Опасная любовь

11

Сергей вышел из редакции «Московских новостей», с надеждой посмотрел вверх. Может быть, небо смилостивилось, вспомнило наконец, что по календарю уже весна?

Куда там! Грязно-серые тучи бесконечной чередой ползли над унылыми домами. Для цвета весны, синего, в небе не было места. Но фонари еще не зажглись на шумной Пушкинской площади, и это хоть немного согревало душу. День заметно прибавился, и скоро, как бы погода ни капризничала, небо станет голубым.

Слева, по Тверской, с монотонным грохотом мчались потоки машин, и прямо перед глазами, по Пушкинской площади к Страстному бульвару, — машины, машины, машины. Сергей попытался представить себе центр Москвы без железных коробчонков на колесах — Господи, да это же была бы совсем другая Москва! Такая, в которой и погрустить приятно, сидя на лавочке на том же Тверском бульваре и наблюдая за чинно проезжающими экипажами…

Когда-то здесь так и было. Сейчас же не только машины, но толпы людей, рвущихся поскорее, до наступления темноты, завершить свои дела, заколачивали грусть в глубину души, где она превращалась в черную тоску.

Шумно, грязно — и над всем этим возвышается бронзовый Александр Сергеевич. Вид его был мрачен. Такое же настроение было и у Сергея. День прошел совершенно бездарно. В редакции только и говорили о предстоящем референдуме по Конституции, обсуждали различные политические ситуации после него, гадали, что скажет народ: да-да-нет-да или нет-нет-да-да, и все это называлось будущим политическим устройством России.

Сергей еще раз взглянул на Пушкина, почему-то не сомневаясь, как бы ответил великий поэт на призывы политических попугаев кричать вместе с ними да-да или нет-нет: послал бы их всех далеко-далеко.

Бурный людской поток подхватил Сергея, понес его вниз, в подземный переход, потом направо и еще раз направо — к Пушкину. Ведь именно там, у знаменитого памятника, почти год назад он впервые назначил свидание Наташе. Глупенькая деревенская девчонка приехала поступать в Экономическую академию, поверив объявлению в газете. Конечно, ничего из этого не получилось, а когда старый профессор, обещая всяческую помощь, пытался залезть ей под юбку, тут же получил по морде. Сергей тогда работал в коммерческой палатке на Калининском и оказался в толпе разгневанных абитуриентов по чистой случайности: пришел посмотреть, как новые Морозовы и Мамонтовы не жалеют денег для того, чтобы в России стало еще больше Морозовых и Мамонтовых. Поступать в эту академию он не стремился, но и не отказался, если бы предоставилась возможность. Конечно, можно было запросто устроить себе вакансию через мать, недовольную, что ее единственный сын, выпускник журфака МГУ и бывший сотрудник «Литературной газеты», работает в коммерческой палатке, но Сергей привык всего добиваться сам. Тогда он, как и Наташа, ничего не добился.

Она выскочила из дверей вся в слезах, обиженная, злая и… невероятно красивая. Опустив голову, почти бегом пошла прочь от ненавистного здания. И он, не раздумывая, помчался следом. Не так-то просто было догнать длинноногую девчонку, не так-то просто было говорить с ней, объяснять, что он хочет помочь. А уж как мучительно было стоять у памятника Александру Сергеевичу и думать, что, если она не придет, он больше никогда не увидит ее, потеряет навсегда. Но она пришла. С этого все и началось.

Сергей остановился у памятника, вглядываясь в лица идущих мимо людей, как будто надеялся увидеть среди них Наташу… Глупое занятие. Наташа уехала в свой далекий Гирей. Он все же потерял ее, потерял навсегда…

Кто-то хлопнул его по плечу, Сергей вздрогнул, обернулся. Невысокий смуглый парень в кожаной куртке смотрел на него наглыми, цепкими глазами.

— Привет, Серый, давно не виделись.

— Привет, Валет. Ты, наверное, дань собираешь, а я уже не работаю в коммерческой палатке, — хмуро сказал Сергей, но руку Валету пожал.

— Да ладно, какие дела, — развязно протянул Валет. — Мы с тобой давно знаем друг друга, в одной школе учились, так что же, просто поговорить не можем?

— О чем?

— Да хотя бы о женщинах. Я же не случайно приканал сюда, от дверей твоей конторы иду следом.

— Вот как? Интересно. Ну давай, говори, только побыстрее, а то холодно тут стоять.

— Может, пойдем в мою машину?

— Я и в своей-то сидеть не люблю, — усмехнулся Сергей. — Говори здесь.

— Ты помнишь черненькую телку, с которой прошлой весной балдел в своей палатке? Наташей ее, кажется, зовут.

— Только не надо называть ее телкой, — резко сказал Сергей. — Я уж терплю, когда жена говорит о ней всякие гадости, но если и ты туда же — это будет перебор.

— Вот-вот… Короче, дело вот какое. — Валет говорил негромко, но жестким, властным голосом. — Друзьями мы с тобой никогда не были, но ты свой человек, плохого мне не сделал. А я как-то сотворил тебе подлянку. Твоя жена, сука, уговорила. Она спала и видела, как бы загнать тебя в угол, а потом приказать: ну-ка брось эту Наташу.

Сергей придвинулся к Валету, испытывая сильное желание схватить его за отвороты щегольской куртки и тряхнуть так, чтобы все подробности того, что он сказал, в одно мгновение вылетели наружу. С трудом удержал себя.

— И как же ты это сделал? Приказал своим подонкам ограбить меня? Так это — ты, Валет?! Поставил меня на счетчик? А если бы я не взял деньги у Ларисы, не согласился бы временно оставить Наташу и получил нож в спину или кирпич на голову, ты бы спокойно развел руками: сам виноват… Да?!

— Про «если бы» думай сам. Ты ничего не сможешь доказать, поэтому просто слушай и делай выводы. И не дергайся, я тебе услугу оказываю. Все это организовала твоя жена. Она пришла ко мне и предложила такую плату, от которой я не смог отказаться. Сам понимаешь. Она и потом сидела вечером с тобой, утешала, говорила про любовь. — Валет ухмыльнулся. — А после прибегала ко мне, платить за тебя. И когда женой твоей была, как только ты начинал выпендриваться, она была у меня. С этим у нее просто. Она еще хотела, чтобы я пришил твою Наташу, но я на это не пошел. И так подлянку тебе сделал. Не с ней — она сама хотела. А с ограблением и прочей хренотенью.

— Сука! — с ненавистью сказал Сергей.

— Точно, — согласился Валет.

— И ты сука! — Сергей посмотрел на него так, что Валет попятился. — Что по вашим законам делают с такими людьми?

— У нас теперь нет законов. Все как в Польше: у кого больше, тот и пан. Я про зеленые. Короче. Материально ты не пострадал, подставила тебя Лариса и заплатила бабки она. Я, конечно, был неправ, извини…

— На хрена мне нужны твои извинения! — зло сказал Сергей. — Все равно теперь ничего не исправить. Для чего ты мне все это рассказал?! Теперь только, когда столько времени прошло, когда ничего нельзя изменить? Ну и сволочь же ты, Валет! Мы хоть и не были друзьями, но все же я тебя человеком считал.

— Заткнись! — хрипло сказал Валет. — Что было, то было, я перед тобой извинился. Для чего? Да чтоб ты знал, как все было на самом деле. Чтоб Ларисе жизнь медом не казалась.

— Понимаю… Мою жену хочешь прибрать к рукам, гаденыш?! — заорал Сергей, хватая Валета за плечо. — Она тебе — от ворот поворот, так ты теперь меня против нее науськиваешь?

— Спокойно. Люди смотрят. — Валет резким ударом сбил со своего плеча тяжелую руку Сергея. — Точно, динамит она меня теперь, думает, если ты муж, сама запросто с тобой справится. А насчет моих слов — можешь спросить у своей Наташи, как я ее на следующий день к себе затащил, попугать нужно было. Знаешь, почему она согласилась поехать? Я сказал, что ты ее ждешь, это Лариса придумала. Можешь вспомнить, кто тебя к человеку, у которого есть деньги, к Ларисе послал, когда ты не знал, что делать. Я. Все правда, сам знаешь, я на бабский базар-вокзал не способен.

— У Наташи теперь не спросишь, ты это прекрасно знаешь!

— Почему? — ухмыльнулся Валет. — Не можешь доехать до «Полежаевской», я тебе телефончик дам, позвони, спроси.

— Телефончик?.. — Сергей судорожно глотнул воздух, поморщился, будто горло обжег. — Ты хочешь сказать, что Наташа… что она — в Москве?

— Понятно, — кивнул Валет. — Лариса сказала, что она сдернула к себе в деревню, так?

— Так. Развелась с мужем, он ее выгнал за то, что изменяла ему с какими-то бандитами, — и уехала, — торопливо сказал Сергей, на какое-то время забыв о том, что намеревался прибить этого подонка прямо здесь, у памятника Пушкину.

— Изменяла Петру Яковлевичу? — презрительная ухмылка застряла на тонких губах Валета. — Она даже в магазин ходила с его телохранителем, бывшим гэрэушником, а тому Петр Яковлевич доверял, как самому себе, и до сих пор доверяет. Какое там, на хрен, изменить! Но что-то там случилось, и они расстались. По-хорошему. Петр Яковлевич оставил ей квартиру, она жила там, пока не выскочила замуж.

— Значит, то, что Наташа стала проституткой, спилась, а потом уехала в Гирей — ложь?! — с изумлением спросил Сергей.

— Ты у Ларисы спроси, а потом позвони Наташе и сравни показания. Сам поймешь. — Теперь Валет смотрел не так злобно, понял, что все идет, как он и задумал. Лариса сама себя перехитрила, выдумывая небылицы.

— Дай телефон, — сказал Сергей.

— И мы расстаемся без обид?

— Слишком много чести для тебя — обижаться.

— Знаешь, кореш, — наморщил лоб Валет, — я не очень переживаю, когда таким вот самоуверенным фраерам, как ты, сую пику под ребра. Ты бы думал, что говорил.

— Телефон! — с угрозой сказал Сергей.

— И — без обид? — спокойно повторил свой вопрос Валет.

— Хорошо. — Сергей понял, что силой телефон не узнать. Уйдет этот подонок, исчезнет — и как он отыщет Наташу в огромном городе? Если она замужем, у нее и фамилия может быть другая… — Без обид. Надеюсь, нам больше не приведется встречаться.

— Я не напрашиваюсь. — Валет вытащил из кармана смятый листок с телефонным номером, сунул его Сергею и, круто развернувшись, вразвалку зашагал прочь.

Сергей долго смотрел на кривые цифры, шевелил губами, повторяя их. Потом поднял глаза к печальному Пушкину и сказал:

— Спасибо, Александр Сергеевич.

Сергей не помнил, как добрался домой. Мир вокруг него на какое-то время перестал существовать — таким сложным и напряженным был мир внутри его. Два равных по силе чувства, любовь и ненависть, одновременно вспыхнули в груди, и оба требовали немедленного действия.

Он не может больше видеть Ларису в своей квартире, в своей комнате — ни минуты, ни секунды!

Он не может больше жить без Наташи. Если она действительно здесь, в Москве, нужно ее отыскать, встретиться… Господи, даже возможность просто поговорить с нею казалась чудом, ведь он уже привык к мысли, что никогда не увидит Наташу!

Но Лариса так просто не уйдет, не для того она затевала самое настоящее преступление, чтобы теперь отказаться от него, Сергея.

А Наташа так просто не вернется, не зря же она молчала столько времени, даже не позвонила ни разу.

И значит, нужно что-то делать. Делать, делать, делать.

Что?!

Выходя из лифта, Сергей понял: первое, что нужно сделать, — позвонить по номеру, который дал ему Валет. Вряд ли он способен соврать так нагло, но все же следует проверить, правда ли Наташа в Москве. Он не станет разговаривать с нею, просто услышит ее голос — этого достаточно, чтобы потом…

Потом, наверное, будет самая отвратительная сцена, но ее нужно пережить, и чем быстрее, тем лучше.

Едва он вошел в дверь, Лариса выбежала из их комнаты, бросилась на шею.

— Сережа! Как я рада, что ты вернулся! Как отработал, нормально? Ты выглядишь уставшим, раздевайся, а я пока ужин приготовлю. Родители уже поели, а я тебя ждала. — Она заглядывала ему в глаза, словно хотела выяснить: узнал он про нее то, что не положено знать, или нет?

Сергей понял, что Валет встречался с нею сегодня. На какое-то время ненависть его ослабла: она не согласилась встретиться с бандитом, изменить ему, Сергею, хотя после его вчерашнего поведения вполне могла бы. Но тут же вспомнилось время, когда длинными, тоскливыми вечерами пытался привыкнуть он к страшной потере, смириться с мучительной мыслью о том, что Наташа, его нежная, ласковая Наташа теперь живет с другим мужчиной… Да разве такое можно забыть? И все это время рядом была Лариса, успокаивала его, пыталась отвлечь от тоскливых мыслей. Он думал — понимает, сочувствует, наверное, потому и женился в конце концов. А она просто осуществляла свой грязный план, который и принес ему столько боли и страданий. А после шла к Валету платить… После трогательной заботы и заверений, что он единственный, любимый, — глазом не моргнув, шла к Валету!

Сергей мягко отстранил ее, сбросил сапоги, повесил куртку в шкаф и, подхватив «дипломат», направился в свою комнату.

— Ты чего молчишь, Сережа? — встревоженно спросила Лариса. — А ужинать мы будем или нет?

— Потом, — сухо сказал Сергей. И, видя, что она остановилась на пороге комнаты, ожидая разъяснений, добавил: — Мне нужно сделать один срочный звонок, после этого мы поговорим. Пожалуйста, подожди меня на кухне.

— У тебя появились секреты?

— Я сказал: пожалуйста, подожди меня на кухне, — раздраженно повторил Сергей.

Лариса пожала плечами и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Сергей сел на диван, глубоко вздохнул и принялся неторопливо набирать номер, записанный на мятом листке из записной книжки. Длинные гудки в телефонной трубке били по нервам, заставляя их напрягаться до предела. Почему-то казалось, что если к телефону подойдет Наташа, она поймет, что это звонит он.

— Але, — зазвенел в трубке знакомый, родной, невыносимо прекрасный Голос. Сергей стиснул зубы, чтобы не отозваться. — Але, я вас слушаю. Ну говорите же или перезвоните, ничего не слышно. — Неожиданно голос Наташи дрогнул, изменился. — Почему вы молчите? — почти шепотом, с болью произнесла она.

Сергей положил трубку. В комнату вошла Мария Федотовна, мать Сергея, внимательно посмотрела на сына.

— Что случилось, Сережа? Почему Лариса стоит у двери и плачет?

— Давай мы спросим ее, — решительно сказал Сергей и крикнул: — Лариса, зайди, пожалуйста, теперь можно и поговорить.

Лариса неуверенно вошла в комнату, остановилась у двери, вытирая платочком глаза.

— Я знаю, почему ты вернулся такой злой, — сказала она. — Тебе Валет всякие гадости обо мне наговорил, а ты и поверил. Забыл все, что я для тебя делала.

— Такое не забывается, — сказал Сергей.

— Какой Валет? Объясните же мне, в чем дело, — Мария Федотовна смотрела то на сына, то на невестку. — Я ничего не понимаю.

— Валет — это бандит, бывший сослуживец и любовник Ларисы, — сказал Сергей.

— Сережа! — негодующе сказала Мария Федотовна. — Как тебе не стыдно говорить такие глупости?

— Подожди, мама, давай по порядку. — Сергей повернулся к Ларисе. — Скажи, пожалуйста, Наташа и вправду уехала в Гирей?

— Мне сказали — уехала! — с вызовом ответила Лариса.

— Опять эта Наташа, — поморщилась Мария Федотовна. — Сережа, когда ты говоришь об этой несчастной девочке, ты сам на себя становишься непохожим.

— Мама, — резко сказал Сергей, — ты всегда защищала Ларису. И это правильно. Но теперь или послушай, или уйди, лучше уйди, мы сами попытаемся разобраться, а потом скажем тебе, что из этого получилось.

— Пожалуй, уйду. — Мария Федотовна, качая головой, вышла из комнаты.

Сергей плотно прикрыл дверь, повернулся к Ларисе.

— Я все знаю. А голос Наташи только что слышал по телефону. Она не проститутка, не спилась и не уехала, как говорила мне ты. Эта ложь доказана. Что скажешь в свое оправдание?

— Тебе Валет наговорил, да?

— Неважно. Я хочу услышать, что ты скажешь об этом.

— Ничего я не стану тебе говорить. Сережа… Ну почему ты веришь всяким подлецам и бандитам? Почему не хочешь поверить мне? Я же люблю тебя, Сережа, я для тебя все что хочешь сделаю. — Она всхлипнула, прикладывая к глазам платочек.

— Уже сделала. Заказала ограбление. После него мне сказали: или возвращаешь в недельный срок деньги, или копай себе могилу. Денег нужно было столько, сколько я в своей палатке мог заработать за сорок два месяца. Это — без процентов. Богатых друзей и знакомых у меня нет, дать их могла только ты и только на определенных условиях. Если бы я знал, что так получится после, что Наташа выйдет замуж за другого, я бы отказался. И знаешь, где бы я был сейчас? На кладбище. Вот это ты для меня сделала. Вот так ты любишь меня.

— Ты ошибаешься, Сережа! Ничего такого не могло быть. Валет мне обещал, что, если дело дойдет до крайностей, мы сами вернем деньги твоим хозяевам… — Лариса запнулась, поняв, что сказала лишнее, по сути — выдала себя.

Сергей присел на диван, закрыл лицо ладонями. Лариса шагнула было к нему, но не решилась подойти ближе, осталась стоять посередине комнаты, со страхом ожидая продолжения.

— Значит, все-таки — Валет? — спросил Сергей, отнимая вспотевшие ладони от лица. — Ну а за помощь такого специалиста, как известно, нужно платить. Да?

— Я ему дала деньги. Вернее, половина того, что у тебя взяли, там же было очень много, осталась им, — еле слышно сказала Лариса.

— И еще кое-что, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Оплату моих мучений.

— Сережа, послушай… Валет сегодня тайком забрался в мою машину, спрятался на заднем сиденье, а когда я выехала на проспект, вылез. Я чуть не врезалась в кого-то… Он хотел, чтобы я снова пришла к нему, ты слышишь, Сережа? Но я сказала, что видеть больше не желаю эту мразь, я выгнала его. Он угрожал мне, но я все равно выгнала его, Сережа. Я знала, что он расскажет тебе, но я надеялась… Ты поймешь, как я люблю тебя, простишь то, что было. Давай забудем об этом, Сережа…

— Если ты и вправду любишь меня, должна понять, как больно терять человека, которого любишь.

— Да, я понимаю, мне страшно…

— А меня ты не понимала, когда задумала разлучить с Наташей? А ее понимала? У тебя здесь квартира, папа с мамой, которые сделают все, чтобы развлечь дочку, приласкать, приободрить. А у Наташи — никого здесь не было! — закричал Сергей. — Она одна осталась, совершенно одна, потому что я, идиот, предал ее, согласился на твои условия! Но и этого тебе было мало, ты велела Валету затащить ее к себе и напугать! Я представляю, как он пугал ее!

— Сережа, неужели ты не понимаешь, что эта деревенская дура неспособна сделать тебя счастливым? Прошло бы немного времени, и ты бы сам ее бросил. Я только ускорила это. Ради тебя, я делала все только ради тебя, Сережа! Ну сам подумай, что такое твоя Наташа? Неграмотная, грубая девка, которая приехала в Москву за приключениями. Их сейчас много таких.

— Это ты ничего не понимаешь, — холодно сказал Сергей. — В таком случае и объяснять вряд ли стоит. Уходи.

— Нет, Сережа, нет!

— Да.

Она вдруг почувствовала, как ледяная, обжигающая, омертвляющая тело волна коснулась ее ступней и медленно поползла вверх. Выше и выше, вот уже нежная, ослепительно-белая кожа бедер покрылась ледяной коростой. Полыхнуло огнем в низу живота, словно пыталась женщина победить или хотя бы отогнать ледяное наваждение. Но этот внезапно вспыхнувший огонь был сродни предсмертному крику. Холод, убивающий всякую чувствительность, коснулся гладкого, без единой морщинки, живота…

Лариса метнулась к Сергею, схватила его за руки, затрясла, задергала, бормоча охрипшим, прерывающимся голосом:

— Погоди, Сережа, послушай. Я люблю тебя, я не могу без тебя жить, понимаешь? Не прогоняй меня, если хочешь — можешь встретиться с Мариной, с которой ты танцевал вчера, или с кем-нибудь еще, я потерплю. Я буду… буду сама себя удовлетворять, накажи, как хочешь, избей меня, но только не прогоняй, умоляю тебя, Сережа!

Она готова была встать на колени, в глазах ее пульсировал страх загнанного в западню животного. Сергей почувствовал невыносимую усталость. Он больше не мог злиться, кричать, доказывать — пора было заканчивать этот мерзкий разговор.

— Это не нужно ни мне, ни тебе, Лариса. Все кончено. Я не люблю тебя и никогда не любил. А теперь, когда смотрю на тебя, чувствую только отвращение. Но мне это чувство не нужно. Поэтому уходи. Уходи, уходи! Мы не будем ссориться, кричать, какие-то вещи делить — нет. Возьми все, что хочешь. И уходи. Это мое последнее слово…

— Последнее… — холодными губами повторила Лариса. Она медленно отошла к двери, уже понимая, что вернуть прошлое, а прошлым стало и сегодняшнее утро, невозможно.

— Да.

— А ты побежишь разводить с очередным мужем деревенскую сволочь? — злобно усмехнулась она. — Будешь умолять ее вернуться к тебе, обратить, наконец, внимание…

— Извини, но это тебя не касается. Вначале я разведусь с тобой. Надеюсь, ты способна адекватно оценивать ситуацию и не станешь возражать.

— Нет, Сережа, меня это касается, очень даже касается! Ты и представить себе не можешь — как!

— Я себе другое отлично представляю… Впрочем, уже достаточно сказано. Уходи!

— Хорошо, я уйду, — сказала Лариса. Теперь ничто не напоминало в ней о женщине, которая мгновение назад со слезами на глазах умоляла о прощении. Холодная ненависть застыла в ее глазах, оттененных голубыми полукружьями под нижними веками. — Но запомни, если ты хоть раз встретишься с той деревенской шлюшкой, я убью ее. Найду людей, которые сделают это. И заплачу им все, что попросят. Никогда, слышишь — никогда ты не будешь с нею счастлив! Запомни это, Сережа!

Она вышла из комнаты, старательно притворив за собою дверь. Сергей повалился на диван, сраженный невыносимой усталостью. Сейчас и змея под подушкой не смогла бы заставить его сдвинуться с места.