Опасная любовь

44

То, что случилось вчера, не укладывалось в сознание Аристарха. Это была грань, за которой человек уже ничего не чувствует. Смертельная грань.

Убедившись, что Боря Котляров мертв, Аристарх в первую очередь подумал, что теперь не сможет ему отдать пятьдесят тысяч долга. Потом он старательно размазал подошвами следы своих ботинок на паласе и в прихожей, носовым платком протер ручку двери. И ушел.

До глубокой ночи Аристарх бродил по хмурой, поникшей Москве — шагал по Гоголевскому бульвару, по Новому Арбату, поднимался к Тверскому бульвару, к Тверской улице, шел по Столешникову переулку к Петровке, по Охотному ряду возвращался к Новому Арбату… Он Шел, опустив голову, никого не боясь, ничего не видя вокруг. И думал о том, что Боря Котляров сидит в кресле с закрытыми глазами, и это уже не Боря, а его тело. Бори нет, и никогда больше не будет на этом свете. Замечательного парня, шутника, балагура, талантливого актера Бори Котлярова нет, и никогда… Страшно было думать об этом. И невозможно было поверить в это — нет и никогда не будет…

Смерть Бори не потрясла Аристарха, не шокировала его. Она стала звеном в цепи страшных случайностей, к которым Аристарх начал привыкать. Только не верилось, что Боря уже никогда дурашливо не возмутится, что Шура предпочитает Аристарха, а не его, никогда не позвонит, не придет на помощь… Как это может быть? Не может!

Аристарх вернулся домой за полночь, не раздеваясь, повалился на диван и мгновенно уснул.

Проснулся он поздно, в половине одиннадцатого, и сразу вспомнил, что вчера убили Борю Котлярова. А позавчера он сам застрелил ни в чем не повинного пса и, похоже, стал причиной гибели человека, которого до этого никогда не видел. А еще раньше обиделась на него и улетела на какие-то гнусные Канары его любимая женщина, его жена Ирка. Гнусные потому, что улетела она туда с толстым старикашкой, который…

Выходит, следующим страшным событием в его жизни станет то, которое уже не причинит ему больших неудобств. Все идет к тому. Его убьют. Сопротивляться, защищаться, прятаться просто не было сил. Да, может, оно и к лучшему. Сколько можно терпеть…

Аристарх внимательно осмотрел свою комнату и недовольно скривился. На столе пустые бутылки, грязная посуда, окурки, огрызки. На полу — тоже грязь. Неуютно, неприбрано. Умирать в такой комнате не хотелось. Что же, он будет лежать мертвый среди черствых корок, серого пепла и окурков на паласе?

Нет, он, Аристарх Таранов, актер Божьей милостью, должен умереть в чистой комнате. Идиотская мысль — ему-то уже будет наплевать на все! И тем не менее… Он — актер, и должен принять смерть достойно. По крайней мере, не в грязи.

Аристарх вскочил с дивана, сбросил свитер и рубашку, сделал короткую зарядку, принял холодный душ, позавтракал яичницей и с яростью принялся за уборку.

А может, он не к смерти готовился, а пытался хоть чем-то заняться, чтобы отвлечь себя от невыносимых мыслей?

К часу дня квартира была вымыта, вычищена, проветрена. Чтобы не так грустно было умирать, Аристарх сбегал к метро, купил хлеба, бутылку водки и килограмм соленых огурцов в полиэтиленовом пакете. А в магазине «Птица» на Остоженке — батон куриной колбасы.

Все же не зря говорят: цель — ничто, движение — все. О цели, скорой встрече с убийцами, которые вот-вот ворвутся в его квартиру, Аристарх не думал, пока двигался. Но как только успокоился, налил себе рюмку водки, выпил, закусил соленым огурцом и куском колбасы, тотчас же задумался и скоро понял, что не все в ближайших событиях его устраивает. Что же, тихо войдут, убьют и удалятся? Так просто и буднично уйдет из жизни актер Аристарх Таранов? Да вот хрен вам!

Чтобы какие-то ублюдки без особых хлопот заработали на нем свои вонючие зеленые?! Захотелось сделать что-то из ряда вон выходящее, например, распахнуть дверь, рвануть на груди рубаху, крикнуть на весь дом: стреляйте, стреляйте, подонки! Аристарх Таранов не боится вас! Или что-нибудь такое, в духе комиссаров из революционных пьес…

Конечно, глупо. Но, с другой стороны, кому хочется быть бараном, которого без особых проблем зарежут и продадут мясо, чтобы купить жене новое пальто?

Да вот — хрен вам!

Время близилось к трем часам пополудни. И пока никто не стремился врываться в квартиру, стрелять в окно… Что там у них еще на вооружении? Пока — тишина.

Зазвонил телефон. Аристарх нехотя взял трубку. Шура со слезами в голосе сообщила о смерти Бори, о том, что премьера вообще сорвана, Эйнштейн в отчаянии, она тоже. Сказала и о том, что муж, как назло, никуда не собирается уезжать, а так хочется побыть с ним, Аристархом, поговорить, хотя бы просто поговорить…

Аристарх сыграл. Изумление, возмущение, неверие — так не может быть! Боря! Он же так помогал ему в последнее время, и словом и делом, даже ночевал у него. Он же должен был позвонить и заехать, но почему-то не сделал этого, и на телефонные звонки не отвечал… Какой ужас!

Все это он действительно пережил или должен был пережить, но сейчас все-таки играл. Больно было играть изумление, услышав о безвременной смерти друга, но что поделаешь, если он давно знал об этом…

Шура сказала, что завтра в «Фокус» приедет следователь, и нужно, чтобы все были на месте, особенно Аристарх, ведь он лучше других знал Борю. Эйнштейн просил его не опаздывать. Аристарх пообещал, тоскливо усмехнувшись, завтра быть в клубе имени Фрунзе.

Потом неожиданно позвонил Андрей.

— Арик, у тебя все нормально? — с ходу спросил он.

Аристарх поперхнулся, услышав этот вопрос. Что за дикость? Все ли у него нормально?! Хотя… С точки зрения логики развития событий последних дней — может быть, и нормально. Чем дальше, тем хуже. Так он и сказал Андрею, тоскливо усмехнувшись:

— Нормально, Андрей… Нормальнее некуда.

— Извини, Арик, — неуверенно сказал Андрей. — А с Ириной все в порядке? Она дома?

— Нет, она уехала, — резко сказал Аристарх. Думать об Ирке было больно, не надо, не надо этого! — Но с ней тоже все нормально.

— Ты знаешь, куда она уехала? — настойчиво интересовался Андрей. Ну просто сил не было слушать его!

— А ты знаешь, что твоя Наташа — директор магазина? — раздраженно спросил Аристарх.

— Она уже не моя, Арик, — вздохнул Андрей. — Она ушла к своему парню, о котором все это время думала, к Сергею.

— Извини, Андрей. Но ты знаешь, что она ушла к нему?

— Да.

— А я знаю, куда и с кем улетела Ирка. И, пожалуйста, не будем уточнять детали. Я просто не в силах сейчас думать об этом. Ты-то должен понять меня.

— Так значит, она тебя бросила, Арик? С кем-то улетела?

— Ты становишься занудой, Андрей. Если еще раз скажешь что-то об Ирке, я брошу трубку.

— Видишь ли в чем дело, Арик, мне сказали, что ее…

— Андрей!

— Хорошо, не буду. Мы тут с Наташей несколько вечеров звонили, никак не могли застать тебя.

— И с Сергеем, что ли?

— Да нет, это длинная история. Кстати, Сергея вчера вечером арестовали по обвинению в убийстве его бывшей жены.

Аристарх устало прикрыл глаза. Господи, еще и это! Хотя он и не знал Сергея, но Ирина рассказывала о нем, о том, какая идеальная пара — Наташа и Сергей, и как весь мир ополчился на их любовь. Еще и это…

— Я один, — сказал Аристарх. — Может, заскочишь, посидим, поговорим? У меня вчера убили друга, замечательного парня, талантливого актера…

— Что творится… — пробормотал Андрей.

— Приходи, — сказал Аристарх. — Похоже, нам есть о чем поговорить. Можешь, давай прямо сейчас.

— Нет, я на службе. — Андрей задумался. — Не возражаешь, если вечером перезвоню тебе?

— Конечно, звони, — сказал Аристарх и снова тоскливо усмехнулся. Будет ли он жив вечером? Кто может сказать об этом наверняка? Боря знал телефон странного человека Олега, познакомил Аристарха с ним — и его убили. Теперь Аристарх знает об Олеге значительно больше Бори…

Аристарх положил трубку.

Вот — телефон. Гениальное изобретение человечества. Сидишь дома, ждешь, когда к тебе заявятся убийцы, и можешь с кем-то поговорить. С Шурой, с Андреем, например. Или просто позвонить по любому номеру, если ответит молодая женщина, можно сказать, что у нее красивый голос, и просто поболтать ни о чем… Напоследок. Почему бы и нет? Рассказать о том, что с ним происходит в последние дни. Об этом бы с Иркой поговорить… Как же не хватает ее, Ирки!

Телефон снова зазвонил. Аристарх усмехнулся. Предзнаменование, что ли? Все хотят пообщаться с Аристархом Тарановым перед тем, как он уйдет из жизни?

— Арик, — услышал он в трубке знакомый жесткий голос. — Это я. Есть новости для тебя.

— Олег! — закричал Аристарх. — Ты где? Ты почему так долго не звонил? Что все это означает?!

— Все было нормально, Арик…

Нормально! Снова это дурацкое слово!

— Что нормально? Ты же подставил меня! Того мужика в парке убили, но это не я! Почему ты не позвонил мне и не сказал, что хочешь просто подставить меня?

— Я не хотел тебя подставить. Если бы ты сделал то, что должен был сделать, я бы тебе позвонил и сказал о наших дальнейших планах. Но ты не смог. Я просто подстраховал тебя.

— Подстраховал, а подумают, что это — я!

— Кто подумает? Из-за твоего малодушия не у тебя, а у меня возникли серьезные проблемы. Меня обложили со всех сторон. Времени для разговора нет. Поэтому успокойся и слушай внимательно. Как я и предполагал, твой любезный Степан Петрович срочно вернулся в Москву. Ты помнишь дачу, где мы были, в Лобне?

— Помню… — растерянно пробормотал Аристарх.

— Он привезет твою жену туда сегодня в двадцать один тридцать. А потом, как я знаю, они уедут на другую дачу. Если хочешь увидеть жену, поговорить, у тебя есть не больше получаса.

— Это что, его дача? Я ничего не понимаю, Олег!

— Это дача моего приятеля, сотрудника фирмы Степана Петровича. Я тебе говорил об этом.

— А почему же он…

— Да потому что не на свою же дачу везти чужую жену?! Собственная супруга может объявиться и все испортить. Запомни, двадцать один тридцать — двадцать два ноль-ноль — твое время. Они будут скорее всего в спальне на втором этаже. Сегодня, к сожалению, я ничем не могу быть тебе полезен. Запомни — меня зовут Олег Ратковский. Не исключено, что я не доживу до вечера. Но предупредить тебя я обязан. Ты можешь справиться с Мишей и со Степаном Петровичем и вернуть свою Ирину.

— Могу…

— И вот еще что, Арик. Как бы ни оборачивались события, ты не должен обращаться в милицию. Ни в коем случае. Говорю с полной уверенностью: тебя никто, Кроме Степана Петровича и Миши, не знает. Запомни, что бы ни случилось — не обращаться в милицию. Я позвоню тебе сегодня в полночь. Если не смогу, позвонит мой человек и скажет, что делать. Ты понял, Арик?

— Понял, — сказал Аристарх, пытаясь понять.

— Буду рад, если ты окажешься настоящим мужчиной и сделаешь то, что должен сделать. Все, отбой.

Аристарх с раздражением смотрел на телефонную трубку, словно она была виновата в том, что он не успел спросить, почему погиб Боря Котляров. Не успел…

Значит, Ирка уже в Москве. Ирка — в Москве?! В двадцать один тридцать она будет на той самой даче. Он вырвет ее оттуда чего бы это ни стоило!