Операция «Атлантический циклон»

Глава 19

Однако не только китайские товарищи занимались любительской видеосъемкой. После душевной беседы с приятелем Гунсуня Витим решил временно переквалифицировать самых толковых своих бойцов в мобильных операторов. Для этого было раздобыто несколько самого затрапезного вида автомобилей, на которые мало кто обращал внимание. Машины объезжали места, где проживали китайцы. В легковушках сидели люди с камерами в руках. Они фиксировали каждого выходца из Поднебесной мужского пола. Вечером записи передавались седовласому мужчине с крепкой подтянутой фигурой. Мужчина слыл местным знатоком восточных единоборств. Именно он высказал мысль, которая подсказала Витиму идею с видеосъемкой.

Витим, как и многие бандиты новой волны, был поклонником единоборств. Он частенько спонсировал местные турниры. На банкете после одного из них седовласый крепыш обмолвился:

— Да я по фигуре, по походке запросто отличу настоящего бойца от обычного человека.

Фраза эта стала настоящим спасательным кругом для Витима, грустно размышлявшего о превратностях судьбы. Еще недавно он был на гребне волны, а сейчас она со всего маха ударила его о прибрежные камни. Это ведь смех сквозь слезы, его опустили какие-то пришлые уроды. Они осмелились бросить вызов старожилу здешних мест. Теперь уже шла война не за долю в хлебном бизнесе, а за принципы. Витим созрел для захвата Гунсуня, пусть даже при этом погибнут русские охранники. Но пленение булочника только в малой степени удовлетворяло бандита. После убийства ему будет трудно стать легальным совладельцем бизнеса. А уроды, замочившие Есаула, останутся безнаказанными. Если даже Гунсунь знает, где их искать, они спрячутся, едва узнав о пленении булочника.

Овчинка не стоила выделки, и Витим скрежетал зубами от яростного бессилия. Он не представлял, как еще можно действовать в сложившейся ситуации. Идея пришла, когда бандит немного успокоился. Седовласого он взял на слабо, придумав весьма туманное объяснение. Тот добросовестно изучил предъявленные ему записи и решительно указал на трех человек:

— Вот эти. Серьезные ребята.

Тут возникла новая проблема — как отыскать серьезных ребят? Они мелькнули в кадре и ушли, не позаботившись о том, чтобы оставить свои координаты. Витим постарался задействовать все свои возможности. Одна из них сразу отпала, что стало жестоким ударом. Отказ Жидкова в сотрудничестве шокировал бандита, однако на этот раз майор проявил чудеса сообразительности. Он нашел возможность тайно встретиться с Витимом и выложил ему все как на духу. Свою речь майор подытожил следующим образом:

— Я останусь твоим другом, но помогать буду только после того, как ты разберешься с косоглазыми и вытрясешь у них все диски до единого. А сейчас я могу только порекомендовать одного человечка. Он даст тебе всю информацию о временно прописавшихся китайцах.

Витим повеселел. Скорее всего, убийцы Есаула надолго зависли в городе. Они ведь осуществляют силовое прикрытие булочника. Люди опытные обязательно зарегистрируются официально, иначе они рискуют угодить под раздачу при первой же проверке документов. Какой дурак станет палиться на мелочах, когда надо заниматься серьезным делом?

Слухи о том, что все люди другой расы на одно лицо, несколько преувеличены. Ведь европецы-киноманы легко узнают Джеки Чана или Эдди Мерфи, а любители эстрадной музыки — Уитни Хьюстон, Майкла Джексона. Для жителей города, в котором стремительно растет китайское население, такая задача вообще кажется смешной. Куда большей проблемой являлось изрядное количество временно прописанных китайцев, и лишь через неделю бойцы Витима отыскали троих нужных им людей. Брать их по мере обнаружения Витим поостерегся. С одним разберешься, а остальные скроются. Ищи потом ветра в поле. А вот детали операции бандит продумал заранее. Сначала он планировал сесть китайцам на хвост, чтобы те привели его к своим сообщникам, но быстро от этой мысли отказался. Из его людей топтуны, как из бетономешалки миксер для взбивания коктейлей. Опытный человек легко засечет слежку, и пойдут прахом все тяжкие труды.

В двух случаях бандиты действовали по одной схеме. Дожидались, когда жертва окажется в квартире, и звонили в нее под видом сантехников. Китайцы вели себя по-разному. Первый спокойно открыл дверь и начал жаловаться на кран, начинавший возмущенно гудеть, стоило повернуть вентиль. Он беспечно подставил свою бестолковку, на которую тут же опустился разводной ключ. Гость из Поднебесной моментально утратил интерес к гудящему крану и медленно сполз в руки бандитов.

Второй китаец вел себя настороженно и норовил побыстрее выпроводить за дверь мнимых сантехников. К счастью, один из бойцов Витима тут же сообразил, как себя надо вести. Он изобразил возмущение:

— Что ты нас гонишь? Знаем мы вашу братию! Небось обогреватель через жучка гоняешь, постоянно вам тепла не хватает. Показывай, где у тебя розетки, иначе вызову представителя Госнадзора.

Боец нес ахинею, однако китаец на нее купился. Возможно, подумал, что русские сантехники проверяют электричество и по любым пустякам звонят в таинственный Госнадзор. Он двинулся в комнату и по дороге был оглушен сильным ударом.

Самым волнительным оказался захват третьего, поскольку жил он не один, а вместе с напарником. Учитывая бойцовскую подготовку китайцев, Витим решил свести риск к минимуму. Одного каратиста еще можно застать в врасплох, двоих весьма затруднительно. А кто знает этих китайцев, вдруг они запросто расшвыряет всех посланных бойцов. О них знающие люди много разных чудес рассказывают. Шаолинь, мать его за ногу!

Предполагаемому мастерству гостей из Поднебесной противопоставили заряженные стволы. Так в распоряжении Витима оказалось четверо пленников. Достойный реванш за потерю Есаула. Впрочем, один китаец, тот самый страдалец, измученный гудящим краном, оказался схвачен по ошибке. Причем был он даже не единоборцем, а бывшим гимнастом. Ошибся, старый знаток, дал маху. Да ладно, как говорится, лес рубят — щепки летят. Витиму и троих хватило.

Ребята попались замкнутые, с трудом идущие на контакт. Но это дело оказалось поправимым. Нет разницы, изнеженный ты интеллигент или закаленный боец, все отличие в том количестве боли, которое ты способен выдержать. Рано или поздно практически любой человек ломается и начинает говорить.

Разумеется, к положительным киношным героям это утверждение не относится.

Причем иметь дело с крепкими ребятами даже проще, чем с людьми слабыми и больными. Витим убедился в этом на собственном горьком опыте. Взяли они как-то шестидесятилетнего бизнесмена, так пацаны успели только ему палец молоточком погладить. Два или три раза. И все, помер бизнесмен, сердце не выдержало.

От китайцев вряд ли стоило ждать такой подлянки. Тем более, их было три человека, один запасной. Почему один, а не двое? Так надо было сравнивать показания, добывая истину. Один мог и насочинять с три короба, замучаешься проверять его фантазии. А когда пленников двое, правду легко установить, сравнивая их показания. Сговориться они не могли, схватили их внезапно и держали по отдельности.

Но Витиму попался достойный противник, кое что смыслящий в конспирации. Двое китайцев, промучившись около часа, дружно запели на два голоса, но их дуэт принес Витиму больше разочарований, чем радостных открытий. Теперь он знал точное число противостоящих ему бойцов, знал, что схлестнулся с печально известной Триадой. Эта новость заставила бандита испуганно вздрогнуть.

— Че писаешь кипятком? Ты — хозяин здешних мест, должен закатать в асфальт пришлых уродов, будь они Триадой или самой Козой Нострой, — подбодрил сам себя Витим.

Следующее известие еще больше расстроило бандита. В его руках оказались две «шестерки», понятие не имевшие о том, где расквартированы остальные триадцы.

— А кто знает? — спросил Витим с пугающей вкрадчивостью.

— Наверное, Синь. Он давно работает с Пэном.

— Где мне взять этого Синя?

— Ты его уже взял. Третий человек и есть Синь.

— Очень хорошо! Сейчас мы с ним разберемся, — обрадовался Витим.

Синь, соответственно положению среди триадцев, оказался покрепче предыдущих ораторов. Он и кричать отказывался, только стиснул челюсти с такой силой, что сломал себе зуб. Напрасный мазохизм. В конце концов палачи успешно перешагнули ту грань, за которой ломается даже самая сильная воля. Синь заговорил. Он тоже не знал адресов, по которым разместились бойцы, но мог указать квартиру Пэна.

По большому счету Витиму больше ничего и не было надо. Но бандит плохо знал триадцев. Долгое отсутствие сообщников насторожило китайцев, Пэн исчез. Пришлось Витиму довольствоваться тремя захваченными врагами. Он сумел отомстить за Есаула.

На первый взгляд в жизни Ларисы все складывалось замечательно. И сама молодая женщина поначалу была очень довольна. Она вышла замуж за любимого человека, к тому же весьма состоятельного по местным меркам, который души не чаял в своей спутнице жизни и удовлетворял все ее капризы. Но был в положении Ларисы один нюанс, грозивший будущими осложнениями. Янлин, следуя традициям, и в мыслях не держал, что его жене надо где-то работать. Он сам получал много денег и содержал семью. Ларису, только недавно закончившую школу, какое-то время устраивала такая ситуация. Говоря откровенно, последние годы она училась так себе. Повышенное внимание мальчиков навеяло ей опасную мысль: она со своей красотой найдет себе богатого мужа и будет, как сыр в масле кататься. Появление короля местного хулиганья спутало все планы девушки и временами приводило ее в отчаяние. Такого супруга она категорически не хотела!

Но как быть дальше? Продолжать сидеть на шее родителей? Но они едва сводят концы с концами, а потребности взрослеющего человека растут. Хочется сапожки помоднее да шубку покрасивее. А это все стоит больших денег. Можно было несколько лет потерпеть, получая высшее образование, а затем отправиться на вольные хлеба. Но с багажом знаний Ларисы она бы поступила только в самый захудалый вуз, выпускники которого зарабатывают от силы десять тысяч рублей. Такая перспектива ее не радовала. Но еще больше страшила Ларису обычная работа, для которой не требуется высшего образования. С ней в городе была напряженка, и те вакансии, которые регулярно возникали, требовали тяжелого физического труда, непосильного для хрупкой девушки.

Встреча с Янлинем стала для нее билетом в новую счастливую жизнь. Но она все чаще оборачивалась скукой. Ю с утра до вечера пропадал на работе, и Лариса не знала, чем себя занять. Мать обучила ее премудростям кулинарии, поэтому еду женщина готовила сама. Да так удачно, что Янлин только ел да нахваливал. Уборка, стирка тоже стали уделом Ларисы. Но все эти дела, даже вместе взятые, занимали от силы пять часов в день. Остальное время оказывалось свободным. Лариса пыталась убить его, глядя телевизор, листая глянцевые журналы. Через несколько месяцев это ей прискучило.

Предыдущая жизнь на грани бедности тоже сыграла отрицательную роль. Молодые жены состоятельных россиян ходят по СПА-салонам, зависают в бутиках, занимаются фитнесом. Лариса о таких вещах знала лишь понаслышке. Она как-то набралась духа заняться серьезным шопингом, но ее затея провалилась в первом же бутике. Ценники на товары привели ее в ужас. Конечно, Лариса знала о заработках супруга, но у нее не поднялась (точнее, не опустилась в портмоне) рука купить платье, стоившее три месячные зарплаты матери. На том шопинг и закончился.

В родительском доме никогда не было компьютера, поэтому Лариса с опаской относилась к этому хитроумному устройству. Она не жаловалась Янлину на скуку, но муж сам как-то об этом догадался, и предложил жене освоить компьютер:

— Научишься в Интернет выходить, будешь знать все новости и сплетни о знаменитостях.

Лариса посмотрела на Ю так, словно он предложил ей отведать знаменитое французское блюдо — лягушачьи лапки. Причем в сыром виде.

— Нет, для новостей и сплетен мне хватает телевизора.

Женщина лукавила, телевизор она включала все реже. Она была слишком молода и энергична, чтобы часами глазеть на шизофренические переживания героев мыльных опер. Все же это занятие для людей постарше, живущих сомнительными представлениями о том, будто рядом с их жизнью есть какая-то другая, параллельная жизнь, где слово «отстегнуть» означает исключительно действие, предшествующее любовной сцене.

Со временем Лариса начала замечать одну вещь, удивившую ее и немного расстроившую. Ее стала радовать каждая случайная встреча с русскими людьми, появлявшимися в коттедже Гунсуня. Раньше такого не было.

К сожалению, русские забредали сюда редко, чаще других здесь появлялся Слепой. Если Лариса замечала своего спасителя, она обязательно выходила к нему. И тогда у них завязывался разговор, они рассказывали друг другу о своей жизни. У Глеба было мало общего с этой молодой женщиной, почти девчонкой, но он видел, что Ларисе нужно выговориться, просто поболтать, скрывая за обычными фразами о городских новостях и собственной жизни зреющую в ней болотную тоску. Глеб не преследовал при этом каких-то личных целей, он лишь проявлял человеческое участие, но именно его душевность помогла разрушить наполеоновские планы товарища Мо.

Однажды вечером к Янлинам пришел Гунсунь. Лариса, как обычно, выставила свою стряпню и немного посидела за столом. Иногда, побеседовав, булочник прощался и уходил. Но чаще Ю доставал бутылку коньяка. Это был сигнал, что мужчины хотят говорить наедине. Уровень благородного напитка в бутылке понижался едва заметно, только однажды Лариса заметила, что коньяка поубавилось на добрую четверть.

Женщина вышла, а дверь осталась приоткрытой.

Лариса была любопытна, как большинство представительниц слабого пола, однако раньше она бы никогда не стала подслушивать. Монотонная жизнь, единственным исключением из которой были ночи с Янлинем, толкнули ее на отчаянный поступок. Ларисе хотелось хоть немного разогнать кровь, заставить сердце биться чуть сильнее. Она подошла к двери и стала подслушивать. Говорили, разумеется, по-китайски, но этот язык благодаря урокам матери женщина знала почти как русский. Она услышала голос булочника:

— Хватит, Ю, мы способны изменить ситуацию только ценой собственной жизни, лучше подумать о судьбе близких нам людей.

— Мы уже подумали, все они перешли на ваш хлеб.

— И если Сю Нинь об этом узнает, вряд ли он обрадуется.

— Ну кто такой Сю Нинь? Судя по вашим рассказам, пешка в руках настоящих злодеев.

— Ты так говоришь, потому что женился на русской.

— Она наполовину китаянка.

— Но родилась и выросла в России. А для китайцев люди, стоящие за Сю Нинем, хотят только добра.

— Разве можно так говорить, не зная точно, с какой целью мы добавляем в хлеб проклятые семена?

— Можно, Ю, можно. Иначе разве стали бы эти, неведомые нам люди, тратить огромные деньги на создание в России нашего производства. Они бы испытали наркотик у себя дома.

— И только ли наркотик?

— Ю, ты уже высказал мне свои догадки насчет того, зачем мы добавляем в хлеб семена. Твои предположения привели меня в ужас. Если ты прав, то нам на самом деле лучше пойти в местную полицию и все рассказать. А если ты ошибаешься? Вдруг мы умрем напрасно? Да-да, мы все умрем! Предательства нам не простят, а от мести мы не скроемся даже на краю света.

Трясясь, словно в лихорадке, Лариса медленно отошла от двери. Так вот кто такой на самом деле ее муж. Пособник злодея и сам злодей. Теперь стала ясна причина тотального спроса на хлеб Гунсуня. Оказывается, в него добавляются какие-то семена, по сути являющиеся наркотиками. Мерзавцы подсадили на хлеб целый город. Подсадили на хлеб — звучит нелепо, словно подсадили на иглу, однако так и есть на самом деле. Как же быть, что делать? Лариса хотела немедленно заявить в полицию, но вспомнила слова Гунсуня насчет мстителей, способных найти свою жертву хоть на краю света. Он испугалась, да так сильно, что ее снова затрясло. Чуть успокоившись, женщина подумала:

«Вот, обвиняю мужа во всех смертных грехах, а чем я лучше? Ведь тоже боюсь сообщить о творящихся преступлениях».

И тут Лариса вспомнила о Слепом. У нее возникло вполне естественное для слабой женщины желание переложить ответственность на сильные мужские плечи.

— Он меня спас от верной смерти, такой человек сумеет разоблачить преступников, — подумала она.

Как по заказу, Сиверов появился у Гунсуня уже на следующий день. Забросив домашние дела, Лариса караулила его у окна и со всех ног устремилась на улицу.

— Игорь Александрович, здравствуйте, рада вас видеть! — громко воскликнула она.

Слепой слегка поморщился. Сегодняшняя встреча была некстати. Сиверов хотел срочно решить один вопрос и отправиться на стрельбище, где его уже ждали свободные от дежурства охранники. Не стоило тянуть, люди и так отдавали занятиям свое личное время.

— А у меня для вас новость, — Лариса старалась говорить обычным ровным тоном, чтобы случайный наблюдатель ни о чем не догадался. — Я вчера случайно подслушала разговор мужа с Гунсунем. Знаете, почему наш хлеб пользуется бешеным спросом?

— Нет.

— Они подсыпают в него какие-то семена, действующие, как наркотик. Только я не понимаю, зачем это делается. Муж подозревает что-то ужасное, но я побоялась его расспрашивать.

— И правильно сделали! Молчите дальше. Вы уже здорово нам помогли, теперь пришло время настоящей мужской работы.

Гунсунь случайно увидел в окно Ларису, разговаривающую с Глебом. Возможно, более молодой Янлин мог заревновать, заметив жену в обществе постороннего мужчины, к тому же имеющего ореол бесстрашного героя, но умудренный жизнью булочник сразу догадался:

— Скучно девочке в четырех стенах, среди людей, которые близки ей только по крови. Она же с рождения прожила в России, по сути своей русский человек. Вот и тянет ее к соотечественникам.

Шан отошел в глубь комнаты. Еще неизвестно, кому легче. Да, он по большей части окружен соотечественниками, но оторван от родины. Недавно Гунсунь услышал по телевизору забавную вещь. Какой-то русский путешественник, рассказывая о своих странствиях и описывая броские красоты тропиков, в заключении патетически воскликнул:

— Я всякий раз начинаю тосковать о родных краях, наших полях, лесах, где кружится голова от восхитительного запаха хвои.

У булочника от запаха хвои давно ничего не кружилось, а напротив, начинало подташнивать. Он ассоциировался у него с громадным мрачным лесом, чужим и непонятным. В Россию хорошо заскочить на недельку — другую, впечатлиться северной экзотикой и вернуться домой к яркому солнцу, радужным краскам, светлому простору. Вот почему русские люди в большинстве своем такие мрачные? А какая природа, такие и люди!

Любой из свиты Гунсуня был бы потрясен мыслями хозяина. Какая меланхолия при его деньжищах! Однако большая часть денег на самом деле принадлежала кукловодам, прячущимся за своей марионеткой Сю Нинем. Конечно, остатка с избытком хватало на роскошную жизнь, только сколько она еще продлится, жизнь булочника? Пять лет, десять или всего год? Чему уж ту завидовать! Может тому, что сейчас Гунсунь отправится на встречу с губернатором? Так Шан ее не добивался и ждет от такой чести одних неприятностей. Одно утешает — кроме булочника там будут другие люди, ими можно будет прикрыться, как щитом.

Переговорив с Сиверовым, Гунсунь уселся в машину. Ему предстояло три часа езды. Губернатор назначил аудиенцию ближе к вечеру. Гунсуню такой распорядок рабочего дня кого-то напоминал…

Губернатор поправил сбившийся галстук и шагнул в предупредительно распахнутую дверь зала. Был он высок ростом, широк в плечах, и только предательски выкатившийся живот несколько портил общую картину отважного борца за народное счастье. Областью губернатор правил уже без малого десяток лет и давно постиг смысл еще допетровских времен выражения «отдать на кормление». Куда там менту из знаменитого анекдота, на вопрос «почему не приходишь за зарплатой?» ответившему:

— Так здесь еще деньги платят! А я думал, что дали пистолет — и крутись, как хочешь!

Детские шалости! В руках у губернатора был не пистолет, а крупнокалиберный пулемет. Даже пушка. И пользовался он ею с большим удовольствием. Должность такая плюс менталитет русского человека. До своей нынешней должности губернатор возглавлял район, и свои действия на высоком посту представлял четко. Он тут же посадил на финансовые потоки человека, которого перетянул с собой из района. Надежного человека, знающего, что от него требуется в первую очередь. Очень быстро карманы губернатора наполнились рублями и валютой. Но половинить бюджетные деньги — занятие хотя и доходное, однако стремноватое. Оно безопасное, когда ты в фаворе. Стоит же выйти из милости у первых лиц государства, и жди беды. Ведь первые лица почти наверняка знают, что ты воруешь. И ты знаешь, что они знают. И они знают, что ты знают, что они знают. Вот такая интересная игра слов получается. Хотя в первую очередь это игра не слов, а в большую политику, которая всегда завязана на большие деньги. Эти деньги, словно надежнейшая цепь, приковывают власть на местах к центральной власти. Тут уже не сорвешься, не гавкнешь по своему желанию. Иначе подтащат тебя этой цепью и жестоко высекут в назидание остальным местным царькам.

Поэтому к бюджетным деньгам губернатор охладел, припав к новому, ставшему модным источнику обогащения. Он за бесценок продавал государственную собственность.

Человеку постороннему трудно понять логику, господствующую в коридорах власти. Ну отчего, к примеру, завод, худо-бедно дающий прибыль, оказывается в руках у частника, а соседнее дышащее на ладан предприятие продолжает тянуть деньги из бюджета. Хотя есть желающие выкупить его, модернизировать и выпускать нужный товар. Чтобы найти ответ этой задачки, достаточно вспомнить древнюю мудрость «ищи, кому выгодно». Новый владелец завода позолотил нужному человечку ручку, а претенденты на соседнее предприятие жмутся. Им на модернизацию деньги нужны…

Вот такой рачительный хозяин явился перед тремя десятками областных бизнесменов, среди которых затесался Гунсунь. Речь губернатора была коротка и конкретна. Смысл ее сводился к следующему.

У властей созрело желание реконструировать стадион и обзавестись хорошей командой. Вот только денег в бюджете прискорбно мало, а по области хватает людей с низким достатком, о которых губернатор все печется, печется, только почему-то ничего из этого толком не выпекается. Поэтому было бы замечательно, если бы состоятельные люди скинулись и довели до ума стадион, а заодно прикупили хороших футболистов. А то у соседей с востока команда есть, у соседей с запада — тоже есть, и даже в северной области мужики пинают мяч на уровне первой лиги. У нас одних только любители. Непорядок! Губернатор, конечно, никому не приказывает, он только просит, взывая к чувству патриотизма собравшихся.

Обычно в таких случаях говорится, что бизнесмены переглянулись. Но им не было смысла переглядываться. Они прекрасно знали, чем чреват отказ. Административными рычагами очень удобно давить на упрямца вплоть до полной утраты им способности свободно дышать. А согласие может в будущем обернуться выгодными заказами или другими материальными атрибутами покровительства высшей местной власти.

И на лицах бизнесменов тут же появилось выражение, говорящее:

— Да, да, конечно, без вопросов. А мы, наивные, ночами не спали, все ломали головы, как бы нам с пользой для дела применить лишние капиталы. Но куда нам, бестолковым, решать вопросы государственного масштаба. Спасибо вам, господин губернатор, выручили, избавили от проклятой бессонницы, очень грамотно пристроили наши денежки.

Только лицо Гунсуня оставалось беспристрастным. Но и он раскошелился, причем сделал это одним из первых.