Оковы призрачных вод

Глава 19. Всё для охоты

— Кажется, сеньора Этта отправила все мои старые шмотки на помойку.

Рико перевернул номер вверх дном и вернулся с унылой гримасой на физиономии.

— Там было много вшей?

Нёлди уже знал, откуда взялся этот ребенок и идея избавиться от его одежды казалась ему вполне здравой. Смуглые щеки маленького латиноса густо покраснели, что, вне сомнения, можно было считать утвердительным ответом.

— Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

— А ты можешь превратить меня в собаку? — оживился мальчишка. — Тогда у меня будет шерсть и всё, можно не одеваться!

— В собаку? — нахмурился Нёлди. Что-то было не так с самой идеей превращения, даже если бы он потянул такую работу сейчас. Что-то в нем дурно пахло, но Нёлди все никак не мог сообразить, что именно. — А почему в собаку?

— Этта была собакой, я видел! И совой ещё! Здоровенной такой! И летала!

Он вскочил на диван и принялся размахивать руками, как крыльями.

— А. Понял. Нет. Не могу превратить.

— Ты не волшебник?

Даже как-то обидно стало. Дожили, «ты больше не фейри».

— Волше-е-ебник, — раздраженно протянул Нёлди. — Просто, видишь ли, для магии превращения нужно больше сил, а я сейчас, как бы, немного нездоров. И…

Что же там еще, почему ему нельзя превращать этого… ах да! Ему же девять! А принудительное превращение пожестче иной порки будет.

— Одежду тебе новую наколдовать смогу, — чтобы совсем уж не разочаровать ребенка, предложил Нёлди.

Это он и впрямь, наверное, потянет, простейшая же магия.

— Ух ты! — Ему, похоже, всё было «ух ты». — Любую, какую захочу?

— Угу, чего пожелает сеньор?

— Хочу как у рокера!

Нёлди скептически покривился:

— Это что, кожа, заклёпки, цепи? А не сваришься? Там же, поди, жара опять, как в печке.

Рико упрямо помотал головой.

— Ладно. Учти, что цепи и заклёпки стальными не будут. Могу серебряными сделать.

Глаза мальчишки восторженно вспыхнули:

— Ништяк, серебряные! Как у… — Он определенно собирался сказать что-то другое, может, опять про серебро против вервольфов, но резко осекся и снова повторил: — Как у рокера.

Дались ему эти рокеры. Нёлди зажмурился и постарался мысленно визуализировать заказ: кожа, вероятно, черная, лоснящаяся… Цепи, черепа, шипастые браслеты… Может, еще футболка с какой-то невнятной псевдорунической вязью — чтобы все равно никто не понял, о чем там говорится…

— Ух ты!

По очередному «ух ты» Нёлди понял, что манипуляция удалась. Правда, что-то даже такая простенькая магия, похоже, грозила вылезти ему боком: противная тошнота подкатила к горлу, комната перед глазами расплывалась.

— Нравится? — через силу улыбаясь, спросил он пацана. Самому разглядеть результат своей работы ему все еще не удавалось.

— Крутейший прикид!

— Только учти, что «прикид» этот недолговечный. Знаешь сказку про Золушку? Часы пробьют двенадцать, и всё — пф-ф-ф! нету прикида.

— Эх… — Рико огорченно вздохнул. Но все равно пошел вертеться перед огромным напольным зеркалом, громко сопя от восторга.

Нужно бы и себе что-то изобразить. Правда, сил уже почти ни на что не осталось. Так, мне выделываться ни к чему, лишь бы за местного сойти. Скажем, белая трикотажная футболка без всяких там принтов и прочего, и примерно такие же бриджи. На ноги сандалии какие-то, или тапочки. Нёлди вдохнул поглубже и снова сосредоточился.

Футболка получилась какой-то глинисто-розовой, вместо сандалий вышли резиновые шлепанцы с двумя ремешками… Можно, конечно, вообще босиком пойти, напевая «харе Кришна», но, кажется, даже эти ребята в последние годы редко бывают настолько праведными. Ладно, шлепанцы тоже дело.

— Эй, рокер! Наш выход, публика заждалась.

Рико мельком глянул на настенные часы:

— Они еще закрыты, небось.

— Так тем лучше: платить не надо будет. Денег-то у нас с тобой все равно нет.

В глазах мальчишки заплясали восторженные огоньки:

— Мы их ограбим?

С точки зрения фейри, «ограбить» — это забрать все, что было. Забрать все — это жадность. Жадность — штука постыдная.

— Нет, конечно. Мы просто украдем то, что нам нужно. А что не нужно, оставим.

— А нас не поймают?

— Не поймают. Фейри я или нет?

Однако протопав каких-то полквартала, Нёлди начал понемногу осознавать, что сильно переоценил свои способности. К тому же «магазин поблизости» вначале оказался в двух-трех улицах отсюда, потом уже в пяти-шести, и наконец расстояние выросло чуть ли не до десятка. Знать бы заранее… А что бы он сделал? Просто не пошел? Украл машину? Вряд ли сейчас бы справился. Превратился в птицу? Ага, как же! Хреново чувствовать себя калекой…

В общем, когда они все же кое-как добрались до зеркальных дверей магазина «Большой белый буффало», тот уже был открыт и людей на улицах кишела тьма. Про то, чтобы незаметно пробраться внутрь и украсть арбалет, можно было забыть. Утешало только, что вервольф в такое время в центре города тоже наверняка не решится к ним лезть. На виду у тысячи людей в волчьей шкуре бегать — это потом дома проблем не оберешься. Вожак его, небось, с костями схрупает. Разве что не дознается... Хотя, если этот тип и впрямь украл Ллевелиса Дэ Данаана — ему уже терять нечего.

Нёлди нерешительно топтался у входа.

— Так мы будем тут что-то тырить? — нетерпеливо дернул его Рико.

— Мы слишком поздно пришли.

— Это потому, что ты очень медленный, дуэнде!

— Нет, это потому, что ты не мог толком объяснить, где это место! И врал, что оно рядом. И потому что в меня всего день назад влили столько железа, сколько еще ни один фейри не пробовал! И еще я не дуэнде!

Что ты творишь, никс? Нёлди внезапно сообразил, что орет на девятилетнего ребенка. Конечно, наорать — не ударить, голову, может, и не снимут, но самому ж стыдно. Рико, между тем, не подозревая, что по понятиям Маг Мэлла, извиняться должны перед ним, виновато опустил голову:

— Прости, пожалуйста, я не буду тебя так больше называть.

Нёлди почувствовал, что уши у него буквально горят огнем.

— Это ты меня извини. Не говори Эйтлинн, что я на тебя наорал, ладно?

Рико с готовностью кивнул:

— Не скажу.

И снова жадно прильнул к зеркальному стеклу витрины, за которым, по правде говоря, ничего толком не разглядеть. Нёлди невольно пошарил по карманам. Откуда там чему-то взяться? Ты же час назад наколдовал себе эту одежду!

— У меня были деньги. — Рико точно затылком почуял его нечаянный жест. — Но, наверное, сеньора Этта выкинула их вместе с моими старыми шмотками.

— Сэр, не хотите ли вы узнать побольше о Спасителе нашем, Господе Иисусе Христе и Отце Его Небесном? — неуверенно подступила к Нёлди высокая полная женщина со светлыми волосами, затянутыми в конский хвост. На раскрасневшемся от жары лице громоздились огромные квадратные очки, под мышкой зажата сумка с буклетами и журналами «Сторожевой башни».

— О да! — Нёлди с жадностью выхватил у нее из рук несмело протянутую листовку. — Вы меня просто спасаете!

Женщина просияла и принялась еще что-то лепетать о любви к ближним и воскресных богослужениях, но Нёлди уже не слушал. Это же то, что нужно! Бумажка, насквозь пропитанная слепой верой наивных смертных.

— Спасибо большое, непременно, — механически пробормотал он, на ходу аккуратно складывая листовку вчетверо. Теперь только разрезать по сгибу и… Нёлди кивнул Рико и быстро вошел в двери магазина.

Магазинчик был небольшим и, как показалось, скорее рыбачьим, чем охотничьим. Сразу у входа высился густой частокол удочек и спиннингов, дальше пестрела россыпь поплавков и блесен, в аквариуме плавали золотые рыбки. В глубине виднелся стенд с карабинами. Нёлди искал ножи.

— Покажите вот этот, пожалуйста.

Он повертел в руках небольшой складной ножик с деревянной рукояткой. Потом непринужденно вытащил из кармана светло-голубой флаер с обещанием Царствия Небесного и ответов на все вопросы бытия, и, точно пробуя остроту заточки, разрезал по сгибу.

— А есть у вас тут арбалеты?

Седобородый продавец кивнул и повел Нёлди за собой. Рико застрял возле карабинов и не отрывал от них горящих восторгом глаз.

— Смотри, Нил!..

На этот раз он четко вспомнил инструкции: на людях называть никса англо-шотландским именем и не подавать вида, что знает, кто он на самом деле. Нёлди рассеянно кивнул и сосредоточился на обрезках христианской листовки в кармане. Нужно было превратить их в купюры, при том желательно не ошибиться с достоинством каждой, да еще и в правильной валюте...

В дальнем ряду нашлось полдесятка охотничьих арбалетов. Нёлди выбрал самый мощный из них.

— Тяжеловат для вас будет, — перевел скептический взгляд с оружия на покупателя бородач.

— Я крепче, чем кажусь, — заверил его Нёлди. Ну, обычно оно так и было. — Еще стрелы, пожалуйста.

Он уже рассчитывался за покупку, когда откуда-то справа долетел пронзительный визг Рико. В глазах у Нёлди потемнело, словно злодейка Смерть неслышно подошла сзади и накрыла веки ладошками: угадай кто? Не помня себя от ужаса, он вылетел в зеркальную дверь, едва не угодив под колеса паркующегося джипа. В этот миг он был абсолютно уверен, что поступает правильно: вервольф, вне сомнения, выследил мальчика, когда тот вышел на улицу… Или, быть может, прокрался в зал магазина. В любом случае, он точно схватил его и сейчас удирает с добычей!

Опомнился Нёлди, пробежав уже, должно быть, кварталов пять-шесть. Куда и слабость подевалась! Бежал бы, наверное, и еще, если не сообразил, что гонится за тенью. Примерещившаяся ему в толпе сутулая фигура волка то ли давно исчезла в неизвестном направлении, то ли никогда не существовала. Нёлди в замешательстве плюхнулся на бордюр клумбы под раскидистой робинией, хрипло дыша. Сразу накатила волна боли во всем теле. Особенно почему-то болела правая рука… Ах да, тяжеленный арбалет он все это время тащил на плече. И стрелы не забыл, надо же…

Что ж теперь делать-то? В том, что мальчишку умыкнул вервольф, у Нёлди не было ни малейших сомнений. Вернуться к Эйтлинн, сказать: извини, недоглядел — наверное, равносильно тому, что лезть прямо вервольфу в зубы. Или даже похуже того — еще и стыда не оберешься: Нёлди поручили приглядеть за ребенком, а он вместо этого поволок его незнамо куда, к кельпи на рога, и бросил волкам на растерзание. Может, лучше уж умереть с честью?

Нёлди нащупал в кармане складной нож. Ну, в сущности, ведь, отыскать здешние охотничьи угодья вервольфа, а там и его самого — дело не такое уж хитрое. И ты знаешь, на что они клюют. Давай, действуй. Ты уже дважды обещал поймать его — в бреду или в здравом рассудке, сути не меняет, изволь слово держать. Слово, данное женщине, если хоть немного дорожишь ее мнением о тебе, — умри, но сдержи. Слово, данное ребенку — и подавно.

Вервольф — существо не ахти какое развитое, своих охотничьих привычек он почти никогда не меняет, и в городе смертных обычно ищет только одну вещь: мясо. Свеженькое, мягонькое человеческое мяско, за которое, в отличие от плоти фейри, скорее всего, не придется платить собственной серой шкурой. И, как его собрат-зверь, истинный санитар леса, он выбирает из всего человеческого стада добычу наиболее слабую и хворую, практически ходячую падаль: алкашей, обдолбанных торчков и прочие отбросы общества. Так что заботливые мамочки хорошеньких Красных Шапочек из благополучных семей могут не слишком волноваться за своих драгоценных чад: Серый Волк их навряд ли слопает. Ему вовсе не нужны лишние неприятности: шумиха, скандал, дровосеки в полицейских мундирах, охота на ведьм и выговор на Лунайсэ. И хорошо еще, если только выговор.

В общем, хочешь быть укушенным вервольфом — поезжай в трущобы. Хотя, ничего хорошего из этой оригинальной затеи точно не выйдет. И не только потому, что сам факт укуса никого не превращает в волка-оборотня — все, что можно заработать таким образом, это инфекционную гангрену, заражение крови или, быть может, бешенство (насчет последнего Нёлди был не уверен, но вполне допускал). Еще неприятнее, что одним укусом никогда не обходится. Если вервольф берется за дело, то обычно доводит его до конца, то есть, применительно к процессу кусания, откусывает все части тела по очереди.

Последняя, отнюдь не веселая мысль неустанно сверлила сознание Нёлди на пути к Ист Гарфилд парку. Конечно, в Чикаго валом небезопасных районов, любой из которых может служить охотничьими угодьями вервольфа, но и логика, и чутье (а чутью, или, если угодно, мистической интуиции любой фейри доверяет даже больше, чем громоздкой и неуклюжей машине логики) — все подсказывало, что если уж волк набрался наглости заглянуть в один из благоустроенных центральных кварталов, то искать его следует где-то неподалеку. И Гарфилд парк оказался наилучшим претендентом на роль такого места.

Прочесывать весь район и его окрестности в планы Нёлди не входило. С фит фьятой у вервольфов, конечно, дело обстоит так себе (не совсем никак, но весьма посредственно), однако прятаться в каменных джунглях он и без тумана фейри умеет. Особенно, если очень захочет. Так что будет куда проще и эффективней пустить в ход нож и, можно сказать, ловить на живца. Нюх-то у вервольфа как раз превосходный и запах крови он чует за милю, а что интереснее всего — воздействует этот запах на него как своего рода афродизиак. Вот уж не удивлюсь, если мамашка покойной королевы Аинэке как раз и была вервольфихой! Правда, волки-оборотни по природе своей почти всегда моногамны (что для фейри вообще редкость), охотятся парами или семьями, сексом с потенциальной едой не увлекаются. Но вервольф-одиночка вполне может прельститься источающим будоражащий чувства аромат двуногим прямоходящим. Да и парочка, с большой вероятностью, выползет из своего логова за «сладостным парфюмом», и вести себя будет слегка неадекватно.

Вот тут-то Нёлди и нашпигует его, ее или их стальными стрелами! О да! И вернет Рико!

Добравшись до станции метро «Калифорния», никс расположился неподалеку от дешевой забегаловки с пиццей на вынос, худо-бедно прикрылся фит фьятой (с такой ерундовой магией любой справится!), вынул охотничий нож из «Белого буффало» и принялся время от времени исподтишка чиркать лезвием по ногам наиболее колоритных прохожих. Те вскрикивали, бранились, пытались разглядеть, обо что порезались, но, конечно же, ничего не находили и брели дальше, упоенно сквернословя и иногда прихрамывая. Асфальт возле зарешеченного входа в пиццерию понемногу бурел, но никто по-прежнему не обращал на это особого внимания…

Время тянулось, вязло, липло комками… От жирного запаха поджаренного сыра потихоньку мутило. Раскаленные рельсы над головой монотонно гудели, на парковке по соседству гундосили, шаркали, пыхтели и выхлопывали бесконечный фанк. Рука ныла от усталости…

Сутулую фигуру с характерной немытой и нечесаной шевелюрой Нёлди заприметил уже в глубоких сумерках. Вервольф (а это был вне сомнения вервольф) выглядел обычным опустившимся жителем трущоб Чикаго, разве что даже слишком опустившимся и оборванным, причем — подозрительно светлокожим для черного квартала. Выдавала его только хищная походка: то крадущаяся, то торопливая, то плавная, то решительная. И еще то, как старательно и шумно он принюхивался к запаху крови. То, что интересовала его определенно не пицца, не бургеры и не табак, Нёлди нутром почуял. Объектом повышенного внимания вервольфа служила та самая косая пьянчужка в засаленной синей футболке с выцветшей эмблемой какого-то бейсбольного клуба и драных бермудах с дырками до самой промежности, в общем весьма колоритная дамочка, которую Нёлди оцарапал минут десять назад. Более всего она походила на самку цверга: приземистая, кривоногая, темнолицая, с пробивающимися над верхней губой усиками и фингалом под левым глазом. Сидя под навесом станции, нерезвая обладательница всей этой исключительной прелести деловито уминала толстый кусок пиццы с беконом, догоняясь дешевым пивом из банки. Однако вервольф смотрел на нее как на дивную альву, или, по меньшей мере, живую Мэрилин Монро, задравшую юбку. Хотя нет, на альву он бы так точно не смотрел. Ну да о вкусах не спорят.

Нёлди вскинул заряженный арбалет и опер локоть о колено, поджидая, когда волк подойдет поближе. Его самого оборотень явно не чуял, полностью поглощенный своей вожделенной двуногой. Ну, давай, еще чуть-чуть! Палец нетерпеливо лег на спусковой крючок…

И вот тут до Нёлди дошло, что мальчика с воргом не было. Если он пристрелит оборотня прямо сейчас, то уже вряд ли найдет Рико. Если только ранит… Ну, есть вероятность, что сталь парализует вервольфа и с ножом у глотки тот выдаст всё, что потребуется. Но поговаривают, что эти твари исключительно выносливы и даже порция стали им не помеха. И тогда от одного зарвавшегося никса останется только груда бифштексов для соседней забегаловки. Блестящее завершение карьеры охотника!

Нет, тут спешить нельзя. Раз уж рыбка клюнула, постарайся, чтоб не сорвалась. Свою даму сердца этот не в меру волосатый донжуан наверняка поволочет отнюдь не в мотель, а прямиком в какое-нибудь вонючее волчье логово. Где, скорее всего, держит похищенного мальчишку. Эта кривоногая и хорошо поддатая особь не станет передвигаться слишком уж быстро, а значит я смогу за ними проследить. И уже там, на месте, разряжу арбалет по полной.

Между тем вервольф уже бесцеремонно подсел к чернокожей пьянчужке и принялся что-то страстно нашептывать ей на ушко. Нёлди затаил дыхание. Только не упирайся, душка! Он же все равно тебя сожрет, так или иначе, а мне надо, чтобы все пошло по сценарию! Впрочем, не похоже, чтобы цвергоподобная негритянка хотела отбиваться. Спустя какую-то четверть часа, после недолгих, но настойчивых ухаживаний вервольфа, новоиспеченная парочка поднялась со скамейки и направилась в сторону парка. Нёлди растер затекшие от двенадцатичасового сидения на месте ноги и проследовал за воргом и смертной, стараясь держаться на безопасном расстоянии.

Город к этому времени уже по уши увяз в нефтяном пятне ночи, парковые дорожки лишь кое-где скудно освещали редкие фонари да чиркали фарами проезжающие по Вестерн Мэдисон стрит автомобили. Ноги пьяной возлюбленной вервольфа то и дело заплетались, и Нёлди уже стал побаиваться, что до места она не дойдет, а волк решит не церемониться и уложит ее где-нибудь под кустом. И только заприметив приоткрытую дверь большой парковой беседки-бельведера, догадался, куда держит путь треклятый оборотень.

Когда парочка скрылась за проржавевшей, вероятно, до этого много лет не открывавшейся дверью, Нёлди еще немного подождал (пусть эти двое уже займутся делом и обращают поменьше внимания на посторонние шорохи), заранее натянул тетиву арбалета, проверил, все ли на месте, и только после, крадучись, приблизился к беседке и заглянул в щель. Когда-то эта постройка была, несомненно, изящной и величественной, но сейчас там царило запустение: земля заросла сорной травой, сухой от жары, плиты потрескались, белую кладку стен загадили птицы. Вервольф давно перестал любезничать с «мясом» и удовлетворял свою похоть самым грубым и примитивным образом прямо на подстилке из высохших, блеклых сорняков.

Рико в беседке не было.

Ошибиться невозможно, вся беседка как на ладони, и даже темнота не помеха. Но Нёлди все же осторожно протиснулся в дверь и еще раз окинул взглядом землю, стены и даже купол бельведера.

И вдруг понял, со всей однозначностью понял: темнолицая карлица и была похищенным мальчиком. Ну, то есть, мальчик карлицей. Ворг просто подменил его, еще раньше! А эту съел. Ну конечно же! Все просто, все, как на ладони. И почему он сразу не догадался?

Вервольф-нагваль поднял уже полностью звериную оскаленную морду — морду ягуара с вываленным до земли языком — и пристально посмотрел в сторону Нёлди. Перья колибри шелохнулись в его султане. Понимая, что колдун смотрит сквозь фит фьяту и видит их всех, всех девятерых, никс спешно прицелился и не раздумывая спустил тетиву. И ее тень тоже спустил. Гончего пса, дышащего в затылок. Хлопок прокатился по переулкам ночной тишины, как горсть орехов в водосточном желобе. Стрела вошла в плоть с едва слышным всплеском, точно опытный пловец в воду. Хлюп!

Вот только не в тело волка… И она, и девять ее теней...

Нет, нет, нет!!!

Вервольф прыгнул.

Нёлди отшвырнул бесполезный арбалет и, не помня себя от ужаса, бросился наутек. Теперь ему поможет только бегство. Нескончаемое бегство. Бегством станет вся его жизнь.