Полиция появилась на четвертый день, когда Валерик уже было решил, что обошлось. Хорошо, что мать была на работе и не видела, как рядом с домом остановился серый УАЗик с синими казенными номерами. Пожилой водитель в форме сержанта остался за рулем. Из уазика вышел мужчина в штатском с черной кожаной папочкой в руке, твердым шагом подошел к двери и нажал кнопку звонка.
– Меркушин Валерий Григорьевич, если не ошибаюсь? – спросил он у открывшего дверь Валерика.
– Он самый, – отпираться не было смысла.
– Позвольте войти.
– Входите.
Мужчина вошел, не разуваясь, быстро огляделся, и уселся за стол в гостиной. Поерзал на стуле, усаживаясь поудобнее.
– Присаживайтесь, Валерий Григорьевич.
Валерик опустился на стул напротив.
– Я следователь районного отделения старший лейтенант Кислицын Сергей Владимирович.
Гость вынул из кармана красную книжечку и передал ее Валерику. Тот внимательно изучил содержимое, сличил фотографию с оригиналом и, удовлетворившись, вернул удостоверение хозяину. Следователь принял его, аккуратно убрал в карман и принялся задавать вопросы.
– Сразу же хочу сказать, что это ни коим образом не допрос, а просто беседа.
Валерик насторожился.
– Три дня назад на автовокзале у вас произошел… скажем так, острый разговор с гражданами Кузявиным и Безугловым.
Гость, увидев, как непроизвольно дернулся Валерик, поспешил с разъяснениями:
– Не беспокойтесь, вас в связи с этим эпизодом ни в чем не обвиняют.
– Тогда для чего вы приехали? Вы ведь наверняка получили все показания обоих э-э-э… граждан, свидетелей и записи с камер.
– Конечно. Но для полной картины произошедшего нам не хватает вашей версии событий. Кстати, вы знакомы с этими людьми?
Следователь открыл папку и, выложив из нее с десяток фотографий, пододвинул их по столу к собеседнику.
– Вот этот – Валерик уверенно ткнул пальцем – это один из тех, кто пытался меня грабануть. А остальных… нет, никогда не видел. Это точно.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Что ж, спасибо.
Полицейский убрал фотографии в папку.
– Так что, все-таки, произошло на автовокзале?
– Вы же и сами все видели на камерах. Я ждал своего автобуса. Ко мне подошел тот здоровый лось, что на фото был. Говорит – пошли, мол, базар есть. А я что, дурак с ним ходить? Сразу же понятно, чем такие вещи кончаются. Да и посадку на мой рейс как раз объявили. А тут сзади кто-то заточку к боку приставил. Я и не видел, кто. Тут уже дергаться было некуда. Я решил, что все, хана пришла. А тут вдруг заточка куда-то девалась, а сзади будто кто-то упал. Этот, который спереди был, отвлекся, ну а я постарался использовать предоставленную возможность. Вот, собственно говоря, и все.
Следователь покивал, потер указательным пальцем переносицу.
– Скажите, а почему эти двое попытались ограбить именно вас? Ведь на вокзале было довольно много людей.
"И до этого докопались!". Валерик с трудом удержался, чтобы не поморщиться. "А, впрочем, наверняка на тех же камерах все было заснято. Да и свидетелей хватало".
– Да мне там деньги передали, приличную такую сумму. По крайней мере, для меня приличную. И человек, который передавал, он… Короче, светанул пресс. Да вы и сами наверняка все видели. Вот меня и взяли в оборот. Можно сказать, чудом вывернулся.
– Денег-то много было? – участливо поинтересовался сыщик.
– Почти полтинник.
Валерик вздохнул и отвернулся к окну. Совершенно искренне – ему эти воспоминания были не слишком приятны.
– А кто вам передавал эти деньги?
"А это-то им нафига? Я о ней кроме имени-то и не знаю ничего. А дальше потянется вся история, начиная с пляжа. А мне это надо?"
– Скажите, а это тоже нужно для расследования? Ведь факт передачи денег, как я понимаю, подтвержден.
– Скажем так, желательно.
– Раз нет необходимости, я предпочел бы не называть этого человека.
Следователь немного посидел, подумал, глядя в стол, затем резко поднялся, взял со стола свою папку.
– Спасибо, Валерий Григорьевич, за то, что уделили мне время, – произнес он и, не прощаясь вышел.
Провожать его Валерик не пошел. На улице хлопнула дверка УАЗика, зафырчал мотор, скрежетнула, переключаясь, коробка и машина, набирая ход, исчезла за поворотом. И на кой, спрашивается, этот следак приезжал? Ничего нового Валерик ему не сказал, все это он и так знал. И по этим своим данным он запросто мог написать "смерть наступила от естественных причин" и сдать дело в архив. Но нет, стал копать, приехал, намекал, вопросы задавал. Чисто теоретически, можно предположить, что так полагается. Посоветоваться бы с кем… но придется рассказывать: что, да почему, да зачем. Нафиг-нафиг, своя голова на плечах имеется. И вообще: не сходить ли прогуляться, развеяться? Там, на природе, на свежем воздухе, и думается лучше.
Настрогать пару бутеров – дело пяти минут. В рюкзачок небольшой плед, перекус и фляжку с морсом. Остается только запереть дверь. За рекой, километрах в трех, есть обширная березовая роща. Чуть позже, когда пойдет грибо-ягодный сезон, там будет народу шастать – не протолкнуться. А сейчас, поскольку ни грибов, ни ягод еще не наросло, там и людей нет. Конечно, поутру прошлись самые нетерпеливые, убедились, что рано еще на дОбычу идти. Молодежь пойдет костры палить да по кустам обжиматься только поздним вечером, как смеркаться начнет. А сейчас там встретить хоть одного человека весьма проблематично. Вдоль рощи идет дорога, и можно, в принципе, доехать туда машиной, но это через новый мост, крюк выходит километров пять. А бабки и девки ходят пешком по старому узенькому подвесному мостику. Поставили его в незапамятные времена. На каждом берегу реки поставили по мощной железной раме, и между ними натянули четыре стальных троса. На нижние тросы положили настил, по бокам, между нижним и верхним тросами, из толстой проволоки приделали ограждение – вот тебе и переход. Здесь катаются, порой, и пацаны на великах. Пешком идти, да еще драндулет в руках тащить – долго и скучно. То ли дело: фр-р-р-р – и на той стороне. Бабки-дедки, понятно, ругаются за такие вещи, но когда и кого это останавливало! Порой кто-то из пацанов постарше, из тех, что на всю голову больные, рискует проехать мост на мотоцикле. Это дело совсем опасное. Нет, мост не рухнет – тросы прочные, и машину бы выдержали. А вот настил может проломиться. А если чуть не туда рулем шевельнешь, можно и через ограждение вместе с мотоциклом вылететь. На памяти Валерика два раза такое было. Оно, конечно, на таком мостике рулем крутить можно только с пьяных глаз. Но кто ж на трезвую голову вообще туда с мотоциклом попрется!
На мосту – обычное дело – мелкота с самодельными удочками. Он, помнится, и сам так сиживал.
– Привет, пацаны!
– Здоров, дядь Валер!
Вот так, для нынешних семи-восьмилетних мальков он уже дядя. Аттракцион "почувствуй себя старым". Хорошо еще, на "вы" не называют.
– Как улов?
– Нормально! Кошке хватит! – наперебой отозвались ребята, демонстрируя полиэтиленовые пакеты с водой где у каждого уже трепыхалось по нескольку рыбешек.
– Дядь Валер, а ты чего, по грибы собрался? Так их еще нет, у меня сеструха вчера ходила. И земляника, говорит, еще зеленая.
Валерик припомнил мальчишку: младший брательник одноклассника.
– Не, Мишка, я так просто, прогуляться.
– А-а-а! Ну ладно, – разрешил пацан.
В роще хватало полянок. Некоторые, особенно те, что поближе, были капитально обжиты молодежью: там были устроены кострища, вокруг положены бревна или даже поставлены лавочки. Те, что подальше обычно посещали только "добытчики", но нынче их можно было не опасаться. Валерик облюбовал себе полянку, раскинул плед на солнышке, стянул футболку и с наслаждением растянулся во весь рост. Какое-то время он просто наслаждался: тепло, хорошо, легкий ветерок отгоняет мошку – красота! И, разморенный, он незаметно задремал.
Когда он проснулся, солнце уже прошло за полдень. Осмотрел себя, ощупал – вроде бы, не сгорел. Настроение было шикарное, самое время немного пошалить.
Валерик подключил "энергетическое" зрение. Почти ничего. Ни тебе электрических проводов, ни всякого другого. Разве что шныряют по кустам какие-то мелкие зверюшки размером не больше ежика. Птицы что-то чирикают в листве, но всматриваться, искать их было лениво. На Валерика вдруг накатил такой покой, такое умиротворение, что делать лишнее усилие совершенно не хотелось. Он с охотой поддался этой безмятежности, окунулся в нее с головой и блаженствовал. Казалось бы, что еще нужно человеку для счастья? Деньги, шмотки, карьера – это для другого, они никому еще счастья не добавили. Любимая женщина, дети, внуки – это да, если человек в состоянии любить хоть кого-нибудь кроме себя самого. Но сейчас у Валерика не было ни того, ни другого, ни третьего даже в мыслях. Зато был пронизанный солнцем насквозь лесок, наполненный шелестом листвы, пением птиц и какой-то легкой золотистой дымкой. Неужели…
Он встрепенулся, всмотрелся: не показалось? Вроде бы, нет. А проверить ведь совсем нетрудно! Валерик встал на колени и осторожно попытался втянуть в себя щедро рассыпанную вокруг золотистую пыльцу. И… получилось, ек-макарек! Он рывком вскочил на ноги и, засмеявшись от внезапно нахлынувшего радостного чувства, раскинул руки в стороны и потянул в себя энергию в полную силу. Поразительно: золотистая дымка, окутывавшая деревья и траву, не кончалась, сколько бы он ее не впитывал. Она не только не исчезала, но даже не бледнела. Лес, будто бы, и не чувствовал убыли, щедро делясь своими богатствами с пришедшим к нему человеком.
В какое-то момент Валерик почувствовал: все, хватит. Больше некуда. Он снова упал на свой плед, потянулся, как сытый тигр. Чуть не замурчал. Оказывается, до сих пор он, можно сказать, довольствовался жалкими крохами! А сейчас его буквально переполняла сила. Нет, даже не так: СИЛА. В голове тут же проснулся занудный ученый: а сколько этой силы, то бишь, энергии, если считать в килоджоулях? А на какое количество воздействий ее хватит? Ответа нет на оба этих вопроса, но, по ощущениям, много. Он повернулся на бок, увидал рядом с собой земляничку. Развлекаясь, "полил" ее золотистой струйкой энергии, и через секунду ягодка покраснела. Валерик сорвал ее, кинул в рот и скривился: кислая! Ну да, она же не зрела естественным образом. Да и воздействия его кратковременны. Минут через пять, очень может быть, ягода снова бы стала зеленой. Хотя… шрам от аппендицита у него так и не вернулся. Но, если рассудить, шрам – это искажение естественного, правильного состояния тела. Он подал энергию, и организм вернул себе правильное, записанное в генах, состояние. А раскрасить ягоду раньше срока – это выведение системы из равновесия, нарушение естественного течения процесса, так что все правильно.
Валерик прислушался к себе. Убыли энергии практически не ощущалось. Разве что, пропало чувство переполнения. Сколько он сейчас потратил? Все же нужно научиться эту энергию регистрировать и измерять. И, самое главное, как-то узнавать ее остаток. А сейчас… Он вынул из рюкзака морс и бутерброды и принялся за перекус. Чувства голода не было, он просто получал удовольствие от еды, ощущая внезапно обострившимися чувствами каждый мельчайший оттенок вкуса и запаха.
Он доел почти все, что взял с собой прежде, чем осознал изменение чувствительности. В первый момент испугался: что он с таким чутким носом будет делать в городе, где из каждого угла воняет бензином, автомобильным выхлопом, табачным дымом, прочей гадостью. Он тут же бросился экспериментировать. Обоняние поддалось регулировке довольно легко. Остротой зрения и чуткостью слуха тоже можно было управлять по желанию. Не очень далеко, но метров на двести вполне можно было при желании смотреть безо всякого бинокля. Со слухом было сложнее, все-таки прохождение акустической волны сильно зависит от среды и препятствий, но все равно дальность восприятия стало возможным при необходимости увеличить в разы.
– Ого, да я супермен! – сказал себе Валерик и принялся развлекаться.
Со зрением в лесу особо не побалуешься. Можно, разве что, поразглядывать зубчики на березовых листьях на другой стороне поляны. А вот со слухом… Слышно решительно все: каждую пташку, каждую мышку. Вот звук мотора на дороге – машина едет. Остановилась. Хлопнули дверки – судя по всему, вышли два человека. Один другому:
– И как тут его искать? Да здесь можно неделю мудохаться!
Другой первому знакомым сипловатым голосом:
– А нахрена искать? Так посидим, подождем. Все одно сюда, к мосту, выйдет. Тащи хавку, пожрякаем.
Вот и бандиты нарисовались. Хочешь или нет, а придется с ними встречаться. Валерик принялся собираться: сложил принесенное барахло в рюкзачок, надел рюкзак на плечи и потихоньку двинулся в обратный путь.
У опушки рощи он остановился: надо было осмотреться. Напрягать зрение для этого нужды не было. У обочины стояла машина, в салоне – незнакомый мужик за рулем и рядом, на пассажирском сиденье, тот самый пинанутый. При желании обойти их можно было легко. В конце концов, можно даже прогуляться до нового моста. Но если они не дождутся, что будут делать дальше? Это очевидно – пойдут к нему домой. А там уже вернется с работы мать, а с ней объясняться совсем не хочется. Так что придется разбираться с ними здесь. Только как? Драться он не умеет. Бегает не слишком быстро. И если все закрутится всерьез, то выжить он сможет только с помощью своих новых способностей. Вот только что будет потом? Этих бандитов будут искать, будут менты, будет расследование. С ним свяжут влегкую. И что потом? Даже если ничего доказать не смогут, возьмут на заметку. А что если… Он еще раз прислушался. Водила нудил:
– И долго мы тут на жаре будем торчать?
– Да он скоро вернется. Та бабка сказала, что в лесу еще нет ни хрена. Ща он проверит, и обратно пойдет.
– Ну смотри, я до вечера ждать не собираюсь.
– Какое там до вечера! Я сейчас этому сопляку должок верну и поедем.
Ага! Значит, этот э-э-э… нехороший человек приперся сюда по собственной инициативе! Тогда это все упрощает и облегчает.
Валерик вышел из леса. Прежде, чем его заметили, прошло не меньше пары минут. Вот, млин, сторожа!
– Вот он, гаденыш! – прокомментировал в машине сиплый своему корешу. – Ща я его приложу пару раз, и двинем.
Потом в дверке опустилось стекло тот же голос крикнул:
– Эй, пацан, а ну пулей сюда, побазарить надо.
– Тебе надо, ты и иди.
– Ты че, не понял? А ну быро метнулся!
– Ага, щас, только шнурки поглажу.
– Не зли меня, щусеныш! Скаканул сюда на цырлах!
– А что, самому прийти яйца мешают? Так тебе тогда к хирургу надо, танцор хренов.
– Ну все, салага, писец тебе пришел.
Мордоворот достиг нужного градуса эмоций. Он выскочил из машины и кинулся к Валерику. А тот не стал стоять, дожидаясь своего противника, а побежал вглубь рощи по заранее прикинутому маршруту. Позади трещали ветки, слышалось громкое топанье, пыхтение, сопение и прерываемые одышкой матюки. А Валерик подкидывал под ноги преследователю то камешек, то палку. Здесь, в лесу, это было легко и силы совсем не отнимало. Зато мужик был вынужден спотыкаться, осторожничать и, как следствие, притормаживать. Наконец, студент вышел на финишную прямую, чуть замедлился и, увидев, что погоня подошла к нужному рубежу, стряхнул с ветки на землю позади себя осиное гнездо и рванул по тропинке со всех ног.
Вот чесслово, такого эффекта Валерик не ожидал. Вообще говоря, он несколько промедлил, и гнездо упало слишком близко к бандиту, но тут гопнику чисто конкретно не повезло: он зацепился ногой за корень. Есть такая зависимость, эмпирически выведенная народом: чем больше шкаф, тем громче падает. Мужик грянулся о землю во весь рост всем своим немаленьким весом. И так уж вышло, что осиное гнездо сухо хрустнуло прямо под могучей грудью, туго обтянутой майкой-боксеркой. Те, кому доводилось так падать, знают: из легких враз вылетает весь воздух, и вмиг подняться и кинуться дальше совершенно невозможно. И тому времени, как гопник, тяжело переводя дух, поднялся на ноги, вокруг него уже повисло гудящее облако. И практически сразу из середины этого облака раздался первый вопль:
– А-а-а, сука!
Очень быстро этот вопль захлебнулся кашлем, а потом, уже не пытаясь кричать в голос, а лишь завывая, и размахивая руками бандит бросился бежать обратно к дороге. Спотыкаясь, падая, натыкаясь на стволы деревьев, он выскочил, в конце концов, на дорогу. Его приятель, увидев, ЧТО бежит к нему из леса, закрылся в машине и замахал руками:
– В речку! В речку давай.
Пока сиплый его услышал, успел оторвать ручку двери. Все-таки, силушкой он обижен не был. Он побежал к реке, но метров за пять до берега захрипел, схватился руками за горло, рухнул на колени и упал.
Осы улетели лишь через несколько минут, и только тогда кореш решился открыть дверь. Подбежал к неподвижно лежащей тушке, припал ухом к груди, затем ухватил подмышки и поволок к машине. С трудом втащил его на заднее сиденье, прыгнул за руль и так дал газу, что столб пыли было видно аж у нового моста. Валерику, в какой-то мере, даже было жаль мужика. Но – кто с чем к нам зачем, тот от того и того, как говорил некогда князь Александр Невский. Студент поглядел вслед скачущей по ямам машине, ухмыльнулся и пошел домой.
Мать пришла позже обычного. Она была необычно рассеянной, то и дело хмурилась. За ужином сидела, уткнувшись в тарелку, невпопад отвечая на вопросы. Это было тем более удивительно, что после оздоровительных и косметических процедур, что в первый же день по приезду устроил ей Валерик, она словно расцвела. Изменились и походка, и осанка. И даже улыбаться она стало чаще, особенно возвратившись с работы, поразивши своим видом подруг и коллег до самых печенок. И тут – на тебе! Наконец, когда она, закончив домашние дела, упала на диван в гостиной, Валерик не выдержал:
– Мам, что с тобой сегодня?
Он присел рядом, прислонился головой к мягкому плечу.
– Что-то случилось на работе?
– Да нет, ты не обращай внимания. Просто сегодня по дороге подруга встретилась, поплакалась на жизнь, а я теперь переживаю. Представила, себя в ее шкуре…
– А что там случилось? – спросил Валерик.
Пусть мать выговорится, успокоится. А то так и будет весь вечер ходить, как в воду опущенная. Да и спать нормально не сможет, а утром пойдет на работу с больной головой.
– Да случилось-то уже давно, просто наболело у нее, а поделиться было не с кем. Вот и выплеснула разом все накопившееся.
– Так что случилось-то?
– Дочка у подруги серьезно болеет. И вылечить надежды нет. Не лечат такие болезни ни у нас, ни у буржуев.
– Да, невесело.
Валерик задумался, а мать снова загрустила. Нет, надо ее до конца вытряхивать, пусть полностью выговорится.
– А что за болезнь-то?
– Мерзкая болезнь. Детский церебральный паралич.
Что-то такое рассказывали по телевизору. И какие-то кусочки этого рассказа даже удалось вспомнить
– Так он же при рождении случается, от родовой травмы! А я помню, они в гости приходили – нормальная девчонка была, никаких болезней.
– Я тоже так думала, но вот бывает и по-другому. Два года назад девочку машина сбила. Какой-то городской пьяным в дымину гонял по поселку, и зацепил. А девочка упала так неудачно, что у нее случилось какое-то повреждение мозга и из-за этого развился ДЦП. Подружка, конечно, была в шоке. Этого гада искали, но так и не нашли. А, может, и нашли, да нам не сказали, а он откупился. Ну а подруга, конечно, в горе. Сколько денег на врачей да на лекарства потратила – просто жуть. Ей уже добрые соседки советовали девочку в специальный интернат сдать, но она и слышать не хочет. Да как же это – от родного ребенка отказаться! А мужу ее, видать, тоже кто-то на мозги капает. Да так, что и он теперь начал ей за этот интернат втирать. Она, естественно, на дыбы, с мужиком разгавкалась так, что дело сейчас к разводу идет. В общем, у бабы полная безнадега по всем фронтам.
– Да, бывает же… – посочувствовал Валерик. – А что, эта фигня совсем-совсем не лечится?
– Нет, – покачала головой мать. – Можно только последствия смягчить. Существуют различные терапии, методики реабилитации, только от них толку мало.
– Понятно…
Какое-то время они оба молчали, потом женщина поднялась.
– Что-то я со всеми этими переживаниями даже разболелась. Пойду, лягу пораньше. А ты не бери в голову. Видишь, не всем по жизни счастливый билет выпадает.
Валерик забрался в постель, но сон все никак не шел. Из головы не шел рассказ матери. Ее подругу он помнил весьма смутно, дочку подруги – не лучше, но вот что-то его зацепило. Наверное, то, что девчонка попала под раздачу уже в сознательном возрасте. А, значит, прекрасно понимает, что с ней случилось, и чего она лишилась. Наверняка понимает и то, что никаких перемен к лучшему ей уже не светит. Он невольно представил себя в таком беспомощном состоянии. Бр-р-р! Нет уж, лучше сразу сдохнуть! И два года в таком состоянии… Это ведь не овощ, который ничего не понимает. Это полноценная, уже совсем сформировавшаяся личность, запертая в своем беспомощном теле без возможности выхода. Так ведь и свихнуться недолго! А что если…
Нет, даже подумать о таком было жутковато. Да и одно дело – убирать шрамы и подтягивать сиськи, и совсем другое – вылечить неизлечимую болезнь. Это ведь в мозг залезать. Правда, он ведь не сам там копается, он только обеспечивает пациента энергией, а дальше какие-то неведомые внутренние механизмы восстанавливают тело до полной кондиции. Кто знает, может, убирая шрамы, он попутно и матери, и Венедиктовне вылечил пару-тройку болячек. То есть, если подать ту самую энергию в мозг, болезнь пройдет сама? Тут уже было не до сна. Валерик выпрыгнул из кровати, включил старенький комп и залез в Сеть.
В это же время…
Старший лейтенант Кислицын был классическим служакой и дело свое делал всегда качественно: въедливо и дотошно, оттого у начальства числился на хорошем счету и не без оснований ожидал в ближайшее время повышения по службе. Собственно, дело было абсолютно ясным, оставалось только написать пару обязательных бумаг и сдать его в архив, но тут позвонил человек, которого Кислицын очень уважал. По многим причинам, личным и служебным. Просьба-то была пустяковая: разобраться в деталях, что там и как, и сообщить. Служебных тайн в этом деле не было, проблем и неясностей – тоже, так что он с чистой совестью набрал знакомый номер. Трубку на другой стороне провода сняли быстро.
– Усольцев слушает!
– Привет, Борис Федорович.
– А, Сергей Владимирович! Здравствуй, здравствуй. Чем порадуешь?
– Да я по твоему вопросу.
– И что там?
– Да все, в общем, в порядке. Съездил я сегодня в Каменск, пообщался с парнем.
– И как впечатление?
– Серьезный молодой человек. Умный, грамотный, соображает быстро. В институте о нем отзывы самые положительные. А достаток в доме, я бы сказал, весьма и весьма скромный. Бедности нет, но вынужденная экономия видна невооруженным глазом в каждом углу.
– Понятно. А что на автовокзале-то было?
– Да там без вариантов, попытка грабежа. Один фигурант в морге, а второго нам не зацепить. Где он сейчас – неизвестно. А вообще, парень твой буквально чудом выкрутился, по краю прошел. Сам, конечно, тоже не сплоховал, вовремя смекнул и свой шанс на сто процентов использовал. Но все же подставила его твоя девка капитально. Честное слово, я бы за такое выдрал как сидорову козу, чтобы неделю на животе спала. И это только для начала. Кстати, пацан ее не сдал, хотя, на мой взгляд, по всем моральным соображениям имел полное право. В этом деле мне только одно не нравится.
– Это что же?
– Да больно вовремя помер тот, второй.
– А что врач?
– А врач говорит, ишемическая болезнь сердца. Помнишь, недавно хоккеист из молодежной сборной коньки отбросил? Там была примерно та же клиническая картина.
– И что же тебя цепляет?
– Да именно своевременность этой смерти. Для твоего парня самый наилучший момент. Чую я, что здесь что-то не так, но зацепки никакой у меня нет.
– Чувство к делу не пришьешь.
– Не пришьешь. Но ты бы по своим каналам присмотрел за парнем.
– Думаешь, от него можно ждать сюрпризов?
– Думаю, да.
– Хм… Ладно, я подумаю. Спасибо тебе, Сергей Владимирович. Будет в чем нужда – обращайся.
– Будет нужда – обращусь. До свидания, Борис Федорович.
– До свидания.
Подполковник ФСБ Борис Федорович Усольцев положил трубку телефона и повернулся к дочери, которая, забравшись с ногами в кресло, активно грела уши, пытаясь по коротким репликам отца понять весь разговор.
– Жив твой кавалер, можешь позвонить, успокоить подругу.
Вероника ощутимо расслабилась.
– Но выжил он буквально чудом, так что вины это с тебя не снимает. Как с тобой быть, я еще решу, но легко на этот раз не отделаешься. А теперь расскажи-ка мне, милая дочь, честно и подробно, что за деньги ты ему относила.