Основной закон

Глава 16

Сил хватило только-только, чтобы удержать на лице невозмутимое выражение до выхода из ресторана. А едва за спиной закрылась тяжелая дверь, по лицу сама собой расползлась глупая улыбка. Нет, он, конечно, слышал рассказы про ребят, которых сразу после института зазывали к себе европейские и американские фирмы. Но это было всегда где-то там, и случалось, в лучшем случае, со знакомыми знакомых. А тут его, еще не закончившего учебу, уже позвали. И не кто-нибудь, а чуть ли не самая крутая клиника в Европе. И он, кажется, во время обеда и разговора умудрился не накосячить. Фу-у-у! Спина мокрая, словно он провел час не в прохладном зале с кондиционированным воздухом, а в парилке. Даже на улице, кажется, не так жарко. Вот чесслово, если бы не в центр города и не шикарный костюм, он бы сейчас запросто прыгал и орал. Эйфория, так вот она какая!

Валерик махнул рукой, останавливая проезжающее мимо такси, уселся и назвал адрес. Откинулся на спинку сиденья и принялся глазеть в окно. А за окном было солнечно и радостно. Гуляли молодые симпатичные девчонки: кто в короткой юбочке и открытой блузке, кто в легком летнем платьице, а кто и вообще в мини-шортах и мини-топике. Красота! Десять минут – и машина остановилась перед входом в офис. Водителю – купюру (сдачи не надо) и не торопясь, наслаждаясь солнцем, теплым ветром, своим успехом, в конце концов, он поднялся по ступенькам крыльца и отворил дверь.

Внутри было сумрачно, обыденно, немного пахло пылью, что навело на мысль об уборщице. Валерик снял костюм, аккуратно повесил его на плечики и убрал в шкаф, а сам направился в душ. Лихорадочное возбуждение, владевшее им все время, с момента прощания с австрийцем, понемногу уходило, зато возвращалась способность здраво рассуждать и критически мыслить.

Чем хороша Австрия? Почему не Германия, скажем, или Франция? Или, вообще, Америка? Наверное, лишь тем, что там находится головная контора господина Шлейзера. Что еще? Шенгенская зона? Так он со своими деньгами может просто взять и поехать за границу, в любую страну на свой выбор. Он предлагал деньги, обучение, клинику и консультации? Так деньги у него и сейчас есть, в мед он уже поступил, только буржуин об этом еще не знает. Клиника? Так там будет лишь пластическая хирургия, а он совсем не хочет ограничиваться только этим. А еще он пугал инспекциями, бандитами и прочим. Черт, насколько он врал, а на сколько говорил правду? Вот что будет там, за границей, ценного – так это он будет недосягаем для ФСБ. Правда, кто знает, может, безопасники Австрии будут ничуть не лучше. Да-а, недостаточно информации для принятия решения.

Валерик честно потратил пару часов, прикидывая так и эдак, но определится все же не смог. И тут ему на глаза попалась визитка, оставленная его первой клиенткой, той, что привела Венедиктовна. Вспомнился и тот разговор, и ее предложение. Так у нее юридическая контора! А почему бы не позвонить этой даме и не попросить ее об услуге? Не сегодня, конечно, завтра. Она наверняка разжует все непонятные вещи. А, может, и совет полезный даст.

Настроение, последние два часа плавно стремящееся к плинтусу, вновь подпрыгнуло. Между прочим, не мешало бы сходить в магазин за свежим хлебом. Да и сыру бы неплохо прикупить. Валерик быстро натянул привычные джинсы, футболку и кеды и выскочил на улицу. Сумерки еще не начались, но дневная жара уже спала. Самое время пройтись ногами, на девчонок поглазеть. Из окна машины вид, конечно, хорош, но уж больно быстро меняется картинка. Не успел как следует разглядеть понравившуюся девушку, как она уже скрылась где-то позади.

На улице было примерно то же, что и днем. Еще не запрохладело, и женские наряды нисколько не отличались от полуденных, радуя мужской глаз прекрасными видами. А в Америке, – тут же пришла в голову мысль, – за такие развлечения вполне могут и засудить. Скажет какая-нибудь идиотка: мол, вон тот мужик на меня пялился и явно представлял при этом известный процесс. И все, придут два суровых копа, наденут наручники и оранжевую робу, и отправят в тюрягу. А попытаешься возмутиться – яйца отстрелят напрочь. Не-не, нафиг эту Америку. Да и девки там, судя по фоткам в Сети, страшные. Кроме метисок и латино… как, интересно, будет латинос женского рода? Латиночка? Млин, что за хрень в голову лезет! Видать, давно Валерьевна в гости не приходила, гормональный фон в норму не приводила. А вот идет мимо буквально королевишна. Ножки, плечи, выпуклости и впуклости, да и с личиком полный порядок. Цокает на шпилях мимо, а под тончайшей блузкой так сооблазнительно колышется ничем не стесненная грудь. М-м-м… конфетка!

А вот… Взгляд Валерика упал на женщину. Вроде, красивая, и фигура такая, что все до единой манекенщицы помрут от зависти, а надела темную плотную блузку с длинным рукавом. Наверняка что-то прячет, какой-то дефект. А вот еще одна, только у этой длинная юбка, почти что до земли. Девушка начала подниматься по лестнице, подол юбки чуть приподнялся… Мать честная! Да у нее ожог в полноги! Валерик видел подобный у однокласницы: багрово-фиолетовое пятно на запястье. Они с подружками плавили сахар в сковороде, хотели леденцов наделать. Как уж там вышло – неизвестно, но брызнуло, и капля расплавленного сахара прилетела ей как раз на руку. Зажило все, конечно, но след от ожога остался. И девчонка все время старалась его спрятать. Оно и понятно: такие вещи людей не красят, и ведь никакая пластическая хирургия тут не спасет.

Настроение приупало. А взгляд, словно нарочно, выцеплял среди проходящих мимо людей именно таких, не увечных, не калек, но с такой вот пожизненной меткой. И таких оказалось неожиданно много. Не большинство, конечно, и даже не четверть, но достаточно, чтобы это было заметно. Интересно, а он сможет вылечить ожог? Было бы интересно попытаться. А почему бы и нет? Завтра ничего такого сверхъестественного не планируется, выкладываться по полной не придется, а в крайнем случае можно по-быстрому сбегать подпитаться в парк. Решено!

Валерик догнал женщину на верхней ступеньке лестницы.

– Извините…

Она остановилась и повернулась к нему. На вид лет тридцать, вполне симпатичная, фигуристая, одета недорого, но со вкусом. Еще бы подол приподнять на пару локтей – и мужики начнут оборачиваться. Но вот не сделает она этого, ни за что.

– Возможно, я лезу не в свое дело… я случайно увидел, но… В общем, я могу попытаться вас вылечить.

Женщина удивилась, потом нахмурилась. Валерик заторопился:

– То есть, не вылечить, а убрать ожог. Это не фантастика, поверьте. И я не пытаюсь вас куда-то втянуть или…

– Молодой человек, я спешу, – отрезала женщина и двинулась было дальше.

– Я понимаю, это звучит безумно, но вы ведь ничего не потеряете, максимум – час времени. Вам это ничего не будет стоить. Боитесь – возьмите с собой кого-нибудь. Завтра в шесть вечера, я вас буду ждать. Возьмите…

Валерик чуть не силой всунул женщине в руку картонный прямоугольничек.

– Не выкидывайте сразу, подумайте. Вдруг это ваш шанс?

Женщина мельком взглянула на визитку, спрятала ее в кармашек сумочки и, не глядя на молодого нахала, пошла прочь.

"Интересно, что это на меня нашло? Чего я накинулся на эту тетку?" Валерик брел по улице, уже не глядя по сторонам, не отвлекаясь на симпатичных девушек. "Что в ней так меня зацепило? Почему она, а не какая-нибудь другая?" Ответить на этот вопрос он не мог, как ни старался. В конце концов, плюнул, сдался и обнаружил себя уже около магазина.

Народу внутри было немного. Валерик сделал пару шагов к витринам, но тут сбоку, от окна, его окликнули:

– Парень, купи четвертушку хлеба.

Валерик обернулся. Мужчина сидел на подоконнике спиной к окну так, что его лицо было в тени. Но даже эта тень не скрывала таких же, как у той женщины, багровых шрамов, напрочь изуродовавших большую половину лица. Обожженная половина, видимо, по большей части потеряла подвижность и казалась жуткой застывшей маской. Когда же что-то начинало двигаться, получалось еще хуже: кошмарные гримасы, по сравнению с которыми Фреди Крюгер был просто милашкой. От мужика густо несло перегаром, но что-то такое в его глазах было, что не дало просто пройти мимо. Да и просьба… Обычно разного рода попрошайки клянчили деньги. А этот… да ему просто жрать нечего. Последнее, поди, спустил на бодяжный спирт у бабок. Есть такие, банчат на дому спиртягой. У южных товарищей берут канистрами, мешают с водой из-под крана и толкают вот таким вот. Бутылка выходит чуть не вдвое дешевле, чем в магазине, но и пить эту гадость – всегда лотерея.

Валерик кивнул, встал в очередь, взял себе то, что планировал, потом полбулки хлеба для мужика и, подумав, добавил к этому грамм триста колбасы. Разложил покупки по пакетам, вернулся к окну, молча протянул мужику пакет и получив в ответ благодарственный кивок, шагнул было к двери, но вернулся.

– Сможешь неделю не пить?

– А что?

– А то приходи, морду лица подправлю.

– А не врешь?

– Не вру. Может, все залечить не получится, но будет всяко лучше, чем сейчас.

– И что ты с меня за это хочешь?

Мужик старался говорить безразличным тоном, но ему это плохо удавалось.

– Пить бросишь – и довольно с тебя будет. Но имей в виду: водка из организма неделю выходит. Сорвешься – я ничего сделать не смогу, даже пытаться не буду. А выдержишь – жду тебя в следующую субботу. Вот адрес.

Мужик взял визитку, повертел в руках, хотел еще что-то сказать, но Валерик уже вышел из магазина.

Раз-два-три-четыре. Вдо-ох, вы-ыдох. Хорошо думается на бегу. Почему? Да кто ж его знает. Собственно, сейчас это и неважно: работает, и хорошо. Валерик где-то слышал, что стихотворные размеры родились как соответствие ритму ходьбы и, позже, четырем аллюрам лошади. А у верблюда, к примеру, аллюров больше, поэтому в арабском языке этих размеров аж целых семь. Но это все лирика, это все сейчас неважно. А важно найти ответ на вопрос: что это он кинулся приставать к людям? У него что, внезапно проснулся альтруизм? Он ведь и без того ежедневно за вычетом выходных правит и улучшает тела, устраняет дефекты и прочее. Но вот только те женщины, что к нему приходят, они, мягко говоря, не бедные. Вполне могли бы себе позволить и ту клинику в Австрии, а не только его скромные услуги. Ну, "скромные" – это он, конечно, прибедняется. И тот же Шлейзер об этом высказался вполне однозначно. Но вот эти двое, особенно мужик, они с гарантией не попадут ни к традиционным пластическим хирургам, ни к нетрадиционному ему. И не по деньгам, да и не представляют они, что в их ситуации вообще хоть как-то хоть что-то можно изменить.

Так чего же он кинулся? Синдром Юли Кузнецовой? Там ведь тоже его не просили, не звали. Нагло пришел и вылечил. Интересно, а у бабы Клавы такие закидоны бывают? Надо бы с ней посоветоваться. Вот в будущую субботу мужика дождется и смотается в поселок. Мать проведает, да со старой ведьмой, – тут Валерик невольно улыбнулся, – поболтает.

В юридическую фирму он позвонил сразу после утреннего сеанса.

– Милана Рудольфовна?

– О, Валерий Григорьевич! Рада вас слышать. Пользуясь случаем, хочу еще раз поблагодарить вас и за вашу работу, и за совет.

– Не стоит, я всегда буду рад вам помочь.

– Надеюсь, мне не часто будет требоваться ваша помощь. Но… у вас ведь появились какие-то вопросы?

– Да, появились. Недавно со мной связался представитель австрийской клиники и с одной стороны попугал нашими местными реалиями в бизнесе, а с другой – предложил шикарные, по его словам, перспективы в Европе. Вот я и хотел бы разобраться и с тем, и с другим.

– Что касается наших законов, вам достаточно будет нанять квалифицированного бухгалтера или, если у вас небольшой документооборот, воспользоваться услугами бухгалтерского аутсорсинга. Я могу порекомендовать вам заслуживающую доверия фирму. Что же касается вопросов взаимодействия с контролирующими органами – вас же это интересует, не так ли? – я пришлю к вам своего сотрудника, и он в доступной форме ответит на все ваши вопросы. Когда вам будет удобно?

Валерик быстро прикинул ближайшие планы.

– Давайте завтра, часов в одиннадцать.

– Прекрасно. Теперь об австрийской клинике. Тут все сложнее: нужно ориентироваться на австрийские же законы, а там множество нюансов. Вам передали черновик контракта?

Черт! Валерик почувствовал себя полным идиотом. Пыжился, костюм напялил, ходил весь такой гордый собой, прям как петух, а сам даже контракт не спросил. Ну и кто он после этого? Да лошара последний! И этот, как его, Шлейзер, стопудово просек фишку на раз. Придется признаваться в своем тупоумии, как ни стыдно это делать.

– Э-э-э… мне контракт не передали, а сам я не догадался спросить.

– Понятно.

К облегчению Валерика, в голосе юристки не прозвучало даже тени иронии. И, чесслово, он был ей за это так благодарен, что готов был вот прямо сейчас провести бесплатный сеанс.

– А вы уверены, что тот человек, который вышел с вами на контакт, действительно представитель клиники?

Как хорошо, что сейчас Валерик сидел у себя в своем кабинете-спальне, и никто не видел, как полыхают багровым светом его уши.

Милана Рудольфовна правильно поняла затянувшуюся паузу.

– Валерий Григорьевич, давайте заключим с вами договор. Вы ведь сейчас, как я понимаю, свое предприятие зарегистрировали официально?

– Да, у меня все по-честному.

– Так вот: мы заключим договор, о том, что моя фирма будет вашим официальным представителем в юридических вопросах. Как раньше говорили, поверенным в делах. Тогда мы сможем послать официальный запрос в эту клинику о статусе ваших отношений, о полномочиях представителя и о получении проекта вашего соглашения.

– А сколько будут стоить ваши услуги? Я не вполне уверен, что смогу себе это позволить.

Вот теперь в голосе собеседницы прозвучала явная усмешка:

– Не переживайте. При ваших гонорарах вы сможете себе позволить не только это.

Фу-у-ух! Как гора с плеч. А не слишком ли он доверяется, совершенно незнакомому человеку? Но рано или поздно это придется сделать. Самому все знать невозможно, а эта тетка кровно заинтересована в том, чтобы Валерик со своей псевдомедицинской практикой был в порядке и, лучше всего, где-нибудь неподалеку. Так что она, можно сказать, на его стороне. А что до Австрии, так ей, наверняка, нетрудно будет слетать туда на процедуры.

Что ж, можно считать, что с юридическими вопросами на ближайшее время все утрясено. Интересно только: насколько много наврал этот Шлейзер?

В пять вечера Валерик отпустил своих сотрудниц домой, по-быстрому сбегал в парк, благо тот был неподалеку, и принялся ждать.

Вот что за иррациональное существо – человек? Ждет непонятно кого, не то клиентку, не то просто постороннюю тетку, а разволновался, будто предстоит, по меньшей мере, лишение девственности. Придет – не придет, поверит – не поверит… Даже с какой-то стати нервная дрожь началась. Ну что, скажите, он трясется? Ну не придет она, и кому от этого будет хуже? Вот уж всяко не ему. Тогда отчего такой мандраж? Да раскудрить же ж твою налево!

На кого злиться? Только на самого себя. На экране телефона высветилось "18:00", а никто так и не появился. Не пришла? Ну и хрен с ней. Вот поедет в поселок, зайдет к Кузнецовым, узнает, что сказала о результатах его лечения официальная медицина. Чисто так, для поднятия самооценки. Пойти, что ли, съесть что-нибудь вкусненькое? Потолстеть-то все равно не грозит, все лишнее организм тут же переработает.

Валерик поплелся на кухню, поставил чайник, добыл из холодильника масло и сыр и принялся готовить себе перекус. Постепенно процесс его увлек, а тут еще и чайник зашумел, так что стук в дверь он расслышал не сразу. Но, все-таки, расслышал. Бросил все на столе, кинулся в холл. За стеклянной дверью стояла вчерашняя женщина. Не одна, с подругой. Подруга выглядела очень так спортивно, сразу навевая мысль о каких-нибудь единоборствах.

– Заходите, – Валерик впустил женщин и запер за ними дверь. – Простите, я не сразу услышал стук.

– Ничего страшного.

Дежурная вежливость. Понятно ведь, что еще секунд пять, и они бы развернулись и ушли.

– Это вы простите нас за опоздание.

Такие взаимные расшаркивания Валерик не любил, а потому постарался пресечь, рискуя показаться невежливым.

– Раз вы все же решились, давайте сразу приступим. Проходите в процедурную.

Женщины переглянулись.

– Скажите, Валерий Григорьевич, можно моя подруга поприсутствует?

"Откуда она узнала имя-отчество?" – на секунду тормознулся Валерик, но тут же сообразил – сам же выдал ей свою визитку.

– Никаких проблем, проходите вдвоем.

На самом деле, так было даже лучше: ему не хотелось бы оставлять постороннего человека одного в холле. Фиг знает, что он там будет делать. Лучше уж здесь, рядом, под присмотром.

Гостьи вошли в процедурную и остановились, осматриваясь. Валерик принялся распоряжаться, переключаясь в режим "доктор-пациент":

– Прошу вас сюда, на кушетку, – указал он клиентке. – А вы, – это каратистке, или кто она там, – можете сесть вон там или постойте, если не хотите садиться, только не слишком близко. Если я начну вашу подругу обижать, вы всегда успеете прийти ей на помощь.

– Мне раздеться? – явно стесняясь, спросила первая.

– Необязательно. Достаточно приподнять вашу юбку. Мне нужно видеть, с чем придется работать.

Женщина сняла туфли и легла, затем приподняла подол примерно до колена. Пятно было просто кошмарным. Голенью оно не ограничивалось, уходило выше. А насколько выше?

Валерик сдвинул ткань, полностью обнажив ногу пациентки и краем глаза отметив, как напряглась ее защитница. Ожог не заканчивался на ноге, уходил выше.

– Карамель? – спросил он.

– Нет, кипятком обварилась, – ответила женщина.

– И давно?

– Еще в школе.

– Понятно. Насколько высоко начинается ожог?

– Примерно вот отсюда, – она показала рукой чуть ниже пупка.

– Да, изрядно. Ладно, пока там трогать не будем, начнем снизу.

Валерик приложил ладони к пятну ожога на голени и принялся за дело. Не сказать, чтобы так уж сильно было все повреждено. И кожа на ощупь почти гладкая, и внутри как будто все нервы и сосуды на месте. Он попытался направить энергию внутрь, к пострадавшим местам, но ничего не получилось. Она уходила, словно в пустоту, не накапливаясь в теле пациента, как это было обычно, и не совершая должной работы. Это было настолько неожиданно, что Валерик сперва растерялся. Он заново протер руки, место контакта – и опять ничего. Только кончики пальцев правой руки, кажется, что-то почувствовали. Валерик посмотрел: они касались здоровой кожи. Действуя прежде, чем успел подумать, он положил одну руку на щиколотку, на здоровое место, другую – под колено, и сразу почувствовал: да, процесс пошел. Почему так? Что повлияло на прохождение энергии? Какие механизмы были разрушены? Почему снаружи к поврежденной коже не достучаться, а изнутри все работает? Вопросов накапливалось все больше, а ответов нисколько не прибавлялось. Но – действует ведь методика, пусть медленно, постепенно, но работает! Вот уже видна привычная картина: золотистые искорки собираются в поврежденной области, их количество растет, свечение нарастает…

– Сейчас могут быть неприятные ощущения. Может даже, будет больно, – предупредил Валерик.

Еще полминуты – и…

– Ой-ой-ой! – закричала пациентка. Ее подруга метнулась к доктору, но не добежала: шоковый разряд был уже хорошо натренирован. Вроде, удачно легла, ничего себе не ушибла. А то еще ее придется залечивать…

– Все уже, все. По крайней мере, на сегодня. Вставайте, обувайтесь. Вот на стене зеркало, можете посмотреть результаты. Как насмотритесь – выходите в холл, я вас там подожду.

А результаты были. От колена и ниже на месте багрового пятна была белая, совершенно здоровая кожа.

На то, чтобы восстановить кусок кожи общей площадью в две ладони ушла целая куча энергии. Но еще больше сил ушло на то, чтобы прервать поток благодарностей, перемежающихся извинениями, и, назначив следующий сеанс на среду, на то же время, выпроводить обоих теток. Дело было уже к вечеру, и Валерик, прикрыв бутерброды перевернутой миской, чтобы не засохли, отправился на пробежку. Нынче он решил пробежать на круг больше, чем обычно: пора потихоньку наращивать нагрузку.

Нынче никаких мыслей в голове не появлялось. И не потому, что размышлять было не о чем, а потому, что финальная схватка с Валентиной – так потребовала называть себя клиентка, напрочь отказавшись сообщить отчество – вытянула последние моральные силы. И Валерик просто и бездумно шлепал кедами по утоптанной дорожке, механически считая круги. Пять! Еще один, потом комплекс упражнений – и домой.

– Спасибо.

От неожиданности Валерик дернулся и чуть не упал. Голос, раздавшийся слева и чуть сзади был слишком знакомым, чтобы его не узнать. Ну нафига? И почему именно сегодня? Оборачиваться он не стал, замедлять бег и, тем более, останавливаться, тоже.

– За что спасибо?

Он постарался говорить ровно, с толикой скуки.

– За то, что не дал сгореть в машине.

– Не понимаю, о чем ты, – это было сказано вслух, а про себя добавлено: "Знала бы ты еще, отчего машина загорелась".

– Не ври, тебя люди видели.

– Прямо-таки меня?

Ну да, так он и признался. Сегодня поверит на слово, поддастся на провокацию, а завтра его в ментовке мордовать будут: почто с места происшествия слинял? А при желании могут и статью навесить – оставление в опасности. Нет уж, нафиг-нафиг.

– Ты подходишь под описание, которое дали свидетели.

– Угу. Многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки.

С полминуты они бежали молча, потом Вероника не выдержала:

– Ты даже не хочешь со мной поговорить?

– Нет.

– И даже из вежливости поинтересоваться моим здоровьем?

– Ну хорошо: как твое здоровье?

– Хорошо мое здоровье. Только вот все время есть хочется.

Валерик изо всех сил постарался удержать на лице невозмутимое выражение. Удалось или нет – после будет видно, но он хотя бы попытался.

– Ну так ешь, раз хочется.

– Вот я и ем.

– Приятного аппетита.

Еще полминуты молчания.

– Я что, тебе совсем неинтересна?

– Нет.

– И ты не хочешь со мной даже просто поговорить?

– Нет.

– Но почему?

Валерик остановился, тяжело дыша: не при его физическом уровне говорить на бегу. Вероника остановилась рядом. Она как будто и не бежала, а прогуливалась: дыхание легкое, ровное, на красивом лице ни капельки пота. Аж завидки берут.

– Потому, что каждое твое появление рядом со мной добавляет мне проблем, осложняет жизнь и портит настроение. Причем это все устраиваешь для меня исключительно ты, собственными руками. И я этого не хочу, мне надоело влипать по твоей милости в разные истории.

– А чего же ты тогда хочешь?

– Я говорил в прошлый раз, и повторю еще, специально для блондинок: я хочу, чтобы ты больше не появлялась рядом со мной в обозримом пространстве, не приближалась, не заводила разговоров и вообще забыла о моем существовании. А я постараюсь забыть тебя, как страшный сон.

– Это как получится, ты ведь гуляешь с моей подругой.

– Твоей подруге придется сделать выбор, – пожал плечами Валерик. Ситуация раздражала его до крайности.

– Значит, ты мириться не собираешься?

– Мы с тобой не ссорились, так что и мириться не нужно. Но общаться с тобой я точно не желаю.

– Но почему?

– Ты уверена, что ты хочешь это знать? Предупреждаю, мое мнение тебе не понравится.

– Уверена.

Все, с него хватит. Эта красивая, умная идиотка (бывают же такие сочетания!) его достала окончательно и бесповоротно.

– Ну так получай: ты – злая, стервозная, высокомерная сучка, привыкшая к безнаказанности и вседозволенности. И я совершенно точно не хочу быть очередным идиотом, которого используют и вышвырнут.

– Ты!.. Ты!

От ярости Вероника растеряла все слова. Ей столько хотелось высказать этому стоящему перед ней мерзавцу, но она лишь судорожно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба.

– Я лишь сделал то, что ты так настойчиво просила. Может, теперь ты оставишь, наконец, меня в покое?

– Да я!.. Да я тебя!..

– Что, побьешь и этим изменишь мое мнение к лучшему? Все, разговор окончен. Прощай, моя нелюбовь.

Домой Валерик не то шел, не то бежал, пинками отшвыривая из-под ног некстати попадающиеся палки. Оставалось совсем немного, когда под ногу попала не палка, а железная труба со всеми вытекающими последствиями. Злостная железяка сполна познала псионий гнев: в доли секунды середина трубы побелела, потекла, а потом треклятая железяка разделилась на две части, а Валерик, выплеснув весь накопленный заряд нетворческого зла и, вместе с ним, весь запас энергии, вернулся в рассудочное состояние и побежал со всех ног: резко захотелось жрать.

Бутерброды лежали там, где он их оставил, под перевернутой пластмассовой миской. Валерик щелкнул клавишей чайника и, не дожидаясь, когда закипит вода, вгрызся в самый большой бутерброд. Вот же зараза! Давно уже он не выходил из себя, а вот ей, кажется, удалось его довести до белого каления. Да, красивая девка, да, шикарное тело, но не лежит к ней душа и, если уж честно, не стоит на нее. Известные события отбили всякое желание. А ведь она пыталась, хоть и коряво, к нему подкатиться, про примирение говорила. Но он нисколечко не покривил душой: не хочет он с ней никакого общения. Трудно общаться с человеком, от которого каждую минуту ожидаешь западлы. Но зачем он ей сдался? Скорее, сработало уязвленное самолюбие: как же, ее, такую всю крутую, отставили, подружку-толстушку предпочли. Что до обозначенного выбора, Валерик не сомневался: когда дело доходит до битвы за мужика, самые близкие подруги становятся злейшими соперницами. Но самое важное – она сказала, что у нее проснулся зверский аппетит. А он по себе знает, отчего такое случается. Это что, он нечаянно сделал ее… Вот же хрень какая! Надо бы хоть издалека на нее глянуть, чтобы узнать наверняка. Вот только рассказывать ей он ничего не станет. После такого рассказа запросто подтянут бандюгана с автовокзала, и будет ему вместо института дальняя дорога в казенный дом. Или предложение: не хочешь поехать на длительный принудительный отдых, делай, что скажут. Не-не, чистосердечное признание облегчает наказание и увеличивает срок. Да и вообще, хорош про эту девку думать. Вот как раз чайник закипел, да и бутерброды остались. Надо это все объединить и заодно проанализировать процесс лечения ожога.

В это же время:

– Что это ты сырость по всей комнате развела? Подушку, вон, уже выжимать можно.

– Папа-а-а, он меня посла-а-ал!

– И что ты хочешь? Чтобы я пошел и набил морду пацану за то, что ему понравилась не моя дочь, а другая девчонка? Он ведь ничего тебе не обещал, скорее, напротив.

– Ну что он в ней такого нашел? Чем я хуже?

– А на этот вопрос, дорогуша, ты должна ответить сама. Тебя же учат анализировать характеры, курс психологии тоже читают, вот и примени свои знания на практике. Только постарайся быть честной перед собой. Последнее дело – себе врать и себя жалеть.

– Хорошо, папа.

Девушка всхлипнула.

– Понимаешь, обидно!

– Понимаю. Ты лучше вот о чем скажи: что он сказал о твоих… особенностях?

– Ничего не сказал. Но я чувствую, он знает. Дернулся он, когда я его об этом напрямую спросила.

– Дернулся, говоришь?

Мужчина задумался.

– Ладно, я обмозгую, что из этого можно вытащить. А ты сиди дома, занимайся практической психологией и не лезь к нему.

– Хорошо, – вздохнула Вероника.

Мужчина шагнул к двери и, уже выходя из комнаты, обернулся:

– Что, неужели он такой уж хороший?

– Да козел он последний!

– Да, – сказал полковник себе под нос, – пора, наверное, лично познакомиться с этим интересным молодым человеком.