Ошибка сценария

Глава 20

В почтовом ящике, по традиции, оказалось девяносто девять процентов мусора, два письма от Ильи, два — от заказчиков, одно от Машки, одно — неизвестно от кого.

«Серег, подбери, плз., другой фон для косметического салона. У них там пиджак генерального сливается. J Илья».

«Господин Неровкин, хотелось бы уточнить, насколько целесообразно использование предложенной Вами IPIX — технологии при обращении к региональному потребителю, располагающими, в основном, машинами класса ниже Р200? С уважением, Марк Прянин».

«Серега, посмо3 картинки по ссылке! Это у меня содрано! Козлы! L. Око».

«Серег, есть возможность…»

«Господин Неровкин, вынужден снова…»

Люди писали о работе, о текущих проблемах, выражали недовольство молчанием Нерона (всего-то сутки прошли!). Словно ничего не произошло, будто не было этого кошмара с погонями, стрельбой и гранатами, брошенными в машину. Все верно, для них для всех, не влипших в историю с пророчествами, просто прошли еще одни сутки, просто еще один день их жизни. Это он, Сергей, всю жизнь предпочитавший держать свои мысли при себе, расхлебывал кашу, заваренную одним-единственным неосторожным разговором!

Подумать жутко, что не подкинь какой-то неизвестный благодетель пару «лимонок» в нужную машину, ночевал бы сегодня Сергей на какой-нибудь грязной станции Горьковского направления. Не разорви Витька в клочья, он сейчас продолжал бы…

Стоп!

Пальцы Сергея, самостоятельно, почти без участия головы, плясавшие по клавишам, вдруг замерли над клавиатурой, взгляд уставился в некую точку над монитором.

Витка разорвало на части. А несколькими часами раньше Сергей видел, как сутенер распадается на отдельные детали, распадается вопреки анатомической логике и схеме разделки туши, висящей еще в некоторых продовольственных магазинах. Есть ли тут связь? Напрашивается вывод, что да. Выходит, что за несколько часов до взрыва, Сергей получил сигнал о том, что это произойдет. В несколько иносказательной форме, но довольно точной, детальной.

Программист откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления.

Итак, еще одно доказательство того, что прогнозы убийств от Неровкина сбываются куда точнее, чем прогнозы гидрометеоцентра. То есть, судя по всему, они сбываются стопроцентно.

Тогда как же быть с видением, которое посетило его в момент схватки с Витьком здесь, менее суток назад? Оно что, тоже сбудется?

Сергей ощутил соблазн броситься в прихожую и привалить к двери шкаф.

Но ведь Витек мертв. А нет никаких сомнений в том, что руки, державшие Сергея в том кошмаре, принадлежат именно сутенеру. Как же быть с этим предсказанием?

Понятно, что вопрос этот не просто теоретический. Как-никак речь шла о его, Нерона, жизни. «Сбудется — не сбудется» неожиданно перекочевало из сферы чистой теории в самую, что ни на есть, практическую плоскость. При всем желании теперь не получится остаться сторонним наблюдателем. Черт бы побрал этого Поршева с его Форумом, Галину с ее медвежьей заботой, самого Сергея, не умеющего держать язык за плотно сжатыми зубами.

Здравый смысл подсказывал, что никакое покушение от рук мертвеца невозможно, если только не предположить, что явится злобный призрак. А почему не предположить призрак, если доказано наличие вещих снов?

Но, рассуждая логически, программист-таки склонялся к мысли, что можно расслабиться и забыть об этом прогнозе.

Во-первых, Витек все-таки не в том состоянии, чтобы мстить. Если верить рассказу Поршева, то там даже опознавать нечего, не то, что зомбировать. Хотя если нет трупа, то вызывает сомнение сам факт смерти, но не с потолка же следователь списал имена погибших? Что-то, значит, уцелело.

Во-вторых, клип с распадающимся сутенером «показали» значительно позднее, чем клип с убийством самого Сергея. Сергей до сих пор жив, чего не скажешь о сутенере. До сих пор новые пророчества поступали по мере воплощения предыдущих: увидел — случилось, увидел — случилось. Должна же быть какая-то закономерность и последовательность у вещих снов? Наверное. Хотя это доказательство выглядело менее убедительно. От рекламы фильма «Гонгофер» Сергея мутило еще в детстве, но сам фильм он так и не видел, а вот про «Шрека» услышал два месяца назад и уже дважды посмотрел этот синтетический, но прикольный мультик.

В-третьих. Взять историю с убийством на Садовом. Там было аж два варианта: один с убийством дядьки, другой с убийством старухи. В итоге старуха уцелела, да и дядьку грохнули не на пороге, а в спальне. Что это доказывает? Доказывает, что прогнозы могут корректироваться.

Изобретя еще пяток косвенных доказательств, Сергей почти успокоил себя. Не сбудется.

Но вот что не давало покоя. Как и почему можно скорректировать эти… сценарии! Очень удачно подошло это слово для определения сущности пророчеств. По сути своей, это всего лишь сценарии того, что, может, должно произойти. Любопытно, случилось бы преступление на Садовом, если бы менты сразу поставили там засаду? Скорее всего, нет. Может быть, клиента грохнули бы позже, в другом месте, но того варианта, что видел Сергей, уже не было бы. Кавер-версия — возможно, но не один в один.

Мысли поперли в голову, как пузырьки из растворимой таблетки. Программист даже встал от возбуждения.

— Значит, сценарий, — пробормотал он вслух, нетерпеливо щелкая пальцами.

Но почему в случае с Садовым он видел не один, а два сценария? Клиент и бабушка?

— Да! — выкрикнул вдруг Сергей, забыв о том, что на кухне еще сидит надутая Галина. Но стоило выкрикнуть по такому поводу. Он понял! Сообразил, допер, скумекал!

Их и было два сценария! Если бы дверь открыл тот мужик, его грохнули бы на пороге. Но могла открыть дверь и бабуля. Тогда завалили бы ее, а потом, может быть, вошли в квартиру за основным клиентом. Логично? Еще бы не логично! Ведь и того журналиста, Бояршинова убили не по сценарию, хотя убийца начал действовать именно по этой схеме.

— Итак, видения Сергея не бред, не глюки, не отблески преломившихся времени и пространства, а сценарии убийств, зародившихся в чьей-то голове или чьих-то головах. Чьих же? Как минимум, один из сценариев принадлежал Витьку. Можно было бы предположить, что и остальные взяты из его головы, если бы не последний эпизод, когда сам же сутенер и накрылся. Не сам же он себя подорвал? Тем более двумя гранатами. И с какой такой радости Сергей вдруг начал видеть замыслы убийств, зреющих в голове какого-то сутенера? Ведь когда произошли первые из них, он его и знать не знал?

Дверь комнаты чуть приоткрылась.

— Сережа? — Галина с беспокойством оглядывала его.

— Чего?

— Ты кричал? — неуверенно спросила она.

— Ну, кричал, и что? Я у себя дома, время не позднее, могу и покричать.

— Голова опять болит?

— Ничего у меня не болит! Захотел и крикнул, — незло огрызнулся программист, а про себя подумал, что неплохо бы выставить гостью за дверь. Пусть вон отвезет портки своему приятелю. В кармане, кстати, какие-то крошки, очень смахивающие на сушеную траву. Хотя чего ее выставлять? Раз все идет по-прежнему, то придется ее обучать, готовить смену.

— У меня идея. Давай мириться, — девушка скроила невинную рожицу.

— Как будем мириться? Возьмемся за мизинцы?

— Можно и взяться, — кивнула Галина. — Но давай решать наши споры как-нибудь мирно.

— Не вижу препятствий. Как, например? Есть такое предложение. Я говорю: «Отстань!» — и ты отстаешь.

— Это невежливо, — девушка как бы задумалась, хотя дураку понятно, что она явилась с уже готовым планом действий. — Знаешь, как мы торговались с Ильей? Разыграли спорные проценты в кости. Очень даже азартная игра. Кстати, мы довольно долго не могли доиграть до конца. То он выигрывает, то я…

— Теория вероятности, — кивнул программист. — Вероятность выигрыша один к одному.

— У нас с тобой тоже спор. Давай сыграем в кости и кто…

— У нас с тобой другой спор, — неожиданно твердо сказал Сергей. — Я не хочу делать того, что ты мне предлагаешь. Ни на пять процентов, ни на девяносто. И такие вещи жребием не решаются.

— Какие мы серьезные, — передразнила Галина. — Скажи честно, что боишься проиграть.

— Вряд ли, — пожал плечами Нерон. — Я везучий.

— Чрезвычайно! — фыркнула Галина. — Среди ночи в Москве напороться на единственного человека, с которым встречаться не стоит! Непроходимое везение!

— Тем не менее я от него ушел… — парировал Сергей и прикусил язык.

Девушка покатилась со смеху.

— Ушел! Он ушел! — говорила она, смеясь. — А ты не позабыл, что ты не один от него ушел? И не по траве-мураве, а по моим ребрам. Конечно, если считать оказавшиеся под каблуком ребра коллеги простым везением…

Она буквально закатывалась со смеху, и тем обиднее было все это выслушивать, что ничего особенно смешного девушка не придумала. Так, «обзывалки» времен детского сада. Но обидно! Всегда обидно, когда на тебя показывают пальцем и смеются. Вдвойне обидно, когда есть к тому повод.

Сергей стоял, сунув руки в карманы, и молчал, гоняя вверх-вниз острые желваки.

— Можем сыграть на деньги, если очень хочется пощекотать нервы, — процедил он, наконец, когда Галина стала делать вдохи поглубже.

— Что мне твои деньги? — отмахнулась она, выплевывая последние смешинки. — Если на то пошло, я могу тебе подарить столько же, сколько ты выклянчил у Илюши сегодня ночью. Просто подарить. А ты рискуешь проиграть все свои скромные накопления. Кстати, — она сунула руку в карман и извлекла хрустящую пятисотку, — вот сдача из магазина.

Сергей не двинулся с места, и девушка, оглядевшись, небрежно бросила купюру на край стола.

— Эх, деньги ты зарабатывать боишься, играть боишься…

— Я не боюсь, — повторил Сергей уже со злостью.

Ему захотелось взять эту «благодетельницу» за хвост, подтащить к двери и выкинуть за порог, чтобы никогда больше не видеть. Или нет! Лучше достать из стола револьвер, загнать в барабан один патрон, крутануть, щелкнуть пустым гнездом у виска и протянуть ей с презрением: «На, если такая смелая!» Но револьвера у программиста не водилось, да и гнездо могло оказаться не пустым. Тогда иначе: найти ее американского заказчика, выйти на него напрямую и утереть нос ей да Илье заодно. Но это тоже фигня и потребует сил и времени немало. Что-то нужно сейчас, сию секунду, чтобы выплеснуть злость, чтобы заставить ее замолчать, заставить изменить свое гнилое мнение о нем. Что?

— Давай сыграем, если не боишься, — подмигнула Галина. — Не хочешь на заказы? Ладно! Тогда пусть проигравший… отрежет себе палец! Мизинец.

Сказала и уставилась ему прямо в глаза.

Кажется, Сергей ничем не выдал своего замешательства. Такое пари не может быть серьезным. Вряд ли она станет пилить себе руку ради пустого пари, иначе ее место в психушке. Он тем паче не намерен лишать себя одного из десяти драгоценных инструментов.

— Нет, — засмеялась девушка, спустя бесконечные пятнадцать секунд. — Мизинец — это, конечно, лажа. Ты хоть читал Хичкока?

— Я фильм смотрел.

— Тоже неплохо. Так на что сыграем? — она задумалась, добросовестно наморщив лоб. — Что-нибудь такое, чтобы не откладывать…

— На раздевание, — подкинул идею Сергей и тотчас понял: это самое подходящее. Интересно посмотреть, куда денутся ее храбрость и спесь, когда не останется ни карманов, ни складок одежды.

Брови Галины удивленно поползли вверх.

— На что, на что-о? Хотя… знаешь, в этом что-то есть, — она смерила его надменным взглядом, словно уже выиграла все партии. — Тащи кости.

Они перешли в большую комнату, расчистили стол. Галина села в единственное кресло, Сергей — на кровать. Устроившись поудобнее, он положил на стол один кубик, второй оставив в руке:

— Бросаем, кто первый, — пояснил он.

Бросили. У Галины выпала шестерка, у Сергея два. Не дожидаясь новых пояснений, девушка взяла со стола кубики и, легонько встряхнув, выронила их на стол. Три и пять.

Кубики взял программист. С точки зрения математики, восемь очков — хороший бросок, больше половины возможных очков. Потряхивая кубики в руке, Сергей машинально прикинул вероятность своего выигрыша. Самая вероятная комбинация — ежу понятно — семерка. Если считать вероятность по возможным сочетаниям, то шансы выиграть невысоки, если считать просто по очкам, то…

— Ты кости с шахматами не путаешь? — поинтересовалась Галина.

Сергей разжал руку. Один кубик замер почти сразу, четырьмя точками кверху, второй покатился по столу и, казалось, уже непременно упадет на пол, но не упал, замер на самом краю, даже зависнув одним углом над полом.

— Шесть! — с довольным видом сообщил программист. — Я выиграл.

Галина посмотрела на шестерку с недоумением, как если бы на кубике значилось, например, девять или тридцать шесть и шесть. Потом она перевела взгляд на Сергея и, опустив очи долу, стала стягивать жилетку.

В первый миг Сергей ощутил удовлетворение от того, как помрачнело ее лицо, как неторопливы стали движения, будто мышцы преодолевали внутреннее сопротивление. Но тотчас стало как-то неприятно, будто ударил слабого. Он отвел взгляд, а когда снова посмотрел на Галину, та уже избавлялась от сорочки. Оторопело раскрыв рот, программист наблюдал, как упали на подлокотник кресла кожаные брюки, гольфы. Девушка поднялась, заведя руку за спину, чтобы расстегнуть замок лифчика.

— Надо снимать по одной… вещи, — осипшим ни с чего голосом прошелестел Сергей.

На мгновение Галина замерла, испуганно хлопая ресницами, потом опустилась на колено, сокращая расстояние между ними, и, когда ее лицо оказалось вровень с лицом Сергея, сказала:

— Я не поняла.

Он не успел ответить прежде, чем ее губы слились с его губами, а потом было поздно.

И все, что последовало за этим поцелуем, получилось необыкновенно. Необыкновенно. Не как с однокурсницей Тамарой, с которой Сергей постигал азы и буки любви «по-большому»; не как с Лилей: полушутя, полуиграя, в хмельном угаре, без лишних нежностей, обременительных разговоров о будущем и обязательств; и уж, конечно, не с деловитой страстью, как с Ириной.