Ошибка сценария

Глава 2

Кабак «Путина» приобрел ломовую популярность после последних выборов. Понятно почему? Если нет, подсказываю: переставьте ударение на первый слог и получите вместо времени удачного лова склоненную в родительный падеж фамилию. Никто толком не знал, почему бар назвали «Путиной», хотя рыбные блюда и соответствующие антуражу снасти имелись в изобилии, но за последние два года бармена затрахали предложениями переименовать бар. Самым частым предлагаемым вариантом был, понятно, «У Путина».

Сергей частенько сиживал в этом недорогом и нешумном кабаке в компании друзей. Некоторые его приятели только и делали, кажется, что торчали здесь. Впрочем, для многих бар был не только местом отдыха, но и местом работы. В баре назначали встречи, вели переговоры, разрешали конфликты, били по рукам, а иногда и по морде. Только мордобоя в заведении не одобряли и особо вспыльчивых посетителей мигом выталкивали на улицу, не позволяя даже допить оплаченное пиво.

Сам Сергей встречался в «Путине» со своим работодателем Ильей и некоторыми коллегами, работающими как над параллельными заказами, так и в команде с ним. Здесь компьютерщики выставляли самое натуральное пиво и шампанское за сданные заказы, дни рождения и другие подлежащие обмыванию жизненные вехи. Интернет — замечательная штука, но, работая в его плоскостях, нет возможности реально пообщаться с сослуживцами. Виртуальное шампанское и виртуальные поздравления не приносят настоящей радости. Вообще виртуальный обед — это крайняя стадия синтетического питания, когда даже заменители и ароматизаторы ненастоящие, а виртуальный секс не сравнить даже с онанизмом, почему статистика и утверждает так уверенно, что упомянутому библейскому грешку подвержены семь восьмых посетителей порносайтов. Из всех удовольствий сетевого общения Нерон признавал разве что игры по сети. Воевать с реальными юзерами — совсем не то, что водить за нос программу игры, не признающую алогичных ходов и действующую в рамках своих стереотипов.

Маневрируя между столиками, Сергей кивал, заметив знакомые лица. Довольно пестрая публика торчала за столиками. Но если забыть об их промыслах, то люди большей частью неплохие. Что до Сергея, то ему и забывать ничего не требовалось. Нерон мирской суетой не слишком интересовался.

Вот Женя по прозвищу Пинцет, промышлявший тем, что вставлял всем подряд скрепки, кольца и клепки куда ни попадя. Пирсингом называется профессия Пинцета. Интересно, что по профессии Женя был восьмиклассником-второгодником, и происхождение его пирсингового таланта оставалось для Сергея загадкой.

Вот Олежка. Ему Сергей и кивал-то с неохотой. Был парень как парень, когда знакомились. Потом оказалось, что парень не совсем парень, а гей. Еще туда-сюда, пока вел себя нормально, а за последние полгода совсем с катушек уехал, заделался Олежкой, начал краситься во все цвета радуги, плескать руками по любому поводу, жеманно подергивать плечиками и делать попытки лобызать в щеку, от чего Сергея, например, подташнивало. Сергей кивнул чуть заметно и поспешил пройти мимо: заметят с таким «неформалом» рядом и будут потом подкалывать всю жизнь!

Вот Вася. У Васи тот еще бизнес! Толкает травку всем желающим. Принципиально не связывается с тяжелыми наркотиками, потому как считает растительный продукт достаточно натуральным и безвредным. Кстати, Сергей и сам пару раз брал у него коробок конопляного месива. Так, смеха ради. Ну, может, и не только ради смеха. Может, и не пару раз. Так или иначе, постоянным клиентом Васи Сергей не был, и никаких предпосылок для долгосрочного сотрудничества не наблюдалось.

Вот Мега. Странный тип непонятной национальности. Чем занимается и как звать на самом деле, неизвестно. Периодически является в очень веселом настроении и угощает всех присутствующих за свой счет. Полезное знакомство.

Всего Сергей кивнул раз пятнадцать, пока добрался до полукруглого столика в углу зала, где уже сидели сам Илья, выложивший перед собой свой блестящий «Нокиа» и непочатую сигару в персональном футляре, большой спец по взлому фирменного софта Кирилл Шевченко, его подруга Машка и еще одна незнакомая девчонка, которую Илья тотчас представил:

— Это Галина.

Сергей кивнул Галине, попутно заметив, что девчонка весьма симпатичная. Не «крутая телка», не «стильная герла», не «кислая бикса», а просто симпатичная девчонка. Без модной прически, без приличных шмоток. Тертая голубая джинса да футболочка убойного фиалкового цвета с состиранной надписью. Из какой такой глуши ее привезли в большой город?

Сергей взял себе пива, сразу два светлых, орешки, сушеных кальмаров и присоединился к сидящим. Илья как раз закончил травить какую-то байку и обратился к подошедшему приятелю.

— Как селедка?

— Протухла селедка, — ответил Сергей, отхлебывая пива.

— Но плавает?

— Плавает. По крайней мере, на моем «компе», — еще глоток, сдобренный двумя засохшими соплями, продаваемыми как мясо кальмара. — У меня разговор к тебе есть. Хочу в отпуск.

Илью на несколько мгновений перекосило. Хороший парень Илья предпочитал иметь со своими партнерами отношения самые теплые и дружеские. Все спорные вопросы, касающиеся финансов, он решал, переходя на обороты вроде «ну, мы Ж друзья», «ты Ж меня знаешь», «я Ж тебя никогда не обманывал». При этом к каждому он находил свой ключ, подбирал подходящую тональность и потому никогда не обсуждал деловые вопросы в присутствии посторонних. Иначе один друг мог обнаружить, что другой друг выторговал себе более выгодные условия, начать капризничать, торговаться, требуя равенства.

Илья терпеть не мог, когда разговоры о делах всплывали вдруг за общим столом, в широком кругу, а потому позволил себе на несколько минут потерять презентабельное выражение лица.

— Пойдем выйдем на крыльцо, что ли? А то шумно тут… — предложил Илья, хотя ни разу до этого момента не жаловался на шум или слабость в ушах.

Вышли на крыльцо. Трудно сказать, где больше напрягаешь связки: в клубе или в метре от кишащего транспортом Садового кольца.

— Отпуск надо, — сообщил Сергей, с трудом перекрывая рев двигателей, визг сигналов, стон шин и еще столько звуков, что хватит на два симфонических оркестра.

— По семейным обстоятельствам? — Илья сразу попытался перевести разговор в шутейный тон.

— По состоянию здоровья.

— Подхватил тайваньский вирус[1]?

— Я серьезно.

— А что с тобой? — обеспокоился Илья.

— Устал.

— Ну! — выдохнул Илья, красноречиво разводя руками. — Мы все трудились понемногу, над чем-нибудь и как-нибудь…

— Я серьезно, Ильюх. — Сергей приложил ладонь ко лбу. — Крыша уже перегревается.

— Вижу, что перегревается! Тут заказы пошли серьезные, а он в отпуск собрался! Ты чего, друг? Что с тобой такое случилось?

— Голова болит.

— Так съешь таблетку! Сейчас всякой отравы продается, только глотай!

— У меня сильно болит. Понимаешь, ни с того ни с сего вдруг вступает… — Сергей поморщился, словно испытывал очередной приступ. — Просто искры из глаз. Крючит так, что ни соображать, ни сидеть невозможно.

— А потом? — спросил Илья с интересом.

— Что потом? Потом проходит, отпускает.

— Вот видишь! Отпускает же! Мигрени штука известная. Кстати, в каком-то году во Франции проводили опрос, и знаешь, какое самое популярное средство от мигрени? Марихуана! Голова болит у всех, рано или поздно. Слышал про лучшее средство от головы?

— Про гильотину-то? Слышал. Но у меня раньше голова никогда не болела…

— Возраст, старик! Потом начнутся маразм, склероз и жуткий метеоризм. Кстати, там за соседним столиком сидит телка, у которой метеоризм — врожденный дар. Она думает, что ей удается маскироваться, подстраиваясь под ударник!

Сергей не улыбнулся даже из вежливости, давая понять, что настроен серьезно и не даст сбить себя с темы разговора.

— Ладно, — сдался Илья, тоже становясь серьезным. — Что ты хочешь? Что? Твоя голова перестанет болеть, если я скажу, что раскрутил «Маброн индастриз» на полный пакет услуг?

— Да дело не в…

— Подожди, — Илья вскинул руки. — А твоя голова перестанет болеть, если я скажу, что ты получишь полторы штуки только за главную страницу?

Сергей на мгновение дрогнул. Полторы штуки — немало. Но потом он взял себя в руки:

— Да не в деньгах дело, Илья!

— А в чем? В чем тогда дело? Тебе не надоело возиться со всякими селедками? Ты два года анимировал глисты и холерные палочки, получая за это копейки! Теперь, когда мы, наконец, выходим на приличный уровень, когда запахло хорошими деньгами, выясняется, что ты устал! Тебе не западло бросать все на полпути? Даже не на полпути, а у самого финиша?

Сергей подумал о том, что патетическая речь не вполне соответствует истине. Кто-кто, а Илья добрался до больших денег уже давно, только вот делиться ими со своими друзьями он не спешил. Но поправка эта не прозвучала. Вместо нее Сергей промямлил еще что-то о неполадках в мозгу.

— Тогда тебе вообще надо завязывать, старик! — взвился Илья. — Иди, блин, на завод, слесарем второго разряда! Чем тебе еще помочь? Люди сидят за пятнадцатыми мониторами, я понимаю, что у них болит голова, но они работают! А у тебя восемнадцатый «тфт», от которого в принципе ничего болеть не может, если только не биться об него башкой и не браться за предварительно оголенный провод!

— Ильюх…

— Нет, ты послушай! Послушай! Голова у тебя болит? Скверно. Я тебе очень сочувствую. Но это профессиональный риск, профессиональное заболевание, согласен? Полярники отмораживают носы, собаководам их откусывают любимые питомцы, боксерам ломают на ринге, шпионам отрезают, у проституток они проваливаются на третьей (на третьей или на четвертой?) стадии сифилиса. Так или иначе, все сидят без носа, но никто не жалуется на жизнь, потому что все знали, на что идут. У тебя мозги кипят? Попробуй снизить нагрузку!

— Ты не поверишь, — воткнул-таки свою реплику Сергей, — но я об этом и говорю.

— Нет, не об этом! Не об этом! Ты говоришь мне о каком-то отпуске. Что за отпуск такой? Я знаю отпуск лекарств по рецепту врача, отпуск без рецепта, отпуск готовой продукции, помню отпуск по триста граммов в одни руки. Помнишь такую феньку? Я знаю отпуск, когда сделал дело и гуляешь смело. Но никаких отпусков, если работы сверх меры, я не знаю. Хочешь снизить нагрузки? Снизим тебе нагрузки, раз ты такой нежный. Бюджет позволяет. Будешь работать в полсилы.

— Как же ты собираешься это организовать? — усмехнулся Сергей.

— Дам тебе помощника. Ты будешь генерировать идеи, помощник — выполнять черновую работу.

— Помощника?..

— А что? Вот Галина хотя бы.

— Какая Галина?

— Та, что сидит за нашим столиком. Ты погоди морщиться! Она, по слухам, грамотная девка.

— По слухам?..

— Если ты сомневаешься, дадим ей испытательный срок. Проверишь, что она может…

Это было вполне в духе Ильи. Попадая в сложную ситуацию, он не отступал, не уходил в защиту, а предпочитал контратаковать, пытаясь при этом убить несколько дополнительных зайцев. В данном случае он оставлял Сергея в строю, вроде бы оказывал ему услугу, определяя помощника, попутно он успевал проверить квалификацию этой непонятной Галины и попутно же (такой вот друг!) готовил ему, Сергею, потенциальную замену на случай… на всякий случай.

Сергей снова оставил свои замечания при себе. Вообще он оставлял невысказанными столько умных мыслей, что их застой вполне мог спровоцировать боли в мозгу.

Под дверью квартиры Сергея дожидалась Лиля. Она стояла, облокотившись на поручень, и курила, пуская дым в потолок.

— Наконец-то! — Лиля бросила зло окурок под ноги вышедшему из лифта Сергею. — Я тут уже озверела от скуки. Я ведь звонила, что еду.

— Это было сутки назад, — пожал плечами Сергей. В душе он очень надеялся, что Лиля как-нибудь впрямь озвереет, обидится и больше не появится на его горизонте. Нагрубить как следует у него не хватало духу, а на мелкие грубости Лиля смотрела сквозь пальцы.

— Сутки?! — искренне удивилась Лиля, прикинула в уме. — Ну, не сутки… А потом, знаешь, как тяжело стало ловить тачку в Москве? Да ты еще живешь черт-те где, никто не везет. Пришлось на перекладных добираться, окружными путями…

Сергей представлял себе эти пути, пролегшие через рестораны, клубы, юбилейный (первый) показ какого-нибудь по жизни обкуренного стилиста, возможно, в этот длинный путь вплелось пару дорожек кокаина.

— Сочувствую, — сказал он вслух.

— Он сочувствует! Посмотрите на него! Давай, открывай дверь. Мне нужно срочно принять душ, я устала как собака… пока добралась до твоей конуры…

Сергей открыл дверь, вошел первым и сразу отправился варить кофе. Наверное, крепкий кофе не помешает им обоим, если только Лиля доползет до ванной и не вырубится по дороге. Лучше бы она вырубилась, потому что общаться с ней сейчас хотелось даже меньше, чем прыгнуть с девятого этажа головой вниз.

Сварив убойную порцию мелко молотой робусты, Сергей перелил антрацитового цвета напиток в две кружки, прошел в комнату, сел на кровать и, поставив чашки на пол перед собой, затих, прислушиваясь к звукам из ванной: не громыхнет ли об эмалированный чугун потерявшее управление тело.

Лилиной выносливости позавидовал бы любой фаворит на любом ипподроме. Через пятнадцать минут она появилась на пороге комнаты. Растрепанные волосы, белесое от объяснимой бледности и отсутствия привычной яркой раскраски лицо и дикое, в стиле двадцатых годов, белье из поблекшего пурпурного шелка. Она остановилась на мгновение, странно изогнувшись, то ли изображая что-то эротическое, то ли просто кривляясь, потом раздраженно тряхнула головой:

— Слушай, ты бы хоть телевизором обзавелся, что ли!

Сергей сделал последний глоток из своей чашки и отставил ее в сторону.

Лиля подошла вальсирующей походкой и опустилась на колено. Заглянув снизу вверх в лицо Сергея, она плутовато улыбнулась:

— Ну, что у нас сегодня на ужин?

Пахнуло перегаром и острым мясом. Он невольно отстранился.

— Солнышко, ты обиделся? — Лиля положила руки ему на плечи, пытаясь поймать избегающий ее взгляд. — Обиделся? Ну, прости, прости, — несколько дробных поцелуйчиков в щеку, — прости меня глупую. Ты же знаешь, я не могу жить по расписанию! У меня жизнь одна-единственная, и маленькие радости надо собирать все до одной, как ягодки…

Про себя Сергей заметил, что одной-единственной жизнью располагает большинство людей. По крайней мере, у всех его знакомых жизнь имеется в единственном экземпляре. И несмотря на такой скудный запас, никто не переоценивает свою персону так, как Лиля.

— Сергунь, — еще одна трель причмокиваний над ключицей, — Сержунечка, Серженька… Ну, что мне сделать, чтобы ты меня простил? А? Котик мой, ?.. — Она подхватила его под щеку и теперь искала губами его губы. — Я так спешила к тебе, так мчалась…

Сергея вдруг прорвало. Наконец-то! Именно в этот момент в нем сгорел какой-то предохранитель. Он резко развернулся, едва не коснувшись носом ее носа, быстро, как флейтист, вдохнул и уже собирался выдать Лиле что-то резкое, злое и обидное, и, самое главное, выдать это вслух, когда тупая боль сковала правую половину головы.

В первый момент Сергей решил, что сгоряча ему свело судорогой скулу. Но боль тисками сдавила правую половину мозга, раздирая ухо и выталкивая из орбиты глаз, не оставляя сомнений в том, что это очередной приступ.

На какие-то секунды Сергей отключился, потом разобрал, что стоит на четвереньках возле кровати.

— Брось ты придуриваться! — откуда-то сверху пробился к нему голос Лили. — Не хочешь сегодня — так и скажи! Что я, шавка, тебя упрашивать?

Сергей поднес руку к лицу, чтобы убедиться, что зажмуренный глаз остался на месте, под стиснутыми веками, а не выскочил, вывернувшись наизнанку вроде поджаренного кукурузного зерна.

— Тебе, правда, плохо? Эй! Э-эй! — его тряхнули за плечо.

— Вали отсюда! — прохрипел Сергей, по-лошадиному мотая головой.

Последнее, что он услышал, проваливаясь в забытье, были смачные ругательства, которыми осыпала его на прощанье Лиля.