Операция «Ледокол»

19. НЕЗАКОНЧЕННОЕ ДЕЛО

Они поехали в Хельсинки на «Саабе» и проговорили почти всю дорогу.

— И все-таки очень многое для меня до сих пор остается загадкой, — начал Бонд, как только они выехали из Саллы. Сейчас он чувствовал себя свеженьким: в отеле он хорошо отдохнул, побрился, принял душ и переоделся в чистую одежду.

— Например? — Пола прибывала в озорном настроении.

На девушке была меховая шуба, в которой она наконец-то выглядела нормальной женщиной, а не «кульком утепленного нижнего белья», как она сама охарактеризовала себя в своем прежнем одеянии.

Пола откинула свои восхитительные белокурые волосы и положила голову на плечо Бонда.

— Когда твое агентство, СУПО, впервые заподозрило Аарнэ Тудеера, этого графа фон Глёду?

Она улыбнулась, чрезвычайно довольная собой.

— Это была моя идея. Понимаешь, Джеймс. Я никак не могу понять, почему за все эти годы ты так и не раскусил меня? Знаю, мое прикрытие было надежным, но ты ничегошеньки не подозревал!

— Глупец, поверил тебе на слово, — ответил Бонд, глубоко вздохнув. — Проверил тебя один раз. Ничего не нашел. Сейчас-то легко говорить, но тогда порой я удивлялся, как это мы умудряемся натыкаться друг на друга в разных концах света!

— Ага.

— Но ты не ответила на мой вопрос, — настаивал Бонд.

— Дело в том, что мы знали, что он что-то готовит. Ведь вся эта история о том, что я школьная подружка Анни Тудеер, — чистейшей воды правда. Ее мама действительно привезла ее на Родину, и я действительно познакомилась с ней. Но когда я услышала по официальным каналам (я тогда уже давно работала на СУПО), что Анни вступила в Моссад, я просто не могла этому поверить!

— Почему?

На секунду внимание Бонда отвлеклось от дороги. Любое упоминание об Анни Тудеер неизменно вызывало у него неприятные воспоминания.

— Почему я не поверила, что она преданный агент Моссада? — Пола ответила, не раздумывая: — Я слишком хорошо ее знала. Она была кровиночкой своего папаши. И глубоко любила его. Я это чувствовала как женщина. От части благодаря кое-каким ее высказываниям, отчасти — простая интуиция. Про ее отца знали все. Конечно, знали. Никто ведь не делал из этого особого секрета. Секрет Анни состоял в том, что отец промыл ей мозги. Я думаю, что, когда еще она была совсем ребенком, он уже тогда наметил ее будущую роль. Я почти уверена, что он держал с ней постоянную связь, давал ей советы, инструкции. Он был единственным, кто мог обучить Анни, как проникнуть в Моссад.

— Что ей с успехом удалось сделать. — Бонд взглянул на красивое личико рядом с ним. — Зачем ты упомянула мне ее имя? Тогда, в первый раз, когда я тебя расспрашивал, после поножовщины у тебя в квартире?

Она вздохнула:

— Ну, а ты-то как думаешь, Джеймс? Я оказалась в очень сложной ситуации. Это был единственный способ подкинуть тебе своего рода зацепку.

— Ну ладно. А теперь расскажи мне, как ты попала в эту историю.

Оказалось, Пола Вакер разрабатывала НСДА с самого начала, еще до первого инцидента в Триполи. Агентство СУПО — через осведомителей и наружное наблюдение — узнало, что Тудеер вернулся в Финляндию под фамилией фон Глёда и замыслил какое-то дело у самой границы на территории России.

— А когда Национал-Социалистическая Действующая Армия уже привлекла внимание разведок почти всего мира, я предположила, что за этим стоит Тудеер, — сказала Пола. — В ответ на это мой босс приказал мне внедриться в НСДА. Тогда я помаячила в нужных местах, понаговорила нужные вещи. И сработало. Меня посчитали здоровой, истинной арийкой.

Вскоре с ней связался фон Глёда.

— И меня назначили в его штат резидентом в Хельсинки. Другими словами, я стала двойным агентом с полного согласия своих шефов.

— Кто удерживал всю информацию от моей организации? — Было еще много неясностей, которые до сих пор ставили Бонда в тупик.

— Да никто не собирался удерживать! Мои люди даже готовили досье. Но потом заварилась каша в «Русаке», и необходимость в каких-либо рапортах отпала сама собой. Колино начальство подготовило операцию «Ледокол», и мне нужно было находиться в бункере, чтобы защитить тебя. Полагаю, твоей организации обрисовали картину. позже, после того, как ты направился в «Ледяной дворец».

Пару километров Бонд размышлял. Наконец он сказал:

— Очень трудно мне переварить всю эту историю с «Ледоколом» и Колиной сделкой.

— Было бы трудно, если б ты сам не побывал там и лично бы не убедился в изворотливости фон Глёды и коварстве Коли Мосолова. — Она весело рассмеялась. — Они были настоящими маньяками, одержимыми властью, но каждый по своему, как ты понимаешь. Ты знаешь, я кучу раз ездила из Хельсинки в Заполярье и через границу в бункер. И когда все это началось, я тоже была там, и мне доверяли.

— Что? Ты про скандал в «Русаке»?

— Да. И эта история — абсолютная правда. Перед Тудеером, или фон Глёдой, надо снять шляпу. Невероятные нервы! Просто невероятные! Кстати говоря, я думаю, Советы наблюдали за ним более тщательно, чем он полагал.

— Не знаю, не знаю. — Заехав в обледенелый поворот, Бонд немного не рассчитал со скоростью, выругался, вдарил по тормозам, с силой вывернул руль, вышел из виража и в считанные секунды выправил машину. — Знаешь, один английский генерал сказал, что русских следует наградить деревянной медалью «За глупость». Порой они способны на совершенно бестолковые поступки. Расскажи мне, что произошло в «Русаке».

Пола была вхожа в самое ближайшее окружение этого так называемого «фюрера».

— Фон Глёда частенько любил напоминать нам, как ловко он подкупил этих бездарей из «Русака». Он платил им за оборудование буквально гроши, а тем казалось, что их никогда не поймают.

— Но их поймали.

— Это уж точно. Я как раз тогда была в бункере. К графу неожиданно примчался Начальник склада. Маленький, толстый — как и все эти русские. Крестьянин в униформе. Вонял как козел, но фон Глёда вел себя с ним поистине потрясающе. Должна согласиться, что в моменты кризиса этот человек мог сохранять исключительное спокойствие. Конечно! Ведь он верил в свою судьбу быть новым фюрером! А это значило, что ничто не могло ему помешать и что каждый человек имеет свою цену. Я слышала, как он посоветовал Начальнику склада попросить военных позвонить в ГРУ. Он знал, что они передадут это в КГБ. На удивление это сработало. И во мгновение ока появился Коля Мосолов.

— И взамен попросил мою голову.

Пола заговорщицки улыбнулась:

— На самом деле все было не совсем так. Коля вовсе не собирался позволять фон Глёде выйти сухим из воды. Он просто поиграл с ним, дал ему клюнуть. Ты ведь знаешь этих русских. Единственной Колиной слабинкой было его желание замять скандал с «Русаком». Ну а фон Глёда, я думаю, увидел себя в роли самого дьявола, искушающего Христа. Ведь это он предложил Коле исполнить его самую сокровенную мечту.

— И Коля сказал: господина Джеймса Бонда, пожалуйста.

— Фон Глёда был одержим властью над Миром. Коля не думал в таких огромных масштабах. Ему хотелось одного — замять скандал в «Русаке», а значит, разрушить комбинацию фон Глёды. Он мог бы справиться всего за пару дней, собственноручно. Однако фон Глёда, будучи фон Глёдой, пустил в ход свою манию величия. Она-то, в свою очередь, и разожгла Колино воображение.

Бонд кивнул:

— Коля, чего бы тебе хотелось больше всего на свете? Коля думает: чтобы ты исчезнул и чтобы о «Русаке» никто не узнал. Тогда мне достанется слава и повышение. И в слух он произносит: Бонда, Джеймса Бонда.

— Именно. Бывший СМЕРШ — теперешний Отдел «В» — хотел заполучить тебя. Вот Коля тебя и запросил. — Она опять засмеялась, находя все это очень забавным. — Тогда фон Глёда решается на рискованный поступок — он заключает сделку с Колей, который теперь вынужден серьезно потрудиться. Ведь именно благодаря Коле в операции были задействованы ЦРУ, Моссад и твоя Сикрет Сервис. Именно благодаря Коле попросили лично тебя, Джеймс. Именно Коля все и организовал эту подставку.

— Под руководством фон Глёды? Это как-то не правдоподобно.

— Да. Да, Джеймс. Неправдоподобно, если только не учитывать характеры вовлеченных в это дело людей и их мотивы. Говорю тебе: Коля и не намеревался упускать фон Глёду. Но его жажда власти и карьеризм подтолкнули его к использованию всей организации фон Глёды для одной единственно цели — заманить тебя в Россию. Ему пришлось здорово постараться: специально отпечатанные карты, замена Тирпица…

— Назначение Ривки в команду? — заметил Бонд.

— Это фон Глёда предложил Коле запросить ее, и он же предложил запросить у американцев Тирпица. Ну а Коле, конечно же, нужен был ты. Он несколько часов просидел у фон Глёды на телефоне, все звонил своим шефам в Москву. Им с самого начала не понравилась операция, но Коля сочинил для них какую-то сказку. В итоге начальство согласилось и послало официальный запрос в Америку, Израиль и Великобританию. Все пришли в бешенство, когда выяснилось, что тебя невозможно вызвать сразу. Первым прибыл этот Бухтман. Он был связным фон Глёды. Его послали встретить настоящего Тирпица и избавиться от него. Затем в Финляндию прибыла Ривка. Ситуация осложнилась. Мне приходилось почти постоянно держаться в стороне. Фон Глёда назначил меня связной Коли, что было удобно. К этому времени Москва дала Коле добро на операцию. Они думали, что он, просто-напросто, вычищает на финской границе гнездо диссидентов и заминает скандал в «Русаке», используя американцев, англичан и израильтян в качестве козлов отпущения, на случай если что-то пойдет не так. Они, наверное, думали, что НСДА всего лишь горстка фанатиков.

Она сделала паузу, взяла у Бонда сигарету и продолжила:

— Для меня наиболее трудной частью была Ривка. Я не смела видеться с ней, а Коля приказывал мне передавать ей послания в Хельсинки. Мне приходилось это делать через третьи руки. Затем все стали ждать подходящего момента, чтобы похитить тебя. Ривка вступила в игру, когда фон Глёда состряпал свой маленький план, а для…

— Какой план?

Она вздохнула:

— Тот, из-за которого я сильно приревновала тебя. План, по которому Ривка должна была тебя охмурить, а потом испариться в случае, если фон Глёде понадобится заманить тебя с ее помощью. Взрыв на лыжном спуске был чертовски сложной операцией, и от Анни потребовалось немало нервишек. С другой стороны, она ведь всегда была хорошей гимнасткой… В чем ты, конечно же, убедился, — добавила она язвительным тоном.

Бонд фыркнул:

— Ты думаешь, фон Глёда все-таки догадывался, что ему не дадут просто так улизнуть?

— О-о, конечно же, он подозревал Колю. Он не доверял ему. Вот почему я была связной русских. Фон Глёде нужно было знать все. И разумеется, нашему достопочтенному фюреру понадобилось выяснить о человеке, которого вы захватили в Англии. Тебе с самого начала был подписан смертный приговор. То же самое касалось и Коли. А всех своих людей Фон Глёда планировал перебазировать в Норвегию.

— Норвегию? Так значит, там был построен его новый командный пост?

— Так говорят мои шефы. Но они также знали и о второй потайной базе, которая находилась в Финляндии. Думаю, именно туда-то все и направлялись, когда началась воздушная атака, вызванная Колей.

Они долго ехали в тишине, Бонд перебирал в голове факты.

— Так, — сказал он наконец. — Моя беда в том, что фон Глёда мой первый серьезный противник, с которым мне пришлось бороться вслепую. Раньше у меня почти всегда была возможность подобраться к противнику достаточно близко и узнать, с кем имеешь дело. Фон Глёда ни разу не подпустил меня к себе.

— В этом и была его сила. Он никому не доверял полностью, даже той женщине, которую таскал за собой. Думаю, что Анни, Ривка, была единственной, кто действительно знала его.

— А ты разве нет? — В голосе Бонда прозвучали нотки подозрения.

— Что ты хочешь сказать? — Голос Полы похолодел, словно от обиды.

— Я хочу сказать, что я все же не совсем верю тебе, Пола.

Пола чуть не задохнулась от возмущения.

— Это-то после всего, что я сделала?

— Даже после всего, что ты сделала. Например, что ты скажешь насчет тех громил в твоей квартире, а? Этих акробатов с ножами?

Она медленно кивнула:

— Я все думала, когда ты к ним вернешься. — Она отодвинулась, повернувшись всем телом к нему. — Ты думаешь, я подставила тебя?

— У меня была такая мысль.

Пола прикусила губу.

— Нет, дорогой Джеймс, — вздохнула она. — Нет, я тебя не подставляла. Я подвела тебя. Спросишь, почему? Как я уже говорила: ни фон Глёда, ни Коля честно не играли. Они оба находились, что называется, безвыйгрышной ситуации. Я же работала под руководством СУПО и одновременно в подчинении фон Глёды. А как только меня назначили Колиной связной, ситуация стала совершенно невыносимой. Он постоянно приезжал и выезжал из Хельсинки. А тут, как назло, сваливаешься с неба ты! И мне пришлось сказать об этом моим шефам. Я подвела тебя, Джеймс. Мне не следовало ничего им говорить.

— То есть ты хочешь сказать, что СУПО приказало тебе информировать Колю? Так?

Она кивнула:

— И он прикинул, что сможет заманить тебя в Хельсинки и вытащить через Арктику в Россию собственноручно. Извини.

— А как насчет снегоочистителей?

— Каких снегоочистителей? — Ее настроение изменилось. Буквально только что она оборонялась, потом раскаивалась, теперь же — была откровенно удивлена. Бонд рассказал ей о происшествии, приключившемся с ним по дороге из Хельсинки в Саллу.

Минуту она раздумывала.

— Я предполагаю, что это тоже Коля. Я знаю, что его люди следили за аэропортом и отелями. В Хельсинки. Наверняка они знали, куда ты направляешься. Да, Коля приложил немало усилий, пытаясь затащить тебя в Россию без хитроумных планов фон Глёды!

К концу поездки объяснения Полы его фактически убедили. Как он сам признался: ему так и не удалось близко подобраться к жестокому тирану фон Глёде. И теперь, когда все было уже позади, он наконец-то понял это странное противостояние двух волевых личностей — фон Глёды и Коли.

— К тебе поедем или ко мне? — спросил Бонд, как только они добрались до окраин Хельсинки. Да, он был почти удовлетворен ответами Полы, и все же его терзало одно маленькое сомнение — ведь в операции «Ледокол» ничто не казалось тем, чем было на самом деле. Теперь подошло время выложить свой главный козырь.

— Ко мне не получится. — Пола тихонько кашлянула. — Там ужасный бардак и все разворошено. Мою квартиру обокрали, Джеймс. Нет, правда! Мне даже было некогда сообщить в полицию.

Бонд притормозил у обочины.

— Я знаю. — Он дотянулся до бардачка, достал оттуда награды фон Глёды — Рыцарский крест и Боевой щит — и бросил их на колени Полы. — Я нашел это на твоем ночном столике. Перед тем как поехать в Заполярье, на встречу со своими «друзьями», я заскочил к тебе и обнаружил, что твоя квартира взломана.

Полу на миг охватила ярость.

— Тогда чего же ты не воспользовался ими? Ты же мог показать их Анни.

Бонд похлопал ее по руке.

— Я так и сделал. Она их узнала. Отчего я насторожился и стал подозревать. Подозревать тебя. Откуда ты их взяла?

— У фон Глёды, конечно. Он хотел, чтобы я их начистила. Тудеер был одержимо горд ими, так же как и идеей о своей судьбе. — Она с отвращением издала низкий гортанный звук. — Черт, я могла бы догадаться, что эта сучка воспользуется ими против меня.

Бонд взял медали и кинул их обратно в бардачок.

— Ладно, — сказал он, успокоившись. — Ты прошла проверку. А теперь забудем о работе. Я предлагаю снять в «Интер-Континентале» номер для новобрачных. Что ты на это скажешь?

— Что я на это скажу? — Она сжала кисть его руки, пробежав пальчиком по ладони.

Они без проблем сняли номер, а двадцати четырех часовое обслуживание «Интер-Континенталя» с минимальной задержкой доставило им еду и питье. Дорога, объяснения и их долгие взаимоотношения, казалось, разрушили все барьеры.

— Я приму душ, — сказала Пола. — И мы наконец-то вдоволь насладимся друг другом. Не знаю как ты, а я думаю, что ни моей, ни твоей службе не обязательно знать о том, что мы уже в Хельсинки. По крайней мере, в течение следующих двадцати четырех часов.

— А не думаешь ли ты, что нам все-таки стоит отзвониться? Скажем, что все еще в пути, — предложил Бонд.

Пола подумала.

— Может быть, попозже я и спрошу сообщение на автоответчик. Когда у моего шефа что-нибудь важное, он оставляет мне телефонный номер. Ну а ты?

— Иди, принимай душ, а потом я. Честно говоря, я не думаю, что в столь поздний час М обрадуется моему звонку.

Она одарила его ослепительной улыбкой и направилась в ванную, захватив свою дорожную сумку.