Огонь Менестреля

Глава 24

Абрахам Штайн ненамного превосходил ростом свою сестру и выглядел таким же старым.

— Я позвонил своим друзьям, — рассказывал он, с удивительным проворством проводя ее через бесчисленные стеклянные двери. — Они знакомы с человеком, который в свою очередь знаком с другим человеком, а тот в свою очередь с третьим; так вот этот третий дружил с отцом — первым сенатором Райдером, который, как вы знаете, погиб во Вьетнаме. И ему доводилось бывать в его рыбацком лагере, сооруженном скорее для увеселений, чем для рыбалки. А там есть посадочная площадка для вертолета. Видите, как все чудесно складывается?

Джулиана, сбитая с толку, недоуменно посмотрела на него. Старик говорил слишком быстро, у него был гораздо более сильный акцент, чем у сестры, и Джулиана подумала, что неправильно поняла его.

— Вы сказали, его отец был во Вьетнаме? Но я всегда думала, что там был сын.

— Да, да, сын воевал там. А отец в это время был сенатором. Разумеется, я не учел, что вы очень молоды и можете не помнить этого. Отец приезжал во Вьетнам в составе наблюдательной комиссии Сената и погиб, когда вертолет, на борту которого он находился, неожиданно попал под обстрел. Это было ужасно. Разразился настоящий скандал. Сын был вместе с ним и тоже чуть не погиб. — Абрахам Штайн печально взглянул на Джулиану, его живые, веселые глаза как-то враз потускнели. — Это ужасно — видеть, как умирает твой отец. Если бы он умер от рака или от старости, тогда что ж, это понятно. Но погибнуть от руки врага… — Он покачал головой. — Такие вещи запоминаются на всю жизнь. Сколько бы ты ни старался забыть, это всегда будет с тобой.

— Вы тоже пережили нечто подобное? — спросила Джулиана, хотя и не была уверена, стоит ли задавать подобные вопросы.

Он печально улыбнулся.

— А разве обязательно пережить, чтобы понять? Но довольно о грустном. Пойдемте. Вас ждет вертолет. Пилот знает, где находится лагерь сенатора Райдера. Я предупредил его, что все это может оказаться небезопасным, но он сказал — вот и отлично, давненько я не попадал в хорошие переделки. Наверное, все вертолетчики склонны к авантюрам.

С этим Джулиана была согласна. Она знала почти наверняка, кто управлял тем вертолетом, в котором погиб сенатор Райдер-старший. На протяжении всего полета до Талахасси ее не покидали мысли о Мэтью, она спрашивала себя, где он сейчас и что делает. Она не осталась в Вермонте, хотя он ясно дал ей понять, чтобы она не высовывалась. Ее беспокоила мысль, как он посмотрит на это. Но он еще успеет рассказать ей.

Она перекинула куртку через руку и достала из кармана бумажный пакет, в котором лежал Камень Менестреля, завернутый в тот же самый кусок потертого бархата.

— У меня есть к вам еще одна просьба, — смущенно обратилась она к старику.

Абрахам Штайн обрадовался.

— Да, слушаю вас. Какая просьба?

Она протянула ему пакет.

— Возьмите это. Я не могу сказать вам, что в нем, но я бы попросила вас не заглядывать туда — для вашей же безопасности. Если в течение двадцати четырех часов я не дам о себе знать, возьмите лодку, заплывите в океан, туда, где очень глубоко, и бросьте пакет в воду. А потом позвоните в Службу безопасности и сообщите им, куда я отправилась. Вы сможете сделать все это?

— Конечно.

Он сунул пакет в карман пиджака, не выказав ни малейших признаков любопытства.

— И вы ни о чем не хотите спросить меня?

— Нет, — ответил он, — не хочу.

Тем временем они уже вышли из аэропорта, и когда Джулиана увидела на взлетной площадке вертолет — разогретый и готовый взлететь, ее охватила дрожь возбуждения и страха.

— Тетя Вилли! Мама! — прошептала она. — Держитесь.

И тут до нее донесся такой знакомый — резкий и глубокий — голос.

— Какого черта! Вы хотите сказать, что это единственный вертолет и что он меня не повезет?

Она обернулась и увидела его. Мэтью. И рядом с ним Сэмюэля Райдера. Свирепый взгляд Мэтью, его черная кожанка и тяжелые ботинки резко контрастировали с вежливым, красивым, аристократичным видом сенатора. Джулиана вся напряглась, судорожно пытаясь сообразить, как бы ей проскользнуть в вертолет, не столкнувшись с ними.

Служащий с несчастным видом пытался объяснить Мэтью, что вертолет уже нанят и он ничего не может поделать, но Мэтью не слушал его. Его взгляд упал на Джулиану. Не обращая внимания на служащего, на Райдера, на маленького старика, стоявшего рядом с ней, он подошел к девушке вплотную.

— Мне надо было бы привязать тебя к ножке кровати, — проговорил он. — Я дал маху.

— Что ты здесь делаешь?

Она видела, что и у него на языке вертится тот же вопрос. Абрахам Штайн с интересом наблюдал за их беседой.

— Не твое дело, — ответил Старк.

— Если ты будешь невежлив, — сказала она, — я не позволю тебе лететь на моем вертолете.

— Тогда мне придется угнать эту штуку прямо у тебя из-под носа.

Но она схватила его за руку и удержала.

— Перестань, Мэтью. Так просто ты меня не остановишь. Я все равно найду способ добраться туда.

— Понимаете, леди, мне кажется, вы очень плохо представляете себе, что такое — жить в двадцатом веке. Но… — Он помедлил и улыбнулся. — Ты отчаянная. Пошли.

Джулиана и Райдер сели позади, а Мэтью — рядом с пилотом, который тоже летал во Вьетнаме и был наслышан о Старке. Он разделял неприязнь Старка к молодому сенатору из Флориды. Мэтью предупредил пилота, что у Райдера будет очень кислая физиономия от этого полета.

— Он думает, что я собираюсь выкинуть его из вертолета.

— Если соберешься, то я тебе мешать не буду, — ответил пилот. — Я слышал, что по его вине с нашими ребятами во Вьетнаме случилась какая-то заварушка.

— Мэтью, — надтреснутым голосом произнес Райдер. — Перестань!

— Почему же, Сэм? Я двадцать лет ждал, когда мне представится возможность снова оказаться с тобой в одном вертолете…

— Ради Бога, перестань! Это было давно, и хватит воспоминаний. Никто не виноват в том, что стряслось тогда — ни ты, ни я. На войне случаются самые ужасные вещи.

— Нет, Сэм, ничего не случилось бы, и твой отец, и Джейк, и Чак могли бы сегодня быть с нами, если бы ты не соврал тогда насчет зоны высадки — или если бы я оказался более ловким пилотом или хотя бы понял, что ты врешь.

— Мэт, не надо. Джейк и Чак были хорошими бойцами, они знали, на что идут. А мой отец — он бы простил тебя. Что касается меня, то я не держу на тебя зла.

— О, Господи! Сэм, за одно это высказывание тебя стоило бы вытолкать из вертолета пинком под зад. Но я не стану мараться. — Заметив смущение в глазах Джулианы, Мэтью усмехнулся. — Что, солнышко, вот тебе еще один урок истории, ты ведь хотела подучить этот предмет? Я расскажу тебе потом подробнее, но позже, ладно? — Она кивнула, и он повернулся к пилоту. — Сколько лететь до Мертвых Озер?

— Минут двадцать, наверное.

Райдер, сидя сзади, сказал:

— Блох не даст тебе и шагу сделать по земле, он тут же убьет тебя.

— Пусть попробует.

— Старк, перестань разговаривать со мной в таком тоне! Нам нужно обсудить все варианты, чтобы избежать насилия.

Мэтью оглянулся и посмотрел на сенатора, который так и остался мальчиком — Золотым мальчиком — с огромными, по-детски голубыми глазами, полными страха.

— Да я бы с удовольствием, Сэм. У тебя есть какие-то соображения на этот счет? Ты, наверное, думаешь, что Блох вышлет нам навстречу парламентеров? Этот мерзавец убил Проныру, он же, скорее всего, уничтожил Рахель Штайн, и он не пожалеет двух женщин — если только тетушке Вилли не удастся опередить его и убить.

Райдер облизнул пересохшие губы.

— По крайней мере, ты должен попытаться договориться с ним.

— Господи! Ну что ты за человек, Райдер! Неужели ты забыл Вьетнам? С Филом Блохом нельзя договориться. Он отлично умеет убивать и так же хорошо умеет заметать следы. Если уж на то пошло, я вовсе не хочу его смерти. Мне нужно только помешать ему. Именно ты должен был сделать это, Сэм. Ведь ты прекрасно знал, кто такой Блох.

— Разве я мог помешать ему? Он шантажировал меня, он угрожал, что расскажет о том, как я пропустил самолет в горячую зону и убил своего отца. И как бы я дальше жил, если бы он действительно начал распространять эти сплетни?

— Это не сплетни, — сказал Старк. — Это факты.

— Неправда! Были объективные данные, что зона безопасна. В конце концов, война есть война. Вся долина кишела вьетнамскими солдатами и партизанами.

— Сэм, — спокойно заговорил Старк. — Зона никогда не бывает безопасной, но мне сообщили, что на тот момент она была холодной — и американский сенатор спокойно мог навестить своего сына-лейтенанта. Ведь ты хотел показаться папочке во всей красе, и в результате обычный полет обернулся мясорубкой.

Молодой сенатор смотрел прямо вперед. Они уже подлетели к Мертвым Озерам, над которыми сгущались сумерки.

— Что ж, Мэтью, думай как хочешь. Все мы в чем-то заблуждаемся.

Но ты, Сэм, заблуждаешься больше всех, подумал Мэтью. Он не стал продолжать спор. В какой-то мере он сам виноват в том, что Райдер так никогда и не ответил за свой проступок. Комиссия, расследовавшая гибель сенатора Райдера-старшего во время его наблюдательной миссии во Вьетнаме, во всем обвинила пилота вертолета. Он оказался в горячей зоне, и в результате погибли трое — сенатор, второй пилот Джейк Макинтайр, командир экипажа Чак Фишер, а двое — стрелок Отис Рэймонд и сам пилот — были ранены. Самый рядовой полет, не представлявший никаких трудностей для такого первоклассного пилота, как Мэтью Старк, обернулся трагедией.

Все трое — Старк, Отис Рэймонд и Филипп Блох — держали язык за зубами и не распространялись о том, что им было известно, а именно — что сын и тезка сенатора очень хотел произвести впечатление на своего отца и заведомо солгал о положении в зоне высадки. Все обойдется, рассудил он. Мэт Старк — неплохой пилот, он сможет уйти, если вдруг по ним откроют огонь. С другой стороны на Старка наседал старший Райдер, требовавший во что бы то ни стало доставить его к сыну. Он тогда сказал молодому пилоту, что во Вторую мировую воевал на Тихом океане и там была настоящая война, покруче этой, так что он ничего не боится.

Тогда, после всего случившегося, Мэтью постарался уберечь еще зеленого лейтенанта от разборок. У него погиб отец, с него хватит. Но, взяв вину на себя, Мэтью позволил Сэму Райдеру-младшему считать себя невиновным.

— Ладно, Сэм, — сказал Старк, — оставим это. Скажи-ка мне вот что: не знаешь ли ты, каким образом она, — он кивнул на Джулиану, — оказалась здесь?

— Ну, я… — забормотал Райдер, беспомощно пожимая плечами.

— Ты рассказал ей. — Мэтью не повысил голоса и говорил совершенно ровно. — Ты рассчитал, что отправишь ее к Блоху и тем самым продемонстрируешь ему свою верность. А на то, что может случиться с ней, тебе плевать.

— Неправда. Я вовсе не хочу, чтобы у нее были неприятности.

— Ладно, Сэм, хватит, — проговорил Старк. Он обернулся, но посмотрел не на него, а на Джулиану. Никогда еще он не встречал такой женщины. Никогда. — Все к лучшему.

Зрение никогда не обманывало Хендрика де Гира, но сейчас он не верил своим глазам. Из укрытия в рыбацкой лодке он увидел, как почти одновременно произошло два события. Первое. За главным домом в клубах пыли на землю опустился вертолет, вызвав страшный переполох среди людей Блоха. Второе. Вильгельмина с Катариной ударили своего охранника, когда тот во время приземления вертолета зашел в хижину, а потом выкинули его на крыльцо и сейчас стояли над ним, держа в руках что-то, даже отсюда смахивающее на кухонные ножи.

Хендрик принялся заводить мотор. Для него не составит труда — и это было бы разумнее всего — немедленно убраться отсюда. Сейчас, в общей сумятице, никто не заметит его.

Трус, сказал он себе.

А трусливые люди часто погибают глупой смертью.

Он завел мотор и направил лодку к причалу. Один из людей Блоха, увидев, в каком положении находится сторож пленниц, собрался было кинуться к нему на помощь. Но тут Хендрик выскочил из лодки, держа наперевес винтовку, которую он в свое время, завязав отношения с Блохом, припрятал недалеко от лагеря. Он разыскал ее, после того как угнал лодку.

— Добрый вечер, Микаэль, — спокойно проговорил он. — На твоем месте я бы не делал лишних движений.

— Де Гир? — Парень как зачарованный смотрел на винтовку. На вид ему было не больше двадцати — совсем мальчишка, втянутый в эту историю ложными представлениями о романтике и приключениях. Но Хендрик знал, что пока парню пришлось испытать на себе лишь укусы клопов и власть человека, который не вызывал ни восхищения, ни даже уважения. — Что ты здесь делаешь, де Гир?

— Если ты, Микаэль, и дальше собираешься промышлять этим и хочешь остаться в живых, то тебе придется научиться вовремя уносить ноги. Блох зашел слишком далеко. Он приготовился смотаться из лагеря, но опоздал. Микаэль, он не герой. Он — убийца.

— Ты ненормальный, де Гир. Блох пришьет тебя.

Голландец равнодушно пожал плечами.

— В нашей жизни смерть всегда ходит где-то рядом. Брось оружие, Микаэль. А не то окажешься первым из тех, кто погибнет сегодня.

Микаэль, побледнев, кивнул и медленно опустил на землю автомат, не сводя глаз с винтовки.

— Уходи отсюда, — сказал Хендрик. — Тебе здесь не за что сражаться. Если у тебя есть тут дружок, уведи и его. Уведи как можно больше ребят.

Мальчишка нервно сглотнул и пустился бежать, а Хендрик, подобрав автомат, быстро двинулся к лачуге. Он увидел, как Катарина, смертельно бледная лежит на земле и неуклюже пытается подняться, придерживая сломанную руку. Вильгельмина же стояла над перепуганным охранником, который боялся шелохнуться, с ножом для чистки овощей. Она была в крови и тяжело дышала, но выглядела очень решительно.

— Ах, Вилли, — не удержавшись, рассмеялся Хендрик. Он взял Катарину за руку и помог ей подняться. Женщина была грязной и потной, но он уловил слабый, почти выветрившийся запах ее духов. Этот запах он не забудет никогда. — С тобой все в порядке, Катарина?

Она кивнула.

— Хендрик, я не ожидала…

— Ты не ожидала, что я буду здесь? Думаю, я и сам не ожидал. Случись это сорок лет назад, меня бы здесь не было. Я говорю это, чтобы ты не заблуждалась, моя милая Катарина. — Но он не стал терять время на излияния чувств. Направив винтовку на охранника, имя которого он забыл, де Гир сказал: — Идите, Вилли. Вы с Катариной сделали свое дело. Он будет очень смирным — не так ли, приятель?

Парню, похоже, стало гораздо уютнее под прицелом винтовки, он искренне обрадовался, когда старуха убрала свой кухонный нож. Вот она, мужская гордость, с презрением и удивлением подумал Хендрик.

Вильгельмина тяжело спустилась с крыльца, сетуя про себя на возраст. Когда тебе семьдесят, подумала она, нужно заниматься бегониями. Она одарила Хендрика де Гира ледяным взглядом.

— Ты что-то забыл здесь? Поэтому и вернулся?

— Да, — ответил он. — Я забыл о том, как вы дороги мне. А сейчас идемте. У причала стоит лодка. Мотор несложный, вы справитесь с ним. Я покажу вам. Выбирайтесь отсюда, плывите к ближайшему рыбацкому лагерю, там вам помогут.

— А ты? — спросила Катарина.

Хендрик смотрел в ее нежные зеленые глаза.

— Ну, о себе-то я всегда умел позаботиться, Катарина.

— Да уж, — пробормотала Вильгельмина.

Улыбка тронула его губы. Он вспомнил, как еще подростками они постоянно пикировались с Вильгельминой. Катарина тогда была совсем крохой.

— Не забывай об аллигаторах, Вилли.

— Я не боюсь аллигаторов.

— Конечно, — сказал он. — Но они-то тебя боятся.