Операция «Ледокол»

10. Коля

Джеймс Бонд кипел от ярости.

— То есть ты хочешь сказать, что мы так и бросим Ривку в беде? — Он не кричал, его голос был холоден и хрупок, как лед на тех деревьях, что виднелись за окном Колиного номера.

— Мы известим ее организацию, — ответил Коля таким тоном, будто пропажа Ривки его нисколько не волновала. — Но позже, после того, как мы свернем операцию. Тем более что к тому времени она и сама, может, объявится. У нас нет времени мотаться за ней на лыжах по всей округе. А если она не всплывет, пусть сам Моссад ее и ищет. Как там в библии? Пусть мертвые хоронят мертвых?

Бонд чуть не взорвался. И он уже не первый раз был на грани с тех пор, как вошел в Колин номер, в котором собрались оставшиеся члены «Ледокола». Когда Коля открыл на его стук, Бонд отпихнул русского в сторону и прижал палец к губам, держа в другой руке, словно талисман, детектор VL-34. Брэд Тирпиц тогда саркастически ухмыльнулся. Однако ухмылка мгновенно потухла и вместо нее вспыхнул испепеляющий, недовольный взгляд, как только Бонд выудил «жучок» и из Колиного телефона, да еще несколько электронных устройств из-под ковра и из кармашка для туалетной бумаги.

— Ты же говорил, что следишь за электроникой, — резко бросил Бонд, подозрительно глядя на Тирпица.

— Я прочесал все наши номера, как только мы сюда приехали. Твой — так же тщательно, приятель.

— Ты и на Мадейре ручался за чистоту.

— Так там и было все чисто!

— Но тогда, как они, кто бы они ни были, умудрились найти нас здесь?

Тирпиц невозмутимо повторил, что прочесал все комнаты на наличие электроники.

— Все было гигиенично чисто. На Мадейре и здесь.

— Значит у нас утечка. Предатель — один из нас. И я точно знаю, что это не я, — едко и злобно отчеканил Бонд каждое слово.

— Один из нас? Из нас? — с омерзением переспросил Коля.

До того момента у Бонда не было возможности сообщить Коле все детали, касавшиеся телефонного звонка, сделанного, как он предполагал, Полой, и ее «заботливого» предупреждения об опасности. Он сделал это сейчас и выдвинул свою теорию произошедшего, подчеркнув, что их противник знал очень многое о личной жизни каждого члена команды. Говоря, Бонд наблюдал за Колиной реакцией. «Черты его лица изменчивы, словно морская гладь», — подумал Бонд, наблюдая, как гнев постепенно сменился беспокойством.

— Не было там никакой старой противопехотной мины, — мрачно заявил Бонд. — Ривка — хорошая лыжница. Я и сам не плох. А уж ты-то, Коля, я думаю, точно не новичок. Не знаю, как там Тирпиц…

— Ты за меня не волнуйся! — Тирпиц склеил мину надувшегося школьника.

Бонд продолжил свою мысль, объяснив, что взрыв на лыжном спуске произвели при помощи дистанционного управления.

— Хотя, возможно, — предположил он, — они воспользовались обыкновенным снайпером, посадив его где-нибудь в отеле. Такое делали и раньше: пуля, взрывающая запал. Лично я за версию о дистанционном управлении, поскольку она подходит ко всему остальному: к тому факту, что Ривка была на склоне, и к тому, что мне позвонили как раз в тот момент, когда она начинала свой спуск. — Он развел руками. — Мы у них под колпаком. Одного из нас уже вывели из игры. И теперь им еще проще разделаться с нами…

— И доблестный граф фон Глёда завтракал здесь сегодня со своей дамочкой, — оживился Тирпиц и ткнул пальцем в сторону Коли Мосолова. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

Мосолов слегка кивнул головой.

— Я видел их. Еще до взрыва. Видел их и потом, когда вернулся в отель.

Бонд подхватил мысль Тирпица:

— Не думаешь ли ты, Коля, что уже пора? Пора тебе прояснить нам ситуацию с фон Глёдой?

Мосолов картинно взмахнул рукой: дескать, во всей этой суматохе он совсем забыл про графа.

— Так называемый граф фон Глёда — основной подозреваемый…

— Он единственный подозреваемый, — перебил Колю Тирпиц.

— Предполагаемый главарь террористов, которых мы хотим прижать, — добавил Бонд.

Коля вздохнул:

— Я не упомянул его имя на наших предыдущих встречах только потому, что ожидал веских улик — информации о точном местоположении его командного штаба.

— И теперь у тебя есть эти улики? — Бонд приблизился к Коле, почти не скрывая своей злобы.

— Да, — ответил Коля спокойно и непоколебимо. — Теперь у нас есть все необходимое. Посему давайте обсудим детали сегодняшней ночной операции. — Коля сделал паузу, словно размышляя, а мудро ли продолжать и тем самым выдать им еще больше информации? — Полагаю, вы оба знаете, кем на самом деле является этот фон Глёда? — спросил он с таким видом, будто собирался поведать самую страшную тайну на свете.

Бонд кивнул:

— Да.

— И его связь с нашей пропавшей коллегой, — добавил Тирпиц.

— Отлично, — ответил Коля слега раздраженным тоном. — Тогда к делу.

— И оставим Ривку на съедение волкам. — Мысль о девушке не переставала буравить сознание Бонда.

Коля очень медленно обернулся и впился в него своим взором.

— Я предполагаю, что с Ривкой все будет в порядке. Будем считать, что мы оставляем ее, образно выражаясь, на скамейке запасных. Помяни мое слово: Ривка Ингбер еще объявится. Я же хочу сказать следующее: если мы действительно хотим собрать улики, которых хватило бы на то, чтобы в пух и прах разнести Национал-Социалистическую Действующую Армию — а это единственная причина, по которой мы здесь собрались, — то к сегодняшней операции мы должны отнестись с должной предосторожностью.

— Ладно, — бросил Бонд, скрывая свой гнев.

Как Коля уже объяснял ранее, сегодня вечером им предстояло провести наблюдение за складом «Русак», расположенном близ Алакуртти, и по возможности запечатлеть на фотопленку акт хищения боевой техники.

Мосолов расстелил на полу военную карту, усеянную красными крестиками и разноцветными линиями, обозначавшими различные маршруты. Колин указательный палец остановился на крестике, которым было помечено место, находившееся к югу от Алакуртти, в шестидесяти километрах от российской границы и в семидесяти пяти от отеля «Ревонтули».

— Я надеюсь, — продолжал Коля, — что все мы умеем обращаться со снегоходами? — Он взглянул на Тирпица, затем на Бонда. Оба утвердительно кивнули. — Я рад это слышать, потому что нам придется туго. Прогноз погоды на сегодняшнюю ночь не радует. Температура ниже тридцати по Цельсию. Правда, после полуночи слегка потеплеет — ожидается небольшой снег. Но потом снова суровый мороз.

Коля обратил внимание на то, что большую часть пути им придется ехать по пересеченной местности.

— Как только я узнал, что Ривку отправят в госпиталь… — продолжил русский.

— Где ее не оказалось, — перебил его Бонд.

— Я внес кое-какие поправки. — Коля проигнорировал замечание Бонда. — Для предстоящей работы нам требуется не меньше четырех человек. Мы должны пересечь границу России без помощи моих людей, следуя маршрутом, которым, как я подозреваю, воспользуется и транспорт НСДА. Изначально я планировал, что двое из нас останутся на маршруте в качестве часовых, а Бонд и я поедем прямо до Алакуртти. По моим сведениям транспортная колонна НСДА прибудет туда около 3-х ночи, так они договорились с начальником «Русака».

Коля отметил, что погрузка товара займет лишь час с небольшим. По его предположениям, люди фон Глёды воспользуются гусеничными броневиками — амфибиями, скорее всего одной из разновидностей русских «бэтээров».

— У них все наготове, так сказали мои люди. Бонд и я возьмем видеокамеры и все заснимем, используя, если придется, инфракрасную пленку. Хотя я думаю, что там будет много света. «Русак» расположен у черта на рогах, и во время погрузки никто ни о какой конспирации особо волноваться не станет. Предосторожности примут по пути туда и, в особенности, при транспортировке товара обратно, с базы. А в самом «Русаке», я думаю, все прожекторы будут включены.

— А где будет фон Глёда? — Бонд внимательно изучал карту и нацарапанные на ней карандашом иероглифоподобные значки. Не нравилось ему все это. На карте их маршрут выглядел более чем трудным: он пролегал через районы густых лесов, по замерзшим озерам и широким просторам заснеженных равнин, которые летом превращаются в голую тундру. Однако в первую очередь Бонда волновали именно густые леса: он прекрасно понимал, что такое найти и напасть на нужный тебе след, когда пробираешься на снегоходе сквозь глухую стену из елей и сосен.

Коля заговорщически улыбнулся.

— Фон Глёда, — произнес он очень медленно, — будет здесь. — Его палец проплыл над картой и уткнулся в район, помеченный квадратами и прямоугольниками: судя по карте, это место находилось на финской территории, немного севернее той точки, в которой им предстояло пересечь границу по пути туда и обратно.

Бонд и Тирпиц вытянули шеи. Агент 007 быстро запомнил координаты этого места, Коля тем временем продолжал:

— Я на девяносто девять процентов уверен в том, что человек, которого ваши люди, Брэд, называют Светлячком, этой ночью будет спокойно сидеть там. И точно так же я уверен в том, что транспортная колонна из «Русака» прибудет туда же.

— Уверен на девяносто девять процентов? — Бонд иронично изогнул бровь и поднял руку, чтобы смахнуть упавшую на лоб челку. — Отчего? Почему?

— Моя страна… — в голосе Коли Мосолова зазвучали нотки патриотизма и особой гордости. — Моя страна имеет небольшое географическое преимущество.

— Его палец покружил вокруг красных прямоугольных меток на карте. — За последние несколько недель мы внимательно следили за этим местом, к тому же нам здорово помогли оперативники, которые провели тщательное расследование.

Коля принялся рассказывать и так понятные им вещи: и по сей день на этом участке границы находилась масса полуразрушенных военных укреплений.

— Подобные руины встречаются до сих пор и во многих европейских странах: во Франции например, и в Англии. Большинство таких бункеров нетронуты, но непригодны к использованию: стены очень крепкие, а внутри все крошится. Поэтому нетрудно представить, какое огромное количество блокгаузов и подземных крепостей построили здесь за русско-финскую войну, а также после вторжения фашистской Германии в Россию.

— Это уж точно, — Бонд улыбнулся, как бы намекая Коле на то, что он все — таки был немного знаком с этой частью планеты.

— Моим людям тоже известно об этом. — Тирпиц не желал оставаться в тени.

— О! — Колино лицо озарилось улыбкой, которую могла сойти за дружелюбную.

На добрых полминуты воцарилась тишина. Затем Коля кивнул. И вновь его удивительный трюк с пластичной мимикой! Теперь он стал похож на мудрого старца.

— Как только нас оповестили о происходящем в «Русаке», отдел по планировке спецопераций получил приказ действовать. Мы сразу же пустили в ход самолеты-разведчики и спутники. В итоге мы получили вот это.

Коля вытащил из-под карты маленькую пластиковую папку без надписей и принялся раздавать из нее фотографии. Часть снимков была сделана самолетами-разведчиками, по всей видимости, российскими, либо «Мандрагорой», либо «Мангром», либо «Пивоваром-Д». Все трое идеально подходили для этой цели. Даже несмотря на черно-белый формат, на запечатленной территории четко виднелись следы человеческой жизнедеятельности. Фотографировали во второй половине лета или ранней осенью, когда еще не выпал снег, и на многих снимках безошибочно вырисовывался огромный цементный вход в бункер.

Формат других фотографий был также знаком и Бонду, и Брэду Тирпицу: их сделал военный спутник, оснащенный специальными камерами и линзами. Наиболее интересными снимками были те, которые в графике и цвете отображали особенности геологической структуры заснятой местности.

— Для этой работы пришлось запрячь одну нашу птичку из Космической военной разведки. Здорово, правда?

Глаза Бонда переключились с фотоснимков на пометки на карте. Из фотографий (в основном, увеличенных копий) становилось ясно, что под землей в этих местах была проведена грандиозная работа: контуры и цвета говорили о том, что стены крепости были выполнены из железобетона, и в плане прослеживалась строгая симметрия. Короче, все признаки завершенного подземного комплекса, находящегося в рабочем состоянии.

— Но у меня есть не только фотографии. — Коля достал другую папку, в которой оказались чертежи горизонтальных и вертикальных разрезов бункера, и, судя по ним, размеров он был огромнейших. — Сведения со спутника послужили для нас сигналом тревоги. После чего в дело вступили наши оперативники. Была у нас еще парочка занятных карт, отпечатанных еще во время русско — финской войны. В конце 30-х финские военные инженеры прямо на этом же самом месте построили большое подземное хранилище для оружия. В нем запросто умещалось, по крайней мере, десять танков вместе с боеприпасами и ремонтной техникой. Главный вход был огромен. Вот он. — Коля указал на фотографии и чертеж. — Согласно архивным записям и сведениям, собранным нашими оперативниками, бункером во время войн так и не воспользовались. Но года два назад, летом, в этом районе стали вестись строительные работы. Появились рабочие, бульдозеры, экскаваторы и т. д. и т. п. Мы твердо уверены в том, что этот бункер и есть логово фон Глёды. — Коля провел пальцем по рисункам. — Взгляните. Вот здесь изначально располагался вход. Потом его расширили, и теперь в него спокойно пройдет бронетранспортер, а под землей расположено вместительное хранилище.

Да, Коля предоставил подбор убедительных и четких улик. Бункер был огромных размеров и имел два крыла: в одном находились гаражи и склады, в другом — огромный улей жилых помещений. Здесь, под землей, годами могли прожить по меньшей мере триста человек. Рядом с огромным входом находился вход поменьше, а параллельные туннели, тянувшиеся от них, уходили в глубину метров на триста.

— Много же людей можно там спрятать! — прокомментировал Тирпиц.

— Мы полагаем, что там спрятались все, — с серьезным видом ответил Коля. — Лично я думаю, что здесь находится штаб и командный пост Национал — Социалистической Действующей Армии. Бункер так же служит главным перевалочным пунктом для переброски оружия, украденного с советских военных баз. Как мне кажется, этот отреставрированный бункер — самое сердце НСДА!

— Значит, все, что от нас требуется, — Тирпиц глянул на Колю почти с откровенным цинизмом, — это снять парочку классных кадров, на которых было бы видно, как ваши вояки разбазаривают государственное имущество, а потом проследить колонну бронетранспортеров досюда, — он ткнул пальцем в карту, — в бункер? В их маленький, уютненький «Ледяной дворец», так?

— Точно.

— Ага. Да. Втроем. Причем я, как полагаю, буду в роли заслонки на границе, где любой козел сможет подстрелить меня как зайца.

— Не подстрелят. Если ты, конечно, так хорош, как мне о тебе рассказывали, — отфутболил Тирпица Коля. — Я по своему усмотрению включил в операцию моего человека. И сделал это потому, что на границе есть две точки, в которых можно ее пересечь. — Коля указал на другую линию, находившуюся чуть севернее того маршрута, которым предстояло воспользоваться ему и Бонду, и пояснил, что в обоих местах нужно оставить по часовому. — Изначально, я хотел, чтобы здесь находилась Ривка. Так, на всякий случай. Но пришлось искать замену.

Бонд размышлял минуту, потом сказал:

— Коля, у меня вопрос.

— Давай, — Коля поднял лицо: оно было открыто и невозмутимо.

— Если все пройдет по плану. если мы получим улики и проследим маршрут транспортной колонны до бункера, который, как ты говоришь, находится здесь. — Бонд показал на карте. — Когда мы все это проделаем, что мы предпримем далее?

Коля ответил, даже не задумываясь:

— Мы убеждаемся, что доказательства веские, после чего делаем одно из двух: либо рапортуем нашим уважаемым шефам, либо (если нам покажется это под силу) сами заканчиваем работу.

Да, нечего сказать: Коля объявил интересный финал игры! Если он и в правду завязан в каком-то заговоре КГБ и советской армии, то действия типа «закончить работу самим» — самый подходящий метод для того, чтобы навечно замять скандал с «Русаком». Более того, если Коля Мосолов постарается, то ни он, ни Тирпиц живыми оттуда уже не вернутся. В то же время, если допустить, что теория о заговоре имеет какой-либо вес, то командный пост НСДА, возможно, уже подготовлен к передислокации. в другое потайное место. в другой бункер.

Далее Мосолов, Бонд и Тирпиц обсудили всякие мелочи: местоположение спрятанных снегоходов, типы фото и видеокамер, точное место, где Тирпиц займет свой пост; и позиция Колиного агента, которого тот окрестил русским словом «мужик». Так, по словам Коли, в царской России именовались крестьяне, составлявшие самый низший слой общества.

Их детальное совещание длилось около часа. В заключение Коля вручил Тирпицу и Бонду необходимые для операции карты, выполненные на редкость качественно, почти в точном соответствии с Западными картографическими стандартами. Маршруты через границу были слабо обозначены карандашом. Одна группа прямоугольников обозначала «Русак», другая — подземный бункер, который они условились называть «Ледяным дворцом». И, как уверял Коля, оба объекта были начерчены в точном масштабе.

Они сверили часы и договорились встретиться в полночь в условленном месте. Это означало, что каждый должен был покинуть отель между 23:30 и 23:40.

Бонд пошел к себе. Тихо зайдя в номер, он достал VL-34 и устроил повторную проверку, попутно вспоминая те далекие времена, когда нескольких расщепленных спичек, вставленных в дверной проем и ящики стола, хватало для того, чтобы выяснить, обыскивался ли номер в твое отсутствие или нет. А ведь когда-то кусочек обыкновенного хлопка мог творить такие чудеса! Теперь же, в век микрочипов, жизнь тайного агента заметно усложнилась и наполнилась новыми хитростями.

В номере кто-то побывал. Однако на этот раз одним «универсальным жучком» в телефонном аппарате дело не обошлось: Бонд обнаружил целый арсенал подслушивающих устройств, установленных в качестве запасных вариантов. Один находился за зеркалом в ванной, второй был аккуратно вшит в занавеску, третий лежал в наборе канцелярских принадлежностей отеля, последний же был искусно вмонтирован внутри цоколя лампочки от абажура.

Бонд прочесал номер трижды. Тот, кто был организатором слежки, знал свое дело. Удаляя электронику, Бонд не переставал себя спрашивать: а не был ли новый «жучок» в телефоне обыкновенной липой, установленной в надежде, что, найдя его, он не продолжит проверку?

Очистив комнату от электроники, Бонд расстелил перед собой карту, достал свой военный компас, который намеревался взять с собой этой ночью, вооружился блокнотиком, кредитной карточкой (вместо линейки) и принялся за дело. Сперва Бонд снял азимуты основных направлений маршрута, по которому они планировали проследовать через границу до «Русака», затем проделал то же самое с обратным маршрутом и его запасным вариантом.

Далее Бонд аккуратно снял азимуты основных направлений маршрутов, ведущих от границы к «Ледяному дворцу». Работая над картой, Бонд постоянно ощущал тревогу — чувство, которое уже не раз посещало его со времени встречи на Мадейре. Бонд понимал основную причину своей тревоги: он и раньше время от времени работал в связке с коллегами из Сикрет Сервис и из союзных спецслужб. Однако операция «Ледокол» отличалась. Сейчас Джеймс Бонд был вынужден работать в команде, а он не любил работать в команде, в особенности, когда в ней присутствовали такие типы, которым имелись веские основания не доверять.

Его глаза шарили по карте в поисках какую-нибудь зацепки. И вдруг ответ вырисовался сам собой.

Вырвав из блокнотика тонкий, прозрачный листок, Бонд аккуратно положил его поверх обозначений «Ледяного дворца» и аккуратненько обвел контуры подземного бункера и детали местного рельефа. Закончив, Бонд передвинул листок по карте в северо-восточном направлении примерно на пятнадцать километров. Бункер «перенесся» через границу на российскую территорию. Но что самое интересное: топография местности, в которой был расположен «Ледяной дворец», сошлась с местной, вплоть до рельефа, лесного покрова и летних рубежей рек. Это было весьма необычно. Либо карта была подделкой, либо по обе стороны границы действительно существовало два района, идентичных во всех деталях рельефа.

С такой же аккуратностью Бонд скопировал на карту и второе, предполагаемое, местоположение «Ледяного дворца». Затем он снова определил несколько азимутов по компасу. Существовала возможность того, что штаб фон Глёды и его склад находились не в Финляндии, а все-таки на русской территории. Даже если учесть тот факт, что ландшафт по обе стороны границы все же схож, два идентичных участка земли, в пятнадцати километрах друг от друга, — это слишком странное совпадение.

Бонд также обратил внимание на расположение главных входов в бункер: оба смотрели в сторону России. Если предположить, что бункер находился на русской территории, следовало помнить о том, что эта часть Советского Союза одно время принадлежала Финляндии — перед знаменитыми сражениями русско — финской войны 1939–1940 гг. Однако в любом случае было странным то, что вход в бункер был обращен к России, в особенности, если допустить, что это укрепление возвели до войны 39-го.

Бонд пришел к выводу, что бункер «Ледяной дворец» вполне мог быть построен русскими. И если в нем действительно располагался штаб неофашистов, то это говорило о двух вещах: первое — как главарь террористов лидер НСДА был гораздо хитрее и наглее, чем представлял себе Бонд ранее; второе — коррупция и предательство внутри советской армии и ГРУ могли оказаться более угрожающих масштабов, чем предполагалось в начале.

Теперь ему было нужно послать сообщение М. В принципе, Бонд мог бы просто-напросто позвонить в Лондон из своего номера. Теперь-то его телефон уж точно был без «жучков», но кто знал: не прослушивалась ли коммутаторская отеля?

Прибегнув к помощи своей особой мнемонической системы, Бонд быстро отложил в голове направления всех маршрутов, вырвал из блокнота исписанные листки и несколько листов, которые были под ними, и смыл все в унитазе, подождав и убедившись в том, что бумаги действительно сгинули. Затем он оделся потеплее, вышел из номера, спустился в вестибюль и направился к автостоянке.

Среди многих секретных приспособлений, которыми был напичкан его «Сааб», одно было установлено отделом «Кью» совсем недавно: над коробкой передач находился с виду совершенно обычный радиотелефон — инструмент бесполезный, если в радиусе двадцати пяти миль нет его базовой станции.

Однако в сложившейся ситуации расстояние в двадцать пять миль не подходило для Бонда, равно как и обыкновенный телефон.

Телефон в «Саабе» обладал двумя огромными преимуществами. Первое из них — маленькая черная коробочка, из которой торчали два провода с клеммами. Своими размерами коробочка была не больше двух сложенных стопкой аудиокассет. Ее-то Бонд и достал из тайника в бардачке, после чего поставил машину на сигнализацию и пробрался по заледенелому снегу назад в отель.

Для полной уверенности Бонд вновь по быстрому прочесал комнаты детектором VL-34 и остался доволен: после его короткого отсутствия номер остался чистым. Бонд быстро отвинтил заднюю крышку телефона, подсоединил провода, шедшие от коробочки, к внутренностям телефона, снял трубку и положил ее рядом с собой. Эта коробочка, напичканная новейшей электроникой, являлась портативной «базовой станцией» для радиотелефона Бонда. Теперь нелегальный доступ в мировую телефонную сеть через финскую был открыт.

Телефон в машине имел и второе преимущество. Вернувшись в «Сааб», Бонд вновь принялся колдовать над черными безликими квадратными кнопками на приборном щитке. Панель, находившаяся за телефоном, скользнула вниз: за ней оказалась компьютерная клавиатура с миниатюрным дисплеем — телефонный скремблер с высокой степенью кодировки. Это устройство кодировало голос, а также шифровало текст, набранный с клавиатуры, и отсылало сообщение в центр, в штаб-квартиру Сикрет Сервис на Риджнес-Парк, где, после нескольких ловких манипуляций компьютерного оператора, послание появлялось на экране дисплея в таком же шифрованном виде.

Бонд нажал на определенные клавиши и соединил радиотелефон с «базовой станцией». Затем он набрал код междугородней связи, код Лондона и телефонный номер штаба Секретной Службы. Сделав это, Бонд ввел цифровой пароль для текущего дня и начал набирать свое послание открытым текстом. Текст появлялся на экране (как и в штаб-квартире) в виде групп беспорядочных букв.

Склонившись над тускло мерцавшим маленьким дисплеем, единственным источником освещения в автомобиле, Бонд краем глаза видел, как мороз неустанно вырисовывал узоры на окнах его автомобиля. Снаружи тем временем дул легкий ветерок и продолжала падать температура.

Через пятнадцать минут работа была закончена. Отослав шифровку, Бонд запер машину, поставил ее на сигнализацию и вернулся в отель. Затем он еще раз для верности быстро прочесал номер и отсоединил «базовую станцию» от телефона. И не успел Бонд уложить «базовую станцию» в дипломат, намереваясь отнести его в машину до начала операции, как раздался стук в дверь.

Делая теперь все по правилам, Бонд достал «Хеклер», подошел к двери и, предварительно накинув цепочку, спросил кто там.

— Брэд, — прозвучало в ответ. — Брэд Тирпиц.

У вошедшего «Гаденыша» Тирпица был слегка взволнованный вид. Лицо американца было очень бледным, а под глазами виднелись мешки.

— Ну и сволочь же этот Коля! — выпалил Тирпиц.

Бонд жестом предложил кресло.

— Садись и выкладывай. Сейчас комната чистая. После нашей встречи у Коли мне снова пришлось наводить порядок.

— Мне тоже. — На лице Тирпица медленно расплылась улыбка, которая резко застыла, как всегда, не коснувшись глаз. Как будто скульптор, не спеша творивший его каменное лицо, на полпути бросил свою работу. — Зато я застукал Колю. Ты сам-то еще не выяснил, кто на кого работает?

— Не совсем. А что?

— А то, что после нашего совещания я оставил в Колином номере маленький сувенирчик. Просто сунул его за подкладку кресла. И, вернувшись к себе, сразу же принялся прослушивать.

— И бьюсь об заклад, услыхал плохие для себя новости. — Бонд открыл холодильник, предложив Тирпицу чего-нибудь выпить.

— Мне все равно — что есть, то и буду. Да, ты прав. Верно говорят: о себе никогда ничего хорошего не услышишь.

Бонд быстро приготовил два коктейля водка-мартини и вручил один Тирпицу.

— Ну так вот, старина, — Типиц отпил из бокала и кивнул в знак одобрения.

— Коля сделал несколько телефонных звонков. Часто менял языки, посему многое из его слов я не уловил. В основном, он говорил условными фразами. А вот, о чем был последний разговор, я все же понял. Он не ходил вокруг да около, а говорил открытым текстом. По-русски. Сегодня ночью, мой друг, нас с тобой ожидает трагическая развязка.

— Вот как?

— Ага. Со мной они собираются обойтись так же, как и с Ривкой. Прямо на границе. Чтобы все выглядело как подрыв на противопехотной мине. Я даже знаю точное место.

— Точное место? — удивился Бонд.

— И не где-нибудь там в лесу, а прямо в долине. Я покажу. — Тирпиц протянул руку, жестом спрашивая Бонда взглянуть на его карту.

— Просто назови мне координаты. — Никто, независимо от того, доверял ему Бонд или нет, не взглянет на его карту, в особенности теперь, когда на ней нанесено предполагаемое настоящее местоположение «Ледяного дворца».

— А ты недоверчивый сукин сын. — Лицо Тирпица снова превратилось в твердый гранит, угловатый, острый и опасный.

— Просто назови мне координаты.

Тирпиц продиктовал числа, и Бонд грубо прикинул, имело ли это место какое-нибудь отношение ко всей операции. Оказалось, имело: радиоуправляемая мина находилась как раз там, где их маршрут проходил в нескольких метрах от настоящего минного поля.

— Ты еще не слышал про себя, — прохрипел Тирпиц. — Для нашего мистера Бонда приготовлен эффектный финал.

— Интересно, а что уготовано самому Коле Мосолову? — спросил Бонд с почти невинным видом.

— Угу, я тоже об этом думал. Мы с тобой одинаково мыслим, друг. Это работенка из серии «мертвые не болтают».

Бонд кивнул, после паузы глотнул мартини и закурил.

— Ну, тогда давай рассказывай, что там заготовлено для меня. Чувствую, намечается долгая, холодная ночь.