Огонь испепеляющий

Глава 3.

Тогда Дмитрий Владимирович Озерный, успешный бизнесмен, владелец крупной строительной компании, которая досталась ему от отца, выбрался в свой родной поселок Таежный, радуясь долгожданному отпуску. Собственно, и полноценным отпуском эту неделю нельзя было назвать: первое время телефон не умолкал, и даже деловой заместитель не мог оградить его от потока вопросов. Мужчине это надоело, и уже к вечеру второго дня он хотел выбросить телефон куда-нибудь подальше. Остыл и понял, что можно его просто выключить. Надо признать, эта простая истина принесла ему облегчение.

Он тут же отправился на кухню: всегда любил поздние ужины. Бывшая жена часто корила его за это, сетуя на то, что это вредно для здоровья, может повлиять на его подтянутую фигуру. Дима лишь вяло отмахивался, не забывая про тренажеры и спортзал. Брак, так и не принесший счастья обоим, развалился, и теперь некому было говорить ему, что есть на ужин. Поймав себя на этой мысли, Дмитрий хмыкнул и принялся чистить картошку, наслаждаясь песнями, которые задорные диджеи крутили по радио. Вопреки расхожему мнению, достаток не изменил его. Владимир Яковлевич, который раньше стоял во главе бизнеса, хорошо воспитал сына, показывая на своем примере, что деньги достаются только трудом. Легких денег не бывает.

Дима не думал в молодости, что когда-то займет кресло отца, хоть тот всячески намекал ему на это, в первую очередь настояв, чтобы Озерный-младший получил строительное образование. Парень противиться не стал и закончил университет с красным дипломом. Потом Владимир Яковлевич уговорил-таки сына поработать пару месяцев в компании, чтобы понять, его это или нет. Дима согласился да так и остался там, несказанно обрадовав отца. Жажда справедливости и упорство никогда его не подводили, и к тридцати пяти годам он занял пост заместителя директора. Вскоре Озерный-старший решил, что пора бы и отдохнуть, отдав бразды правления любимому сыну.

Не всегда в компании были рады этому, нашлись и те, кто открыто выступил против этого решения, вплоть до увольнения. Их никто удерживать не стал. Но намного опаснее были те, кто не стал показывать себя. И Дмитрий, по совету отца, стал наблюдать за ними. И тот отпуск дал им мнимую свободу действий, чтобы провернуть какие-то дела за его спиной.

Все эти мысли проносились в его голове, а кастрюля с очищенной картошкой все наполнялась. Скоро она уже стояла на плите, весело булькая, а мужчина уже доставал из духовки рыбу, запеченную с приправами, по рецепту его матери. Вдохнув этот пряный аромат, он выложил рыбу в продолговатую тарелку и, пока картошка не сварилась, отправился на улицу, чтобы поставить в пристройку грабли и лопату. Сегодня ему пришлось прибраться, ибо в этом доме никто не жил уже давно.

Зайдя в сарайчик, он аккуратно поставил садовые инструменты и хотел выходить, но вдруг услышал тихий писк в углу. Подошел ближе и не поверил своим глазам: там был маленький щенок непонятной породы, выглядящий поистине жалко. Шерсть была настолько грязной, что настоящий цвет было невозможно определить, глаза смотрели испуганно и забито; он пошевелился немного, и стало понятно, что у него болела правая передняя лапа.

— Ты как оказался тут, бедолага? — Дима осторожно присел на корточки, стараясь не напугать малыша. Протянул руку, чтобы погладить, но тот сжался в комочек и постарался отползти подальше. — Вижу, натерпелся ты уже, парень. Ничего, давай выбираться отсюда.

Мужчина принес из дома блюдце и налил в него молока. Щенок сначала недоверчиво поглядывал на человека, но голод сделал свое дело: через минуту он уже быстро-быстро лакал молоко и даже позволил до себя дотронуться. Молоко, к сожалению, закончилось очень быстро, и малыш вопросительно посмотрел на Диму, тихонько пискнув. Тот засмеялся:

— Добавки просишь? Нельзя тебе сразу много. Пойдем, надо тебя помыть.

Аккуратно взяв щенка на руки, Дима направился в дом, гадая, как он мог забраться в его сарай, всегда закрытый, без каких-либо отверстий в стенах, ведь его недавно перестраивали. Однако все эти вопросы отошли на второй план, ибо предстояло помыть этот маленький комочек шерсти с наименьшим вредом для обеих сторон. Выяснилось, что воду найденыш переносит стойко: морщится, фыркает, но не старается вырваться. И вскоре чистый и сухой щенок, знатно повеселевший после мытья и еды, с важным видом обнюхивал новый дом, иногда смешно падая, но тут же поднимаясь. Наблюдая за ним, Дима намечал план действий, ведь домашний животных у него не было никогда. Сначала купить корм, туалет, ошейник, да и средство от блох не помешает.

Так и вошел малыш в жизнь Димы, и тот вскоре уже не мог представить свое существование без заливистого лая Кая. Хотя была одна вещь, которая немного еще смущала: ум. Да, да, как ни странно это слышать. У знакомых были собаки, но вели они себя далеко не так, как Кай: носились, как угорелые, гавкали, не умолкая, портили мебель и одежду, порой кусались даже. Но Кай иной раз был лучше людей. Дмитрий помнил до сих пор, как однажды прогуливался по парку, а пес внезапно сорвался с места и помчался куда-то. Мужчина бросился следом, и вскоре утешал заплаканную женщину, у которой хулиган вырвал сумочку. Тот самый хулиган, который без сознания лежал сейчас на земле со связанными руками. Пес сторожил его чутко.

Маламут никогда не подавал голос без причины. Его хозяину иногда казалось, что это оборотень, внутри которого закрыт человек. Такие мысли, которые приходили обычно после прочтения книг в жанре фэнтези, Дима старательно отгонял. Какие оборотни?! Это же Россия, а не фэнтезийный мир. Особенно Кай любил выезжать в поселок на дачу. Тут уж он мог вволю набегаться! Но и здесь он вел себя необычно. Каждый раз он обязательно бегал в лес. И именно в такой день он нашел Марику и привел хозяина к этому месту. Благодаря ему она осталась жива.

Возможно, это и есть причина, по которой он не отходит от нее теперь? Забота? И преданность.

Империя Арденна занимала обширную территорию на северо-востоке, являясь крупнейшим и богатейшим государством Родаана. На севере граничила с Кагарой, где люди славились способностью к созданию порталов, на юге — с Экхаром, который в свое время находился в опале под строжайшим контролем, ибо именно оттуда в Арденну пришли те, кто был недоволен правлением Императора. Они все жестоко поплатились за это, Адар нашел их всех, но Экхар до сих пор находился в тени содеянного в прошлом. Что бы ни делал нынешний правитель этой страны, Джар Тахой, ничего не помогало. Да, он полностью он дал полную свободу людям Императора, во главе которых стоял тар Адар Корай, этот наводящий ужас дракон с фиолетовыми всполохами в глазах. Джар иной раз боялся заглянуть в них, ибо создавалось впечатление, что душу выворачивают наизнанку.

Оказалось, что те безумцы, рискнувшие напасть на Императорский замок, были ярыми противниками стихии Безликого. Решив, что драконы, внутри которых бурлил живой огонь, являются его последователями, они выступили против, полностью лишившись разума. Шансов у них не было. Драконы в человеческой ипостаси были прекрасными воинами, почитавшими сталь, а уж в облике драконов…гиганты, способные управлять временем и пространством, каждый со своим уникальным даром. Они уничтожили всю шайку, а их семьи до сих пор страдают. Но иначе никак. У всего есть последствия.

Тахой понимал, что теперь из-за убийства человека с помощью магии в Империи не будет спокойно. Слухи быстро распространяются. Священные законы богов никто не осмелится нарушить. Но кто-то все же сделал это. Правитель Экхара знал, что подозреваемых четверо: ведьма, оборотень и два мага. В этот раз дознавателей, которые обычно занимались расследованием, отстранили, и Адар лично проверял все. Отпечаток все никак не хотел успокаиваться, меняя свой цвет постоянно. Но когда он все-таки обрел истинную форму, оказалось, что виновна ведьма.

Джар не мог этого понять. Ведьмы и ведьмаки гордились своим происхождением, но не зазнавались, предпочитая помогать людям. Их сила, наследуемая по крови, всегда вызывала уважение. Даже сам верховный маг Айтар Яртх провел некий ритуал, чтобы стать ведьмаком. Люди перешептывались долго, ведь никто и подумать не мог, что это в принципе возможно. Боги не любят, когда с ними играют; они сами любят играть с людьми. А Эрана не покарала мага-ведьмака, по-прежнему даря свое покровительство. Одно слово: боги.

Из раздумий его вырвали тихие шаги. Старший сын почти неслышно вошел в комнату и почтительно замер, ожидая приказаний отца. Детей в Экхаре воспитывали строго, и правящая семья не стала исключением. Мужчина, внимательно взглянув на сына, встал и подошел к окну:

— Скажи мне, Эван, давно ли ты отправлялся на разведку со своим отрядом.

— Две недели назад, отец.

— Хорошо, — кивнул правитель Экхара, наблюдая, как темные облака несутся по небу, подгоняемые сильным ветром. — Собери своих и скажи собрать информацию о четырех обвиняемых в убийстве мага.

Эван Тахой удивленно поднял глаза на отца:

— Но приговор же вынесли. Ведьму казнили.

— Это так, — подтвердил Тахой-старший, — однако что-то в этой истории не дает мне покоя. Никогда на моей памяти отпечаток не вел себя так. Магия не своенравна, сын. К ней всегда можно найти подход. Поэтому я и прошу тебя собрать информацию. Тихо и незаметно.

— Как и всегда, — слегка улыбнулся Эван и, поклонившись, покинул кабинет отца.

Мысленно отдав приказ, он направился в одно из нижних помещений, чтобы обсудить все со своими людьми. Он никогда не сомневался в действиях своего отца; если уж Джар Тахой считает, что здесь что-то не так, значит, так оно и есть. Его интуиция много раз спасала его и в бою, и в политических играх.

— Приветствую, Эван. Что стряслось? — спросил русоволосый парень с лицом, пересеченным шрамами.

— Давай подождем остальных, Гаир. У меня есть приказ отца, правда, очень деликатный.

— Это по-нашему, — хмыкнул подошедший Каррх. — Кого-то надо убить?

— Ты когда-нибудь допляшешься со своими шутками, поверь моему слову, — покачал головой Эван.

Скоро к ним присоединились и остальные, и сын правителя спросил прямо:

— Что вы знаете про убийство мага в Империи?

Каррх присвистнул:

— Ну ты даешь, Эван. Об этом говорит не только вся Империя, но и Кагара. Они были там, когда маары еще не закончили свою работу. Даже северный Карадрам не остался в стороне от слухов. Ведьма, оборотень и два мага были заключены под стражу с блокировкой магии, а долгое время никто не мог выяснить, кто же убил мага.

— Как это кто?! Ведьма. Магия не может лгать.

— Это тебе так кажется, Гаир — тихо сказал подошедший Ирхай. — Чем плох оборотень? Да, они благородные и справедливые, если речь не идет о драконах. У них сильная память крови.

Каррх покачал головой:

— А маги? Камень не такой безобидный, как кажется. Да и Гарона никогда не был благосклонным богом.

— Не боишься говорить такое о богах? — прищурился Эван.

— Нет. Свой дар от них я уже получил, — криво усмехнулся мужчина и замолчал.

Ирхай не остался в стороне:

— Маррад не просто оборотень. Он третий дан клана, а это говорит о многом.

— Третий? Уверен?

— Конечно, — Ирхай кивнул. — У него есть и власть, и возможность.

Гаир, наблюдавший за собратом, мог понять его ощущения, но не разделял их. Он рано остался без отца. Тот был охотником и однажды отправился в лес, но уже не вернулся. Его задрал волк. Однако местные жители шептались, что такие раны не смог бы оставить обычный зверь. А неподалеку нашли человеческие следы босой ноги. Ирхай запомнил тот день навсегда. И сейчас даже не пытался скрывать свою неприязнь.

— Мы все забываем главное! — призвал Эван друзей к порядку. — Магия указала на ведьму. Отец не верил, что это так. Значит, нам надо поговорить с людьми, чтобы попробовать докопаться до сути. Если боги помогут, мы сможем что-то найти.

Рыжеволосый Каррх лишь хохотнул:

— Однако, вот это задачка. Я уже представляю, как смуглые экхарцы будут спрашивать об убийстве, если учесть, что казнь виновного уже свершилась. Ты всерьез думаешь, что получится?

Долгое время сын правителя разглядывал убранство зала, в котором они всегда собирались. Потом резко поднял глаза:

— Уверен. Отчего-то ты даже знаешь, какие слухи бродят в Карадраме. Начало положено. На данный момент это не основная цель, казнь уже состоялась. Важно докопаться до истины.

Ирхай хмыкнул:

— Сын правителя Экхара сомневается в решениях Императора?

— Решал не он, а магия. Кроме того, надо мной он власти не имеет.

Гвардеец еще хотел что-то сказать, но Эван остановил его взмахом руки:

— Довольно слов. Пора на тренировку.

Девушка никогда не думала, что когда-нибудь ослепнет. Да и кто может о таком думать? Лишь маги света и тьмы, которые могли видеть будущее и заглядывать за грань, обладали такой способностью. Но сейчас она и сама могла сделать это даже без применения магии. Ей предстояло всю свою жизнь провести с отцом, заботясь о нем. Он слишком сильно любил мать и не позволил себе жениться еще раз. Девочка помнила, как угасала мать, самое родное существо на свете. Когда-то Иара и Радакай были счастливы и не верили в предзнаменования, до того самого дня, когда она нашла на чердаке их дома черные перья, отливающие серебром. Она лишь дотронулась до них — и тут же потеряла сознание. Вскоре маленькая Лайда забеспокоилась и отправилась искать маму. Увидев ее лежащей на полу, она побежала к Натару, другу их семьи, отца не было дома. Он тут же примчался и, дав понюхать Иаре какой-то сероватый порошок, привел ее в чувство. Они не думали, что Лайда услышит их разговор, но девочка затаилась, стараясь ничего не упустить. Сердце подсказывало ей, что это очень важный разговор.

— Ты же понимаешь, что долго ты не сможешь скрывать свое состояние? — тихо вздохнул Натар.

Иара едва заметно вздрогнула, но отвечать не спешила. Она отряхнула темно-серое платье с бежевой вышивкой, поправила волосы, чтобы занять как-то руки, но все равно было видно, что они дрожат. Наконец она заговорила:

— Я знаю. Но я не могу сказать ему. У нас немного времени осталось, и я хочу видеть его счастливым.

— Вижу, ты смирилась.

Женщина грустно улыбнулась:

— А что мне остается? Когда-то я думала, что за магию не платят. Это дар, который из-за моей глупости стал моим проклятием. Эрана не проявила ко мне благосклонность, я не верховный маг.

— Тише, Иара, тише. Я не был бы так уверен, что он не заплатил за свое решение, — ободряюще сжал Натар ее руку. — За все надо платить. Заплатит и он.

— Пусть так. Но тому, что пожирает меня изнутри, это безразлично, — покачав головой, она медленно встала с кресла и подошла к окну.

А там цвет сад: больше тридцати огромных деревьев надежно закрывали людей и их счастье от чужих глаз. Иара чувствовала, что дочери досталась сила отца. Что ж, оно и хорошо. Гарона — хороший покровитель. Ее муж всегда исправно ходил в храм, почитаю свою стихию. Он сможет научить этому и дочь, когда придет время. Натар, сидевший в кресле, на минуту закрыл руками лицо, буквально впиваясь в него. Посидев там некоторое время, он глубоко вздохнул и достал из кармана пузырек с темно-синей жидкостью.

— Иара, пей на ночь семь дней, начиная с сегодняшнего. Это должно помочь.

Его собеседница удивленно обернулась:

— Натар, ну что ты, не стоило! Это же малеат! Сколько же ты сил потратил на это…

Маг камня горько усмехнулся, вставая:

— Ты спасла мою мать когда-то, дав ей несколько лет жизни. Я буду благодарен тебе за это до конца жизни. Это лишь немногое, что я могу сделать. Знала бы ты, как я хочу помочь!

Мужчина, больше не находя себе места, начал ходить по комнате, пока наконец не остановился напротив Иары:

— Я буду молиться Эране. Ты должна жить!

Порывисто обняв женщину, Натар ушел. Иара же медленно опустилась в кресло и взяла пузырек в руки. Она не могла поверить, что он действительно сделал это. Малеат забирал очень много магических сил, требуя огромных знаний и умений. Одно неверное движение целителя — и настой превращается в яд. Судя по насыщенному темно-синему цвету, у мага все получилось. Теперь у нее есть больше времени, чтобы побыть с семьей. Но даже он не может избавить от расплаты за содеянное. Боги не терпят неповиновения.

— Мамочка? — маленькая Лайда больше не могла скрываться.

Она подбежала к матери, крепко ее обняв. Женщина посадила дочь к себе на колени и принялась расчесывать непослушные волосы.

— Все хорошо, малышка моя, все хорошо. У мамы просто закружилась голова, и она упала в обморок.

— Дядя Натар помог?

Иара тихо рассмеялась:

— Да, конечно. У него сильный дар целителя.

Девочка задумчиво спросила:

— А он всем может помочь?

Гребень в руках женщины дрогнул, но она сильнее сжала его; взгляд невольно упал на маленькую бутылочку.

— Он очень старается, Лайда, — со вздохом ответила Иара.

Сердце на миг сжала боль, ведь расставание с дочерью не за горами. Женщина не могла представить свою жизнь без любимого мужа и дочери, но ничего уже нельзя изменить. Выбор сделан. И хоть он был и неосознанный, все же он был. Руки привычно заплетали косу, а мысли были заняты другим. Как сказать Радакаю? Стоит ли? Может, Натар прав, и любимый должен знать, что с ней происходит?

Нет! Он бросится искать средство, способное помочь. Забросит себя и работу, чтобы помочь, чтобы принести своей драгоценной Иаре то, что вылечит ее. И он не остановится, пока не найдет что-то, правдами и неправдами добиваясь ответов от тех людей, кто мог знать больше, чем он. Маг был готов на все ради семьи, буквально на все. И в этом стремлении он мог зайти очень далеко. Нельзя позволить ему это.

Девочка давным-давно уснула на руках матери, убаюканная тихой песней. Крепко обняв дочь, Иара уткнулась ей в макушку и тоже закрыла глаза. Нет, она не собиралась спать. Маия просто наслаждалась покоем. Неожиданная резкая боль в висках заставила ее вздрогнуть. Судорожно вздохнув, она потянулась к пузырьку, стараясь не разбудить дочь, и отпила немного. Медленно боль отступала; малеат действовал безотказно. Дрожащими пальцами она закрыла крышечку, крепко ее сжав. Взглянула на Лайду — ребенок безмятежно спал, не ведая о том, что скоро ее жизнь изменится навсегда. Молчаливая решимость все больше крепла в женщине: она будет хранить счастье семьи столько, сколько потребуется.

Почувствовав приближение мужа, она поспешила спрятать бутылочку с настойкой. Едва он зашел в дом, сразу же крикнул:

— Иара, я дома!

— Тише, Лайду разбудишь, — с мягкой улыбкой проговорила она, указывая на дочь.

Спохватившись, маг перешел на шепот:

— Ты выглядишь бледной. Все в порядке?

Женщина поспешила успокоить Радакая:

— Да, просто голова закружилась. Ничего страшного.

— Тогда хорошо, — мужчина поцеловал жену в щеку и отправился на кухню.

Через три месяца Иары не стало. Радакая нельзя было узнать. Он почернел и отгородился от всех, словно добровольно отправляясь в заточение. Прежне жизнерадостного человека сменил угрюмый и нелюдимый. Единственным светлым пятном в его жизни оставалась дочь. Она была еще слишком мала, чтобы понимать, что случилось с матерью, но видела, как изменился отец, и старалась его поддержать. Девочка чувствовала, как ему плохо, поэтому никогда не оставляла одного. Сад ее стараниями цвет и зимой, и летом, ведь, как и предполагала Иара, ее благословил Гарона, как и ее отца. Радакай показал ей храм в столице Империи, Роане, и девочка долго не могла прийти в себя после увиденного.

Приземистое здание из серого камня с черными прожилками излучало холод и неприязнь. Так ей казалось, когда она подходила к этому строению. Вообще визит в столицу Арденны стал для нее незабываемым событием. Столько людей, столько всего интересного. Ей даже посчастливилось увидеть мааров, избранных воинов Императора. Простые люди обретали почет и уважение в обществе. Впрочем, у каждого своя судьба.

Они встретились ей у самого храма. Лайда тогда крепко сжала руку отца, инстинктивно ища защиты. Отец и дочь медленно подошли к каменной арке, и девочка увидела, что она вся покрыта какими-то символами. Дотронувшись до нее, она с удивлением обнаружила, что камень горячий. Но как же это может быть? Ведь сам храм источает холод! Этот вопрос она и задала отцу.

— Боги существуют, малышка, — улыбнулся он. — Они наблюдают за нами, прислушиваются к молитвам, иногда карают, иногда одаривают. Храм каждого из них наполнен стихией, поэтому это священное место. Не так часто люди приходят сюда, чтобы поблагодарить. Чаще они просят чего-то.

Девочка прижала руки к груди:

— И боги отвечают?

Мужчина сокрушенно покачал головой:

— Не всегда, дитя. Я был здесь когда-то, но мой бог не ответил мне, позволив другой богине забрать твою мать.

Лайда видела, как потемнела глаза отца. Нехороший знак. Она тут же крепко обняла его и потянула в сторону другого храма, который представлял собой высокую башню.

— Папа, а здесь Адан, да?

— Все так, — кивнул Радакай. — Это храм бога воздуха.

— Он хороший? — малышка вопросительно взглянула на отца.

Тот усмехнулся:

— Они не бывают хорошими или плохими. Нельзя судить о других богах.

Некоторое время девочка смотрела на эту башню, по которой то и дело пробегали синие искры, чувствуя некое благоговение. Отец всегда говорил, что богов надо почитать независимо от того, кто одарил тебя. Бесценная сила приходит со временем. Девочка знала, что у нее есть предрасположенность к магии камня и земли, как и у отца. В отличие от ведьмы, которые наследовали силу по крови, Лайде предстояло еще пройти процесс обучения, чтобы получить звание маии. Но это девочку совершенно не пугало: она видела, как с силой обращается мать и отец. Бережно и аккуратно.

Отец, заметив, как девочка смотрит на храм Адана, спросил:

— Понравился тебе и этот храм?

Лайда медленно кивнула:

— Да. Он весь такой воздушный! А я могу зайти туда?

Мужчина нахмурился:

— Мы можем подойти или зайти на первый ярус. Все же это не наш бог, и ему может не понравится, что мы решились посетить храм из праздного любопытства.

Девочка заметно повеселела, ибо что-то тянуло ее туда. И это не поддавалось объяснению. Хотя бы на первый ярус, и то хорошо! Лайда тут же поспешила туда, Радакай едва поспевал. Перед самым входом девочка застыла от восхищения: вместо двери там был белый туман, похожий на облака. Казалось, он был живым; ветра не было, но он двигался, то и дело вспыхивая синими искрами. За ним ничего не было видно.

— Пап, пойдем? — несмело спросила Лайда.

Радакай взглянул на дочь:

— Уверена? Не боишься?

Она лишь упрямо замотала головой. Взяв Лайду за руку, маг первым вошел в храм Адана. Туман оказался прохладным; на миг он уплотнился и прильнул к посетителям, словно проверяя, достойны ли они войти, потом, видимо, получив свой ответ, он позволил людям зайти. Изнутри строение поражало еще больше. Светлые стены, уходившие ввысь, мраморные скамьи и огромные витражи, преимущественно бело-синих оттенков: огромные цветы невиданной красоты, танцы юных девушек с пронзительными синими глазами, прекрасные птицы. Создавалось ощущение, что они скоро оживут и полетят в небеса, чтобы воздать почести своему богу.

Но не все витражи были светлыми. Один из них изображал грозовое небо, которое озаряли ветвистые молнии. Лайда подошла к нему, не отрывая взгляда. Отец говорил, что боги не всегда добры. Они могут карать, они могут и прощать. Какая-то мысль не давала ей покоя. Она всматривалась в темное небо, и на миг ей почудилось, что она услышала раскаты грома. Что она не может вспомнить? Еще чуть-чуть вспомнить, еще чуть-чуть! Неожиданная резкая боль в груди заставила девушку пошатнуться.

— Лайда? — обеспокоенно позвал Радакай.

Девушка хотела ответить, но не смогла. Она упала бы, если бы отец не успел ее подхватить. Перед тем как потерять сознание, она увидела красивую темноволосую женщину, заключенную в кольцо огня. Чувствовалось, что стихия причиняет ей неимоверные страдания; она буквально сотрясалась от беззвучного крика. Но и этот образ постепенно побледнел, давая возможность сознанию отдохнуть…

— Лайда? Доченька, ты где? — голос отца вырвал девушку из болезненных воспоминаний.

Она не отзывалась, ибо была уверена в том, что на самом деле он не здесь. Маары давно увезли его вместе с дядей Натаром, обвиняя в убийстве.

— Где же ты? — голос снова ее позвал, на этот раз в нем было больше беспокойства.

— Папа?

Девушка, не поверив своим ушам, вскочила и бросилась на голос. Но не успела сделать пару шагов, как почувствовала, как ее обхватили крепкие руки отца. Отец и дочь долго стояли, обнявшись; Радакай успокаивающе гладил ее по голове, молча ожидая, когда Лайда перестанет плакать. Несмотря на свою слепоту, плакать она могла. Наконец отстранившись, девушка сказала:

— Это правда ты! Значит, тебя оправдали! Не могу поверить, что они действительно думали, что ты способен на такое.

Маг вздохнул:

— Да, все закончилось. Магия вела себя странно, поэтому нас долго держали.

Все это время он думал, как рассказать Лайде о том, что было. Не надо было ей знать всего, но и просто молчать было невозможно. Она будет расспрашивать, будет переживать. И мужчина пришел к выводу, что рассказ надо смягчить.

— Ты как? Голодный, наверно? Я сегодня суп сварила, — первая улыбка проскользнула на ее лице. Радость, что отец вернулся живой и невредимый, постепенно наполняла сердце.

— С удовольствием поем, доченька, — поспешил сказать он.

Лайду тут же упорхнула на кухню, слегка касаясь стены. Он с затаенной болью проследил за ней и устало опустился в кресло. Наступал вечер, и маг был безмерно рад, что он сможет отдохнуть наконец, нормально поесть и выспаться не на соломе в камере, что магия молчит, а на нормальной кровати. Этот день был трудным. После того, как отпечаток успокоился, их всех вывели смотреть, как ведьму ведут на казнь. Она не видела их. Гордая и несломленная даже тогда, Марика медленно шла в сопровождении драконов, не смотря по сторонам. Она знала, что никого не увидит, ибо Роан замер в ожидании того момента, когда свершится воля всевышних богов, и виновного в убийстве покарают.

Девушка так и не приняла своей вины. Что ж, ее право. Отчего-то маг камня и земли не был уверен с самого начала, что она может быть виновной. Да, их он не любил, на то были свои причины, однако он был удивлен, узнав приговор. Натара он знал с детства и мог поручиться, что маг не делал этого. Не смог бы, ведь не было в нем столько жестокости! Он привык исцелять, а не убивать. Хоть и ненавидел Радакай соседа, все же признавал, что его искусство целителя заслуживало похвалы. Случай с Лайдой был единственным, когда мужчина не смог помочь.

Радакай Тоон вздохнул и спрятал лицо в ладонях, будто это могло спасти от нехороших мыслей. Ясно, что забыть все это будет не так просто. Довольно много времени им пришлось провести в камерах, такое не скоро растворится в памяти. Маг скорее поверил бы, что оборотень убил мага. Хотя обычно они используют свою собственную силу, не полагаясь на заклинания. Справедливая, но жестокая раса всегда была на слуху, в том числе и из-за неприязни к драконам.

Наше прошлое влияет на всех тем или иным образом. И никто не знает, какой из отголосков можно встретить на очередной развилке судьбы. Когда-то Радакай думал, что он самый счастливый человек на Маироне: у него была любимая жена и маленькая дочь. Казалось, счастью не было предела. Как же он ошибался…

— Папа, плов будешь? — звонкий голос дочери ворвался в его мысли.

— Конечно!

Взгляд мага упал на скатерть, которой был накрыт стол в гостиной. Сердце тут же сжалось, а дыхание сбилось. Ее вышила Иара за два года до смерти. Прекрасная рыжеволосая женщина, раскрасившая его жизнь яркими красками. Он думал, что они будут вместе вечно. Но у вечности были свои планы. Радакаю никогда их не понять, никогда.