Око Бури

Глава 20

— Ну что, разбить тебя на зародыши или сам сдашься? — задумчиво поинтересовался Бранд у кристалла подземелья Каменного Острова.

Положил руку на него, ощущая перетоки маны и помутнение слоев кристалла, как будто там бегали грязные мысли. Обычным взором он, конечно, ничего не разглядел бы, да, собственно, никогда и не всматривался особо в кристаллы. Либо разносил их, либо не обращал внимания.

Сейчас Бранд видел и ощущал, что перед ним нечто живое. Смутно напуганное и злое, словно бы детеныш зверя. В чем-то это походило на эмпатию или то, как гномы ощущали горы, эльфы — лес, а орки — степи, или на подводное общение при помощи Особенности. Нечто без слов и невыразимое словами, но в то же время понятное через умения и ощущения.

— Это многое объясняет, — добавил Бранд, убирая руку.

Тот же Сторин Диргофет иногда говорил о кристалле так, словно тот был его любимым питомцем. Да и в записках Марденуса такое мелькало, вспомнить хотя бы за что Нимеон Шлем поплатился жизнью, кровью своей вписав пару страниц в историю хозяина подземелий. Но при этом создание подземелий изначально было злым и враждебным, так как рождалось из чрезмерной концентрации подземной маны, а то и примеси маны Бездны. То, из-за чего вставали мертвые, монстрело зверье и живые, а вот птицы чаще всего оставались целыми, словно улетали на небесной мане.

Бранд покивал своим мыслям, все сходилось одно к одному и складывалось в целостную картину. Теперь, если он захотел бы улучшать профессию дальше, следовало выйти за пределы этой картины. Расширить ее, дорисовать, углубить или еще что-то. К счастью, Бранду этого не требовалось.

Ударом отколоть кусок кристалла подземелья, потому что даже кусок кристалла — все равно кристалл, что продемонстрировал хозяин подземелья в прошлом году. Кусок защитной оболочки, отвердевшая мана и металлы, броня и панцирь кристалла… из которых могли вырасти новые кристаллы. Мысли Бранда соскользнули, устремились было по новой дорожке, но он остановил их. Записал идею, для будущей передачи Лане или Трентору, потому что не было никаких гарантий успеха плана самого Бранда и следовало оставить информацию.

Даже если Бранд не справится, живые получат сведения и смогут продолжить битву за освобождение.

— Наследование свойств кристалла, — пробормотал Бранд, вглядываясь в полупрозрачную толщу.

Угрозы кристаллу и давление на него, могли ли они ускорить ответную реакцию? Усилить ее? Подобные опыты проводились, но никогда к ним не привлекались могучие герои. По той же причине, скорее всего, по которой король Дарнии Дариус приказал отобрать все у Марденуса и дать ему хорошего пинка, дабы не портил подземелья и жизнь живым вокруг. Давление извне, на котором выращивали кристаллы, холили и развивали, но в усиленной, героической форме, которая позволила бы добиться более высоких уровней?

Эту мысль Бранд тоже записал в кучу к остальным соображениям.

— Значит, не сегодня, — Бранд похлопал кристалл по твердому, прозрачному боку.

Враждебность в глубинах приняла чуть иную форму, но не ослабла. Пожалуй, это тоже дело будущего, подумал Бранд, извлекая камеру, флаконы, ящик с почвой и камнями. Вырастить изначально нейтральный и не враждебный кристалл. Возможно, такие даже появлялись на свет, в драконьих горах, например, но не смогли вырасти и их сожрали.

Бранд провел рукой по каменному полу, смял его пальцами, раскрошил и насыпал в основание отсека в камере, где предполагалось появление зародыша кристалла. Кристаллы рождались из ненависти и концентрации маны и следовало их обеспечить, вместе с почвой, а уже потом оглушать и подчинять. Могло ли быть иначе в мире, рожденном и подпитываемом маной Бездны, несущей в себе кровь, смерть и потерю разума?

— Вот так, — Бранд сдвинул боковую крышку камеры.

Подземная мана и спертый воздух, часть атмосферы для зародыша. Что случится, если уничтожить Бездну? Мир потеряет ману, но останутся живые, которые верой своей будут питать богов. Что случится, если Бездна вырвется на свободу? Живые омонстреют, небесная мана и вера исчезнут и небеса с богами на них умрут.

Возможно, именно это и случилось в прошлый раз, думал Бранд, закрепляя флакон с маной Бездны и регулируя подачу и распыление. Все погибли, кроме драконов и дриад, и боги с демонами начали по-новой, с иными правилами и ограничениями. Чтобы не просто победить, но чтобы и победитель сумел потом выжить. Бездна здесь находилась в более выигрышном положении, но Бранда, разумеется, злило совсем иное.

В любом раскладе живые оставались в проигрыше.

— И главный сюрприз дня, песни Минта в жидкой форме, — добавил Бранд, извлекая новый флакон.

В книгах писали об этом, но Бранду хотелось проверить самому. Кристалл реагировал на его слова, словно и правда понимал их или откликался, или еще что. На этом ложном предположении были потрачены океаны маны, пота, крови и труда, утеряны жизни бесчисленных манологов, кристалловедов, укротителей и воинов, и прочих. Ни один кристалл так и не удалось укротить, выдрессировать или превратить в Питомца, но вот эмпатов полегло много.

Бранд покрутил головой, хрустнул шеей.

До возрождения Стража оставалась примерно минута, как раз отнести камеру чуть в сторону, открыть боковые крышки, уменьшить подачи концентратов и самому выйти в центр, приготовиться. Рискованно, конечно, но, когда это Бранд боялся риска?

Гном с крыльями теперь был снабжен еще и когтями, каждая из рук получила по оружию. Усложнил жизнь будущим героям, подумал Бранд, опять задаваясь вопросом, с чем была связана такая быстрая эволюция Стража. С воздействием маны Бездны или наоборот, это был ответ на ее нехватку? Сражения с Брандом или теми, кто пришел после него?

Удар, блок, захват, еще удар. Бранд бил, камень Стража покрывался трещинами, которые затем зарастали. Бранд бил еще и сам принимал удары, старался разозлить Стража, делал вид, что сейчас уничтожит кристалл. Провоцировал выбросы маны, не сдерживал Воли и злости, атаковал и защищался, тянул время. Бросал взгляды на камеру и Страж попробовал прорваться к ней и уничтожить.

— Хороший монстрик, хороший, — хмыкнул Бранд, перехватывая Стража.

Подставился, дал себя ранить и брызнул кровью на зарождающийся кристалл. Плеснул бы и крови Стража, для пущего роста и воздействия, но ее не имелось, только камни и металл. Одно время активно разрабатывались проекты использования подземелий вместо шахт и рудокопов, особенно в опасных местах, но быстро закрылись, по все той же причине. Отсутствовал способ управления кристаллом и указания ему, чтобы руды, камни, металлы и прочее отправлял в вагонетки, а не на укрепление и защиту себя.

— А теперь на место!

Удар Стража о самого себя и очередное уничтожение. Бранд моментально оказался возле камеры, на ходу взрезая палец. Не только кровь, но и оглушение кристалла, ударом собственной Воли. Хозяин подземелий использовал для этого демонов и ритуалы на крови, Бранд же обошелся собственными силами исключительно в силу того, что перед ним находился зародыш, до того уже вкусивший его крови.

— И вот так! — он закрыл боковые крышки, усиливая подачу концентратов маны.

Оглушение и нейтрализация, угрозы и воздействие, уравновешивание потока и рост кристалла. Бранд так и не придумал, как обойти проблему высаживания кристалла в землю, но зато придумал кое-что иное. Ведь ему и не требовалось повторять путь Марденуса, только использовать тот же самый принцип, улучшив его.

Концентраты выдыхались, кристалл подрос до приличных размеров и уровней и вот-вот должен был «очнуться». Бранд ударом кулака развалил камеру на части, выхватил кристалл, сорвал с места и тут же сунул внутрь себя, превращая часть торса в алмаз. Нейтральная манонепроницаемая среда, в которой кристалл замер комочком чего-то наполовину живого и оглушенного.

— Хорошо, что никто не видел, — хмыкнул Бранд, — а то до конца жизни слушал бы шутки про беременность!

В чем-то так оно и было, а с другой стороны, носить вот так в себе кристалл и держать тело алмазным, пускай лишь отчасти, было опасно. Смертельно опасно. Но так как Бранду и без того предстояло умереть в ближайшее время, то он решил рискнуть, да и шутки предстояло бы выслушивать не слишком долго.

Мысленно усмехаясь над зигзагами собственной судьбы, Бранд отправился наверх.

23 день 3 месяца 880 года, Каменный Остров

— Эх, Бранд, — вздохнул Заппо.

Герои так и не вернулись снизу и ему предстояло продолжать «дежурство» наверху. Впрочем, даже если бы они вернулись, Бранд все равно его не взял, просто придумал бы другой предлог. Но если бы они вернулись, ему точно стало бы легче. Миссия под водой, да против Проклятого, тут никак нельзя было обойтись одним днем, так Бранд повторял себе раз за разом. Напоминал, что не собирался лезть под воду, тем более к королевам Водоворота и ненадолго становилось легче.

— Сказал бы — береги себя, да знаю, что не будешь!

— Тогда я скажу, — хлопнул его по плечу Бранд. — Береги себя! Вот тебе подарок на память!

— Эл Дож на дне морском⁈ — лицо Заппо перекосило, словно от отвращения.

— Бери-бери, — кивнул Бранд, подмигивая. — Там про мои подвиги написано.

— Постой-постой, — повторил Заппо, словно передразнивая Бранда. — Ты и королевы? Серьезно⁈

— Ага, это Скрытник удружил, чтобы мне было не так скучно в Благой Тиши сидеть! — хохотнул Бранд. — Но ты не торопись читать, хорошо? Дай нам отплыть, чтобы я не успел услышать всех твоих комментариев на этот счет!

Лицо Связующего вдруг озарилось радостной мыслью, типа он найдет Бранда и вернет ему подарок и прочие благоглупости на этот счет. Поэтому Бранд обратился к нему на языке жестов героев и глаза Заппо чуть расширились, но тут же потухли.

Бранд кивнул, знал, что Связующий поймет.

— Прекраснейшая из орчанок, — обратился Заппо к Лане, — я все еще надеюсь на дружеский поединок.

— Разумеется, — безразличным тоном отозвалась Молния, — как станешь старым наставником дюжины героев, так поищи меня в степях к северу от Срединного моря.

Ух и ах, ударил Громоптах!

Ах и ух, в воду птичка плюх!

Ух и ах, в мокрых все штанах!

Ах и ух, вызывайте шлюх!

— Что это было? — недоуменно спросил Заппо.

— И кого это ты назвал птичкой? — щелкнул клювом Трентор.

— Принял участие в светской беседе, развеял мрачные настроения, не благодарите, — покровительственно повел рукой Минт. — Искусство должно повышать дух всем, даже героям.

— Слава ударила в голову? Бывает, — клекотнул Громоптах. — Обычно лечится еще одним ударом в голову!

— Спокойно, Трентор, — сказал ему Бранд. — Он же не сказал, что ты упал? Наоборот, ты ударил, птичка упала с неба, и все запачкали штаны и обделались от страха перед могучим тобой.

Трентор наклонил недоверчиво голову, поводил клювом

— Ладно, прощу на первый раз. Но чтобы сочинили мне песню про Вольту!

— Кого?

— Бранд, расскажи своему непутевому внуку, как ты спа… нет, этого не рассказывай. В общем, расскажи!

Трентор махнул крыльями, корабли у причала качнулись, паруса дернулись, и взмыл ввысь.

— Он мне не внук, — сказал ему Бранд вслед.

Если кто и был ему внуком, то скорее молодые герои. А Трентор выходил троюродным братом?

— Тогда чего ты его защищаешь? — прозвучало сверху в ответ.

Не дожидаясь ответа, Трентор умчался вдаль, гром прокатился над бухтой Кирдоса, порта, расположенного на востоке Острова, а значит более приспособленного для отплытия в сторону Мойна вообще и Занда в частности. Конечно, на Острове были еще герои, но желание Бранда отгородиться и сосредоточиться на делах, сыграло свою роль.

Да и не любил он никогда всех этих пышных церемоний.

— Вообще, чего все заладили, внук да внук, — глубокомысленно изрек Минт, глядя на гавань. — Вот прославлюсь так, что все будут говорить «Кто такой этот Бранд? Ах, дедушка самого барда Вольдорса!»

— Достойная цель, — хохотнул Бранд и одним прыжком оказался на палубе. — Капитан.

Тот кивнул и начал отдавать команды. Им предстояло плавание до Сечета, корабль был гружен товарами, которые следовало доставить срочно, в общем, выходила взаимовыгодная сделка.

Любимый остров может спать спокойно

Жить, процветать, расти и зеленеть

Здесь жизнь прошла моя достойно

И буду я об этом громко пе-е-е-е-е-ть!

Голос Минта разносился над гаванью, а на последнем слове он еще и взвинтил его умениями, да так что сверху свалилось несколько птиц.

— Вот еще бы рыбу так глушить и цены бы вам, уважаемый бард не было, — заметил капитан.

Минт надулся, бросил сердитый взгляд за борт. Корабль уже выходил из гавани, чтобы устремиться на северо-восток, похоже собираясь подняться вначале до Дорбаны, а оттуда уже пройти по прямой через Красное море. Море водоворотов, думал Бранд, хмурясь и тоже глядя за борт.

— Дед, сколько ни хмурься, а я все равно не буду рыбу глушить! — заявил Минт. — Я бард, а не этот…

— Рыбак, — подсказала Лана.

Вы ощущаете ману Бездны!

Бранд взмахнул рукой, тут же дернул обратно. Крюк на цепи пробил рыбу в воде, выдернул и Бранд дернул щекой. Торопливо лизнул пытающуюся биться на крюке рыбину, сжал ее пальцами, извлек внутренности.

— Вроде поели перед отплытием, — пробормотал Минт.

— Что? — спросила Лана встревоженно.

Бранд смотрел на остатки рыбы, словно не мог поверить в то, что поймал ее, затем швырнул все за борт. Ох, как не хотелось ему спускаться туда под воду, да что там, он и не собирался. Но герои так и не появились, и эти следы, примеси маны Бездны, в воде и самой рыбе, все это просто кричало о проблемах. Бранд вспомнил свои мысли о том, что герои его семья и чуть дернул головой.

Раньше он не заметил бы, но теперь, с новой профессией.

— Капитан, прошу прощения, но вам придется плыть без нас! У меня дела под водой, вот, в качестве компенсации, — Бранд швырнул на палубу мешочек золота. — С вами останется наш боевой бард, злите его и он своими песнями убьет кого угодно!

— Да ты охренел, дед! — возмутился Минт. — Я тоже хочу под воду!

— Ты не герой.

— Зато ты мне должен! Ты слово дал!

Мгновение размышления.

— Не пожалей о своем решении, — засопел Бранд, искривив губы.

Рука его потянулась к карману, достать ракушку — амулет. Внутри все обмирало от тоски и мыслей, что ему надо торопиться, что судьба всего мира в опасности. Но разве мог он бросить семью, героев, которым требовалась помощь, как некогда Плате?

Бранд шагнул за борт, поднося ракушку к губам.