Опасный Нижний

Глава 23 Валерку вербуют

Возвращаться в тесную, тёмную и холодную камеру было неприятно до тошноты, и даже тот факт, что Рыська и сейчас решила остаться с Валеркой, сильно настроения не улучшал. Нет, безусловно, без неё было бы совсем тоскливо, но парню хотелось на волю, а хорошая компания свободы заменить никак не могла.

— Какой хороший день! Какой замечательный день! — всё никак не могла успокоиться Рыська. — Лучший день моей жизни! Наверху побывала! Увидела красивую Алису! И сплю с настоящим князем! С тёплым! Наелась!

Критерии, по которым девчонка определяла удачность дня Валерку, конечно, поражали, но он больше думал о другом: что, если его и завтра допрашивать не захотят? Решат, допустим, помариновать ещё недельку без еды и в холоде. Ждать развития событий столько времени парень не хотел категорически. Вспоминая сегодняшний день, Птицын чётко понимал — повторить такое не получится. Когда тюремщик на пятом этаже очнётся, поднимется тревога. Будут искать нарушителя, который его вырубил. Наверняка опросят заключённых и кто-нибудь обязательно расскажет — никакие угрозы не помогут. Конечно, Валерка перед уходом прошёлся по камерам, и попытался всех убедить, что лучше молчать. Не гнушался обещать всякое нехорошее тем, кто проговорится. Вот только постояльцы тюрьмы, как ни крути, обычно не самые покладистые люди. Кто-нибудь обязательно захочет выслужиться и рассказать о происшедшем. И хорошо, если угроз и уговоров хватит хотя бы на какое-то время, а если нет? «Ну и чёрт с ним, — решил Птицын. — Если раскроют — будем прорываться силой. Замки меня не удержат, наверху я точно смогу переходить с одной стороны на другую, и жалеть персонал тюрьмы я точно не буду. Сами напросились. Пусть попробуют меня остановить!»

Весь остаток ночи парень ждал, что за ним придут. Представлял себе, что вот сейчас там, наверху, ушибленный конвоир рассказывает начальству о происшествии, по этажам начинает бегать в поисках нарушителей дежурный наряд, как начинают опрашивать заключённых, и вот, к нему уже спускается отряд конвоиров, и сейчас придётся бежать или драться, потому что принимать наказание Валерка не собирался. Но никто так и не приходил.

О том, что наступило утро, парень узнал только благодаря Рыське, которая сначала завозилась за пазухой, потом выползла. Зевнула так заразительно, распахнув пастишку и вытянув длинный язычок, потом быстренько перекинулась в человека.

— Там уже идёт кто-то, не спится им! Я бы ещё спала и спала, — немного разочарованно сообщила девочка. — Так тёпленько! Много идёт, целых три человека. Теперь прятаться придётся. Всё, я пошла. Только я совсем уходить не буду, а то с тобой весело и классно. Они уйдут, и я тогда снова вернусь, ладно?

— Возвращайся, конечно! — немного нервно улыбнулся Птицын. Идут-то явно по его душу, и парень гадал, с какой целью.

Рыська быстренько превратилась обратно в крысу, и юркнула в приоткрытую дверь, которую Валерка за ней тщательно запер. Потом нацепил на себя кандалы, и даже честно их защёлкнул. Решил, что втроём его убивать точно не собираются — либо побольше народу прислали бы, либо, наоборот, кого-нибудь одного. А значит, пока можно изображать беспомощного пленника. Потом чертыхнулся, скинул кандалы, сбросил с себя полушубок и, позвав Рыську, передал его девчонке. Обломок меча решил оставить — припрятал под одеждой. Не такой уж он большой, если не станут обыскивать, не найдут. Уже слыша приближающиеся шаги, снова нацепил кандалы и устроился на куче сена.

Скрипнул засов, затем щёлкнул замок двери и в комнату заглянул незнакомец. Седовласый красавец, с аккуратной испанской бородкой и подкрученными усами, модный пиджак из явно очень дорогой ткани и лакированные ботинки. Большего Валерка разглядеть не смог, потому что целиком пройти в камеру мужчина не захотел. Он некоторое время разглядывал Птицына, чуть приподняв фонарь, чтобы не мешал, потом улыбнулся:

— Ну как вы тут, господин проводник? Нравится? Не замёрзли, не проголодались?

— Всё в порядке, спасибо, — ответил Валерка. — Благодарю за гостеприимство. А вы, собственно, по какому вопросу?

— Каков наглец, а? — мужчина оглянулся на кого-то за пределами камеры. — И явно упрямец. Понимаю, почему с ним оказалось так сложно!

Посетитель снова повернулся к Валерке. Кто-то, остававшийся в коридоре, передал мужчине маленький раскладной стульчик, который тот аккуратно установил перед входом и с комфортом уселся. После чего опять стал рассматривать узника. Явно ждал, что Птицын начнёт задавать вопросы, но парень решил не вестись на такую простую манипуляцию и просто ждал. Посетитель не выдержал первым.

— Вы отлично держитесь, молодой человек, я искренне восхищаюсь вашим упорством. Верите ли, мне довелось однажды провести целые сутки вот в этой самой камере. И к концу своего срока пребывания я не был так спокоен!

Мужчина снова помолчал немного и спросил:

— Как вы думаете, зачем я вас навестил?

— Допрос какой-нибудь проводить, — пожал плечами Валерка.

— Логичное рассуждение, но вы ошибаетесь. Это от недостатка информации. Вы, должно быть, уверены, что вас обвиняют в каком-то преступлении, и ждёте, что обвинения вам будут предъявлены, после чего начнётся суд, который и определит степень вашей вины и, соответственно, наказание. Так вот, вынужден вас разочаровать — вы здесь не поэтому. Обвинения в грабеже — это только повод, чтобы привезти вас сюда. Впрочем, вы ведь это уже поняли?

— Ну да, трудно было не догадаться, — хмыкнул Валерка.

— И в этом ваша ошибка. Вы всё поняли, но не попытались ничего изменить. Не попытались сбежать, и даже не ушли в другой мир, хотя у вас, я это доподлинно знаю, была такая возможность буквально до того момента, как вы приехали сюда. Человек вы, вероятно, достаточно смелый и решительный, но слишком доверчивый, не так ли? Верите в государство, верите в закон… Так вот, хочу вас разочаровать. Здесь у нас закон не работает. И государству нашему на вас наплевать, точно так же, как наплевать на вас государству верхнего мира. Вы один, Валерий, и вы упустили свой шанс.

— Очень мило, — кивнул Птицын. — Так чего вам нужно-то?

И сам себя за язык укусил — ведь именно этого вопроса от него и добивались. Неприятно было идти на поводу у этого лощёного господина — очень уж он Валерке не понравился. Но вопрос уже был задан, и собеседник явно ему обрадовался:

— А вот это самое забавное, молодой человек. Мне от вас не нужно ничего. Всё, что нужно, у меня уже есть — вы. И только вам решать, насколько вы можете мне быть полезны.

«Вот же скотина, — вздохнул Птицын. — Нет, он, конечно, явно прошаренный дяденька, раз уж про верхний мир рассуждает, только всё равно — деревня деревней. Ну кто так вербует? Я — дилетант, и то его насквозь вижу».

— И насколько я могу быть вам полезен? — Валерка решил, что раз уж начал играть по чужим правилам, придётся и дальше соответствовать.

— Вот это — правильный вопрос, — важно кивнул мужчина. — Мы с вами можем заключить договор. Устный, конечно же — нам ведь не нужны лишние документальные свидетельства, правильно? Многого от вас не потребуется, лишь время от времени выполнять указания, которые я буду передавать через преданных мне людей. Вы ведь уже успели свести знакомство с господином Максимилианом, так что даже новых людей в вашем окружении не появится. Очень удобно, правда?

Валерка кивнул.

— Так вот, господин Максимилиан мне кажется отличным управляющим делами межмирового перехода. Он не будет лезть в вашу торговлю, не будет вам слишком надоедать своими указаниями — они будут поступать достаточно редко. Мне нужно лишь, чтобы вы не слишком вольничали с переводом разумных из одного мира в другой. Также мне может понадобиться, чтобы какие-то предметы были перенесены на тёмную сторону или даже получили здесь широкое распространение… одним словом, ничего сложного для вас. Вам просто нужно будет делать то, что вас просят. И не задаваться ненужными вопросами. Ну как вам?

— Мне интересно, как вы обеспечите мою лояльность? — уточнил Птицын. — Что мне помешает наплевать на все договорённости с вами как только я отсюда выйду? И давайте забудем рассуждения о чести. Вы, судя по всему, неплохо знаете верхний мир, а значит, знаете, как там относятся к своему слову.

— Нет ничего проще, — пожал плечами мужчина. — Просто ваши друзья останутся у меня в гостях. Даже не все. Достаточно будет этой смешной яломиште — насколько я понимаю, вам она понравилась? Ну ещё бы, я слышал, в верхнем мире популярны такие уродцы даже несмотря на то, что в их существование никто не верит. Да, полукровка-яломиште останется погостить у меня, как и упырь. Но не переживайте, у вас появятся новые друзья. Между прочим, родственники этой самой яломиште. И не стоит бояться долгой разлуки — думаю, когда мы привыкнем друг к другу, привыкнем к сотрудничеству, девочку можно будет и вернуть. Как вам такое предложение?

«Про возвращение упыря он, между прочим, так ничего и не сказал. Интересно, случайно забыл, или Демьян ему чем-то не нравится? Опасается?» — задумался Птицын.

— Ну так что скажете, молодой человек? — не дождавшись ответа поторопил Валерку мужчина.

— Вы ещё про плохой вариант не рассказали, — сказал Птицын. — Что будет, если я откажусь?

Мужчина тяжко и разочарованно вздохнул. Даже покачал головой укоризненно, как учитель в школе, который до последнего надеялся на то, что проблемный ученик проявит благоразумие, и вот — не сложилось.

— Я всё-таки хотел обойтись без угроз, но вы, Валерий, меня сами к этому вынуждаете. Если вы откажетесь, то ничего не изменится. Просто потому, что отказа я не приму. Вы останетесь здесь ещё на сутки. Завтра утром я приду и повторю своё предложение. А потом, если вы снова проявите упрямство, ещё на сутки. И так будет продолжаться, пока вы не согласитесь. Мы не будем морить вас голодом, но пищи вы будете получать только чтобы не умереть. Я вижу, вы плохо спали этой ночью. Должно быть, вам было неуютно и холодно в этих крысиных норах. Вам не удалось даже вытянуться во весь рост, а ведь вы — высокий человек. Хочется вытянуть ноги, хочется потянуться, — Валерке в этот момент действительно ужасно захотелось выпрямиться, — Однако сейчас вы всё ещё полны сил и упрямства. Прошли всего сутки. Что будет завтра? А послезавтра? Как быстро вы превратитесь в несчастную развалину с потухшими глазами?Мне известно, что проводники по своей природе отличаются упорством и свободолюбием. Это не те качества, что нам нужны. И поверьте, вы избавитесь от них очень быстро, вот только к тому времени как это произойдёт, вы лишитесь здоровья, а может, изрядно растеряете душевное равновесие. Я слышал, никто из тех, кто провёл здесь больше месяца, так и не смог оправиться. Ни морально, ни физически. Бывшие узники этого места превратились в глубоко несчастных, сломленных бедолаг, которые готовы выполнять любые указания от кого угодно, лишь бы им никогда не пришлось вернуться в это ужасное место. Хотите ли вы себе такой судьбы? И потом. Вспомните о своих друзьях. Им сейчас ничуть не легче, чем вам. К ним применяют пытки. Каждый лишний час, проведённый в этих стенах, приносит им мучения. Вы, своим упрямством, приносите им мучения.

— Я вас услышал, — ответил Валерка фразой, которую сам, в бытность офисным работником, ненавидел до глубины души. — Спасибо за информацию. Я непременно рассмотрю ваше обращение.

— Ясно. Господа, клиент ещё не готов, — повернулся мужчина к невидимым собеседникам. — Пожалуй, завтра я не стану сюда спускаться — для надёжности. А вы — проследите, пожалуйста, чтобы у господина проводника убрали солому из комнаты. Мне кажется, её тут слишком много, отчего он не может в достаточной степени оценить все прелести этого помещения. И вот ещё что — кормить его сегодня и завтра, пожалуй, тоже не нужно.

— Может быть, применить более строгие меры? — задали вопрос из коридора и Валерка узнал чиновника, который их оформлял накануне.

— Не нужно, — отказался седой господин. — Валерий нужен нам целым и относительно здоровым. Думаю, пары дней ему хватит и так, а если он не передумает… Ну, тогда и будем решать. — Повернувшись к Птицыну посетитель вежливо кивнул:

— До свиданья, господин проводник. Мне искренне жаль, что вы так упорствуете. Этим вы только умножаете собственные страдания.

Валерка отвечать не стал, а то так ляпнешь чего-нибудь язвительное, а этот хрен с горы разозлится и придумает ещё какую-нибудь гадость.

«Ладно. Похоже, пора нам отсюда сваливать, — решил Валерка, — Потому что вряд ли этот господинчик расскажет о себе больше, даже если я соглашусь на все его условия. Даже вон, не представился, скотина невежливая». Птицын ещё какое-то время помечтал о возможности захватить посетителя в плен при следующем визите, но отбросил эту идею, как слишком фантастическую. «Нет уж. Бежим сегодня. Ночью. И надо бы подумать, как сделать так, чтобы нас не вернули обратно. Потому что из тюрьмы-то мы выйдем, а вот как потом будем добираться до Нижнего — непонятно. Вряд ли нас так просто отпустят и, найдя поутру пустые камеры, просто махнут рукой!»

Где-то через час после ухода посетителей явился крысодлак. Тот самый дядя Шёпот.

— Что, не договорился, господин хороший? — уточнил крысодлак. — Ну и напрасно. Теперь вот без подстилки останешься — велели забрать. Будешь теперь на холодном сидеть, только напрасно всю задницу заморозишь. Вы, надземники, слабые, неприспособленные. Потом мучиться будешь, знаю я вас.

— Ничего, обойдусь как-нибудь, — хмыкнул Птицын. После знакомства с Рыськой Шёпот уже не казался таким неприятным типом. Ну да, разговаривает насмешливо, никакого уважения не проявляет. Но такое, похоже, у всех крысодлаков — особенности культуры.

— Это да, обойдёшься. Зато хоть петь перестанешь. Песни у тебя, твоё благородие, интересные, но поёшь ты ужасно. И зачем тебе это надо?

— Я уже говорил, — отмахнулся Валерка, — у меня здесь единственное развлечение — петь печальные песни. Вот и буду петь.

Шёпот только тяжко вздохнул, и, проверив, что оковы по-прежнему хорошо закреплены, унёс сено. Птицын вздохнул облегчённо — очень боялся, что крысодлак обратит внимание на то, что сена в камере гораздо больше, чем было изначально. Но тот, видно, особой внимательностью не отличался, так что обошлось.

Минут через десять после его ухода в камеру заскреблись — Рыська пришла. Валерка открыл. Широкая улыбка сама собой наползла на лицо. «Мы с этой девчонкой знакомы всего второй день, а я уже так радуюсь! — подумал Птицын. — Блин. Мы же уходить собираемся!»

— Слушай, Рыська, я собираюсь отсюда уходить, — начал парень.

— Понятно, — вздохнула девчонка. — Хочешь проведу через наши тоннели? Они далеко тянутся. Я такие отнорки знаю, что никто вас не увидит.

— Да подожди, я про другое, — перебил Птицын. — Хотя знаешь, это хорошая идея. Нам бежать придётся далеко, в Нижний Новгород, а до туда ещё добраться как-то надо. Искать ведь будут. Ладно, я не о том. Я про другое хотел спросить. Слушай, тебе очень дороги эти подземелья? Просто у меня сложилось впечатление, что у тебя тут не слишком много родственников, за которыми ты будешь скучать…

Рыська вдруг плюхнулась на пол, где стояла, и заревела.

— Ты меня что, забрать хочешь? — сквозь всхлипы спросила девчонка.

— Нет, если ты не захочешь, то не заберу! — Валерка здорово перепугался такой реакции. — Я же не настаиваю! Просто предложил. Ты — классная, и я подумал, что у меня тебе будет лучше. Но если тебе тут нравится, то оставайся, конечно!

— Не хочу я оставаться! — замотала головой девчонка. — Хочу, чтоб ты меня забрал! А плачу, потому что думала, что ты уходишь, совсем! С тобой так здорово, и спать тепло, и у тебя Алиса красивая есть, и еду наверху воровать можно сколько хочешь, а ты уходииишь…

Валерка начал скрести в затылке изо всех сил. Он так и не понял, чего Рыська разрыдалась, но не это было самое плохое. До сих пор девчонка вела себя почти как взрослая, общаться с ней было легко и просто, а тут вдруг такие рыдания, и непонятно из-за чего. Что делать-то? «Блин, ну ты тормоз!» — сам себя выругал Птицын и подхватил девчонку на руки. Видно, стимуляция мозга посредством почёсывания сработала. Рыська довольно быстро успокоилась, даже всхлипывать перестала — придремала на руках.

— Слушай, я ещё чего хотел спросить, — решился Валерка, — Тебя твои искать не будут? Переживать там? Я слышал, крысодлаки — довольно заботливые, о маленьких беспокоятся.

Вообще-то Валерка это слышал о крысах, а о существовании крысодлаков до недавнего времени и не подозревал, но решил, что должно быть похоже.

— Это они о своих заботливые, — всхлипнула Рыська, — а у меня род вымер весь, одна я осталась. Никому ненужная. Если пропаду, все только обрадуются, что больше не надо меня кормить.

— Тогда я вообще не понимаю, чего ты разнюнилась, — констатировал парень.

— Это потому что ты очень глупый, дядя Валера, — ответила Рыська, и Птицын решил, что, видимо, да.

Вчерашний день Валерка просидел в холодной, сырой камере не просто так, а с целью выяснить, почему его сюда посадили. Вероятно, из-за этого было как-то проще. Сейчас никакой цели не было, и оттого пребывание в подземелье стало особенно мучительным. Рыська спокойно спала, пригревшись за пазухой, а Птицын пытался строить планы по побегу — большей частью, как избежать повторной поимки после того, как они выберутся из тюрьмы. Получалось откровенно плохо — слишком мало данных. Парень понятия не имел, где именно они находятся. Сколько народу их будет искать? Только те, кто по какой-то причине решил подчинить проводника, или вновь подключат «административный ресурс» и отправят их ловить стрельцов? И сколько этого самого административного ресурса у них есть?

А ещё Валерка очень переживал. Почему до сих пор не было никакой тревоги? Неужели заключённых не опрашивали после того, как обнаружили бессознательного охранника? Или уже опросили, и теперь приняли меры, чтобы такое больше не повторилось? Вдруг с друзьями что-то случилось? Могли ведь и перевести в другое место. Или начать пытать, как обещал этот мерзкий господин, который пытался его завербовать. Валерка даже думал, не отправить ли Рыську на разведку, но решил, что это будет перебор. «А если её там поймают? Она и так вон какая самоуверенная!»

Так ничего и не придумал, и с искренним облегчением встретил ночь. Ночь — это когда Рыська проснулась, и заявила, что дядя Шорох скоро пойдёт с обходом. Петь Валерка начал заранее — чтобы не выбиваться из образа. Крысодлак уже и так возле камер особо не появлялся, но нужно было продолжать демонстрировать нежную любовь к вокальному искусству, чтобы тюремщик ничего не заподозрил. Крыс, в результате, стремглав проскочил мимо камеры и поспешил убраться подальше, чтобы не мучиться лишний раз.

— Всё, ушёл, — простонала Рыська. — Можно больше не петь! Нужно! О, мои ушки!

Валерка и сам уже устал донельзя, так что охотно прекратил. Ему за последние пару дней до чёртиков надоело петь.

Наверх выбрались привычным образом, вот только охранник сегодня не спал, был бодр, весел, и даже не думал отвлекаться. Рыська предложила спровоцировать его, как в прошлый раз, но Валерка отказался — вряд ли получится так же удачно. Вместо того, чтобы выдумывать какие-то сложные планы, парень просто резко распахнул дверь, двумя прыжками пересёк коридор, и врезал ошарашенному конвоиру. С первого раза не сработало, и парень добавил ещё.

— Вот и всё, — буркнул парень. Сейчас мы его в сторонку уберём и свяжем. Вот и пригодились наручники!

— Вот это ты круто его! — восторгалась Рыська. — Раз-раз и всё! А он большой такой, а ты раз… Бух!.. И он всё, лежит. Весело!

— Ага, только пойдём побыстрее, пока его кто-нибудь не проверил.

До пятого этажа добрались без происшествий, а на пятом процедуру пришлось повторить. В этот раз, правда, пришлось немного хитрить, потому что охранник сидел слишком далеко от двери, и появиться перед ним внезапно не получилось бы. Больше всего Птицын боялся, что поднимется тревога и придётся прорываться с боем.

Пришлось Рыське снова устраивать гонки. Охранник на этот раз оказался уже другой, но повёл себя точно так же, как и предыдущий, хотя воровать у него Рыське было нечего. Девчонка просто подбежала и стала кусаться за ноги, после чего пришлось улепётывать изо всех сил. Валерка дождался, когда охранник подбежит поближе, вышел навстречу из-за угла, и вырубил бегуна, на этот раз с одного удара.

— Вот, что бокс животворящий делает! Всё-таки не зря в своё время учился!

Друзья оказались на месте, и только тогда парень облегчённо выдохнул.