Ошибка сценария

Глава 9

Прежде чем Сергей попал в этот день домой, его ожидала еще одна встреча.

Едва он ступил в свой подъезд, как следом за ним впорхнула в железную дверь девушка в старомодных черных очках и платке, намотанном по талибской моде так, что кроме носа ничего не разглядеть.

— Здравствуй, Сергей, — голос показался знакомым.

— Привет, коли не шутишь, — он вглядывался в этот торчащий между двух черных стекол нос, пытаясь сообразить, где мог его видеть. Что ж так заматываться-то?

— Я Ира, — представилась замотанная. — Я была у тебя недавно…

Сергей вспомнил. Проститутка Ирина.

— У меня к тебе разговор есть.

— Ну… заходи.

— Не стоит. Давай поднимемся на площадку. Разговор довольно короткий.

Поднялись на площадку. Стали словно школьники: он провожает, она кокетничает. От этой аналогии стало как-то неловко, неуютно.

— О чем разговор? — спросил Сергей нарочито небрежно.

— Ты кто?

— В каком смысле кто? — от такого начала Сергей слегка растерялся.

— Ну, по жизни ты кто? Чем занимаешься?

— Я?.. — Сергей неопределенно повел плечами. Не любил он такие вопросы.

— Ты мент?

— Я? Нет.

— Стукач?

— Что за интервью?! Что за маскарад вообще? Что ты закуталась, как Зорро на вызове?

Ира медленно, осторожно и торжественно сняла очки, вытянув дужки из-под туго замотанного платка. Сергей ахнул. И это были еще не созревшие, не налившиеся сливовой синевой синяки, а свежие фингалы, насаженные умелой рукой.

— Впечатляет? — усмехнулась девушка, отчего толстый слой помады на нижней губе треснул, открывая кровоточащую рану.

— В целом, да… — Сергея озарила неприятная догадка. — Слушай, я ничего такого им не говорил. Даже, наоборот, сказал, что очень доволен…

— Кому ты нужен! — отмахнулась девушка. — Даже если бы ты меня охаил по первое число, с меня максимум сняли бы немножко денег. Мне задавали вопросы, соображаешь? Об одном убийстве. Соображаешь?

Сергей похолодел изнутри, как датская морозильная камера.

— Н-не совсем… — пролепетал он, заикаясь, будто от холода.

— А я вот смекаю кое-что, — Ирина жестко прищурила и без того заплывающие глазки. — Знаешь, чья это работа? — она указала на свое лицо. — Витькина. А знаешь за что? Он меня изредка потрахивает на правах руководителя. И когда отвалится на спину, хряпнет виски, то очень делается разговорчивый. Столько мне всего выбалтывает, что хватит на роман в двух томах. Или на уголовное дело томах в двенадцати. Я, конечно, своей шее не враг, язык держу за зубами и ни разу никому ни полслова. Но сегодня мне-таки досталось. Кое-что из Витькиных откровений попало в ментуру. Какой-то неизвестный осведомитель накапал пару мутных капель. У Витьки везде друзья, предупредили. Только имени стукача не знают. Их следак имя держит при себе. Шибко бдительный мусор. Но так или иначе, Витька уверен, что про то, что менты узнали, он только мне мог ляпнуть. По-пьяни. За это и настучал мне в физиономию, признаться требовал. А я ни при чем, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Сергей. — Даже сочувствую. Только я-то тут причем?

Девушка усмехнулась.

— Сигарета есть?

— Не курю.

— И не надо, — кивнула она. — С моими губами только курить. Так вот. Когда Витька меня уже порядком помял, то вроде как поверил, что я не при делах. Размяк, даже выпил со мной мировую. И сказал, между прочим, что неизвестный стукач записан у бдительного следователя под кодовым именем. Это у ментов так принято: своих стукачей под кличками содержать. В общем, кличка этого стукача — Нерон.

Ирина буквально впилась взглядом в лицо Сергея, пытаясь определить, какой эффект произвела эта новость. Прочесть это оказалось несложно: Сергей испугался от всей души. Только собрав все свое мужество, программист принял позу веника и спросил возможно удивленнее:

— И что с того?

— Да я просто подумала, что знаю одного Нерона. Тебя ведь называют Нероном?

Сергей подумал немножко, пытаясь припомнить, говорил ли о своем нике. Подобной глупости он не совершил бы ни при какой головной боли.

— С чего ты взяла?

— А я видела открытку. Там, в маленькой комнате. «NERONy от FUCKIRa, OKO_ONO и еще кого-то там». Ничего, что я заглянула?

— Любопытной Варваре… знаешь как профиль подровняли?

— Это не наш случай, Сереженька, — ласково ответила девушка. — У нас все очень наоборот. Если ты не мент, то мне достаточно капнуть пару капель Витьке, и от твоего профиля вообще мало что останется.

— А причем тут я? — пересохшими губами спросил программист, хотя почти на сто процентов представлял себе, откуда растут ноги у этой истории. Речь идет о том самом убийстве посмертной звезды телеэкрана Бояршинова. Следователь Поршин аккуратно записал Галочкин рассказ и даже приобщил его к делу, не найдя ничего умней, чем записать свой источник Нероном. Хорошо еще, что не записал паспортных данных, усложнив задачу Витькиному осведомителю. Тесен, тесен мир. Прямо индийское кино: все, кто хоть каким-то боком влип в эту историю, оказались знакомы. Забавное совпадение. Почти смешное. — Я понятия не имею ни про какие дела Витька и вообще…

— Слушай, Нерон-Херон, не полоскай мне мозги, ладно? Я не блузка, ты не тетя Ася. На моей памяти Витька возил даром девок только одному старому хрену из районной управы и тебе. Так что рассказывать про свои дела не надо. Мне и неинтересно. Мне пожить интересно.

— Живи себе! С чего ты вообще взяла, что я тут… Откуда я, по-твоему, узнал то, что Витька рассказывал только тебе, а ты никому?

— Это мне неинтересно. Мне наплевать и на тебя, и на Витьку, и на ментов.

— Так чего ты от меня хочешь?

— Сама не знаю, — призналась девушка, не без труда водружая очки на прежнее место. — У тебя есть какие-нибудь интересные предложения?

Самым интересным предложением для этой девицы показалось Сергею предложение катиться подальше кубарем по мокрому асфальту, желательно по проезжей части, но вслух он сказал другое, несколько неожиданное для себя:

— Пойдем ко мне… трахнемся.

— Смешно, — поморщилась Ирина. — А бабки у тебя есть?

— Бабки?.. — Сергей задумался.

— Бабки. И не сотня баксов, а, скажем… тысяч пять.

— Зачем? — удивился программист.

— Зачем! — фыркнула побитая красавица. — Для меня. Чтобы я тебя не выдала, дурачок!

Молодой человек растерянно захлопал глазами, пытаясь прийти в себя от такого предложения.

— Что ты дергаешься? — жестко сказала Ирина. — Пятерка — еще по-божески после того, как меня разукрасили. Я бы больше взяла, но ведь Витька все равно докопается, кто его заложил, и тогда… — она цыкнула зубом. — Считай, что за пять тысяч ты выкупаешь пару недель жизни и шанс добежать до вьетнамской границы. Так что бабки?

Сергей покачал головой.

— У меня нет столько.

— Ищи, мальчик! Жить хочешь? Ищи! Занимай, зарабатывай, воруй. Такова жизнь!

— Негде мне искать, — обреченно произнес программист.

— Негде? Компьютеры свои продай! Небось, тысяч пять они стоят?

— Это не мои… То есть самые дорогие железки не мои…

— Наплевать! Продавай! Все равно тебе бежать надо. Ноги в руки и — топ-топ-топ. Эти железки тебе уже не понадобятся. Лучше купи ролики. Некоторые пацаны очень быстро туркают на роликах…

Она еще что-то говорила. Сергей не слушал, лихорадочно перебирая в уме варианты доставания денег, а заодно и целесообразность платить шантажистке. Если жизнь его и так висит на волоске, то вряд ли предлагаемая отсрочка сделает погоду. Разумнее потратить эти деньги (если и впрямь продать Илюхину технику) на что-то более стоящее: на ствол, например, или услуги телохранителя. Черт, да на билет в Австралию их лучше потратить. Или в Индию! В Индии, оказывается, тоже есть Интернет и программеры, так неужели он не сможет там устроиться? Надо только выиграть немножко времени, чтобы обмануть эту стервочку, Поршева и Илью.

— Так я не поняла, — Ирина толкнула его в плечо, выводя из задумчивости, — ты бабки будешь платить?

— А тебя только наличные устроят?

— А ты что, чек мне собираешься выписать? — проститутка почти рассмеялась, но острая боль в скуле и нижней губе вернули ее лицо в нейтральное положение.

— Чек не чек… Просто Витек… и его компания должны нам изрядно денег. Потому, кстати, он и возил тебя. В счет долга…

— И что ты предлагаешь?

— Ну, я этот долг переведу на тебя…

— Не смеши меня, дурачок, смеяться больно! Как ты себе предлагаешь перевод этого долга? С Витька можно годами долги трясти. Он никогда ничего не отдает, понимаешь? Он держит долг, пока кредитор не откидывается или пока не подворачивается случай этот долг списать или перевести на какого-нибудь лоха. Получить с него деньги невозможно, понимаешь расклад? Он без вопросов согласится считать, что должен не тебе а мне, только мне от этого ни копейки не перепадет. Только что к тебе возить не будет. А ты, кстати, ничего… — она на мгновение сбавила тон, взглянув на Сергея поверх своих очков, но тотчас компенсировала эту минорную ноту. — Короче, бабки ищи! И телефон мне свой дай. Я позвоню тебе завтра часов в девять-десять. Если не будет бабок или тебя не окажется дома — труба тебе, запомнил?

Сергей кивнул. Сухо, по-деловому.

Итак, щекотливая ситуация. Сергей, как говорят, попал на бабки. И вообще попал.

Расхожая фраза, сотни раз слышанная от других и про других совсем иначе звучит применительно к тебе самому. Со скучающим любопытством смотрятся новости о катастрофах, катаклизмах и всяких прочих клизмах, вставленных, скажем, америкосами Ираку. Сто погибших, тысяча, три, тридцать три. Это как наркотик. В детстве все плакали над «Белым Бимом…», рыдали просто в обнимку с родителями. Потом были гробы с «дружественного» Востока. Потом жертвы среди гражданского населения. Катастрофа в Чернобыле оставила в памяти больше анекдотов, чем некрологов. Сейчас, когда за один телевизионный вечер перед глазами проходят десятки трупов, оставленных то крутым копом, то коварным маньяком, даже новости о настоящих маньяках выглядят бледно, неубедительно, недостойно искушенного зрителя. Голод и засуха в Африке, наводнение в Азии, войны, эпидемии, теперь вот срубленные под корень небоскребы — какая фигня! Не будоражит, не бередит. Нужна доза помощней. Даже непонятно, чем можно ширнуться завтра, чтобы выжать хоть каплю адреналина. А вот когда тебе самому щелкнут по носу — катастрофа! Ни приведи оказаться в «том самом» перевернутом автобусе или «той самой» субмарине!

Но это все треп на глобальные темы, свойственный как раз сторонним наблюдателям, а Сергею было не до этого, потому что именно он «попал». Адреналина — хоть разливай по чекушкам и продавай.

Самое скверное, что избыток адреналина шибко мешает соображать. Всякие кривоногие умники любят рассуждать о том, что в экстремальных ситуациях организм человека сам принимает спасительные решения: куда бежать, как перепрыгнуть восьмиметровый ров, чем огреть врага по голове так, чтобы обезвредить его сразу на пару месяцев. Но это все решения на уровне спинного мозга, достойные разве что питекантропа или обезьяны. Сергею требовалось решить задачку посложней, человеческую, с кучей неизвестных, минимумом постоянных и без шанса свериться с ответом. И ничего не выходило. Только-только удавалось сосредоточиться на каком-то варианте, как хваленый первобытный инстинкт выскакивал из своей табакерки и принимался носиться по мозгам с воплями: «Бежать! Бежать! Бежать!», сея панику.

Нужен был сценарий, вполне достойный Жапризо или Абе, такой, чтоб обвести вокруг пальца сразу всех, а самому выскочить из этой западни с минимальными потерями. И, черт возьми, Сергей был в состоянии такую комбинацию найти, он вполне верил в себя. Все бы ничего, если бы не эти проклятые сновидения. Самый большой «икс» в этом уравнении вдоль и поперек неизвестный. Может, игнорировать его, как заурядный компьютерный «глюк»? Если непонятно, на что он влияет и с чем его едят, то что с ним делать? Задвинуть в угол! Выкинуть прочь, как лишнюю деталь… Или?..

Сергей, голодным тигром мотавшийся по комнате, застыл, глядя на свое блеклое отражение в стекле серванта.

Или?..

Неожиданный ход, пришедший на ум, стоило обдумать. Но сначала надо было извлечь эту идею из-под груды других мыслей и мыслишек, обмахнуть ненужную пыль, как археолог очищает попавшийся в толще грунта драгоценный черепок, взвесить в руке, осмыслить, покрыть защитным лаком, провести кое-какие анализы.

Сергей обхватил голову руками, словно надеясь таким образом зафиксировать промелькнувшую формулу. Зарождающийся в мозгу сценарий предполагал не просто использовать проклятые видения, но и сделать их предметом торга, использовать в игре на правах золотых фишек.

Сейчас… сейчас…

Сергей зажмурился, сжал виски, даже заурчал от натуги, как загружающийся диск.

Он даже не сразу сообразил, что следом за этой идеей врывается в его череп волна боли, черный цунами, вздыбивший серые клеточки, расправивший, растрепавший на ветру, как развешанные простыни, все извилины, ослепивший молниями, осыпавший искрами болезненных уколов от ушей до темени. Почти теряя сознание, уже опрокидываясь навзничь, Сергей успел выковырять из кармана джинсов упаковку таблеток — кое-что получше папазола, «для опытных пользователей» — и пихнул между сжатых зубов, чувствуя как сквозь разрывающуюся упаковку проступает целительная горечь.

Серый дом, буквально давящий своей фундаментальностью и кряжистостью форм, напоминающий больше башню средневекового замка, чем современное жилье. Мелькает фрагмент гигантского, как теннисный корт, рекламного щита, нависающего над широкой улицей со здания напротив. Дверь подъезда открывается, выпуская мальчика с огромной сумкой-рюкзаком за плечами. Затем закрывается, мягко щелкнув замком. Потом появляется рука в едва заметной прозрачной перчатке, прикладывает к замку магнитный ключ, тянет за ручку двери. Подъезд. Нехарактерный для России подъезд — чистый, светлый, ухоженный, но именно российский. Даже столичный, в крайнем случае, Питерский. Один из тех домов, что строили в сталинские времена немцы…

Сергей успевает узнать этот подъезд, прежде чем провалиться в полусон-полуобморок.

Есть срочный разговор. Очень срочный.

Сергей критически посмотрел на составленное сообщение. Не лучше тех шести, что он уже стер, так и не отправив. Из этого текста следует, что сам автор в беде, что ему нужна помощь, а значит, из него можно веревки вить. Не годится.

Сергей стер строчку. Какое-то время он сидел, глядя на чистое поле экрана и бесцельно теребя клавиши мыши, как казачий атаман оглаживает рукоять верной шашки.

Наконец, он решился.

В 12.00. Там же.

Самое то. Лаконично, жестко, по-деловому.

Сергей нашел в архиве номер Поршева и отправил сообщение.

Оставалось еще три с половиной часа, чтобы позавтракать, собраться, дойти до «Путины», а главное, додумать все детали предстоящей игры.

Уже выходя из дома, он выключил модем, и тотчас заверещал звонок телефона. Сергей подумал, прежде чем брать трубку, но, видимо, мало подумал, потому что до боли знакомый Лилин голос, продирающийся сквозь рев колонок:

— Сергунька! Серг… — короткая пауза. — А, ну правильно! Сергунька! Алло?

— Чего надо? — спросил программист как можно грубее, но, общаясь с Лилей, лучше любой грубости просто повесить трубку.

— Привет, мой сладкий! Слушай, мы тут зависаем в полный рост. Бери тачку и жми сюда. Да! Возьми две водки хорошей. Алло?

— Нет времени, — ледяным тоном произнес Сергей.

— Чем это ты так занят?

— А мне нужно к вечеру найти пять тысяч.

— Это типа сто пятьдесят долларов?

— Это типа пять тысяч долларов США зеленого цвета с магнитной полоской и голограммой.

— Красиво живешь! — радостно засмеялась Лиля. — А сколько ты уже нашел?

— Пятьсот, — Сергей дрогнул, почувствовав в вопросе интерес. Чем черт не шутит, может, выручит Лиля? Ей что! Она своих денег сроду не имела, вытянет из какого-нибудь крутого.

— Пятьсот, — задумчиво повторила Лиля.

Несколько секунд висела задумчивая пауза, и Сергей уже успел устыдиться, что был так груб со своей знакомой. Конечно, от нее вечно бедлам, конечно, у нее ветер в голове и шило вместо хвоста, конечно, она думает только о своих удовольствиях, но если грянет беда, если понадобится ее помощь…

— Я придумала!

— Да? — Сергей был просто ошарашен, раздавлен, деморализован: она придумала!

— Тебе нужно пять штук, так? — заговорила Лиля быстрым шепотом; очевидно рядом с ней находился кто-то, чьим ушам этот план не предназначался. — У тебя есть пятьсот. Нужно еще четыре с половиной штукаря. До вечера, так?

— Да.

— Так вот, ты хрен достанешь такие бабки в этом вонючем городе. Кругом одни сволочи и жлобы, никто тебе ни копейки не даст. Так что бери тачку, две водки и дуй сюда. А вечером двинем в один шалман, там попсушники всякие сопливые будут, Децл, «Стрелки»-грелки, татушки-потаскушки. Оторвемся! Как раз двести грин билет, и на жрачку останется! Пиши адрес!

— Спасибо за предложение, — скрипя зубами, сказал Сергей.

— А чего, плохо? Да ну тебя! Кисни там со своими проблемами. Провоняешь — не отмоешься. Малохольный!

Гудки отбоя.