Окровавленная красота

— Трейси, — позвала я, увидев, как она во время перемены собирается проскользнуть в свой кабинет.

Мои уроки еще не начались, я пыталась приготовиться к занятию по папье-маше во второй половине дня, но продолжала отвлекаться.

Мне нужно было знать.

Трейси замерла у открытой двери и вздернула бровь.

— Джемайма, как дела?

— Хорошо, спасибо. — Я указала на дверь. — Есть пара минут?

— Конечно. Я даже дам тебе пять. — Она махнула мне, приглашая войти, и прошла к своему большому столу из стекла и стали.

Ступая по мягкому ковру, я аккуратно уселась в удобное красное кожаное кресло, расправила на коленях клетчатую юбку и скрестила ноги.

— Что случилось? — спросила Трейси, включая монитор.

Она надела очки, которые висели на цепочке на груди и ловко защелкала по клавиатуре, входя на школьный сервер.

На кончике моего языка вертелось имя. Я подумала: «Да черт с ней!» и задала вопрос. В конце концов, я имела полное право знать.

— На вчерашнем приеме была женщина. Длинные рыжие волосы? Зовут Амелия. Вы ее знаете?

Трейси выглядела озадаченной, поэтому я описала платье, прическу Амелии и спросила, возможно ли, что она была мамой какого-то ученика.

Трейси изучающе посмотрела на меня поверх очков, сложила руки на клавиатуре, затем откинулась в кресле и сняла очки.

— Я помню такую женщину. — Она покосилась на закрытую дверь и наклонилась ко мне: — Только между нами: я понятия не имею, кто она. Я подумала, что она подружка какого-нибудь папы. В конце концов, в нашей школе есть несколько одиноких отцов.

Значит, Амелия не родительница ученика.

— Спасибо.

Итак, я получила подтверждение, только сама не знала чего. Было что-то в этой Амелии, что мне хотелось копнуть немного глубже.

Вставая из кресла, я замешкалась, поэтому Трейси спросила:

— Все хорошо? Ты ее знаешь?

Я не могла сказать правду, поэтому притворилась, что мне просто любопытно.

— Могу поклясться, я видела ее раньше. Когда-то давно. Это не давало мне покоя.

Директор пялилась на меня целых шесть секунд, прежде чем кивнула с легкой улыбкой и вернула очки на переносицу.

— Ясно. Ненавижу, когда такое происходит.

— Это сильно раздражает, — согласилась я и покинула ее кабинет с еще большим количеством вопросов, чем ответов.

Темнеющее небо преследовало меня по пути домой.

После того дня, что у меня был, мне хотелось принять душ, поужинать и завалиться на кровать с книгой. Похоже, надвигающаяся гроза сделала некоторых детей гиперактивными.

Я припарковалась перед гаражом, заметив синий грузовик Майлза на подъездной дорожке, затем схватила сумку и выпрыгнула из машины. В дверях я сбросила заляпанные клеем туфли, с сожалением думая, что теперь их проще выкинуть, чем попытаться очистить от клея ПВА. Это будет мне уроком — не покупать туфли для работы дороже тридцати долларов.

Бросив ключи на столик у входа, я выловила телефон из сумки, прошла на кухню и подключила его к зарядке. Тут появился Майлз — только что из душа — и холодно глянул на меня своими карамельного цвета глазами.

— Ну, привет. — Я пошевелила бровями, смотря на его голую грудь. — Как бы мне не хотелось этого говорить, но не подходи близко. Я вся в клее.

Майлз ничего не ответил. Просто стоял, скрестив на груди руки и расставив ноги, будто готовился к противостоянию.

Было много боев за время наших отношений. Вернее, не боев, а стычек и ссор из-за всяких глупостей, которые меня раздражали. Например, он пил прямо из коробки с молоком, никогда не открывал почту, а просто складывал ее, и бросал грязную одежду рядом с корзиной, а не в нее. В общем, обычная ерунда.

Однако сейчас Майлз выглядел озлобленным. Не сильно раздраженным, а по-настоящему злым.

— Что-то не так, — я не спрашивала, поскольку и так было очевидно — Майлз такой из-за меня.

Я пораскинула мозгами, вспоминая, чем могла так его разозлить, но…

— Почему ты сохранила свою квартиру? — Его голос был обманчиво спокоен, но с поволокой предупреждения, которое означало, что он мог выйти из себя в зависимости от моего ответа.

У меня не было достаточно хорошего объяснения, а врать я не хотела, поэтому решила сказать правду:

— Потому что я оплатила аренду на несколько месяцев вперед, и, если бы отказалась от квартиры, то потеряла бы деньги…

Майлз ждал, слегка постукивая босой ногой по плитке. Я выдохнула и призналась:

— Думаю, мне просто нравится знать, что она у меня есть.

Он рванул по коридору к входной двери.

Черт!

— Майлз, это…

Хлопнула дверь.

— …такая мелочь… — выдохнула я.

Не знаю, как долго я стояла на кухне после того, как шум мотора грузовика Майлза стих. Может две, а может тридцать минут. Разговор с Трейси и вопросы, возникшие после него, исчезли. Казалось, что нет ничего важнее, чем ощущение пустоты в животе.

Руки дрожали, как и нижняя губа, но я заставила себя успокоиться и пойти в душ.

К тому времени, как я вышла, высушила волосы и оделась, Майлз уже вернулся. Звук его грузовика никогда еще не звучал так приятно, и я вбежала в кухню, как раз, когда там появился Майлз с двумя коробками пиццы.

— Только не думай, — сказал он, положив коробки на столешницу и взяв две бутылки воды из холодильника, — что это значит, что я простил тебя. Я чертовски зол на тебя, Джемайма.

Я кивнула, услышав, как он назвал меня полным именем. С сильно бьющимся сердцем я смотрела, как Майлз взял бумажные полотенца и сел рядом со мной у кухонного уголка.

— Мне жаль, — это все, что я могла сказать. Мы с Майлзом съехались вместе так скоро, что казалось глупо отказываться от своего места, а на папу я никогда не могла положиться.

— Ты расторгнешь договор аренды, если я попрошу?

Заставив себя улыбнуться, я открыла коробку с пиццей и взяла кусок пепперони с двойным сыром — именно такую я любила.

— Это будет возможно только через несколько месяцев.

Майлз выдохнул, провел рукой по своим все еще влажным волосам, затем откусил огромный кусок гавайской пиццы и стал так сильно ее жевать, словно хотел убить.

Напряжение расходилось от него волнами, и все, что я могла сделать, чтобы не ежиться, это продолжать есть.

— Почему? — наконец, он спросил. — То есть я знаю почему. Но что я могу сделать, чтобы ты чувствовала себя в большей безопасности?

Я рассматривала кольцо на моем пальце.

— Дело не столько в тебе, сколько во мне. Но возможно… — Я слизнула соус с губ, стараясь не обращать внимания на взгляд Майлза, в котором злость сменилась страстью. — Мы могли бы назначить дату свадьбы.

Мы на самом деле не обсуждали этого раньше, решив только, что оба хотим насладиться друг другом, прежде чем осесть окончательно.

Майлз замер. Страсть в его глазах потухла. Он отодвинул табурет, отошел к раковине, сгорбил плечи и покачал головой.

— Ты хочешь назначить дату, но ты при этом ты мне не доверяешь? Я не понимаю.

Я встала, мое терпение было на исходе.

Разве девушка не может подстраховаться и при этом не быть осмеянной за это? Я не передумаю. Я не откажусь от квартиры, пока не буду к этому готова.

Я встала рядом с Майлзом, протянула руку и пробежалась кончиками пальцев по вытатуированным на его руке розам с шипами. Когда я добралась до локтя, где листья превращались в извилистое пламя, Майлз, не глядя на меня, чуть отшатнулся.

— Я доверяю тебе. Это… — Я не знала, как сказать так, чтобы не походить на испуганную девочку, но решила сделать все возможное, — жизни я не доверяю. Наши отношения развивались так быстро. Я не говорю, что это плохо. Лишь хочу сказать, что мне спокойнее, зная, что у меня есть свое место для жизни. Даже если молюсь, чтобы оно мне никогда не понадобилось.

Наконец, после долгих двух минут Майлз оторвал взгляд от раковины и посмотрел на меня.

— Ты хочешь назначить дату свадьбы? Тебе так будет спокойнее?

Я подошла ближе, обняла его за талию, уперлась подбородком в грудь и посмотрела в лицо. Он все еще хмурился, но постепенно расслабился, обнял меня и запустил руки в волосы.

— Я хочу, чтобы и ты хотел этого, а не потому что я приперла тебя к стенке.

В его глазах читалось так много, но все, что он сказал:

— Дай мне немного подумать, хорошо?

— Хорошо, — ответила я, нежно поцеловав его в грудь, почуяв легкий запах пота от рубашки.

Должно быть, он надел ее в грузовике перед тем, как забежать за пиццей.

Я шагнула назад, но Майлз схватил меня за руку.

— Есть другой способ, который сделает тебя счастливее? Я имею в виду наши отношения.

Черт! Это такой отстой!

— Майлз, если бы я не чувствовала, что ты завладел моим сердцем, то на моем пальце не было бы этого кольца, да и меня бы здесь не было.

Он закрыл глаза.

— Ты убиваешь меня, Джем-Джем.

Я с облегчением улыбнулась и потянула его в спальню.

Он не сопротивлялся, когда я начала стягивать с него рубашку. Он закрыл глаза, когда я разделась, и затем снял штаны. Он потянулся к тумбочке, схватил презерватив и натянул на себя, сев на край кровати.

Прежде чем Майлз вошел в меня, я прошептала в его губы:

— А хотя… ты можешь позволить мне оплачивать часть ипотеки.

Я знала, что это должно быть дорого. Дом был практически новый, когда мы в него заселились, и находился загородом, где недвижимость стоит целое состояние.

Майлз кашлянул, крепче схватил меня за бедра и моргнул.

— Нет, детка. Мы уже это проходили.

Я притормозила его, как раз в тот момент, когда головка его члена находилась прямо у заветной цели. Майлз застонал от разочарования, и от этого моя кожа покрылась мурашками, а волосы приподнялись на затылке.

— Это сделало бы меня счастливее. — Я двинула бедрами, и его член проскользнул внутрь меня. — Намного счастливее.

— Черт! — выругался Майлз, схватил за бедра и полностью вошел в меня. Он зарывался руками в мои волосы, сильно дернул и прорычал: — Можешь оплачивать двадцать пять процентов.

— Тридцать, — я ухмыльнулась, несмотря на то, что на глазах выступили слезы от того, как грубо он дернул меня за волосы.

— Договорились.