Охота за "Красным Февралем" (СИ)

Глава 26. Смерть на взлете

— Что значит «пропала»?! — удивился капитан Гриффин, когда Матильда и Туяра перехватили его на мраморных ступенях губернаторского дворца.

— «Пропала» значит пропала, — нахмурилась надпоручик Иванова. — Капитан, я знаю, что до сих пор не избавилась от своего акцента, но не думаю, что вы меня настолько не поняли!

— Вот что я нашла на тротуаре, — добавила Тильда-Смерть и протянула Гриффину пуговицу на длинной нитке — золотую пуговицу от парадного мундира альбионских ВВС. Разумеется, когда Кассандру и ее подружек забрали с острова, у них никаких парадных мундиров не было, только летные комбинезоны. К счастью, в местном альбионском консульстве имелся богатый гардероб, на всех хватило, — между прочим вспомнил командир «Королевы Джейн», вращая находку Матильды между пальцами. Мало того, что капитан Барриентос исчезла в неизвестном направлении, так еще оставила позади себя оторванную «с мясом» пуговицу. Это надо же такому было случиться! И чем дальше, тем больше эта странная история напоминала дурной детектив.

— Я должен спросить еще раз, — медленно проговорил Майкл Гриффин. — Вы уверены, что правильно поняли друг друга? И что Кассандра не поехала в отель самостоятельно? Заказать номера, устроить вам сюрприз…

— Капитан, что я только что говорила про свой английский язык? — еще больше нахмурилась Туяра. — Мы все прекрасно поняли. Больше того…

— Больше того, — подхватила Матильда Чан, — мы уже звонили в отель. Туда менее десяти минут ходу. И она туда не приезжала.

— Тихо, — внезапно перебила ее сибирская амазонка. — Сюда кто-то идет.

Капитан Гриффин резко обернулся. «Кто-то» оказался никем иным, как самим Мохаммедом Османи.

— Прошу прощения, дамы и господа, — японский капитан приподнял фуражку, — я тут невольно стал свидетелем вашего разговора…

— «Невольно»? — переспросил Гриффин и машинально сжал кулаки. Неужели?.. Неужели Османи в этом замешан?! Нет, не может быть все так просто… Хотя, с другой стороны, иногда самый простой и очевидный ответ является одновременно самым верным.

— Позвольте мне говорить прямым текстом, — продолжал красный морской волк. — С вашей подругой все в порядке. Ни один волос с головы не упал. Разве что пуговица. Не понимаю, как мы могли это упустить…

Гриффин приподнял сжатые кулаки и сделал шаг вперед. Туяра и Матильда с аналогично сжатыми кулачками и нахмуренными бровями — ни дать, ни взять — две фурии — заняли позиции справа и слева от капитана.

— Только без глупостей, мои альбионские друзья, — спокойно сказал Османи. — Я же сказал, что с ней все в порядке. Как и с моим офицером, надеюсь.

— Чего вы хотите? — прошипел Гриффин, хотя и так все уже понял.

— Предлагаю обмен, — ответил Османи. — Вашу летчицу на моего летчика. По-моему, это будет честно.

— Когда и где? — прорычал альбионский капитан.

— Я свяжусь с вами. В самое ближайшее время, — пообещал бенгальский мерзавец и повернулся через плечо. Гриффин бессильно смотрел ему вслед.

«Это я во всем виноват, — думал капитан «Королевы Джейн». — Надо было изо всех сил отрицать… а он бы поверил?! О, дьявол…»

Двести тысяч чертей, а куда похитители увезли Кассандру?! Хорошо, если в японское консульство или на какую-нибудь конспиративную квартиру ассирийской разведки… а если на «Красный Февраль»?! На «Красный Февраль», который должен с минуты на минуту взлететь на воздух…

Яркая вспышка слева по борту едва не ослепила его. Разумеется, с холма, на котором стоял дворец, открывался прекрасный вид на гавань Порт-Малума, в небе над которой принялись расцветать огненные цветы, один за другим.

— А вот и фейерверк, обещанный губернатором, — заметила Матильда. Она ничего не знала про диверсию, которую затеяла старший помощник Протеро.

Гриффин перевел дыхание. И действительно, фейерверк. Возможно, еще не все потеряно.

— Оставайтесь здесь, — велел капитан Матильде и Туяре. — Предупредите остальных наших. Держитесь вместе. Вряд ли японцы посмеют захватить других заложников, но рисковать не стоит. Не вздумайте ничего предпринимать без моего разрешения. Я возвращаюсь на корабль. Надо кое-что проверить, прежде чем состоится обмен…

«Если вообще состоится».

Гриффину не пришлось ловить такси — альбионский консул одолжил ему машину. Поэтому капитан добрался до причала, у которого стоял «Веллерман», меньше чем за пятнадцать минут. Все это время над портом продолжал громыхать салют.

Коммандер Иола Протеро встретила его у трапа — бледная, как смерть (не Тильда, а просто смерть).

— Ну, что еще стряслось? — без лишних предисловий поинтересовался Гриффин.

— Еще? — машинально переспросила Иола, но тут же опомнилась. — Сэр, они до сих пор не вернулись. Тоширо и Герцог, они не вернулись. Давно должны были вернуться…

«Неужели тоже оказались в плену?!» — мысленно простонал капитан, но вслух сказал другое:

— Где наш пленник?

— А он-то здесь при чем?! — удивилась старший помощник.

— Мисс Протеро, я задал вам вопрос! — вскипел Гриффин. Черт знает что, дисциплина на корабле никуда не годится!

— Прошу прощения, сэр, — Иола вытянулась по струнке. — Пленный находится на гауптвахте.

— Ну так приведите его, — буркнул капитан. — Я буду на мостике.

На мостике у приборов и аппаратов дежурил старший акустик Каплан. Перехватив взгляд Гриффина, он отрицательно покачал головой.

— Ничего, капитан, — добавил старшина вслух. — Конечно, они должны были хранить радиомолчание, но оно затянулось. На «Феврале» никакой подозрительной активности. Никаких признаков… никаких признаков несчастного случая по дороге к цели, — не совсем по форме уточнил акустик. — Ничего не понимаю.

«Вот и я ничего не понимаю», — мысленно согласился капитан Гриффин.

Тем временем на гауптвахте «Королевы Джейн Грей» — всего лишь крошечная тесная каюта, приспособленная для содержания незваного гостя — лейтенант Валерио Катано тщательно готовился подороже продать свою жизнь.

Изначально капитан Гриффин собирался высадить итало-китайского летчика на Кокосовых островах, за компанию с Меган и ее домашним танкопардом. Но из штаба пришел новый приказ — доставить пленника на Диего-Гарсиа. Поэтому Катано безвылазно сидел в одной и той же камере с самого острова Конга. Кормили сносно, чуть ли не лучше, чем на ассирийском флоте, но Валерио не позволял альбионским империалистам обмануть себя. Вот уж действительно — кормят, как на убой — последняя трапеза перед казнью, согласно извращенным понятиям о буржуазной морали и христианском милосердии. Его даже не смутил тот факт, что этих «последних трапез» было уже несколько. Издеваются, сволочи. Это как имитация расстрела. Психологическая пытка. Пытаются сломить. Пытаются убедить его, что каждый день, каждый час — последний. Фашистские ублюдки! Валерио Катано вырос в одной из колоний мировой фашистской империи, его собственный отец был матерым итальянским фашистом, мимоходом обрюхатившим китайскую служанку — поэтому молодой пилот совершенно справедливо считал, что кое-что понимает в фашизме. Фашизм не пройдет! Альбионские убийцы за все заплатят. Они его хорошенько запомнят.

Пытка вкусной и здоровой пищей тем временем продолжалась. А к пище прилагалась посуда. Первые несколько дней Валерио добросовестно возвращал тому или иному альбионскому моряку, приносившему еду, котелок и ложку. Но как-то раз ложку не вернул. Якобы забыл. Лейтенант Катано не сомневался, что альбионцы очень быстро спохватятся и заметят пропажу — но эти кенгуровые фашисты что-то совсем расслабились и ничего не заметили. Больше того, когда пришло время очередного обеда (или ужина?), ему принесли новую ложку. Да, фашист сегодня уже не тот. То ли дело во времена его детства — отец чуть что пускал в ход ремень с тяжелой металлической пряжкой, на которой красовался римский фашистский орел. С каким удовольствием он прикончил старого ублюдка, когда в Тяньцзинь пришли японские солдаты-освободители! Кишки ему выпустил. Можно повторить.

Несколько часов напряженного, но добросовестного труда — и столовая ложка, изготовленная из мягкой стали, превратилась в смертоносную заточку. Но Валерио Катано не торопился пускать ее в ход. До этого самого дня.

Разумеется, даже не вылезая из темного отсека где-то в брюхе альбионской подводной лодки, Валерио догадался, что последние несколько часов субмарина стоит в порту. Только понятия не имел, в каком именно. Ему и в голову не пришло, что в нейтральном. В альбионском, скорей всего. Поэтому, когда дверь камеры распахнулась в очередной раз, и вместо запаха горячей каши Катано услышал «Выходи», пленник альбионской подводной тюрьмы понял — вот оно. Вот сейчас начнется самое интересное. Допросы и пытки в альбионской фашистской контрразведке, ну и так далее. Ну уж нет. Не дождетесь, гады! Не на того напали!!!

С выражением глубочайшего смирения на лице, руки сложены в замок за спиной, Валерио Катано перешагнул порог своей камеры. В узком коридоре подводной лодки его ожидали двое — альбионский морской пехотинец, примерно одного из ним роста и возраста, и женщина-офицер. Валерио запомнил ее — она была среди тех, кто встретил его на борту подлодки в первый день плена. Вроде бы старший помощник капитана. Ну да какая разница?

Заточка, до поры до времени дремавшая в рукаве, сама скользнула в ладонь. Альбионский морпех даже глазом не успел моргнуть, как смертоносная сталь оказалась у него в горле. Валерио оставил ложку в ране, а вместо этого схватился за кобуру на поясе у альбионца. Револьвер неизвестной системы оказался у него в руках даже раньше, чем умирающий охранник опустился на пол. Но что хорошо в современных револьверах — почти все они устроены одинаково. Просто наводи на цель и нажимай на спуск! Катано так и сделал.

Коммандер Иола Протеро с отличием окончила военно-морскую академию. Она прекрасно разбиралась в навигации, радиосвязи, астрономии; могла координировать ракетно-артиллерийский огонь и все такое прочее. Разумеется, в кадетские годы она несколько раз пальнула из автоматической винтовки в ростовую мишень, а потом из стандартного револьвера 36-го калибра туда же. На этом все и кончилось. Она и сейчас была вооружена — как и положено по инструкции старшему дежурному офицеру корабля. Но Иоле Протеро и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день ей придется участвовать в перестрелке в одном из коридоров собственной подводной лодки!

Но все-таки она успела достать оружие.

И таким образом, Катано и Протеро, два неопытных стрелка, выпустили практически в упор по полному барабану. Иола попала в цель только один раз из шести — и Валерио отделался легкой царапиной. Катано ухитрился поразить цель дважды, но этого хватило с лихвой. Одна пуля пробила старшему помощнику горло, а вторая — переносицу. Валерио перевел дыхание, осмотрел поле битвы и остался изрядно доволен собой. Вот так гораздо лучше, а не так, как в прошлый раз, в небесах над Островом Черепов! Завершив осмотр вражеских трупов, Катано бросил взгляды по сторонам — вроде никого, после чего склонился над телом охранника и принялся хлопать того по карманам и подсумкам в поисках запасных боеприпасов. Опустевшее оружие требовало перезарядки. Он выиграл только одно сражение, но до конца войны еще далеко!

Разумеется, выстрелы были услышаны. Невозможно устроить перестрелку на подводной лодке так, чтобы ее никто не услышал. И первой из многих на поле боя прибыла лейтенант-пилот Милдред Эмертон. И в этом не было ничего удивительного.

После того, как Милдред осталась без самолета, у нее появилась прекрасная возможность проводить целые дни в своей каюте и поплевывать в потолок до самого конца похода. Но Милдред Эмертон никогда не была лентяйкой или бездельницей. Поэтому она принялась добровольно вызываться на все военно-морские работы, в которых хоть что-то понимала. Помогала офицеру связи в радиорубке, работала с торпедистами в оружейном отсеке, ну и так далее. Вот и сейчас, пока старшие офицеры развлекались на берегу, Милдред проводила время на камбузе, откуда разносила дежурным по всему кораблю сандвичи и горячий кофе. Так что она свалилась прямо на голову Валерио Катано вместе с термосом. Верный «парабеллум» остался на борту самолета у берегов сожженного Острова Конга, а другого оружия у нее при себе не было. Катано не успел перезарядить трофейный револьвер, поэтому ему пришлось пустить в ход кулаки. Нет, он не узнал летчицу, сбившую его несколько дней назад — просто еще одна глупая девчонка в альбионской униформе. Валерио весил в полтора раза больше и был на голову выше, поэтому он нокаутировал мисс Эмертон двумя ударами и вернулся к прежнему занятию. Патроны наконец-то нашлись и успешно заняли место в опустевшем револьвере. Валерио удовлетворенно захлопнул барабан и почти сразу услышал за спиной подозрительный шорох. Как оказалось, Милдред успела очнуться и теперь пыталась уползти прочь по коридору.

— Куда, сука? — спокойно спросил лейтенант Катано, тщательно прицелился и выстрелил дважды. Спустить курок в третий раз он не успел, потому что в глаза ему ударил луч мощного фонаря.

— Бросай оружие!!! — завопил кто-то нечеловеческим голосом. Валерио пожал плечами и выстрелил на свет. В ответ прилетела целая автоматная очередь.

Когда обо всем доложили капитану Гриффину, тот сам едва не застрелился. К счастью, отправляясь на берег, он оставил служебное оружие в сейфе.

— Лейтенант Эмертон жива, — попытался утешить его принесший новости матрос. — Наш доктор приказал вызвать «скорую помощь», требуется срочная операция на берегу. Здесь ее не спасти.

«А меня кто спасет?!» — мысленно возопил командир «Королевы Джейн». Невероятный, чудовищный позор, такого ему не простят… скорей всего… Два с половиной трупа… и пленник тоже мертв… что теперь будет с Кассандрой?!

— Капитан, — на мостике появился еще один матрос, — на причале вас ждет какой-то стигийский офицер. Говорит, дело крайне важное и весьма срочное.

— Уже иду, — покорно отозвался Гриффин. Вряд ли у этого стигийца хорошие новости, но после всего, что уже случилось — право слово, терять нечего и бояться тоже.

Стигийский офицер с интересом проводил взглядом ревущий и сверкающий мигалками амбуланс — и только потом повернулся к Гриффину:

— Весело тут у вас, капитан.

— Чем могу служить? — буркнул альбионец, за несколько последних минут постаревший на несколько лет. Странный какой-то стигиец… толстенький, усатый… любопытно, еврей или араб? С евреями Гриффину приходилось иметь дело, а вот арабы по сей день оставались для него персонажами из сказок «1000 и 1 ночи».

— Разрешите представиться, — продолжал полуночный гость, — старший капитан Маджд-эль-Крум, военная полиция Порт-Малума. Скажите, мистер Гриффин, вам о чем-то говорят имена… — стигиец демонстративно полез в нагрудный карман кителя, достал записную книжку, — …Тоширо Смит и Роберт Герцог?

«Издевается, гад», — подумал Майкл Гриффин. — «Эти имена нетрудно запомнить даже такому полицейскому болвану как ты».

— А вы с какой целью интересуетесь? — тоскливо спросил капитан.

— Я не стану играть в эту игру, — хитро улыбнулся собеседник. — Я знаю, что это ваши моряки. А вы знаете, что я это знаю. Эти джентльмены сейчас сидят у меня в камере. Задержаны на территории… прошу прощения — в акватории порта, с оружием и взрывчаткой.

«Но как?!» — изумился командир «Королевы Джейн» — и тут же понял. У хитрозадых семитов тоже есть боевые пловцы, и как раз этим вечером они плескались в гавани Порт-Малума. То ли случайно совпадение, то ли следили за альбионским кораблем. Или за «Красным Февралем». Или за всеми кораблями сразу. Вот и перехватили Герцога и Тоширо-младшего по дороге. Хорошо, что не убили… «Лучше бы меня убили», — думал капитан. Это конец. За подобный провал по голове не погладят. Очень повезет, если всего лишь выкинут в отставку.

— В этом конфликте мы скорее на вашей стороне, — господин Маджд-эль-Крум понизил голос, — но подобные методы никак одобрить не можем. Вы представляете себе размер международного скандала в случае вашего успеха?! Как вам не стыдно, капитан? Вы, альбионцы, постоянно забываете, что Малумские Острова вам не принадлежат!

«Альбионцы постоянно забывают…» — мысленно повторил Гриффин и у него в мозгу что-то щелкнуло. Да! Он знает, что делать дальше. Надо только спровадить этого стигийца…

— Достаточно, — сказал капитан. — Я вас прекрасно понял. Что будет дальше?

— Ну что ж, вы не отрицаете свою вину — следовательно, вы небезнадежны, — старкап Маджд-эль-Крум захлопнул свою записную книжку и вернул в карман. — Для начала отзовите всех своих людей на корабль и сидите тихо. Больше никаких фокусов. На берег разрешается сходить только вам. Почти наверняка, еще до наступления утра вас захочет видеть альбионский консул. Очень хороший человек, нам и прежде приходилось помогать друг другу в подобных неприятных ситуациях. Скорей всего, и на этот раз японцы ничего не узнают, а ваши люди вернутся к вам в самое ближайшее время. А вашему кораблю — точнее, двум кораблям, как надводному, так и подводному — сразу же придется покинуть гавань. Не сомневаюсь, будут и другие последствия, но это уже между вами и вашим начальством. Пожалуй, это все, мистер Гриффин. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга.

— Очень хорошо, мистер Маджд-эль-Крум, — охотно согласился капитан Гриффин. На какое-то мгновение мелькнула мысль — а что, если рассказать стигийскому фараону про похищение Кассандры?! Пусть капитан Османи тоже отдувается! Пусть «Красный Февраль» тоже выгонят из порта! А там два корабля снова окажутся в открытом море, один на один, и вот тогда…

Нет. Нельзя так рисковать. Османи не признается сразу, если вообще признается — будет отпираться до последнего, водить стигийцев за нос. Пройдет время, прежде чем аборигены смогут подняться на борт и обыскать «Красный Февраль» — если Кассандру вообще держат на корабле, а не где-то на берегу… Нет. Надо действовать иначе. Время не ждет, но он может успеть.

Минут двадцать спустя, кое-как наведя порядок на борту двух кораблей сразу, Майкл Гриффин демонстративно спустился по трапу, сел в автомобиль альбионского консула и сделал вид, что отправляется на встречу с владельцем машины.

До консульства он, разумеется, не добрался. Не в этот раз.

— продолжение следует —

_________