Основной закон

Глава 20

Понедельник прошел ударно и успешно. К вечеру на стоянке у офиса стояла изумрудного цвета "десятка", в процедурной Катя осваивала новое ростовое зеркало, а в холле на новом, небольшом пока, столе Валерик собственноручно восстановил архивную базу на новенький ноут. Следы разгрома, понятное дело, оставались, но такие вещи быстро не уходят. Нужно будет на следующие выходные вызывать ремонтников. Пусть шпаклюют, красят, заменяют, восстанавливают, а Илюха с Катей за ними присмотрят. Сам же он сгоняет в деревню. Очень хочется встретиться с этим батюшкой, который умеет лечить на расстоянии. Валерик пробовал концентрировать "лечильную" энергию в произвольной точке, но так ничего и не добился. А ведь такое умение могло бы при случае очень пригодиться. Да, ехать придется на автобусе. Ну и что с того? Не впервой. Придет время – получит права, будет ездить сам. А сейчас восстановление офиса куда как важнее дорожного комфорта. Но это все потом, неделя только началась, закончился лишь ее первый день.

Ужин проходил уже в гораздо более приятных условиях: тарелки и блюда были расставлены не на брошенном на пол куске клеенки, а на небольшом удобном столике. Едоки нынче восседали на простых, но симпатичных табуретах. Да и кушанья были намного разнообразней и вкуснее. Валерик отодвинул опустевшую тарелку, сыто выдохнул и решил, что Катерина вполне отрабатывает свое койко-место.

– Спасибо, Катюша, – поблагодарил он.

– На здоровье, Валерий Григорьевич, – откликнулась она. Только что поклон не отвесила. Валерик еле сдержался, чтобы не поморщиться. Вот же вредная натура: записала его в благодетели, где-то отчество вызнала и теперь при каждом удобном случае эту свою благодарность выражает. А ему неловко. Он при этом чувствует себя словно какой-нибудь дореволюционный барин. Ну да ничего, Милана Рудольфовна пообещала за неделю вопрос с ее квартирой решить полностью и окончательно. Правда, когда это случится, снова придется готовить себе самостоятельно. Но когда это его пугало? А теперь самое время сбегать размяться.

– Валера, ты куда на ночь глядя?

Это Илья решил, что стоит позаботиться о шефе.

– На пробежку. Форму надо поддерживать.

– А если…

– Не переживай, со шпаной я справлюсь, а от профессионалов и бункер не спасет.

– Ну смотри, – с сомнением покачал головой охранник.

А чего тут смотреть? Вышел, пробежался, размялся, подзарядился – и назад. Зато наутро…

Не успели девочки-телефонистки заступить на обновленный боевой пост, как дверь офиса распахнулась, и на пороге появился представительный мужчина в костюме. Появился, и без лишних реверансов приступил к делу.

– Валерий Григорьевич на месте?

Одна из девушек поднялась.

– Сейчас я его приглашу. Как вас представить?

– Борис Федорович.

– Хорошо.

Девушка упорхнула, и ее напарница перехватила инициативу:

– Присаживайтесь, Борис Федорович.

– Спасибо, я постою, – отказался мужчина.

Ассистентка чуть заметно пожала плечиками и погрузилась в экран ноутбука, не забывая, однако, время от времени поглядывать на гостя. А гость терпеливо ждал, равнодушно осматривая интерьеры.

Долго ждать ему не пришлось. Через пару минут вторая ассистентка вернулась на место, а еще через минуту появился и сам хозяин офиса. Утренний визит не был для него таким уж неожиданным, но радости все одно не доставил. Но положение обязывает. Пришлось натягивать улыбку и, порепетировав немного перед зеркалом, чтобы она стала более-менее естественной, идти встречать посетителя.

– Доброе утро, Валерий Григорьевич.

Гость, как и положено по этикету, поздоровался первым.

– Доброе, доброе, Борис Федорович. Какими судьбами?

– Да вот разговор один к вам есть.

– Тогда давайте пройдем в кабинет. Там будет намного удобней.

– Что ж, идемте.

В кабинете явственно ощущался недостаток мебели. Гостю было предложено место на диване, ярко выделявшемся на фоне прочей обстановки своей новизной и необмятостью. хозяин же устроился у стола на старом, заляпанном краской, но еще вполне крепком табурете. Кажется, Илья притащил его с какой-то мусорки. Люди решили избавиться от старья и выставили потерявшую вид мебель к мусорным бакам – авось, кому пригодится. Пригодилось.

Устроившись, Валерик по недавно приобретенной привычке подтянул к себе блокнот и ручку.

– Что скажете, Борис Федорович?

Этот визит не то, чтобы сильно его напрягал, но в немалой степени настораживал. Визит днем, в рабочее время означал официоз. Об этом свидетельствовала и одежда, и манера поведения подполковника. В каждом жесте, в повороте головы, в словах сквозила властность. И Контора. Она, казалось, незримо стояла за спиной Усольцева, придавая каждому его слову вес чугунной плиты. Да, тогда, в парке, он был совсем иным. Тоже властным, жестким, но, все-таки, гражданским. Теперь же… Необходимости в погонах не было, и без них все было прекрасно видно каждому, кто умеет не только смотреть, но и видеть.

К официальным отношениям с ФСБ Валерик был готов. Даже, обдумавши слова бабы Клавы, был готов подписать документ, закрепляющий эти отношения на бумаге. Но раз целый подпол пришел к нему сам, а не вызвал к себе, или не приказал паре своих волкодавов доставить, значит, он не хочет огласки. Значит, эти отношения будут во многом личными, между ними двумя. Но большому начальнику не с руки постоянно заниматься такими вещами самому. Значит, будет кто-то еще, посредник. И, поскольку имеется определенная секретность, то, для уменьшения количества посвященных, это будет кто-то из тех, кто уже в теме. А кто это может быть? Черт! Только не это!

Результат этих размышлений, в момент пронесшихся в голове Валерика, видимо, достаточно четко отразился на его лице, как он ни старался держать "покер фейс". Усольцев, заметив это, чуть усмехнулся.

– У меня к вам, Валерий Григорьевич, есть предложение.

Он поерзал на диване, усаживаясь поудобнее, словно готовясь к длительному разговору. Валерик несколько напрягся: до визита очередной клиентки оставалось меньше часа. Успеют ли они закончить?

То ли все эти мысли загадочным образом отражались на его лице, то ли просто такой ход рассуждений был весьма ожидаем, но подполковник усмехнулся повторно.

– Не переживайте, много времени я у вас не отниму.

И выдержав паузу, прямо как по Станиславскому, приступил к делу.

– Ваши способности, Валерий Григорьевич, заинтересовали мое начальство. Высокое начальство.

Усольцев ткнул указательным пальцем с ухоженным ногтем в потолок. Убедившись, что Валерик достаточно прочувствовал всю высоту начальственного интереса, он сцепил руки в замок и продолжил:

– Так вот: начальство захотело разобраться в этих возможностях и понять, могут ли они быть полезны в нашей профессиональной деятельности. И с этой целью повелело создать специальную исследовательскую группу для изучения вашего феномена и подготовки квалифицированного заключения по интересующему нас вопросу. Понятное дело, тема насквозь секретная. Настолько, что в нашем местном управлении о ней знают только два человека, считая меня. По-хорошему, вас бы следовало поместить в наш изолятор и уже там спокойно, без спешки разобрать по косточкам.

Подполковник снова сделал паузу, но Валерик не спешил реагировать. Сперва как следует напугать, потом немного обнадежить – вполне стандартный метод из арсенала Конторы. Да и бабка о таких вещах предупреждала. То ли у нее был подобный опыт, то ли сама она за долгую жизнь успела побывать в рядах, но сейчас Валерик был ей весьма благодарен за советы: разговор шел именно в предсказанном ключе, так что пугаться не стоило. Однако какую-то реакцию изобразить все же было нужно. Например, нахмуриться. Как там оно вышло – неизвестно, прежде не приходилось Валерику лицедействовать, но Усольцев, кажется, произведенным эффектом остался доволен.

– Не переживайте, не все так страшно. Да и у нас все же люди работают, а не звери какие. Я убедил руководство, что в случае вашей изоляции мы не сможем рассчитывать на ваше сотрудничество, что может сильно затруднить исследования, а то и привести к неверным результатам. Так что вы будете жить почти что в прежнем режиме: учиться в институте, наводить глянец на увядающих красоток, бегать по вечерам в парке, гулять со своей девушкой… но, как сами понимаете, все в этом мире имеет свою цену.

Вопрос буквально напрашивался, и Валерик решил подыграть:

– И какую же цену вы определили за мою относительную свободу?

– Вы удачно сформулировали: относительная свобода. Конечно, мы будем за вами ненавязчиво так приглядывать. Все-таки, вы – носитель очень серьезной и очень секретной информации. А нужно нам, чтобы вы во время учебы занимались исследованиями ваших возможностей. И в обязательном порядке делились с нами результатами этих исследований. Очень хотелось бы, чтобы темы, которые интересны нам, были в приоритете и для вас. Ну и, конечно же, чтобы вы не передавали эти сведения любым третьим лицам.

– Знаете, Борис Федорович, если мне приставят к голове пистолет, я все расскажу, и геройствовать не буду.

– Если приставят – рассказывайте, живой трус в данной ситуации окажется полезней, чем мертвый герой. Правда, думаю, в наших силах оградить вас от столь навязчивого любопытства. Но упаси вас Бог делиться информацией по собственному почину. Тогда вам точно будет не избежать нашего изолятора.

– Да я, в общем-то, не собираюсь. Денег мне и без того хватает.

– Говорят, что тот, у кого два миллиона, богаче того, у кого всего один миллион. Одним хлеб черствый, другим – жемчуг мелкий. Так что не зарекайтесь. А чтобы у вас было меньше соблазнов, у вас будет куратор. Мне самому не по чину постоянно с вами общаться, да и вникать во все нюансы совершенно некогда. Куратор будет опекать вас лично, принимать посильное участие в исследованиях и осуществлять полную двухстороннюю связь между нами. Все свои просьбы будете излагать ему, ему же сдавать отчеты о результатах экспериментов. Он, в свою очередь, будет передавать вам наши пожелания о приоритетах в исследованиях.

– И какой же приоритет сейчас?

– Инициация у человека возможностей, аналогичных вашим. Нам нужно получить подробную и точную рабочую методику.

Валерик сделал вид, что задумался. На самом деле, подполковник запросил даже меньше того, что предсказывала поселковая ведьма. Торговаться было ни к чему, да и не за что. Запросы у конторы были вполне разумные. Да и крыша ФСБ – это серьезно. Правда, вон, ту же Веронику эта крыша ни разу не защитила. Но будем считать, что это была случайность, что кавказцы были залетными и местных раскладов не знали. Хотя… вдруг это был именно что наезд на Усольцева?

Подполковник решил поторопить размышления:

– Ну что, Валерий Григорьевич, каков будет ваш положительный ответ?

– Как понимаю, Борис Федорович, мне в любом случае не уклониться от внимания вашей службы.

– Правильно понимаете.

– Тогда я вынужден согласиться.

– Вот и чудненько, – просиял гость. – Всегда приятно общаться с умными людьми. И, поскольку мы с вами договорились ко взаимному удовлетворению, разрешите откланяться. Дела, знаете ли. Да и вам нужно к приему готовиться. А все необходимые официальные бумаги принесет ваш куратор. Скажем, сегодня часиков в шесть-семь.

Усольцев поднялся, оправил пиджак, огладил короткий ежик волос.

– Не провожайте меня, не надо.

И ушел.

Когда через четверть часа Валерик вышел в холл, одна из помощниц спросила:

– Валерий Григорьевич, а кто это был?

– Это – наша крыша, – вздохнув, ответил он.

Вот только скорбеть о несовершенстве мира времени уже не оставалось: очередная клиентка уже открывала двери офиса.

Она вошла, остановилась посередине и огляделась по сторонам, примечая следы недавнего разгрома. Валерик узнал ее сходу. Да и трудно было не узнать такую приметную дамочку: та самая пьяная Барби.

– Добрый день.

Нынче от нее вином не пахло, но Валерик, на всякий случай, уточнил:

– Вы не пили?

– Нет, – ответила Барби и радостно хихикнула.

– Тогда проходите в процедурную, раздевайтесь, ложитесь на кушетку.

Дамочка кивнула и, цокая двенадцатисантиметровыми шпилями, удалилась. Валерик на всякий случай выждал несколько минут – вдруг попалась неумеренно стыдливая особа – и двинулся следом.

Когда он вошел, Барби лежала на кушетке в одних лишь миниатюрных трусиках, явно красуясь: заложив руки за голову, чуть прогнувшись и выставив в потолок шары грудей. Правда, ожидаемого эффекта картина не произвела: Валерик за последние недели успел досыта насмотреться на женские прелести всех сортов и размеров. В его голове проскочила единственная мысль: "это сколько же там силикона, что они даже в таком положении не слишком потеряли форму!"

Собственно, работа была пустяковой: убрать рубцы под грудью после очередного увеличения размера. Валерик привычным движением размял кисти рук, на автомате протер салфеткой руки и место контакта, привычно прижал ладони к нужному месту на теле пациентки, отработанным усилием послал нужную – не больше и не меньше – дозу энергии к рубцам… и ничего. Стена. И ощущения очень походили на те, что были с Вероникой после попытки похищения. Наркотики? Только этого не хватало! Но и пластаться, урабатываться ради этой фифы он вовсе не собирался.

– Вы принимали наркотики? – спросил Валерик больше для проформы.

– Нет, конечно, – замотала головой Барби.

"Врет", – отметил Валерик, отследив у себя знакомое уже ощущение.

– Обманывать бесполезно. Я точно знаю, что принимали.

– Раз знаете, зачем спрашивали? – надула и без того накачанные губы клиентка. – Да и разве это наркота? Так, травки малость курнула. А вы меня обижаете.

Она всхлипнула и явно собралась рыдать. Валерик сообразил: резкие перепады настроения – явный признак. А зрачки? Нифига себе как расширены! Нет, здесь явно травой не обошлось. Вены чистые, но есть ведь таблетки, есть гашиш, есть кокаин, в конце концов. Глотай, кури, нюхай на здоровье. То есть, не на здоровье, конечно, а… А фиг с ней!

– В любом случае, пока вы в этом состоянии, я не смогу с вами работать. Приходите через неделю, и постарайтесь удержаться и от вина, и от наркотиков, даже легких.

– А почему так долго?

Дамочка нахмурилась, верхняя насиликоненая губа приподнялась, приоткрывая идеальные жемчужной белизны зубки. Не иначе, как вставные. Еще чуть – зарычит и бросится.

– Неделя – это минимальный срок для того, чтобы эти вещества вышли из вашего организма.

Валерик говорил максимально дружелюбно, успокаивающим тоном, но это помогло слабо. Барби спрыгнула с кушетки, отчего силиконовые шары резко качнулись, ударяясь друг о друга. Валерику даже показалось, что он услышал характерный биллиардный стук.

Стремительно одеваясь и уже не обращая на Валерика никакого внимания, она что-то прошипела себе под нос и, едва застегнув последнюю пуговицу, стремглав вылетела прочь, даже не прикоснувшись к расческе.

Валерик не удержался, вышел следом, но лишь услыхал рев мотора, визг шин, да увидал исчезающую за углом серебристую машину

– Валер, кто это? – спросил Илья, на минуту вынырнув из-под капота "десятки".

– Да хрен знает, дура какая-то. В прошлый раз пьяная заявилась, нынче обдолбаная.

– Фигасе! И в таком виде за руль? Права потерять не боится?

– Если честно, я не уверен, что у нее эти права есть. Видел ее?

– Нет, только слышал, как она трогалась.

– Надо сказать, то еще зрелище. Ну да, может, еще увидишь, если она через неделю снова заявится. Хотя, если больше не придет, я нисколько не огорчусь.

Водила пожал плечами и вновь скрылся под капотом "десятки".

Остаток дня, вроде, прошел неплохо. Снова пошли деньги, что было очень актуально в свете уже сделанных, и еще предстоящих расходов. Позвонила юристка, сказала, что разобралась с иностранцем, и завтра после обеда приедет лично, чтобы все рассказать и объяснить. И обед в кои-то веки был не из наскоро состряпанных бутербродов или также наскоро сваренных пельменей, а полноценный, из трех блюд: совершенно офигительный борщ, умопомрачительные котлеты с пюре и бесподобный кисель. Ко всему этому свежайший хлеб и домашние, свежевыпеченные плюшки. Чесслово, не хуже материных.

Приятная сытость в организме настроила главу фирмы на благодушный лад. В таком благодушном настроении он принял последнюю клиентку, отправил по домам помощниц и отправился на подзарядку. Отключившись от мира, он автоматически наматывал положенные круги. Отбегал положенное, вышел на облюбованную полянку, чуть потоптался, поставил ноги на ширину плеч, с хрустом потянулся, а потом свет в глазах ослепительно вспыхнул, и через мгновение погас.

В это же время:

– Я могу видеть Валерия Григорьевича?

Перед Ильей стояла весьма красивая и стройная молодая девушка в деловом брючном костюме модного персикового цвета. В руках у нее была официального вида папка. Наверное, как раз тот самый куратор от Конторы. По крайней мере, выглядит похоже.

– Да ждем его, он вот-вот должен вернуться с пробежки.

– У меня с ним назначена встреча. Могу я подождать его в офисе?

– Заходите.

Илья посторонился, впуская гостью, и запер за ней дверь.

Вероника вошла, огляделась и осторожно, чтобы не измять костюм, присела в ближайшее кресло. Повела носом: пахло весьма аппетитно. "Ждем" – это значит, что парень здесь не один. А помещение бедновато, да и выглядит так, будто здесь был бандитский налет. Впрочем, ладно: это не ее дело. А ее – передать бумаги, да постараться в этот раз не сделать отношения еще хуже.

Девушка аккуратно положила папку на колени и приготовилась ждать.