Охота на волков

Глава 13

Так, Игорек, оставить панику, это всего лишь девчонка. Да, ее батя способен превратить твою жизнь в череду увлекательнейших событий и незабываемых приключений. Но, в конце концов, меня попросили за ней присмотреть. А это будет проще сделать, торчи она у меня под носом.

Выдохнув с этой мыслью, делаю вид, что очень занят своим нарядом, закатывая рукава, чтобы не мешались. Все таки не сдерживаюсь и реагирую на смешок слева, слишком он близко звучит.

Как и думал. Высокомерный наследник, идеально причесанный, гладко выбритый и еще и надушенный чем-то. Холодный взгляд, нарочито медленно рассматривающий мой пиджак. Пытается переиграть в гляделки, поливая презрением.

Кое-то позабыл о манерах. Нельзя так долго и нагло смотреть, даже не представившись. Я вежливо улыбаюсь и наклоняюсь в его сторону, понижая голос, но недостаточно для того, чтобы нас никто не услышал.

— Слушай, я конечно польщен твоим вниманием, но я не по этой части, уж прости.

— Что? — парень удивленно поднимает брови.

— Натурал, говорю. Девушки мне нравятся, ничего личного.

Сзади кто-то хрюкает, давясь смехом.

— Да как ты… — он задыхается от возмущения, краснея.

Но в этот момент до нас доходит Разумовская со свитой. С ней Илена и Анна Эратская, огонь и лед. И надутый парень, которого я видел еще при первой встрече, в парке. Именно он и представлял ее нам со всем возможным пафосом.

Такой же зализанный и манерный, услышав мою последнюю фразу, он вдруг расплывается в очень приятной и пугающей улыбке, предназначенной моему собеседнику. Тот закашливается и резко отворачивается.

Никто не подскакивает с поклонами и «высочествами» и я понимаю, что даже принцессы касаются принятые негласные правила.

Девушка по очереди здоровается с нами, неожиданно обращаясь ко мне коротко, по имени. Сто пар ушей, сейчас направленных на нас, естественно это слышат и по аудитории проносится вздох. Да она издевается!

Разумовская, довольно улыбнувшись произведенному эффекту, усаживается передо мной. Я переваливаясь через парту, невоспитанно утыкаясь в ее ухо и шепчу уже еле слышно:

— Высочество, с чего это я удостоился такого внимания?

Ольга вздрагивает от неожиданности, фыркает и шепчет в ответ, чуть повернувшись:

— Белаторский, ты совсем дурак?

— Допустим, — соглашаюсь я. — Но это вряд ли достойная причина.

— Тебе так неприятно мое внимание?

Это подстава, я в курсе. Правильный ответ тут может только один.

— А тебе так приятно всеобщее обсуждение? — не сдаюсь я.

— Игорь, — она деланно вздыхает. — Ты вот сейчас привлек гораздо больше внимания, пока со мной шепчешься.

Вижу как дергается уголок ее губ, сдерживая смех. И только сейчас соображаю, как это выглядит со стороны. Быстро отстраняюсь, садясь на место. И успеваю словить пару охреневших взглядов.

Похоже, девчонка решила поиздеваться над юными аристократами, а меня выбрала прикрытием. Возможно, чтобы сразу отвадить других. А возможно, чтобы посмотреть кто как себя в руках держит. Она, конечно неугомонная, но точно не дура.

Мне остается либо подыграть, либо переиграть. Главное, не доиграться. Что мне теперь, за хвост ее дергать? Вроде не школа, взрослые люди. Пусть сейчас эти взрослые и вылупились, как дети.

Ладно, посмотрим насколько далеко зайти ей хватит смелости. С тем, что без скандалов не обойдется, я уже смирился. Только вот боюсь, что бате наши шутки не зайдут.

Друзья же всю эту сцену сидят с невозмутимым видом, как и положено. Только Каритский пихает меня в бок, кивая на сверлящего меня злым взглядом здоровяка в паре рядов внизу.

Бедняга чуть шею не свернул, буравя меня своими прищуренными светлыми глазами.

— Поклонников у тебя прибавляется, — радостно сообщает рыжий. — Сам княжич Зангин удостоил такой чести.

Вспоминаю род Зангиных. Тоже палачи империи, но если Панаевские отвечают за правосудие, пусть и своеобразное, то Зангины исключительно за наказание. Их бог-покровитель Шемзу, с говорящим эпитетом «господин крови» и «убийца душ». Не задаются у меня нормальные отношения с палачами…

А вот Саша может оказаться очень полезным своим знанием в лицо каждого наследника, а уж тем более наследницу. Если общие знания по великим родам я подтянул, то их внешность запоминать было выше моих моральных сил.

— Ты чему так радуешься то?

— Ну, похоже на вас уже можно принимать ставки.

— В смысле? В академии запрещены любые драки, выгонят в один момент, — недоумеваю я, смотря на уверенную ухмылку рыжего.

— Ну… — многозначительно тянет он.

— Так, чего я не знаю? — я сразу напрягаюсь.

Но тут снова хлопает дверь и заходит преподаватель, своим появлением пресекая все разговоры. Каритский делает такой загадочный вид, что меня так и подмывает дать ему затрещину и вытрясти информацию.

Мужик, уже в годах, но резвый и отчаянно жестикулирующий, прямо от двери начинает бубнить:

— Меня зовут Марк Антонович и нас с вами, уважаемые студенты, ждет интереснейшая лекция о величайшей эпохе в истории человечества…

Врет мужик обо всем, кроме имени. Ничего интереснейшего в том, как в течение века все живое последовательно вырезало друг друга, нет. И голос у преподавателя, под стать теме, оказывается нудный и монотонный. Настолько, что ловлю себя на том, что клюю носом, вырубаясь.

Еле успеваю одернуть себя, чтобы не использовать силу для бодрости. И пробую подпитать тело хаосом. Призыв сумрачной силы помогает, хотя вместе с ясностью разума приносит раздражение и желание сожрать препода.

И я вдруг чувствую отклик в аудитории. В ком-то отзывается хаос, что бодрит меня еще сильнее, напрочь сбивая сонливость и скуку. Хтонь, кто? Кручу головой, но не успеваю найти источник, его наглухо перекрывают.

И остаток лекции я разглядываю присутствующих, пытаясь найти самого подозрительного. В итоге такими мне кажутся почти все, и я ловлю еще несколько недоброжелательных взглядов.

После истории начинается артефакторика, на которой меня снова одолевает дремота. Перечисление минералов, их свойств, месторождений и областей применения, горячо интересуют только Богдана, который постоянно что-то уточняет и переспрашивает, заслужив вначале одобрение, а потом и ворчание преподавателя.

На словесности я окончательно впадаю в анабиоз, отключившись с открытыми глазами. Женщина, преподающая нам этот, по ее заверениям, самый важный предмет, обладает миловидной и безобидной внешностью. И очень обманчивой.

Потому что я сразу узнаю о существовании баллов по ее предмету и тут же ухожу в минус, неправильно извинившись за опоздание. Точнее, пришел я вовремя, а надо было за пять минут. Но я такой оказываюсь не один, так что выжигаю в памяти четкое «извините меня» и никаких «извиняюсь». Не забыть бы при встрече с демонами выражаться корректно и мир будет спасен.

К концу самой важной лекции во всех мирах у меня от голода сводит живот. Хтонь, когда я последний раз ел нормально? Вот тебе и цивилизованный мир. Еле дождавшись великодушного жеста, отпускающего нас на обеденный перерыв, я срываюсь с места и сильно опережаю не только друзей, но и вообще всех первогодок.

Благодаря моему спринту голодающего, стол я выбираю в углу, с отличным обзором и на весь зал, и на единственный вход. Успеваю я лишь буквально проглотить за один присест какой-то восхитительный крем-суп то ли с трюфелями, то ли с пером из жопы северной совы.

Но тут зал наполняется студентами и начинается представление по представлениям. К нашему столу образовывается очередь из страждущих назваться и заверить в своем расположении. Жевать в таких условиях становится совершенно неприлично.

Больше всех страдает Покровский, жадно разглядывая огромную порцию необратимо остывающего жаркого. Богдан потихоньку закипает и я уже начинаю беспокоиться, что он вот-вот взорвется. И нас спасает Разумовская.

Принцесса шествует к раздаче, мило всем улыбаясь. При этом так многозначительно, что никто в ее сторону даже не дергается. Собрав себе поднос, она молча усаживается за наш стол и очередь тут же растворяется. У всех находятся дела более срочные и безотлагательные, чем маяться возле нас.

И помогает ей в этом Эратская, со своим обычным высокомерным видом и взглядом хладнокровного убийцы. Я ей благодарно улыбаюсь, но в ответ получаю равнодушное хмыканье.

— Ваше императорское высочество, приятного аппетита, — проявляю я вежливость.

— Благодарю, — Ольга так сладко мне улыбается, что я непроизвольно напрягаюсь. — Ну же, Игорь, после всего, что было, ты можешь опустить эти формальности.

Я давлюсь булочкой, которую только успел засунуть в рот и начинаю кашлять, а Олег заботливо хлопает меня по спине. Вот ведь зараза, специально сказала так, чтобы услышали за ближайшими столами.

Волевым усилием решаю промолчать. Не хотелось бы оскорблять императорский род в первый же учебный день. Лишь киваю и продолжаю обедать и заодно аккуратно прощупывать всех силой хаоса.

Кто-то из первогодок одержимый и это открытие заставляет забыть про странные игры принцессы. Честно говоря не ожидал, что найду его так быстро, да еще и среди ровесников. А значит все еще хуже, чем думает дед.

Так в раздумьях я и сижу, жуя и не чувствуя вкуса. Саша переключается на бомбардировку сомнительными комплиментами Эратской, а Володя переводит взгляд с меня на Разумовскую с видом… прорицателя. Судя по всему, он просто счастлив.

Но после обеда дочь императора уходит заниматься персонально. Потому что нас наконец-то ожидает боевая практика. И видимо от этого принцессу решили оградить, слишком опасно.

Нас всех отвозят на вместительных моторных лодках на соседний остров-полигон. Предусмотрительно сначала попросив переодеться в спортивную форму, смахивающую на тюремную робу. Жесткая, мешковатая, очень практичная.

По небу гуляют облачка, дует прохладный ветер, принося с залива запах моря. А мы для начала час разминаемся и бегаем вдоль прибрежной линии. Легкая прогулка, по сравнению с тем, как нас гоняли в пустыне.

Мы встаем по периметру просторной площадки полигона. Нам зачитывают правила безопасности, предупреждают о строгом запрете на использование силы с целью покалечить. На последнее в толпе реагируют смешками и нам снова зачитывают правила, для надежности пять раз.

Даже солнышком успевает припечь, пока раз за разом повторяют одни и те же слова. С той стороны, где до этого звучали смешки, в итоге доносятся айкания от тычков недовольных соседей. Наш преподаватель, назвавшийся просто мастером Никитой, все это время, не теряя темпа и размеренности голоса, расхаживает по центру площадки, вбивая в наши головы первые знания.

— Боги, да мы сегодня вообще перейдем к делу? — тихо ноет над ухом Саша.

Мастер на секунду останавливается, поворачивается к нам и продолжает неторопливо шагать, повторяя правила в шестой раз. Больше никто не произносит ни звука.

И только после этого мы приступаем к индивидуальным испытаниям. Я вижу мало смысла в том, чтобы опять демонстрировать умения. Но преподаватель явно думает иначе. Ну а мне это оказывается полезно. И пока остальные в основном скучающе посматривают, что из себя представляют другие, я изучаю внимательно. Но одержимому хватает ума не использовать хаос.

— Белаторский! — мой черед по алфавиту до меня доходит довольно быстро.

Что же, сейчас лучше не выделяться. Предыдущих испытуемых мастер просто продавливал силой, словно измеряя их мощь и потенциал. Может, он тоже умеет ощущать чужую силу, наподобие жреца и верховной. А значит, мне нужно быть аккуратнее.

Выхожу в центр, мы обмениваемся кивками и мужик, отдаленно напоминающий мне нашего командира, призывает силу. Все идет, как и до этого — сила нарастает, давит, я сопротивляюсь, выставив защиту и подпитывая ее по мере необходимости.

— Вам скучно, Белаторский? — вдруг слышу я голос мастера.

И понимаю, что действительно отвлекся на мысли о том, как вычислить одержимого. И меня совершенно не беспокоит давление силы, довольно простая задача — просто усиливаться в момент, когда мастер наращивает напор.

Нашел время расслабиться.

Мастер что-то беззвучно бормочет, за его спиной материализуется исполинский лосяра с рогами, на которых может с комфортом разместиться здоровяк типа Богдана. Его силуэт ярко вспыхивает — бог ответил на воззвание.

Расслабившись, отреагировать я не успеваю. На меня обрушивается сверкающий монолит, ослепляя. По толпе проносятся удивленные вскрики — такой мощный выброс чувствуют практически все. Колени дрожат от усилий не грохнуться на землю.

Я не взываю к богу-волку, не в такой ситуации. Все, что мне нужно — выстоять на ногах. И я отпускаю символы ифритов, немного подкрепиться. Чуть восполнить запас и укрепить защиту. Если я сейчас отвечу, то ничего хорошего из этого не получится. Мастер с виду одинаково нейтрален ко всем. Что будет, победи его первогодка в первый же день, предугадать сложно.

Лишь бы не уперся. Но все идет по тому самому месту. Спокойное выражение лица мастера сменяется на азарт превосходства. Мужик явно намерен поставить меня на колени, но в мои планы это не входит.

Давление усиливается еще, в спине что-то хрустит. Воздух вокруг нас нагревается и высушивается, обдавая жаром. Частицы пыли витают, оседая на взмокшем лице. Меня так и тянет обратиться к хаосу, нацепить сумрачный панцирь и атаковать. В левой ладони тут же ощутимо покалывает, возвращая меня в реальность. Отличная идея, Игорек, завалить препода силой хаоса.

Сжимаю зубы и кулаки. Быстрый взгляд по сторонам — теперь все внимание обращено на нас. И без лишних слов и спецэффектов понятно, что происходит. Равнодушных больше не осталось. Кажется, кто-то выкрикивает что-то приободряющее. Только мне или преподавателю, не ясно.

Огненные символы яркими вспышками бьются о поток мастера, накачивая меня. Силы становится все больше и больше, а девать ее некуда. Чувствую, что сейчас лопну, сам себя и завалив. Преподаватель чуть пошатывается от оттока силы.

А я не придумываю ничего лучше, чем отпустить накопленное в землю. Надо было это сделать раньше… Огромный поток выбивает куски дерна, раскидывая вверх и в стороны. Сам остров ощутимо содрогается и трава вперемешку с комьями грязи рушится вниз, покрывая и нас, и стоящих по кругу людей.

— Кхе, — мужик отплевывается и делает резкий выдох.

Площадка вся перепахана и в ямах, студенты с ног до головы в грязи. Мы оба остались без силы и наступает гробовая тишина. Какая-то птица проносится над головами, пронзительно вереща и преподаватель задумчиво провожает ее взглядом.

— Нда, — выдает он. — Перерыв полчаса, затем продолжим.

К нему возвращается равнодушный вид, но вот взгляд, которым он меня награждает, мне не нравится. Всего на долю секунду глаза сощуриваются и обдают меня холодом. После чего он отворачивается, разгоняя всех взмахом руки.

На меня же накатывает усталость от прогона такого количества силы через себя. И все впустую. Хотя мне почудился отклик глубоко под землей. Может, там зарыт какой-нибудь артефакт и я его подпитал.

Вяло перебирая ногами, возвращаюсь к друзьям. Лишь мельком замечаю заинтересованные взгляды стоящих рядом. Народ, отряхиваясь, расходится с солнцепека под укрытие деревьев.

— Ну ты и выдал… — Саша то ли радуется, то ли расстраивается, сам не определившись. — Можно в следующий раз без закапывания обойтись?

— Угу, обещаю, в следующий раз придумаю что-нибудь поинтереснее, — ворчу я, добравшись до лужайки, не присыпанной грязью и заваливаясь на травку.

Отдыхаем мы дольше выделенного нам времени. Преподаватель возвращается бодрым и полным силы. И старательно не смотрит в мою сторону. Перебираю в голове пункты устава академии. Вроде ничего не нарушил и придраться ко мне будет невозможно.

Дальнейшие противостояния проходят без особых происшествий. Призыв силы, давление и сопротивление. Только двое студентов не справляются и падают на землю. Тощий нервный парень, постоянно сдувающий челку с глаз и большеглазая девушка, упавшая больше с перепугу, чем от напора.

Обоих беру на заметку, на всякий случай. Может одержимый повелся на хаос, не имея достаточно своей силы.

Торчим мы на полигоне до самого вечера и ужин проходит спокойно. Все измотаны и даже новых знакомых не прибавляется. Я плетусь в бункер только для того, чтобы перенести наше занятие с Нармером на завтра. Жрец особо не расстраивается, тут же занявшись бумагами.

А я, почесав напоследок за ушком у демона, возвращаюсь в жилой корпус, уже погруженный в темноту. Свет горит только вверху лестницы, в холле полумрак и тишина.

Но это не мешает мне увидеть в тенях сбоку чуть более темный силуэт. Человек стоит без движений и я уже подхожу к подножию лестницы, как он делает шаг в мою сторону. Я замираю, вглядываясь. Поджидающий меня не торопится.

Еще шаг и еще. Наконец он попадает под тусклый свет и я вздыхаю. Ну конечно, это же корпус второго года…

— Ну вот мы снова и встретились, — оскаливается Вадим Эратский в неприятной ухмылке.