Огонь испепеляющий

Глава 2.

Роан представлял собой величественное зрелище. Не зря приезжали люди из дальних земель, чтобы погрузиться в атмосферу этого города. Он поражал своей мощью и силой. Огромные строения, в основном, из камня, множество статуй, увековечивающих прежних правителей или ученых, огромные императорские сады, куда можно было войти лишь в определенное время суток. Но главной изюминкой столицы было три храма для каждого бога. Храм моего бога представлял высокую узкую башню, взмывающую вверх, на вершине которой периодически были видны синеватые всполохи. Тем, кто желал обратиться к богу, приходилось подниматься на верхнюю площадку вне зависимости от погоды, уповая на то, что они будут услышаны. Святилище Гароны, наоборот, было приземистым зданием в несколько этажей, входом в которое служила каменная арка исполинских размеров. Она располагалась на расстоянии десяти метров от здания отдельно от него. Секрет заключался в том, что обычно она была просто аркой со всех сторон.

Я помню себя в детстве. Все не могла никак понять, как можно войти в строение без дверей? Раз за разом я обходила эту арку, пытаясь выяснить, как она может быть входом. Как оказалось, может. Человек, вошедший в нее с одной стороны, выходил уже в храме. Но больше всего людей привлекал другой храм, храм богини Эраны. Кипенно-белый, со стрельчатыми арками и всегда открытыми воротами; то и дело по нему пробегали тени неясной формы и размера. Иногда и вовсе его окутывала темная дымка, которая — как мне иногда думалось — жила своей жизнью. В это время даже самые рьяные почитатели богини опасались туда заходить. Все-таки Эрана была богиней двух стихий, и никто не мог знать, что преподнесет им визит в храм на этот раз.

Погруженная в свои воспоминания, я все же заметила, что экипаж не остановили около дознавательного корпуса, а направили прямо к императорскому замку, что было, мягко говоря, пугающе. Обычная процедура состояла из нескольких этапов расследования, во время которого человек находился у дознавателей в отдельной камере. Только опаснейших преступников отправляли в подземелье Императора, так как там стояла особая защита. Казалось бы, зачем подвергать главу империи опасности? Но нет, в данном случае охраняли людей от преступников. Правитель прекрасно мог защитить себя сам, ведь он был чистокровным драконом с многовековой историей. Такие же драконы входили в его личную охрану. Вообще он окружил себя только представителями своего вида. Причина — доверие. Он чувствовал их, как никто другой. Единственное исключение составляла его гвардия в лице мааров. По некой причине он благоволил людям без врожденного дара настолько, что брал их на службу, даже давал возможность научиться магии без начальных сил. Я когда-то думала, что это невозможно, но у него получалось. И помогал ему в этом маг-советник, познавший свет и тьму.

Ситуация мне решительно не нравилась.

— Господа, я требую хоть какой-то информации! — я нарушила многочасовую тишину.

— Простите? — тут же подал голос старший маар.

— Я обязательно вас прощу, всех вас, как только мне доподлинно станет известно, что происходит! Вы пришли в мой дом, задержали, обвиняя в убийстве, а теперь вместо дознавательного корпуса мы направляемся в замок! — с каждым словом во мне крепла уверенность, что простой проверкой следа магии все не закончится.

— Миледи, прошу Вас, сохраняйте спокойствие.

— Не собираюсь его терять, знаете ли. Я прекрасно осознаю, что это ни к чему хорошему не приведет. Но я прошу вас объясниться!

— Миледи, успокойтесь, — вдруг заговорил сомневавшийся ранее в моих ночных прогулках гвардеец.

— Спокойствия мне не занимать. А как Ваше имя? — что ж, хочет поговорить, так давайте поговорим.

— Леат Доарон, я к вашим услугам, — произнес маар, слегка прищурившись.

— Марика ир’Нард, несказанно рада встрече с Вами, — проявила я мнимую вежливость, еще раз представившись. — Скажите мне, лорд Доарон, раз Вы готовы мне помочь, зачем меня везут в замок.

Неожиданно разговорчивый гвардеец, переглянувшись с собратьями, через пару минут все-таки разъяснил:

— Вас хочет видеть маг-советник. Он решил лично проверить след Вашей магии, поэтому и приказал доставить прямо в замок.

Я вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. Айтар Яртх был неоднозначной личностью. Он не любил людей без дара, но для мааров лично иногда проводил испытания. Он был темной лошадкой, и я не знала, что от него ждать. Должно быть, хочет лично убедиться в справедливом приговоре. Но у меня еще были вопросы:

— Есть еще подозреваемые?

Ответил опять лорд Доарон:

— Да, другие группы уже задержали одного оборотня и двух магов.

— Их след проверяли?

— Нет, миледи.

Значит, Император посчитал нужным устроить показательную проверку. Или все же маг-советник? Подозреваемых будут изучать всех вместе. Это я произнесла уже вслух, а Леат лишь согласно кивнул. Вдруг экипаж качнулся и остановился. Маары вышли первыми, а я замешкалась, не желая видеть того, что будет за дверью. А там было на что посмотреть: огромный замок из темно-серого камня, местами уже почерневшего, с множеством башен производил гнетущее впечатление. Я заметила у ворот какое-то движение: к нам направлялось двое. Судя по ауре, маг и дракон.

Драконов ни с кем нельзя было спутать. Их выдавали глаза: горящие, словно само пляшущее пламя. Даже в человеческом обличье они выделялись из толпы, ибо от них веяло древней силой. Они заботились о своих сородичах, защищали их, порой ценой собственной жизни.

Для тех, кто мог жить веками, это была высокая плата, не так ли? Они рождались воинами, им тяжело было не воевать. Вспыльчивые, отчаянные, они всегда были в первых рядах любого войска. Но и чувство справедливости не было им чуждо. Аура, о да, она стоило того, чтобы обратить на нее внимание. В ней отражалась их сила: к цвету огня прибавлялся цвет уникальной для каждого дракона магии. Аура бурлила, а глаза были ее отражением. К ним относились по-разному: кто-то боялся, кто-то восхищался, но их мощь не оспаривал никто. Из-за Безликого магия этой стихии была закрыта для всех, кроме них, ведь пламя было их сутью. Больше всех повелителей небес не любили жрецы, считая отпрысками низвергнутого бога.

А вот магов мне всегда было немного жаль. В отличие от нас, ведьм и ведьмаков, кто обладал даром с рождения, принимая его по кровной линии, магам доставалась лишь предрасположенность к обучению; поэтому им приходилось усердно трудиться, чтобы достигнуть более-менее достойного уровня. Наши глаза и ауры отличались. Мои, например, после получения стихии были всегда васильково-синими, их же глаза меняли цвет только при использовании того или иного заклинания. Тогда и аура окрашивалась в цвет используемой магии. В большинстве своем маги никогда не были у власти, они лишь помогали. В нашем мире было только одно государство, управляемое магом. Наэдар находился далеко на севере, я там не была никогда.

Пока я разглядывала лордов, краем глаза — как я заметила — за мной наблюдали маары, особенно Леат. Неужели они думают, что я стушуюсь перед драконом или магом? Не бывать этому. А тем временем дракон, который шел вровень с человеком, немного замедлил шаг, пропуская человека вперед. Не знаю, заметили ли мои спутники эту рокировку, но она меня насторожила. Природный огонь дает дорогу приобретенной магии? Одни вопросы роились в моем голове в этот момент. И вот они подошли к нам.

— Рад приветствовать Вас в нашем замке! — чуть склонил голову маг. — Позвольте представиться, второй маг-советник, Яорн Гор. А это Дораим Адар Корай, начальник службы безопасности Императора.

Я заметила, как Гор чуть скривился, представляя дракона, а его глаза полыхнули черным. Занятно, магию тьмы обычно не разделяли с магией света. Эрана не любила разделения стихии, они взаимосвязаны навсегда. Это значило, что второй маг Императора нашел способ договориться с богиней. Надо быть осторожней.

— Марика ир’Нард. Позвольте поинтересоваться, что же будет дальше, если подозреваемую встречает практически сам Айтар Яртх и тот, для кого безопасность правителя всегда на первом месте? — мне было все тяжелее сдерживать эмоции, так как я почувствовала знакомую боль, приступ был близко.

Мне придется проявить как можно больше неуважения, чтобы меня побыстрее отправили в камеру. Я молилась, чтобы она была с пресловутой особой защитой. Если силы Адана вырвутся сейчас, это будет катастрофа. Я могу себя выдать. Для всех же я была представительницей знатного ведьмовского рода, которая решила уединиться в глуши, чтобы развивать свой талант. Поверьте, полуправда иногда хуже лжи.

— Как? Вам ничего не рассказали? Ах, разве так можно, господа? Дама в неведении! — насмешливо сказал маг, обращаясь к маарам.

Обращение в нашем мире значило много, а «дама» использовалась только для простолюдинов. Оскорбил маг, оскорбил.

— Миледи, Вы знаете ситуацию, — все же заговорил дракон, выделив голосом слово «миледи», — сейчас Вас проводят в Вашу камеру, где Вы будете находиться на протяжении всего расследования до оглашения приговора.

— Другие подозреваемые тоже будут там?

Маг окинул меня чернотой своих глаз и задал встречный вопрос, опередив начальника службы безопасности:

— Откуда Вы знаете о других?

— Не думаю, что к такому громкому делу может быть причастна только одна ведьма.

Я посчитала нужным не выдавать Леата, который, как и другие маары, почтительно молчал, не вмешиваясь в разговор. Пусть будет так.

— Зрите в корень, — подмигнул мне дракон, — у каждого обвиняемого будет своя камера.

С облегчением выдохнув, я поняла, что мне пора вспомнить о дерзости и неповиновении, боль была все ближе:

— Ну что же, пойдемте, мне не терпится видеть свои новые покои в императорском замке! Всегда о них мечтала, знаете ли, — сказав это, я обошла мага, взяла под руку дракона, что само по себе было неслыханно, и потянула за собой по направлению к замку. Он только ухмыльнулся и позволил себя тянуть. Остальные, лишившись дара речи, двинулись за нами только через пару минут.

В подземелье мы шли очень долго, поворачивая множество раз. Я подозревала, что замок огромен, но чтобы настолько, представить не могла. Анфилады залов, множество арок, некоторые из которых были не то обманками, не то входами в некоторые помещения, как и в храме Гароны. Спустившись вниз, я увидела длинный ряд камер, не соединенных между собой. Здесь, под замком, магия чувствовалась еще больше, все сооружение было насквозь пропитано стихией огня и не только. Защита была соткана из всех стихий, недаром же глаза второго мага отливали черным.

— А с соседями я когда познакомлюсь? — меня начинало знатно пошатывать.

— Всему свое время, — улыбаясь, ответил мой провожатый.

— Адар, да прекрати ты! Она преступница, а ты ведешь себя, словно вы на прогулке, — не выдержал Гор.

— Пока она лишь обвиняемая, Яорн. Если ее вина будет доказана, я сам лишу ее жизни.

Дракон посмотрел на меня очень странно, а огонь в глазах приобрел фиолетовый оттенок. Палач, стало быть. Мне стало не по себе, и я подумала, может, не того провожатого в казематы я выбрала?

Неожиданно он остановился, открыл ничем не примечательную камеру, где одиноко горел факел, и приглашающе махнул рукой. Я протянула руку, чтобы проверить проем на предмет преград, но тут же покачнулась назад. Мою руку будто тысяча иголок пронзила. Вот какая была защита! Блокировка силы. Я замерла на пороге: невелик у меня выбор, конечно. Тянуть время, чтобы приступ все-таки настиг меня вне камеры или справляться с ним внутри, переваривая все в себе из-за блокировки магии.

Магу все не терпелось отправиться по своим делам:

— Марика, что же Вы медлите? Не нравятся апартаменты?

— Что Вы, мечта всей жизни!

Выбор сделан. Давайте выясним, насколько меня хватит, насколько благоволит мне Адан. Я шагнула внутрь, мысленно уповая на то, что дверь закроют сразу же. Так и было. Сопровождающие уже не увидели, как я рухнула на солому, сотрясаясь от беззвучного крика. Моя боль пришла.

— Адар, да что происходит? Что с этой ведьмой не так? — магу было важно узнать, почему защита, которую он лично устанавливал на каждую из камер, так на нее действовала. Ее целью была блокировка магии таким образом, что заключенный, находясь внутри, не мог ее применять. Доступ закрывался благодаря особым камням, которые были частью подземной части замка. Но ее словно выворачивало наизнанку, бросало из стороны в сторону, а встать она не могла. Глаза закатывались, губу она уже прокусила до крови, сияющие синие глаза были закрыты, но о помощи она не просила. Но зачем же терпеть боль! Она слышала разговор о себе. Как бы неприятно не было магу это осознавать, но сейчас она была лишь одной из ряда подозреваемых.

— Послушай, я не совсем понимаю. Видимо, что-то не так с ее магией. Может, она слишком слаба, и защита так на нее действует?

— Ты знаешь лучше меня, что, будь она слабой, здесь бы ее не было. Нет, не в этом дело. Надо проверить ее род и ее саму.

— Тебе виднее, Яорн. А пока я ослаблю защиту, чтобы ведьме стало полегче.

Маг не в первый раз сталкивался с драконами, но понять их не мог никогда:

— Ты уверен? Если на ее совести убийство с использованием стихии, то…

— Вина не доказана, маг. Ты еще сможешь вершить свой суд, но над ней ли? — окинув мага взглядом своим огненных глаз, он сосредоточился и немного ослабил защиту.

Мне стало легче дышать. Сначала я даже не могла двигаться, все тело ломило. Действие блокировки снаружи и замкнутая внутри сила чуть не лишили меня рассудка. Такую боль мне еще не приходилось чувствовать. Адан не покинул меня, стихия уже успокаивалась, когда защиту ослабили. В этот раз мне повезло. Я не знала, как долго мне придется здесь пробыть и пытаться скрыть неспокойную стихию. А те, кто знал, не скажут мне об этом при любом стечении обстоятельств. Вновь обретя способность ясно мыслить, я осмотрелась. Кроме соломы, устилавшей пол, матраца вместо кровати и факела в камере ничего не было. Но мое внимание привлекло необычно большое для подземелья окно, конечно же, с толстой витой решеткой. Я с трудом подошла и не поверила своим глазам: за окном было небо, темное, ночное. Очередная магическая шутка, мыслю. Вид из окна выглядел очень естественно: я видела шпили башен, развевающийся в ночи флаг, изображающий дракона в огне, изредка пролетающий дозорных в небе.

Да, Император был всесильным драконом, но охрана от этого не ослабевала. И другие жители замка нуждались в защите, его жена и двое сыновей. Не думаю, что тот дракон с фиолетовым оттенком огня смог бы простить себе, если бы что-то случилось на этой территории. Этот дракон не выходил у меня из головы. Он был опасным и непредсказуемым. Да, он дал магу идти немного впереди, встречая новоприбывших, но сил ему было не занимать. Магу никогда не сравниться с драконом. Яорн Гор был человеком с начальной магией, который смог обрести знания в обучении и подняться до столь высокого ранга, а в жилах этого Дораима Адара Корая плясало само пламя. Однако и к Яорну мне надо присмотреться и выяснить, как ему удалось разделить стихию. Может, это была потеря или отказ от одной из сторон? Богиня не прогневалась, сила по-прежнему ему доступна. Раньше с таким я не сталкивалась.

Взглянув на ночное небо, я мысленно потянулась к своей стихии. Тут же вспомнилось мое убежище вдали от людей, мое место силы в лесу, где деревья помогали мне переносить буйство воздуха, семья, которая, как я надеюсь, не узнает от чужих, где я. Не надо им пока этого знать. Вернусь и все объясню. Мать поймет, брат поддержит, а отец… Отец сначала выплеснет свой гнев, а потом пообещает разобраться по своим каналом. Род ир’Нардов был знатным, моего отца уважали в обществе и прислушивались к его мнению. Фаарн ир’Нард был судьей и судьей справедливым, к его чести. Магические суды — это суды особого рода. В каждом деле он лично проверял все оттенки, следы, заклинания, чтобы приговор был вынесен так, как и должно быть. Особенно он не любил ментальные заклинания, которые могли менять воспоминания и даже чувства. Не любил, но с блеском решал эти головоломки.

При мысли о моей семье я вспомнила песню, что пела мне мать в детстве. Родители всегда говорили мне, что от страхов надо избавляться. При любых обстоятельствах надо их искоренять, выжигать, чтобы они не пустили свои корни внутри тебя. Страх сковывает, не давая двигаться, страх ослепляет, заслоняя будущее, искривляя настоящее. В детстве я боялась высоты; мне было восемь, когда я упала с дерева. В тот же день отец позвал меня вечером на улицу и долго рассказывал о звездах, показывал созвездия. Тогда же он помог мне с полетом: я смогла несколько минут побыть в воздухе. Он хотел избавить меня от этого страха, и у него получилось. Тогда я поняла, что моим богом будет Адан. С тех пор мама всегда пела мне эту песню; как я потом узнала, ее написал мой отец. Я и сейчас вспоминаю о ней, чтобы успокоиться. Мой голос от крика охрип, но не спеть я ее не могла. Думаю, блокировка не должна пропустить звук наружу:

Они не пойдут за нами, они останутся здесь,

Красками и холстами

Пойманные в сеть

Покрова тоски и печали,

На фоне холодном, простом,

Сотканном из тумана,

Что рождается в мире другом.

Извиваясь, цепляются тщетно

За выступы света внутри,

Стараясь тихо, неслышно

Занять своё место. Почти.

Почти могло получиться

Вернуться в былое с тобой

И вспомнить, зачем же мчится

То время, данное судьбой,

Время-охота, время-стрела,

Многоликое время…

Никогда. Навсегда.

Они будут пытаться.

Сдаться так просто? Отнюдь.

Но ушедшего не вернуть,

Не спасти то, что было и

Будет в мире подлунном,

Тёмном, пустом,

Искренне жалком,

Полном скомканных снов,

Забытых, разбитых крылом.

Собрать их иль склеить

Не может никто,

Прошлое было,

И погасло оно.

Время-граница, время пришло.

Душа мятежная поддаётся соблазну легко,

Слишком юна,

Слишком вольна

Делать, что кажется верным.

Истина или ложь?

Возродить? Отпустить?

Забыть или вспомнить то,

Что было давно,

До начала времён,

До начала всего?

Они не могут дальше идти.

Оставленные позади,

Молящие о пощаде,

Прощении, возвращении,

Избавлении и пути,

По которому уж им не идти.

Они не пойдут за нами, они останутся здесь,

Свободные от

Надежды,

Мечты

Или … что ещё есть?

В тот момент я не думала о том, что кто-то может меня услышать, я просто еле слышно пела, закрыв глаза, вцепившись в решетку. Я настолько погрузилась в себя, что не слышала, как дверь в камеру почти бесшумно открылась, и зашел дракон-палач. Допев песню, я пару минут стояла в тишине, уже понимая, что не одна. Затем медленно повернулась и увидела, что дракон будто находится в трансе, ибо он стоял с полуприкрытыми глазами. Огонь факела при его появлении дрогнул пару раз и погас. Теперь единственным источником света был свет луны, магической иллюзии, проникавший через окно.

— Это не иллюзия, — поразительно ясным голосом сказал Адар.

— Что? — мне пришлось вернуться в реальность.

— Окно — это не иллюзия. Вы действительно сейчас не в подземелье, а в верхних камерах.

— Зачем? — только и смогла я сказать, лихорадочно размышляя, что этому дракону от меня надо.

— Вы поклоняетесь Адану. Чем ближе к стихии, тем лучше переносить все тяготы и лишения, — сказал он, взглядом зажигая вновь факел, возвращая свою стихию в мои уединенные покои.

— Откуда эта благосклонность, Адар? — я использовала второе имя, у драконов было очень много ритуалов со своим значением. Имена значили для них очень многое. Первое имя могли использовать возлюбленные, родные и близкие друзья. Второе имя использовалось в обычной жизни с другими. Обычно при обращении к малознакомым драконам к имени прибавляли слово «тар», обозначающее их принадлежность к этой расе. Они гордились своим происхождением.

Однако, не дав ему ответить, я сказала сама:

— Вы не знаете, сколько каждый из нас здесь пробудет. Хотите, чтобы продержалась подольше с помощью своей стихии?

Адар чуть скривился, но ответил:

— Совершенно так. Когда я буду казнить, я хочу быть уверен, что человек в сознании, прекрасно понимает, что наказание заслуженно. Учитывая блокировку камер, поддержать ваши силы мы можем только при помощи первозданной стихии.

Вот как, значит, в сознании! Надо сказать, вся эта история и этот палач в отдельности начинали знатно выводить меня из себя. Я сжала зубы и пыталась успокоиться, почувствовав, как где-то в затылке откликается боль. Да, защиту камеры они ослабили, мне стало легче, но это значило, что стихии теперь будет проще вырываться. В мои планы это не входило. Единственной моей целью было вырваться из подземелья императорского замка и вернуться к семье. О побеге не могло быть и речи: много магии, много охраны, да и Адар мне не нравился.

Я никак не могла понять, откуда такой интерес к моей персоне. Хотя причин могло быть несколько. Либо приговор уже вынесен, и меня сделали виновной, и в этой камере я буду ждать неминуемой в этом случае казни; либо в замке уже известно о том, что моя стихия мощна и нестабильна, а сейчас меня просто изучают, как подопытного зверька. У меня был еще и третий вариант: они все же не определились с именем убийцы, а время до выяснения официального приговора еще оставалось. Такими изощренными методами палач проверял каждого подозреваемого, полагая, что преступник себя проявит каким-то образом, несмотря на защиту.

Я первая нарушила затянувшееся молчание:

— Когда меня познакомят с другими собратьями по несчастию?

— Что!? — вот и лишился дракон своего спокойствия. — Это что, светский бал!?

— Вам надо увидеть, как ведут себя все подозреваемые, если их собрать вместе. Прощу прощения, если НАС собрать вместе, — произнеся это, я поняла, что права.

— Ведьма, да откуда ты это знаешь!? — палач все не мог успокоиться.

— А, если я заключенная, то и установленные правила этикета можно нарушить? — вопросительно подняв бровь, я посмотрела прямо в пылающие глаза дракона, где алый цвет практически скрылся под фиолетовыми всполохами. — Так, дракон?

Начальник службы безопасности начал рычать и медленно приближался ко мне. А на меня вдруг навалилась абсолютная апатия; пусть мне и предоставили доступ к моей стихии, этот приступ бесследно не прошел, я не могла так быстро восстановиться. Я повернулась к взбешенному дракону спиной, уткнулась лбом в решетку и, закрыв глаза, опять запела ту песню. Не знаю, зачем, но я чувствовала, что поступаю правильно. Постепенно дыхание выровнялось, я смогла упокоиться. Собравшись, я оглянулась, искренне надеясь, что палач уже исчез, но я ошиблась. Он застыл и смотрел на меня, не отрывая глаз, ставших уже совершенно обычными огненными, без фиолетового оттенка.

— Адар, не трать свое время только на меня. Другие заключенные тоже могут быть интересными, — сказала я очень спокойным, почти безжизненным голосом.

— Не разочаруйте меня, леди ир’Нард, — он произнес это странным голосом, возвращаясь к установленным нормам этикета.

— Доброй ночи, лорд Корай, — я в долгу не осталась.

Увидев, что Адар собирается-таки уходить, спросила о том, что давно волновало меня:

— Как Яорн смог разделить стихию? Раньше я считала это невозможным.

— Миледи, Вы задаете очень правильные вопросы, — усмехнулся палач, — однако сейчас я могу лишь сказать, что боги не всегда глухи к нашим молитвам. Я вынужден откланяться, до скорой встречи.

Когда за ним закрылась дверь, я легла на соломенную кровать и неожиданно быстро уснула, отогнав от себя все страшные мысли, рой которых в моей голове все никак не мог успокоиться. Мне многое надо выяснить, но я сделаю все, чтобы доказать свою невиновность.