Ошибка сценария

Глава 26

На сей раз Сергей поймал надвигающийся приступ, как ловкий папуас ловит слона, в ловушку. К тому моменту, когда спазм готов был сжать в мозолистом кулаке мозги программиста, тот уже закинул в рот две капсулы с чудодейственным порошком, запил минералкой и улегся на кровать в расслабленной удобной позе.

Выходило даже забавно. Лежишь себе на мягком и ждешь начала сеанса, как в домашнем кинотеатре. Если бы еще сюжет предстоящей передачи был бы повеселей. Что там покажут сегодня?

Сергей лежал на кровати, раскинув руки и ноги по покрывалу, точно концертный смокинг, приготовленный к бенефису великого дирижера, и смотрел в потолок.

Сначала он лишь созерцал едва заметные трещинки, расщепившие побелку, более частые и глубокие возле швов и почти неразличимые на ровной части плит. В одном месте глаз различил странное скопление кратеров, величиной с монету — то ли следы потека, то ли какой-то дефект смеси. Программист не успел прикинуть, сколько лет назад поливали этот потолок из прикрепленной к пылесосу «Вихрь» банки прежние хозяева, когда замысловатый узор трещин начал преображаться. Волосяные ломаные линии начали утолщаться, теряя четкость очертаний, словно глаза наполнялись слезами, или как будто Сергей смотрел на потолок сквозь стекло, начавшее вдруг запотевать в потоке горячего влажного воздуха. Трещинки сделались похожими на мохнатые паучьи лапки, и на концах этих лапок заиграли крохотными огоньками отблески солнца, как блестят на растянутой меж веток паутине последние капельки утренней росы. Глаза и впрямь защипало, все поплыло и затянулось мутной пеленой, сквозь которую тотчас начали проступать цветные пятна, на глазах обретающие очертания и формы.

Примерно так начинались злополучные видения, но только теперь, загодя наглотавшись импортного средства (по четыреста двадцать рубликов за двадцать малюсеньких капсул), Сергей смотрел на эту феерию отстраненным наблюдателем, а не корчился от обжигающих вспышек боли.

Светлое пятно в центре сочной палитры постепенно приобретало форму человеческого лица. Темные мазки в его ореоле образовали не слишком разборчивый фон, обозначили бордовый «генеральский» халат из простеганного атласа. Такой, наверное, и не найти сейчас нигде, кроме костюмерной какого-нибудь небедного театра. Если только сшить на заказ, но еще побегай за старыми литографиями, чтобы натурально срисовать фасон…

Абстрактное лицо меж тем обрело выпуклость лба, проклюнулся массивный нос с характерной горбинкой, обрисовались скулы, проступили глаза. Сергей впитывал в себя видение, стараясь запомнить каждый штрих, каждую мелочь, и с каждым мигом пробивающееся к нему лицо казалось все более и более знакомым. Холодея от нехорошего предчувствия, программист примерил эти черты к себе, потом по очереди на своих приятелей, знакомых, родственников — все не то. Может, какой-нибудь актер? Или политик? Или спортсмен?

Человек окончательно вышел сквозь мутную поволоку и посмотрел прямо в глаза Сергею. Посмотрел и усмехнулся, чуть изогнув тонкие бесцветные губы.

Поршев!

Сергей чуть не подпрыгнул на кровати, едва не вскинул руки, чтобы оттолкнуть нависший над ним фантом господина следователя.

И вдруг в простеганном хитрым узором лацкане Поршевского халата образовалась дырка. Она появилась молниеносно, будто какой-то хулиган из-за плеча Сергея запустил в господина следователя гнилой сливой, и ущербный плод разорвался на атласной груди мерзкой лужицей. Программист задержал дыхание, наблюдая, как лужица эта начинает взбухать и сочиться темной влагой. Ему «показывали», как пуля пробила профессионально выгнутую колесом грудь следователя.

Поршев пошатнулся и отступил в глубину полутемной комнаты, и тогда в лицо его ударила вторая пуля. Ударила в лоб прямо над переносицей, пробив немыслимых размеров дыру, жирную точку, в которой смешались густые брови и расплющенный нос.

Лицо следователя начало запрокидываться назад, одновременно расплываясь и растворяясь во вновь сгущающейся завесе.

Сергей зажмурился, замахал руками, затряс головой, пытаясь отогнать этот кошмар, но ни сомкнутые веки, ни растопыренные пальцы не могли отгородить программиста от происходящего в его собственной голове, как выключение монитора не в состоянии повлиять на выполнение программы.

Видение иссякло само собой, когда сочло нужным.

Минут двадцать Сергей сидел на кровати, тупо глядя на прямоугольный участок обоев, чуть более темный, потому что некогда там стояла тумбочка с телевизором. В принципе, обои несильно выгорели, но если внимательно присмотреться, то разница заметна. Если придирчиво присматриваться, принюхиваться, вдумываться, то можно обратить внимание на очень многие вещи, которые другим по барабану. Толпы народу мучаются головной болью, всем хоть изредка снятся сны или мерещится какая-то ерунда, не сосчитать всех психов, наркоманов и алкашей, которых периодически «глючит», — живут же люди со всем этим. Почему Сергей никак не может приспособиться? Что за напасть такая? Может, просто не стоит принимать эту галиматью близко к сердцу? Пророчества сбываются? Да и бес с ними. Как-то в школе Сергей угадал четыре номера в «Спортлото». Билет, правда, не купил. Просто сидел перед телевизором и загадывал: сейчас выпадет восемнадцать, а сейчас — двадцать девять. И четыре раза угадал. И что? Никому от этого ни жарко, ни холодно. Для чистоты эксперимента он даже купил билет на следующий розыгрыш — пустая трата денег.

Эх, вот если бы ему снились номера выигрывающих билетов «Русского лото»! Или номера счетов в Швейцарском банке. Или хоть номера кредитных карточек! С реальным номером в сети можно неплохо развернуться. Правда, нежелательно покупать по ним вещи — засекут в один миг, но скачать кучу полезных программ, киношек и всякой мелочовки можно абсолютно безболезненно.

Сергей протянул руку, снял трубку телефона и нажал кнопку повтора. Умный аппарат добросовестно набрал номер Поршева. Программист приложил трубку к уху. В трубке заверещал какой-то чудной зуммер, что-то забулькало, словно мобильная связь работала на каком-то очень жидком топливе, но в итоге раздался вполне электрический щелчок, после которого раздался длинный гудок. Потом второй, третий. По крайней мере, господин следователь появился в зоне действия сети.

Трубку сняли, когда палец Сергея уже коснулся клавиши отбоя. Но ожидаемого: «Форум!» — не прозвучало, снявший трубку молчал.

— Алло? — неуверенно сказал Сергей.

— Это ты, спирит восьмибитный? — из-за простуженного хрипа узнать голос Поршева мудрено, но можно.

— Если я восьмибитный, то где найти ту перфокарту… — хотел воткнуть ответную шпильку программист, но следователь перебил его.

— Надо чего?

— Новости у меня.

— Надеюсь, плохие?

— Почему надеетесь? — не понял этой хохмы Сергей.

— Потому, что если твои новости хорошие, то выходит, я потерял квалификацию. Так что плохого?

— Я… Мне видение было. Новое.

— Про тебя или про меня? — без энтузиазма поинтересовался Поршев, давая повод подивиться его проницательности.

— Про вас, — нисколько не удивляясь такой вялости, ответил Сергей.

— Логично, — сказал следователь, натужно прокашливаясь.

Разговор складывался какой-то странный, если не сказать дурацкий. И сам по себе Поршев был сегодня какой-то непривычный.

— Что логично? — осторожно спросил программист.

— И много у меня осталось времени? — вопросом на вопрос ответил следователь, и голос его прозвучал как-то отстраненно, меланхолично; в сочетании с непонятной хрипотцой это напоминало голос старого французского шансонье.

— Я… я не знаю. Я только что видел, как вас убили. В смысле, видение было про то, что вас…

— Это ясно! — рявкнул Поршев в своей привычной манере. — Дальше что?

— Все. Убили и все, — разозлился и Сергей. — Вы же все равно не верите в это.

— Я-то как раз верю, — смягчился следователь. — Я вообще единственный, кто тебе поверил… Так что ты там, говоришь, видел? Что со мной стряслось: яд, пуля, кинжал, веревка, трамвай?

— Пуля. Две пули: в грудь и в… — компьютерщика передернуло при воспоминании о второй пуле и развороченном лице — в голову.

— Угу.

Дальше пауза. Следователь задумался над услышанным, провидец задумался о том, не стоит ли скромно положить трубку, тем более что миссия уже выполнена. Хотя кто подвел черту под его миссией? Кто определил, как должно ему распорядиться полученным знанием? Но уж не закрывать же кандидатов на похороны своей грудью?!

— А подробности какие-нибудь ты видел? — деловито осведомился Поршев после раздумья. — Если ты видишь свои предсказания, то видишь, например, интерьер, одежду, время суток, правильно я понимаю ситуацию?

— День, — уверенно сказал Сергей. — Дело происходит днем, потому что за окном светло. Только комната какая-то темная. Стены… как в деревенской избе…

— Понятно, — оживился следователь. Очевидно, это описание говорило ему больше, чем Сергею. — А одежда? Во что я одет?

— На вас… — Сергей смутился. Ему пришло на ум, что не может следователь ходить в таком музейном халате. Скорее всего, халат — это какой-то символ, иносказание, как с разлетающейся вдребезги головой старушки. Но пусть уж следователь сам разгадывает эти загадки, ему сподручнее. — На вас надет халат. Длинный такой, красный, как у Ноздрева в «Мертвых душах»…

— Горе в «Калине красной», — эхом отозвался Поршев. — Стеганый, с шитьем на спине?

— Стеганый, — вдруг онемевшим языком подтвердил Сергей.

Снова пауза и вдоль позвоночника программиста катится ледяная капля пота с оливку размером.

— Спасибо, парень, — почти по слогам произносит Поршев. — А руки стрелявшего ты, часом, не видел? Нет? Ну, это не принципиально. Не принципиально… — и добавил заметно бодрее: — С меня причитается! Только… — он усмехнулся, — сейчас я тебе ничем не могу помочь? А то не люблю оставлять долгов.

Сергей сглотнул. Никакой помощи, никаких платежей ему не хотелось так, как просто положить трубку, проверить входную дверь и залечь под кровать, для верности сунув голову в чугунную утятницу. Но за миг до отказа он вспомнил, зачем искал Поршева и спросил:

— Вы не знаете, как найти Галину?

— Галину? — Поршев удивился так, словно решил разом рассчитаться за все разговоры с Сергеем, когда должен был удивляться, но сохранял невозмутимую мину. — Ты ищешь Галину? Эту… Пишину, или как там ее?

— Ее, — тон собеседника был неприятен, и молодой человек предпочел лаконичный ответ.

— Случайно не по личному делу?

— И по личному, и вообще…

— Третья пауза. Бог любит троицу, зачем нарушать традиции?

— Знаешь что, ясновидец? Записывай адрес и дуй ко мне. Я тебя тоже удивлю, мало не покажется!

Сергей записал адрес. Недалеко. Полчаса, если на метро.