыхнули тут же, окрашивая обычное пламя в кроваво-красный цвет. Надеюсь, с моей семьей все в порядке, и Император оставит их в покое после моей казни.

Знают ли они, что я выжила? Что-то подсказывало мне, что нет, ведь там от меня остались только горстки пепла на полу храма…

Все эти мысли проносились в голове, постепенно затухая. Проще не думать об этом, не так больно. Я смотрела в огонь и понимала, что мне предстоит начать новую жизнь в этом мире, сердцем чувствовала, что Иван и Дмитрий помогут мне и не оставят в беде. Игры судьбы я не понимала никогда. Здесь встретила их, и меня спасли. Что это, знак прощения? Не знаю. Пламя тем временем медленно опадало, и скоро передо мной был только черный круг, напоминавший о том, что с прошлым я рассталась. Зачем тешить себя напрасными надеждами, разрывающими душу? Магии здесь нет, мне не вернуться.

Рывком поднялась и поклонилась погасшей стихии. Все же Безликий оставил меня в живых. Первой вернулась в дом и села в кресло, забыв снять куртку. Кай тут же подбежал и положил голову на колени, всем видом показывая, что понимает, как мне плохо. Грустно улыбнувшись, потрепала его по голове. Иван подошел, сел рядом и взял за руку:

— Мы поможем тебе, не сомневайся. Давай куртку снимем.

— Хорошо, — тихо сказала я, позволив ему снять ее с меня.

— Ты голодная, да? Дима приготовит что-нибудь, скоро будем есть! — видно было, он всяческими способами старался меня отвлечь. — Надеюсь, ты сможешь есть нашу пищу.

— Надеюсь, — хмыкнула я, — иначе долго мне здесь не протянуть.

Иван подмигнул:

— Вот сейчас и проверим. Дим, ты скоро? Гостью надо покормить!

— Скоро, скоро, — проворчал Дима, на минуту выглянув из кухни и тут же там скрывшись.

— Спасибо тебе, — дотронулась до Ваниной руки, которая оказалась неожиданно горячей. — И тебе, Дим!

— Да ладно тебе! — донеслось с кухни. — Мойте руки, я достаю мясо из духовки.

Ваня усмехнулся:

— Ну наконец-то! Пошли.

Вскоре мы сели за стол. Кухня была просторной, все шкафчики, сделанные из натурального дерева, сверкали чистотой, и я мельком отметила, что все лежало на своих местах. Ничего лишнего, идеальный порядок. Дима на правах хозяина принялся нам накладывать мясо, запеченное в духовке. Она было покрыто золотистой корочкой, в которой застыли приправы. Пахло потрясающе. Против воли я сглотнула слюну; что ж, я и забыла уже, когда я ела в последний раз. Это было очень давно, еще до заключения. Пищу, которую подавали в тюрьме, сложно было назвать вкусной. Серо-коричневая каша и кусок черствого хлеба — о большем не приходилось и мечтать. А здесь все по-другому. Я дождалась, когда все тарелки будут наполнены и начала есть.

— Очень вкусно, Дим! Очень! — я должна была похвалить невольного повара, который накормил нашу компанию. Но сама же я поняла, что вкуса еды совершенно не ощущаю. Да, я чувствовала потрясающий запах, но вкус я так и не смогла почувствовать.

Мы ели в полном молчании. Каждый понимал, что лучше сейчас оставить тишину нетронутой. Когда трапеза была окончена, Дима собрал тарелки и отнес их к раковине. На меня же вдруг навалилась необъяснимая усталость, будто весь груз прожитого разом вернулся ко мне.

— Дим, где я могу поспать? На диване? — спросила я, с трудом борясь с подступающей дрожью.

Мужчина замахал руками:

— Нет, что ты, Марика! У меня есть гостевая спальня, пойдем, покажу.

Взяв меня за руку, он потянул меня в сторону той комнаты. На пороге кухни я обернулась и посмотрела на Ивана:

— Спасибо, — практически прошептала одними губами и позволила хозяину дома утянуть меня за собой.

Гостевая спальня представляла собой просторную комнату с большим окном, выходившим во двор. Большая кровать с балдахином светлых тонов, пушистый ковер, пара кресел, двухстворчатый шкаф и стол. Справа от кровати была еще одна дверь, которая вела в ванную комнату.

— Вот здесь ты будешь жить, — сказал Дима, наблюдая за моей реакцией.

— Красиво здесь, уютно, — выдавила из себя я, стараясь выглядеть спокойно.

На самом же деле я слабо понимала, что со мной происходило: сердце колотилось как бешеное, слабость ощущала все больше. Хотела шагнуть вперед, но зашаталась и схватилась за спасителя, который озабоченно покачал головой:

— Тебе плохо: Не нравится мне это.

— Я устала, Дима. Мне надо отдохнуть, только и всего, — слабо улыбнулась. — Можешь идти.

Пару минут он смотрел на меня, но потом принял решение:

— Если что, зови. Я рядом.

Кивнула и поспешила опуститься на кровать, чтобы не упасть. Закрыла лицо руками и застыла так, стараясь успокоить дыхание. Не знаю, сколько я так сидела. Когда сердце стало биться не так часто, я разделась и рухнула в кровать, ожидая, что не смогу уснуть. Но усталость сделала свое дело, ибо я не заметила, как уснула. И мне приснилась казнь. Я снова была в кольце огня, который истязал мое тело, с каждым ударом приближая к смерти. Плети кружили вокруг, возникая из ниоткуда и исчезая в никуда, я же устала бегать, сил уворачиваться уже не было. И вот одна из них медленно подлетает ко мне, я инстинктивно закрываюсь рукой, но ничего не происходит.

Все вокруг меняется, я больше не вижу стен храма, больше не вижу силуэты жрецов и Императора. Теперь я заключена во тьме, и даже свои израненные руки не могу рассмотреть. Что это, очередной кошмар? Холод, который я, казалось, забыла навсегда, вновь пришел, заставляя меня подчиняться и проникая внутрь, стремясь найти путь к сердцу. Я попробовала встать, но не вышло, старалась пошевелить рукой или ногой, но и этого не смогла сделать. Я застыла, пойманная в оковы теперь уже холода и тьмы. И что дальше. Хотелось кричать, чтобы доказать себе, что я еще жива! Я еще есть! Но из горла вырывался лишь сдавленный хрип.

Неожиданно тьма начала меняться, постепенно съеживаясь. Что-то будто подгоняло ее, заставляя отходить назад. Наконец я смогла понемногу двигаться; повернув голову, увидела алые всполохи, разрывающие темное полотно. Стена все приближалась, и скоро я почувствовала жар. Огонь?! Боги, снова?! Я вскочила и заковыляла прочь от него, чтобы спастись. Но куда там!.. Я двигалась слишком медленно, чтобы иметь хоть какие-то шансы убежать. Вот он настиг меня, и я сжала кулаки, ожидая приступа боли. Но ее не последовало. Пламя окутало меня, не обжигая и принося покой. Ощутив невыразимое умиротворение, я наконец успокоилась. Душа подсказывала мне, что теперь я могу спасть спокойно.

Врач, изрядно уставший от произошедшего, но довольный, что им удалось спасти девушку, недоуменно взирал на друга, который мерял шагами кухню, предусмотрительно закрыв дверь, чтобы не нарушить покой иномирянки. Странно все складывается, ведь еще неделю назад Иван и подумать не мог, что дар деда поможет ему увидеть ее ауру и понять, какую ошибку он тогда допустил. Видя, как подействовала целебная мазь на Марику, Иван мог только мысленно благодарить деда за то, что показал все внуку, прекрасно зная, как скептически парень ко всему относился. Вдруг мужчина поймал себя на мысли, что гостья своим появлением начала менять их жизни. Это уже происходит.

— Хватит метаться уже! — устало сказал он, потерев глаза.

Дмитрий сделал вид, что друга не услышал и продолжил ходить из стороны в сторону:

— Ты что? Она же проспала уже сутки! Я подходил к двери, дышит нормально, не стонет. Сходи к ней, а?

— А вдруг разбужу? — спросил Иван, которому уже понемногу начало передаваться беспокойства хозяина дома. — Хотя ладно, пошли.

Мужчины, стараясь идти как можно тише, приоткрыли дверь в комнату Марики. Девушка спокойно спала, завернувшись в одеяло, как в кокон. Иван осторожно подошел к кровати и прикоснулся к ее шее — пульс был нормальным, температура тоже. На щеках играл здоровый румянец. Шумно выдохнув, девушка повернулась на другой бок и продолжила спать. Шрам на шее теперь был отчетливо виден. Иван пробежался пальцами, слегка его касаясь — и здесь все было хорошо. Никаких пульсаций, никакого жара. Подняв глаза на друга, врач увидел, как Дима облегченно вздохнул, на секунду прикрыв глаза. Он переживал за Марику, как и сам Иван.

Зашторив поплотнее шторы, чтобы солнечный свет не разбудил ненароком настрадавшегося человека, они осторожно вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Она сильно истощена, Дим — врач взъерошил волосы, вдыхая морозный воздух.

Мужчины стояли на крыльце, любуясь рассветом, который заставлял снег искриться, словно тут был усыпан алмазами.

— Да, — согласился хозяин дома. — Думаю, будить ее нам не стоит. Пусть отдохнет.

— Ты только представь, что ей пришлось пережить! Переход в другой мир, пытки огнем, а теперь она еще и узнала, что магии здесь нет, и ее собственная покинула ее. Для нас это сложно, но для нее это часть жизни. И ее отняли.

— Теперь она под нашей защитой, — гордо выпрямился Дима.

— Не забывай, что твой отпуск скоро кончится, и тебе придется возвращаться в город. Да и у меня работа, сам знаешь, не знаю, когда вернусь домой, днем или ночью.

— И что же ты предлагаешь? — прищурился охотник, взирая на друга.

А тот ответил просто:

— Не знаю. Время пока есть, и нам надо решить, как быть дальше. Ясно, что оставлять ее нельзя одну, опасно. Присмотреть, кроме нас, особо некому.

— Ты прав, — задумчиво протянул Дима, — если просить кого-то присмотреть на ней, то придется рассказать правду. Это невозможно. Я в твою историю с трудом поверил, не говоря уже о ее судьбе. Если бы не я ее нашел, только рассмеялся бы, услышав такое. Не может это быть правдой.

Иван ухмыльнулся:

— Как видишь, может. Ладно, придумаем что-нибудь.

— Слушай, а ты видел ее ауру? Пытался посмотреть особым взором? — любопытство взяло верх.

Врач слегка сморщился от такой формулировки, но ответил:

— Да. Сначала она была соткана из огня, а теперь успокоилась.

— И на что она похожа?

— Она не серая, как у обычных людей. У меня из-за дара она с золотистыми вкраплениями, а у нее сейчас бледно-золотой ореол. Нет, я не знаю, что это значит. Говорю лишь то, что вижу.

Охотник ничего не сказал, наблюдая, как Кай, вырвавшись из дома, резвился, прыгая по снегу. Почувствовал, что девушка в безопасности, и позволил себе покинуть ее.

— Придумаем что-нибудь. Чай, не в первой! — Иван хлопнул помрачневшего друга по плечу. — А помнишь, как мы пса твоего выхаживали?

Дима улыбнулся, вспомнив, как маламут появился в его жизни.