Охотники на принцесс (СИ)

Глава 25.1 В которой Лель узнает, что означает настоящая дружба и лишается кое-чего очень важного

Первой мыслью было паническое: «Убьет!». Второй — «Причем всех и вот прямо сейчас…». Третьим пришло желание позорно грохнуться в обморок и больше ничего не видеть. Лиан, прочитав эти мысли, моментально, будто кутенка, задвинул меня себе за спину, пытаясь защитить.

А вот Сальви, наоборот, бросилась к ловцу.

— Ты ранен? — девушка тревожно заглянула ему в глаза, будто бы пытаясь найти ответ.

— Это не моя кровь, — удивительно, как южанину удавалось сохранять спокойствие, при том, что в направленном на меня взгляде бушевала стихия — гнев, разочарование, обида… и одновременно с этим что-то теплое, немного упрямое, но доброе. — Теперь только мы знаем о твоей тайне, Нераэль.

Еще до того, как до меня дошел смысл этих слов, я успел поправить Сирше:

— И Агзама.

— Она будет молчать, — качнул головой ловец.

— А… — Киллиан все прекрасно понял, только, кажется, не мог поверить.

— Я заставил его замолчать, — каждое слово Сирше падало, будто бы гранитная плита, прибивая меня к земле. Это было физически больно — знать, на что пошел ловец, защищая меня.

Но я же?

«Ты достоин, Лель» — мягко перебил меня Лиан: «Даже думать забудь».

— Спасибо, — только и смог выдохнуть я.

— Я не вижу зла в тебе, Нераэль, — усмехнулся южанин. — Ты удивительно светел для того, кто связался с Тьмой. Создательница тоже может ошибаться.

Услышать подобное из уст ловца? Это похлеще эльфа-некроманта будет.

— Тебе случайно не за подобные высказывания назначили покаяние? — почему-то шепотом спросила Сальви.

Сирше медленно наклонил голову, согласившись.

— Я верю в создательницу, но не верю ей.

И его наказание равнозначно греху — пришла мне в голову странная мысль: находиться рядом с той, которую любишь, и не иметь возможности узнать, что же такое быть любимым.

Хотелось спросить, не боится ли Сирше гнева Сирин, который обязательно последует. Все-таки нынешняя его провинность хуже, чем обычное вольнодумие. Но я не стал рисковать и нервировать ловца еще сильнее.

— И что мы будем делать дальше? — хорошо, что именно Киллиан задал этот вопрос.

В исполнении демона он прозвучал как-то очень легко и просто.

— Продолжим путь в Янтарные пределы, — как ни в чем не бывало заявила Сальви, бросив на южанина короткий взгляд. — Мы не оставим вас здесь в такой момент! Лелю нужна помощь, владыка, который пропустил самое интересное, наверняка захочет вас отблагодарить. А смерть ловца…

— Пусть останется на совести Фейна, — подсказал я.

Интересно, ко мне теперь будут являться два мертвых некроманта? Не уверен, что Вита обрадуется конкуренту… а то Иен тоже заладил: «мой принц», нет уж, обойдется!

Лиан, уловив обрывок моих мыслей, нахмурился.

«Это ненормально, Лель!»

«Не спорю. У меня, кажется, ничего не может быть нормально» — отозвался я.

Было странно смотреть на себя глазами демона: на тощего, бледного, израненного, покрытого засохшей коркой собственной крови, со спутанным колтуном на голове и набухшим, ставшим уже темно-багровым, бинтом, скрывавшим глаза. Я выглядел настолько жалко, что хотелось отвернуться. Но Киллиан продолжал смотреть, и среди всего хаоса чувств, которые проникали в меня через связь, я не находил жалости или брезгливости — только сострадание и боль.

— Я не уверен, что смогу привыкнуть к твоей силе, Лель, — честно признался Сирше, — но пока наши пути ведут в одном направлении, и ее высочество настаивает…

Лиан, наконец, перестал сверлить меня взглядом и посмотрел на драконицу — та на словах южанина явно приободрилась, улыбнулась и даже несмело провела ладонью по плечу Сирше.

— Настаивает, — согласилась Сальви. — Спасибо!

— Не нахожу слов, чтобы выразить благодарность, — я неловко улыбнулся ловцу.

Тот повел плечами.

— Это называется дружбой.

Я ощутил волну невероятного облегчения, которую испытал Лиан.

— В таком случае, раз мы все решили, Лель ложится на диван и восстанавливает силы. А пока мы ждем помощь, изобразим случившееся так, чтобы вина за случившееся полностью оказалась на Фейне, — принялся командовать демон: — Оттащим тело ловца вниз, все равно князь пока без сознания.

— Дракона как раз надо бы поднять наверх, сюда, перебинтовать нормально, — предложила принцесса, — а то бросили его там…

— Он жив, и это самое главное, — Сирше вздохнул, явно не понимая, зачем ему все это сдалось. — Бирюзовое княжество не должно остаться без правителя.

— А кому спасибо? Лелю спасибо! — тут же поддержала Сальви и помогла мне устроиться обратно на диване. Даже маленькую декоративную подушку под головой поправила, чтобы было удобнее.

— Ты удивительно легко двигаешься, несмотря на повязку, — видимо, по мнению Янтарной принцессы, это было выражение ободрения. Она-то не знала о том, что я следил за своими движениями глазами Киллиана.

«Попытайся заснуть, пока зелье еще действует» — попросил демон: «Я пока отключусь? Или ты хочешь понаблюдать, как мы… эм, прибираемся?»

«Нет» — я мотнул головой: «Пожалуй, сейчас я бы с удовольствием забылся на пару часов, чтобы прийти в себя уже без этой повязки. Если не нужно бежать, и Сирше на нашей стороне… значит, лекари Бирюзового владыки мне помогут?»

Даже в мыслях мой голос предательски дрогнул от надежды и страха.

«Ты спас ему жизнь, уверен, что Владыка из чешуи вывернется, чтобы излечить твои раны» — ободряюще улыбнулся Лиан, а затем в голове что-то щелкнуло, и мир снова погрузился в густой мрак.

«Было бы неплохо» — я поворочался, чувствуя, как действие зелья заканчивается и пока еще тупая и ноющая боль медленно наполняет тело.

«И я вывернусь» — тише добавил Лиан.

«Но у тебя же нет чешуи!» — вяло возразил, пытаясь вспомнить, как демон выглядел в частичной трансформации.

«Почему это?» — весело возмутился Киллиан: «Немного, но есть!»

«Тогда оставь чешую себе, не выворачивайся…» — попросил, ощущая, как стремительно сознание проваливается в темноту.

Я стоял посреди густого серого тумана, а на плече у меня сидела безобразная птица — почти лишенная оперенья, с бледно-сизой кожей, мутным злым взглядом и длинным острым клювом, которым вполне можно было пробить человеку череп.

— Прежний аморфный облик был лучше, — вынес я вердикт спустя минутный ступор и озарение, что так мое подсознание изобразило потустороннюю сущность.

Вполне ожидаемо: у Айрэля был Феникс, и я всегда завистливо любовался прекрасной огненной птицей, а потому получил в итоге это.

— Спасибо за помощь.

Птица издала недовольный клекот и крепче сжала плечо когтями.

Впрочем, боли я не почувствовал — в этом странном месте ее не существовало.

— Действительно, тебе некуда было деваться, — почему-то я легко понял своего нового защитника, — в Бездне вряд ли уютнее, чем здесь. Но я все равно благодарен.

Сущность чуть наклонила голову, внимательно на меня посмотрела и издала низкий насмешливый крик.

Я огляделся, пытаясь найти хоть какой-то ориентир и, убедившись, что туман однороден и плотен будто вата, просто пошел наугад вперед.

— Знаешь, у некоторых из моего народа есть особая сила — мы можем вызывать духов-защитников. Очень редкий дар — один к ста. И то не факт, что получится вызвать действительно сильную сущность. Нашими защитниками всегда были духи лесов, озер, воздуха. Да-да, — подтвердил я, когда птица нетерпеливо повозилась на плече и удобнее сложила тонкие, ломкие крылья, — добрые духи природы, а не кровожадные твари с Изнанки. Чувствуешь разницу? Мою мать с детства оберегал дух орхидеи, может, поэтому она так любит выращивать цветы в своей оранжерее и это хорошо у нее получается. Еще защитники есть у нескольких генералов и магов. Я видел тренировки… Самый сильный за последние несколько сотен лет был у моего брата — огненный дух. Айрэль называл его Фениксом. Достойный защитник будущего Владыки Серебряных пределов. Все им так восхищались… Мой брат был сильным магом, умелым воином, отличным политиком и достойным наследником. В меру жесткий, в меру милосердный, не в меру гордый…

Я замолчал, почувствовав, что еще немного — и голос меня предательски подведет.

— Не понимаю, почему он не смог смириться с условиями договора. Да, многие считали их унизительными, — я видел лишь компромисс, на который была готова идти выигрывающая сторона, отказываясь от победы. — Зачем Айрэль пошел против воли отца и ввязался в тот бой? Столько всего можно было бы избежать.

Я продолжал идти сквозь туман, ощущая его мягкие успокаивающие прикосновения. И тяжкое сожаление, лежащее камнем на душе, медленно таяло.

— Думаешь, Иллинэль не сбежала бы? — птица издала тихий смешок. — Или твой гордый брат согласился бы изобразить невесту?

У Айрэля не получилось бы при всем желании, появись оно у него. Я улыбнулся, попытавшись представить высокого статного Серебряного принца, так похожего на отца, и покачал головой. При всей эльфийской смазливости, брат никоим образом не походил на трепетную девицу. Получается, что все равно моя судьба сделала бы этот странный виток и по уши закатала бы в проблемы, которые Сильви легкомысленно называла приключениями.

— Зато мне не было бы так стыдно оставлять пределы без наследника, — попытался я найти другое логическое обоснование своей глухой тоски.

— Твои родители находятся в прекрасном здравии. При прочих равных условиях ты бы еще пару тысячелетий провел в почетном звании наследника. Будь спокоен, они успеют озаботиться продолжением рода, — сущность снова нетерпеливо переступила у меня на плече, кольнув кожу острыми когтями. — Какие еще приведешь доводы?

— Вообще-то я начинал рассказывать о наших защитниках… — припомнил я.

— А затем решил обвинить во всех своих бедах покойного брата.

— Рядом с ним я всегда чувствовал себя неполноценным, и Айрэль не упускал возможности напомнить об этом.

— И ты настолько привык к подобному отношению, что теперь изводишь сам себя, — подсказала птица. — Чем ты хуже? Твой брат был сильным магом? Ты могущественный некромант, просто используешь ничтожную часть способностей. А я, поверь, гораздо сильнее десятка огненных духов.

Я верил.

— Конечно, ты неуклюж в политике и физически слаб, но это легко компенсируется тренировками — развивай ум и тело и через сотню лет добьешься всего желаемого. Разве что не получится обольщать наивных девиц демонстрацией огненных крыльев, — сущность снова рассмеялась, будто бы наш разговор ее безумно забавлял, и она уже не злилась, что я подчинил ее себе.

Не то, чтобы мне хотелось…

— Лжец. Просто кто-то безумно завидует своему брату. Даже сейчас, мертвым, он остается недостижимым идеалом. Ты навсегда останешься вторым, тощим и хилым… можно было бы добавить «недостойным», но это только твои мысли. Так не считают ни твои друзья, ни я. Я уважаю силу. И если ты смог подчинить меня, значит, достоин. Попробуй смириться, Нераэль. При всей своей власти над мертвыми, ты ничего не сможешь сделать с Айрэлем.

Проще сказать, чем выполнить.

Птица, будто прочитав мои мысли, вздохнула.

— У тебя есть имя? — я попытался неумело увести тему в другое русло.

Когти чуть сильнее кольнули плечо.

— Думаешь, там есть возможность заморачиваться подобным? Нет, самоидентификация мало волнует нас. Выживание гораздо важнее. Если хочешь — придумай…

Все-таки «тварь» и «сущность» не очень удобно использовать для общения. А это теперь, похоже, придется делать достаточно часто.

— Только не Фениксом, — попросила птица, и я улыбнулся.

Ни за что.

— Подумаю над вариантами.

Я все продолжал идти вперед, не чувствуя усталости. Возвращаться тоже почему-то не хотелось, хотя я помнил, что в реальности остались незавершенные дела. Тихо, спокойно, есть с кем поговорить… даже если на самом деле никакой птицы нет и это просто игра моего подсознания.

Если бы еще Вита была рядом.

Мы бы так и шли рука об руку куда-то в бесконечный туман.