Охота на инквизитора

Семнадцатая глава

Я замру молитвой на твоих уставших губах…

Все свои перерождения я появлялась на просторных полянах, но в этот раз все иначе. Вокруг меня непроглядный лес, возвышающийся елями и соснами в темное ночное небо. Земля под ногами сырая и холодная, а легкое платье за считаные секунды заставляет продрогнуть до нитки. Не знаю, где я оказалась, но климат тут не самый теплый. Выдыхаю облачком пара теплый воздух изо рта, и тру ладони, пытаясь их согреть.

Достаю из сумки плащ, которые всегда лежит на дне на случай дождя, и поплотнее кутаюсь в него. Теперь пора отправляться на поиски жизни. Не думаю, что магия в этот раз закинула меня куда-то далеко от людей. Тропинку нахожу довольно быстро, а уже по ней решаю двигаться влево. На ближайшую деревушку дорога меня выводит лишь спустя долгий час пути, за который я успеваю окоченеть окончательно. Я бессмертная, да и практически не болею, но вот холод и жару, к сожалению, чувствую! И холод терпеть не могу…

Поселение встречает меня пустыми улицами и закрытыми ставнями, за которыми не видно даже света ламп. На дворе глубокая ночь, местные, похоже, рано ложатся спать. По крайней мере, я совершенно не вижу признаков жизни. Но мне нужно согреться… Поэтому придется кого-то из них разбудить.

Выбираю небольшой серый домик с облупленным крыльцом, у него из трубы валит дым, а значит печь не так давно растопили, и, возможно, хозяева еще не спят. Громко стучу в двери, но мне никто не открывает. Даже пес, лежащий в будке рядом с домом, лишь открывает один глаз, а потом закрывает нос лапами. Бедняге тоже холодно…

— Друг, если твои хозяева не отворят дверь, я приду спать к тебе, — угрожаю я псу, продолжающему меня игнорировать. Как грустно-то…

Только я решаюсь постучать в следующий дом и разворачиваюсь уходить, как двери все же отворяются. На пороге стоит старенькая бабушка, закутанная в теплый плащ. Она недоверчиво смотрит на меня, но после не спрашивая ни слова, приглашает в дом. Я так плохо выгляжу? К слову, я сама не имею ни малейшего представления, как выгляжу теперь. Платье стало мне немного большим, а значит у нового тела не такие впечатляющие формы и немного меньший рост. Трогаю волосы, которые теперь чуточку короче и больше не вьются локонами. Нужно будет днем раздобыть зеркало, может в этот раз я стала страшной, как смерть.

— Деточка, проходи в кухню, там теплее, — бабушка ведет меня к самой печи, а потом подталкивает наверх.

Я особо и не сопротивляюсь, скидываю обувь и забираюсь в ворох одеял и подушек. Здесь и правда очень тепло. Кутаюсь в одеяла и забиваюсь в самый угол, намереваясь отогреться, а после поговорить с бабушкой. Но моим планам не суждено сбыться, потому что я бессовестно засыпаю на печи, расслабляясь и погружаясь в страну грез.

Утром просыпаюсь под тихое бормотание. Приютившая меня бабулька сидит у окна с зажжённой свечой и молится. Она делает это почти беззвучно, но я могу отличить обращения к Матери Природе от других слов. Не хочу ей мешать, поэтому стараюсь не шевелиться и закрываю глаза.

Судя по старушке и погоде, я оказалась где-то далеко на севере. Только здесь остались люди старой веры. У них нет Инквизиции, да и ведьм особо не водится. Они поклоняются природе и живут обособленно от остального мира. Это скорее вынужденная мера, потому что вокруг миллионы шагов леса, преодолеть который по силам не каждому.

Когда старушка заканчивает, я высовываюсь из одеял. Надеюсь, она не замерзла этой ночью, ведь я, скорее всего, заняла именно ее место.

— Доброе утро, бабушка, — приветствую ее я. — И спасибо, что приютили.

— Доброе, деточка, — отзывается женщина. — Удивительно, как ты не замерзла. У нас по ночам нельзя выходить на улицу, можно не вернуться живым. Морозы сейчас лютуют. Слава всему сущему, что ты ко мне достучалась, остальных бы точно не разбудила или бы напугала до смерти. Ты же на умертвие похожа была — бледная, в инее, с синими губами и большущими глазами. Да и заснула так быстро, видимо, нелегкий путь тебе дался, деточка.

— Да, бабушка, добраться до вас было тяжело, — признаюсь я. — Надеюсь, что смогу найти у вас в деревне приют…

— Местные не особо любят приезжих, но ты девушка милая, похожа на мою покойную внучку. Может и уживешься. На окраине деревни есть дом, если приведешь его в порядок, можешь оставаться там. Раньше ведунья там жила, но нет ее уже как пять лет, так что дом свободный стоит, будет рад новому хозяину.

— Спасибо! — Искренне благодарю старушку. При возможности нужно будет помочь ей, хорошая она все-таки.

Мне дают задание принести дров со двора и растопить печь, которая за ночь потухла и уже дает в разы меньше тепла. Сама же бабушка лепит пирожки и запаривает кашу на молоке, напоминая мне далекое детство. Я ведь родилась в похожем месте — северный городок Юнки. У нас в доме всегда было много людей, и мама готовила сладкие и ароматные каши на завтрак. Я не особо люблю вспоминать то время, но все же было в нем что-то особенное и родное.

— Баб Поль, — нашу беседу прерывает мужской голос, а затем двери отворяются. — Вам дров принести? Ой, здрасти!

В избу вваливается большущий детина в шапке-ушанке и меховой куртке. Он удивленно рассматривает меня, а потом переводит вопросительный взгляд на бабушку. Видно, что ему любопытно, но лезть к старушке с расспросами при посторонних не решается.

— Моя внучатая племянница вот приехала, — представляет меня бабушка. — Надо ей показать старый дом на окраине, да помочь по хозяйству. Справишься, Виль?

— Спрашиваете еще! — Возмущается детина, если присмотреться, то он кажется достаточно взрослым, но выглядит грузным и массивным. Такой большой и неуклюжий ребенок, силы в котором хватит и бревен нарубить, и телегу дотащить, если надо.

— Меня Рози зовут, — представляюсь я привычным именем, никогда не меняла его при перерождениях. Я в тысячах шагов от своего старого дома, здесь узнать меня по имени вряд ли кому-либо удастся.

— А меня Вильям, — расплывается в улыбке детина. — Пойдем, Роза, я покажу тебе деревню!

— Только у меня теплой одежды нет, — неуверенно оборачиваюсь к бабушке Поле. — У вас не будет чего-нибудь купить?

— Купить — нет, — обиженно отзывается старушка. — А вот платье и шубка для племянницы найдутся.

В новой одежде выходить на улицу уже не так страшно, мороз не так больно кусается. Мы с моим новым знакомым идем на окраину деревни под внимательными взглядами местных жителей, которые бросают все свои дела, чтобы посмотреть на нежданного гостя. Мне не особо приятно такое внимание, но я иду, повыше подняв нос. Ну а что? Бабушка вон за меня заступится, она довольно бойкая женщина.

Домик встречает нас заржавевшими пружинами на дверях, которые наотрез отказываются отворяться. Вилли тратит добрых полчаса, чтобы хотя бы пустить меня в дом, при этом не выломав дверь. Боюсь, без нее я никак не обойдусь, учитывая местный климат.

Внутри все покрыто толстым слоем пыли, а кое-где валяется мелкий мусор. Грустно вздыхаю, представляя объем работы, который мне предстоит выполнить. Но жить мне где-то же надо…

Вилли помогает вычистить печь, а затем притаскивает вязанку дров, которой хватит на пару дней. Мы с ним разжигаем огонь, раздувая его посильнее, чтобы дом хорошо прогрелся. Я выметаю пыль, раскрыв все окна и двери, а затем поплотнее их закрываю, чтобы не терять драгоценное тепло. На уборку у меня уходит все время до позднего вечера.

В доме еще не хватает очень многого, но уже гораздо уютнее. Достаточно теплой печи и чистоты, чтобы нежилое помещение обрело домашнюю атмосферу. Только ночевать здесь пока будет очень неудобно, поэтому я плетусь к бабе Поле за приютом.

Чтобы полностью обжить дом, я трачу около трех дней. Мне не привыкать заниматься подобным, все же я часто «переезжала» за всю жизнь. Только предыдущие разы мне давались в разы легче, а сейчас грусть то и дело пускает свои корни в душе. Пока я занята делами, отвлекаюсь, но стоит присесть отдохнуть, сразу вспоминаются Дерек и Роберт, а еще мои любимые птицы…

Может нужно было забрать вороненка Крикуна с собой? Вдруг удалось бы перенестись вместе с ним… Уже ничего не изменить, к сожалению. Времени на раздумья во время побега у меня не было.

Оглядываю проделанную работу — на печи лежит большой шерстяной плед, а также две пуховые подушки и перина. Спать я буду именно там, как это делала прошлая хозяйка. С кроватью буду разбираться ближе к лету, очень надеюсь оно тут вообще бывает. Стол вымыт дочиста и накрыт белой хлопковой тканью. В доме оказалось всего два стула, но мне больше в принципе не к чему. Не помешало бы еще стены побелить или добыть какие-то обои, но это второстепенные задачи. Из утвари мы с Вилли нашли большую кастрюлю и глубокую чугунную сковороду, пару целых глиняных тарелок и кружек, ну и вилку с ложкой в единственном экземпляре. Что ж… Буду обходиться имеющимся. Может, прикуплю что у местного населения, с которым до сих пор не удалось познакомиться, или наведаюсь в ближайший город, до которого добираться больше суток…

Сегодня я уже буду ночевать в собственном доме, что определенно радует. Но не успеваю я расслабиться, как меня привлекает стук в дверь. На пороге стоит женщина, которую я видела живущей за пару домов от бабы Поли. У нее в руках сложенное полотенце, а поверх лежит еще горячий пирог.

— С новосельем Вас, — улыбается гостья, протягивая мне подарок.

— Спасибо, — немного теряюсь я. Так меня встречают впервые. — Проходите.

Я приглашаю женщину в дом, набираю из ведра воду в кастрюлю и планирую напоить ее отваром из трав, который мне одолжила бабушка Поля. Только на этом удивления на сегодня не кончаются. Следом за первой гостьей в мой дом приходят еще и еще. Кто-то приносит угощения, кто-то домашнюю утварь или даже мебель, а третьи дарят теплые вещи. Спустя час мы уже не помещаемся в моем маленьком доме. Несмотря на настороженность местных жителей, они оказывают мне добродушный прием. В таком холодном климате живут по-настоящему теплые люди, отчего мне становится еще горче на душе. Я слишком сильно скучаю по «дому», по месту, где я оказалась родной. Пусть здесь мне рады, но там было… иначе…

Когда гости расходятся, я забираюсь на теплую печь, обнимаю себя руками и долго плачу. Слезы ручейками льются по щекам, а мне не хочется даже смахивать их. Я просто сижу, смотрю за окно, где крупными хлопьями начинает валить снег. А ведь у меня дома сейчас совсем еще лето… Дома… Мимолетная мысль вновь нагоняет тоску, от которой не спрятаться даже в ворохе одеял.

Мне нужно свыкнуться с мыслью, что прошлого не вернуть. Говорят, время лечит, но должно пройти очень-очень-очень много времени, чтобы стало хоть немного легче. Пока же я позволяю себе немного раскиснуть, чтобы завтра вновь продолжить жить… И так изо дня в день, держаться весь день, чтобы предать себя вечером и захлебнуться в горьких слезах. Это пройдет… Я знаю. Нужно продержаться еще немного.