ОПГ «Деревня» 4

Глава 7 Споем, жиган, нам не гулять по воле… ч. 1

Глава 7. Споём, жиган, нам не гулять по воле… ч. 1

Южный Урал, июнь 1797 г.

«Вацлав, походу — совсем обрусел, самогоном пиво бодяжит, чтоб вставляло», — вот первое, что пришло в голову Егору утром, состояние было — не вздохнуть, ни пернуть: «и ведь выпил всего ничего, а вся тушка страдает…» Потом машинально дотронулся до зачесавшейся брови, наткнулся на засохшую коросту, зашипел от боли и вспомнил всё. На диван бесшумно и грациозно запрыгнул заматеревший Гугл, внимательно изучил изрядно покоцаную моську хозяина и басовито заурчал: «Мужик!» Затем бесцеремонно забрался на грудь и принялся месить лапами, время от времени требовательно взмявкивая: «Чо разлёгся⁈ Зализывай раны давай, само не заживет!»

Егор прикрыл глаза и постарался вздремнуть ещё — и похмелье заспать, и пока спишь — ничего не болит. Но тут проснулась Мася и жалея Егора — жалобно размяукалась, разбудив Ксюху. Та охнула и прокомментировала:

— Ну и красавчик! Надеюсь, не из-за бабы подрался⁈

— Ты чо, дорогая⁈ — Обиделся Егор. — Исключительно из-за активной жизненной позиции и классовой ненависти! Ты бы видела, как я его уделал! Я то сам домой дошел, а его под руки вели!

— Раньше то ты поспокойней был, — подпустила немного осуждения в голос Ксения. — а у тебя, между прочим, две дочери скоро на свет появятся! А тут такой папашка нарядный, глаз заплыл, нос на бок смотрит и всё лицо как об асфальт пошорканное! С кем и чего не поделил?

— Да фраер какой-то залетный. Вот нет сейчас интернета, — принялся оправдываться будущий отец. — негде агрессию сбросить, а в реальной жизни за троллинг отвечать приходится…

От их разговора проснулись дети, обступили диван с лежащим на нём Егором и внесли свою лепту в хор охов и ахов. Егор, окрыленный вниманием — начал живописать, как он заезжему дворянчику навалял: «В нос ему как дал, он с копыт! А потом Маня всё испортила… Я уже его дожимал!» В глазах девчонок плескалось обожание и восхищение — будет чем похвалиться в школе! А Рустик, в котором гордость за Егора соревновалась с ревностью, важно сказал: «Я Мишке сегодня тоже морду набью! А то чего он⁈»

— Действительно! — Иронично вздернула бровь Ксюша. — Чего это он, обязательно сразу надо морду набить! Ты Егор пиздец просто, воспитываешь детей редко, но метко!

А после завтрака, в котором Егор только вяло поковырялся — за ним пришли. Свой, из поверстанных в казаки деревенских, предложил собираться на отсидку. Ксюша с досадой бросила мужу:

— Допрыгался! — И тут же напустилась на казака. — Не имеете права, он дворянин сейчас и я беременная, последний месяц, а если рожу от переживаний⁈

— Да успокойся ты Ксения! — Попробовал вразумить её дежурный. — Никто же его в ссылку не отправляет, посидит пару суток для порядка! Не в первый раз и дай бог не в последний!

Под разъяренное шипение Ксюхи, что она и до царя дойдет, и Председателю весь мозг выклюет — вышли из дома. Егор хотел собрать вещи с собой, рыльно-мыльное, кружку-ложку-миску-нож — но казак отговорил, посоветовав не дурковать. Да и Ксюха сказала, что или сама придет на свиданку, или детей пошлет с передачкой, соберет что потребуется. Во дворе Егор заартачился, заявив что в тюрьму пойдет только через медпункт и обязательное медосвидетельствование, всё должно быть по закону и рамках правового государства! Дружинник не стал спорить и даже предложил перекурить. Посидели на завалинке, Егор в очередной раз изложил конвоиру, отсутствовавшему на вчерашнем празднике жизни — все обстоятельства драки. Посмеялись, а казак, поколебавшись — с сомнением спросил:

— Если ты его, как говоришь, ногами в угол запинал, чо у тебя у самого весь жбан помятый? Свистишь небось?

— Вот те крест, не пиздю! — Сделал оскорбленный вид Егор. — Там тот ещё боец против меня встал. Откормленный, с детства тренируется по любому, тоже бился отчаянно! Если бы не Маня, техническая победа была однозначно, а так только по очкам!

Анатолию, который его осматривал — Егор ничего не затирал про вчерашнюю эпическую битву. Тот, судя по воспалившимся красным глазам и натертому носу — сам там присутствовал и на Егора посматривал с осуждением.

— Я тебе говорю, Толян, у меня ребро сломано! Ну или трещина! Дай опивухи, я знаю что у вас есть! Думаешь нормально чалиться в промозглом подвале без всяких удобств всему переломанному⁈ Там и прилечь негде!

— Это нормально! А как там староверы сидели зимой? Их вообще девять человек было и не жаловались! — С сомнением посмотрел на Егора хирург и отрезал. — Опиума мало, чтоб его для рекреационных целей жрать!

— Восемь их там сидело! Восемь! — Возмутился Егор. — Девятый с простреленной ногой у вас в операционной обосрался! Ещё бы они жаловались тогда, молились небось и бога благодарили, что в живых остались! Не до жалоб на жилплощадь!

— Анатолий Александрович, ну ты чо в натуре жидишься⁈ — Укорил коллегу заглянувший в кабинет Олег. — Посадили же опийный мак, Егор и дал семян. Да и вообще, забыл, кто нас поит и хлороформом с эфиром снабжает?

— Во-во! — Обрадовался неожиданной поддержке Егор и мстительно добавил. — А скоро нефть привезут, а от заказов и просьб у меня тетрадка распухла!

Хирург сдался и проворчав, что просто лень на ледник идти было — велел подождать. Пока он ходил, десантник-стоматолог критиковал Егора за вчерашнюю возню на полу, гачимучи какое-то устроили вместо нормального рубилова! Обещал заняться Егором, как тот оклемается и из заключения освободится — покажет пару связок и поставит удар. «И физуху надо бы подтянуть, а то дрищ натуральный! Ну или подкормить» — Озабоченно заключил Олег. «Не дрищ, а уральский сухостой!» — Огрызнулся Егор: «Конституция у меня такая, не в коня корм!»

Вернулся Толян, развернул на столе полиэтиленовый сверток с темного цвета маслянистой массой, с терпким запахом и стал примериваться со скальпелем — сколько отрезать. Егор не стал дожидаться и без спроса, прямо под носом у хирурга — отщипнул кусок побольше и молниеносно закинул его в рот, пока не обделили. У Егора тут же свернуло граммофон от нестерпимой горечи, и даже выпитый стакан воды не сбил этот привкус. Анатолий с осуждением покачал головой: «Ну ты даешь, как кот кусок колбасы с доски из-под ножа выхватил!»

Придя во двор к Вацлаву (Савва отсутствовал, занятый в церкви), сопровождавший Егора дружинник закрутил головой, озираясь по сторонам:

— А где дежурный⁈ У вас Никита без присмотра сидит что-ли?

— А чего за ним присматривать, — удивился Васька. — я тут целый день при пивоварне, в доме Гнидослав сидит у окна караулит, а погреб закрыт. Как они вчера надоели! — Пожаловался тут же Егору. — Полночи о чем-то бубнили и спорили, пришлось встать и по крышке подпола топнуть, тогда только угомонились.

— А за что вы расстригу то в погреб закрываете? — Удивился Егор. — Или Савва отыгрывается?

— Да не, он сам, — Васька принялся выгораживать нынешнего настоятеля сельской церкви. — Говорит, что у нас запоры на дверях хлипкие, не доверяет. Ещё и просит сундуком крышку задвигать на ночь.

— Ничо у вас тут забавы, не скучаете… Кстати, Вацлав, пиво варить у тебя получается выше всяческих похвал! — Егор, у которого всё волшебным образом перестало болеть, веселел на глазах, только что сушняк утренний вернулся, с утроенной силой.

Васька понимающе улыбнулся, похвалился, что теперь не один работает, а обучает группу подростков-практикантов. И переспросил, какое больше всего пиво из трёх сортов пришлось по вкусу Егору. Егор честно признался, что всё отличное, но вот темное — вообще праздник! Казак потоптался и объявил, что смысла не видит здесь оставаться и присматривать за арестантами, тут Егор сам справится. Вот пивка бы испить холодненького и можно с чистой совестью уходить. Вацлав сходил до амбара, в котором располагалась пивоварня, вернулся с запотевшим кувшином и двумя кружками. На недоумение Егора с дружинником ответил, что сам пиво редко пьет, если только продегустировать или вечером. «Сапожник без сапог!» — заключил казак, не торопясь распил с Егором кувшин, несколько раз перекуривая и отбыл восвояси, пожелав счастливо оставаться.

А Егор отправился в дом, и дальше — в погреб, чтоб не подставлять казаков, которые по идее должны были за ним присматривать. Да и припекать на улице стало нещадно, даже в теньке духота стояла. Вацлав бросил на прощание, что если чего понадобится — пусть Гнидослава присылает. Бывший Федусовский дом встретил его тишиной и прохладой, в лучах света лениво танцевали пылинки, а из полу-приоткрытого люка в подпол доносилось негромкое похрапывание.

Ты знаешь, так здорово жить,

Наслаждаться и быть вечно пьяным,

Жить, издеваться, гнобить,

Всех козлов, что живут с тобой рядом!

Негромко промурлыкал Егор, которого все больше и больше разбирало на старые дрожжи, подкрадываясь к люку в полу. Ну или это ему так показалось, что промурлыкал, храп из подпола прекратился и там кто-то настороженно затаился.

— Вечер в хату, порядочные арестанты! — Гаркнул Егор, и внизу вначале приглушенно вскрикнули, потом завозились и наконец из люка показался взъерошенный Гнидослав.

При виде Егора лицо его осветила довольная улыбка, а рука привычно потянулась осенить себя крестным знаменем, но на полдороге опустилась. Изверженный из сана радостно приветствовал Егора:

— Слава Яриле!

А в глубине погреба жалобно заканючил Никита:

— Прости Егор! Бес попутал! Я не сам, меня заставили!

Через десять минут, определив Никиту в шныри, а Гнидослава в хозобслугу — Егор с довольной улыбкой втыкал в прохладе, развалившись на топчане и изредка почесываясь. Иногда выныривая в реальность, чтоб отхлебнуть пивка и милостиво взять у Никиты свернутую и прикуренную самокрутку. А к обеду эту идиллию нарушило появление в погребе наследника, который всем своим униженным и оскорбленным видом изображал из себя узника совести. Едва стихли шаги конвоира, как Никита бросился в ноги великому князю:

— Ваше Величество, прошу меня милостиво простить! — Бывший депутат смекнул, что с появлением Александра политические расклады в погребе могут измениться и не жалел усилий. — Я ведь сохраненки то оставил! А игру недолго переустановить!

— И ты уж меня прости, Никита, — вздохнул Цесаревич. — увлекся и переусердствовал. И ты из-за меня пострадал…

— Всецело моя вина в том! — Продолжал убиваться Никита. — Больше такого не повторится, внимательней буду и настойчивей в советах!

— Ну-ну, будет тебе, Никита. — Ласково стал увещевать депутата наследник. — Встань ужо с колен, тут же грязно!

Егор не выдержал:

— Вы ещё поебитесь тут!

Ответом ему было оскорбленное молчание, на которое Егору было побоку. Захорошело уже основательно, попробовал покемарить ещё, но задремать не получилось. Выспался, тело переполняла энергия, а душу — желание поговорить. Послал Гнидослава за ещё одним кувшином, наказав принести приличную кружку, не абы для кого — для наследника. Надо было налаживать отношения, а то и атмосфера в подполе воцарилась гнетущая и Александр в полумраке сидит недовольный, дуется.

— Вы же будете, ваше величество, пивка чутка?

Наследник милостиво кивнул с облегчением, видать — не совсем пропащий человек. Гнидослав приволок два кувшина и ещё две кружки — себе и Никите и диалог постепенно стал налаживаться. Правда, наследник морщился, когда Егор курил, но хоть не нудел и не высказывался против, что сразу добавило ему авторитета в глазах Егора.

— В чо резались то хоть, ваше величество? — После второй кружки поинтересовался Егор.

— В дьяблу два! — Мечтательно закатив глаза признался наследник.

— В ремастер две тысячи двадцать первого года! — Не замедлил уточнить ревниво прислушивающийся к разговору Никита.

— Не с тобой разговариваю, гнида! Нашел тоже, что наследнику предложить, дрочильню, убийцу мышек и времени! — Поставил его на место Егор. — Будешь еще мне за мой архив игр рассказывать, вошь гребенчатая! Как ты вообще умудрился найти его, утырок⁈

— Как, как, очень просто! Смотрю, папка с исо-образами, а там файлы: полное собрание сочинений В. И. Ленина, протоколы пленарных заседаний съезда партии. Сразу догадался, что ты туда мог порнуху спрятать. Полез открывать, а там Клондайк игровой!

— Зря тебя по осени не прибили, — смерил Егор его недобрым взглядом. — ничего, ошибки для того и существуют, чтоб их исправлять!

Егор пошел покурить к продуху, щадя обоняние некурящего Цесаревича и оттуда уже поинтересовался:

— За кого отыгрывал, ваше величество? За ассасина или друида?

— За некроманта! — С гордостью отозвался Александр. — До восемьдесят седьмого уровня дошел! Если бы не папА, уже бы к девяностому подбирался…

— За саммонера или костяного?

— Эээ, а это как? — Признался в своей несостоятельности по части прокачки персонажа наследник. — Никита то ничем не помогал, я всё понемногу развивал, яд и кости, призыв, проклятия. Очень уж мало очков для прокачки выдают, и каждый следующий уровень всё трудней и трудней достигается…

Егор безапелляционно заявил, что они с Никитой дилетанты и принялся просвещать великого князя, благо сам на эту игрушку в свое время немало сил потратил и нервов. По мере рассказа о секретных уровнях, дополнительных локациях, рунных словах и рецептах Хорадрического куба — глаза у Александра распахивались всё шире и шире. А когда Егор дошел до убер-квеста — вообще заблестели как у фанатика.

«Да он игроман!» — Осенило Егора: «А история всё-таки довольно-таки инерционная штука, в нашей ветке Александр не препятствовал свержению отца по одним мотивам, а тут из-за игрушки компьютерной, того и гляди, в любой заговор впишется! Лишь бы доступ неограниченный к компу получить! Эко его разобрало!» А Александр, раскрасневшись — продолжал вытягивать из него подробности. Если уж нет возможности поиграть, так хоть послушать и узнать новое о полюбившемся мире. Под конец Егор признался, что у него есть полноценный гайд по игре, со всеми плюшками и пасхалками.

— Лежит он в надежном месте, заархивированный под паролем! — Егор посмотрел на Никиту и добавил. — И если со мной что-нибудь случится, ни одна блядина этот архив открыть не сможет!

К вечеру Цесаревич предложил Егору обращаться друг к другу накоротке, без всяких высочеств и чинов. Признался, что не понимал, что брат нашел в нем и почему пропадал в Известковом. А теперь как понял! И попросился к нему, в химический комплекс под крыло, подальше от мелочной опеки родителей. Естественно, когда освободятся. Никита совсем сник и держался молчком, стараясь не отсвечивать, зато Гнидослав всячески воспрял духом. И уже издалека подкатывал к Егору, подпуская дрожи в голос — интересовался своей дальнейшей, искалеченной и поставленной под угрозу от церкви, судьбой. Егор сказал ему не волноваться, всё устроим, выйдет он из катакомб, но не сейчас…

Так незаметно пролетело несколько часов, наговорились и притихли. Егор вновь стал задремывать и тут пришли посетители: Маня с двумя младшими великими княжнами, всё чин-по чину и благопристойно, как и подобает навещать арестантов — в косыночках и с корзинками в руках. По этому поводу арестантов даже выпустили наверх, в дом, не спускаться же девушкам в темный погреб, освещаемый лишь дневным светом из проема люка.

Сестры бросились вначале к Александру, щебеча и всячески его утешая, говоря что папА скоро отойдет и простит их всех. Ну по крайней мере — Сашу с Егором точно. Потом Мария, набравшись смелости — обратилась к Егору, затаив дыхание в ожидание ответа:

— А правда ты Пашку Строганова побил⁈

— Правда. — Сознался Егор. — Но и он не стоял терпилой, отмахивался, так что итоги товарищеской встречи неоднозначны…

— И правильно! — Одобрила его старшая великая княжна. — Он нам с Екатериной всё равно не нравился, вечно задается! А мы вам принесли передачку, чай, курить и сладкое!

Егор покосился на еле сдерживающую улыбку Маню и незаметно показал кулак: «Думать надо, чему царских детей учить!» Нахваталась, всё-таки и в лагерь к нему два раза на краткосрочные свиданки приезжала, и в рехабе не забывала.

— А тебе ничего! — Младшая великая княжна Екатерина обличающе выставила палец, указывая им на Никиту. — Из-за тебя СашА томится в застенках! Говна-пирога тебе!

Егор закрыл лицо руками и не то захрюкал, не то завыл и стал пятиться к погребу…