Целую неделю все было хорошо. Никаких проблем, никаких наездов. Жизнь, казалось, вошла в свое русло. Приходила Вероника, вся из себя максимально официальная. Ни слова мимо дела. Валерик оставил свои автографы в нужных местах и получил взамен маленькую серую коробочку с большой красной кнопкой. А потом – как отрезало. Никто не беспокоил, ни менты, ни бандиты. Какое-то наблюдение, может, и присутствовало что с одной, что с другой стороны, но для дилетантского глаза этого не было видно. Не проявлялись австрийцы, не звонила Венедиктовна. Строго по расписанию приходили клиентки. Валерик даже стал назначать их по три в день: после загородных приключений он почувствовал себя как будто сильнее. Только это ощущение ощущением и оставалось, как-то измерить силу своих возможностей и "емкость накопителя" было по-прежнему невозможно.
Пробежки и гимнастику на свежем воздухе Валерик тоже возобновил. На себе прочувствовал реальную пользу регулярных занятий физкультурой. Только постоянно – и на бегу, и при выполнении упражнений – мониторил пространство на весь доступный ему радиус, не допуская поблизости никого незнакомого. Еще были прогулки с Иринкой, которые каждый раз заканчивались поцелуями, от которых самым натуральным образом сносило крышу. На большее Валерик не замахивался, по-старомодному ограничивая свои ухаживания условно целомудренными действиями. Он и сам не понял, в какой момент обнаружил, что не просто гуляет с подружкой, а именно ухаживает за девушкой со вполне серьезными намерениями. Сама Иринка принимала ухажера более чем благосклонно, и Валерику порой казалось, что если он попытается перейти от поцелуев к более активным действиям, то, по меньшей мере, не встретит со стороны девушки препятствий.
В общем, жизнь налаживалась, и Валерик уже решил было, что все проблемы позади. А впереди, соответственно, самое светлое будущее. И только он так решил, как в пятницу днем, сразу после обеда, раздался звонок.
– Валерий Григорьевич! – раздался в трубке знакомый голос. – Тут нужна ваша консультация.
– Что-то еще случилось? – удивился Валерик.
– Не то, чтобы случилось, – замялся голос, – но… я даже не знаю, как это описать. Лучше бы вы сами посмотрели.
Валерик вздохнул, поморщился, прикинул планы на субботу. Не то, чтобы его это так уж напрягло, но было просто вообще неохота напрягаться
– Хорошо, привозите дочку завтра к десяти утра.
Ровно без пяти минут десять на парковку закатил тягач. Валерик только что закончил работать с Ильей, убрал у него последние следы ожога и сейчас привычно отпивался крепким горячим сладким чаем со свежими плюшками. Иринка, видя такое гастрономическое роскошество, каждый раз жутко завидовала. Ну да, она была законченной сластеной, но позволить себе даже лишнюю крошку не могла без фатального ущерба фигуре. А вот Валерик – мог. Уж ему-то следить за фигурой нужды не было. Что ни кинь в желудок, все сгорит без остатка.
– Валер, тут к тебе приехали. Ну, тот дальнобой. Ты, говорит, назначал.
Это заглянувший на кухоньку Илья прервал процесс вдумчивого поглощения высококалорийной пищи.
– Ну раз назначал, значит, надо пойти посмотреть. Скажи, пусть идут в процедурную, я сейчас буду.
Валерик в два глотка выхлебал оставшийся в кружке чай, поднялся и, наскоро сполоснув руки, отправился в кабинет, переодеваться.
В белом халате и белой медицинской шапочке Валерик выглядел как самый настоящий доктор. Для завершения образа не хватало только блестящего хромом стетоскопа на шее. Оглядев себя в зеркале и оставшись вполне довольным своим видом, он уверенным шагом вошел в процедурную.
– Ну-с, что тут у нас?
Эта фраза запомнилась из какого-то старого фильма. Там ее тоже произносил врач, входя к больному. Валерик выдал ритуальную фразу, старательно копируя интонацию того киношного врача, и принялся искать отличия. А отличия были, что называется, на самом виду: в прошлый раз девушка была с протезом, а нынче – с черной повязкой, закрывавшей пустую глазницу. Это если не считать вполне симпатичного личика, лишенного уродовавших его шрамов. Да и сама девчонка в прошлый раз была весьма апатичной, а сейчас явно нервничала.
– Так что же у вас произошло? – переспросил Валерик еще раз.
В ответ девушка, не говоря ни слова, сняла повязку. Студент охренел. Насколько уж он там смог удержать лицо – не так важно. Главное то, что он в этот момент опирался на тумбочку с одноразовыми простынями, так что даже не покачнулся. Хотя коленки, надо признать, несколько ослабли. В глазнице, еще неделю назад пустой и абсолютно мертвой, блестел нормальный человеческий глаз. То есть, не совсем нормальный – отсутствовали и радужка, и зрачок, и от того зрелище в целом было довольно жутким. В фильмах ужасов такое впору показывать.
Справедливости ради, надо сказать, что пришел в себя Валерик достаточно быстро. И, судя по реакции пациентки, даже сумел справиться с мимическими мышцами. Мыслей на предмет "как это могло случиться" не было совсем. Вернее, Валерик точно знал единственно возможную причину. Правда, он не ожидал, что будет такой эффект. Все же, одно дело – убрать рубец, и совсем другое – заново вырастить такой сложнейший орган, как глаз. И не просто вырастить, а заставить функционировать в полном объеме. А это – он сейчас видел – не за горами. По крайней мере, кровеносные сосуды исправно выполняли свои функции, нервные волокна восстановились, связь с лобными долями мозга присутствовала. Мышцы тоже сформировались заново, и послушно ворочали глаз в орбите. И остальное тоже могло вернуться. И хрусталик, и сетчатка, и все прочее, полагающееся по списку.
"А что если…" – подумалось Валерику. Да, процессы запущены. Да, скорее всего, они дойдут до логического завершения. Но ведь сейчас в этой области уже почти не осталось энергии. А что, если, лишившись энергетической подпитки, регенерация тканей прекратится? Надо бы подстраховаться. Хуже уж всяко не будет. И он щедро добавил золотистого тумана в область восстанавливающегося глаза.
– Ну что, все идет хорошо, – глубокомысленно заявил он. В самом деле: не признаваться же в том, что он не мог предвидеть такой выкрутас. – Скорее всего, через недельку-другую все восстановится.
– И я смогу нормально видеть?
– Ну… в идеале – да.
Валерик не успел договорить, как девчонка взметнулась с места и практически повисла у него на шее.
– Спасибо! Спасибо! – часто повторяла она, не забывая при этом целовать "дохтура" в щеки и орошать крахмальный халат потоками чистых и светлых девичьих слез.
Избавившись от потока благодарностей и отправив клиентов восвояси, Валерик вышел на улицу и присел на перила крыльца. Вот чесслово, курил бы – сейчас затянулся бы сигареткой. Чисто для успокоения нервов. Но и так было вполне неплохо. Августовский теплый денек во всей своей красе. Теплое солнце в небе, высокие перистые облака, гомон детей во дворе, шикарная тачка, выезжающая из-за угла… Тачка? Откуда? Он никого не ждет!
Роскошный седан мягко притормозил на парковке. С заднего сиденья выпорхнула дорого одетая женщина. С другой стороны вышел крепкий мужичок – явно бодигард. Женщина почти бегом понеслась к крыльцу. Охранник открыл багажник, нагрузился какими-то коробками и потопал следом. Валерик только и успел соскочить с перил и слегка пригладить одежду, как дама достигла своей цели.
– Валерий Григорьевич! Вы просто волшебник!
– Я всегда делаю свою работу по высшему разряду, – гордо ответствовал просто волшебник. Он уже немного вспомнил эту клиентку. – я ведь удалял вам шрам от аппендицита?
– Нет, то есть да. Вы сделали это просто чудесно. Но я не о том. Понимаете, у меня были серьезные проблемы, я не могла иметь детей. Совсем. А теперь вот!
Дама взмахнула какой-то бумажкой. До Валерика начало понемногу доходить.
– То есть вы…
– Да! Сегодня анализы подтвердили. Я беременна! Понимаете, беременна!
Последние слова дама почти прокричала, и бабки на скамейках начали заинтересованно оборачиваться на источник шума.
К этому моменту до крыльца дотопал груженый охранник.
– Что это? – опешил Валерик, узрев количество.
– О-о, это лишь моя небольшая благодарность за то, что вы сделали. Не отказывайтесь, не обижайте меня. Это все от чистого сердца. Вы поймите, я всегда хотела детей, а потом уже почти смирилась с тем, что это для меня лишь мечта. И тут вы!
Клиентка смахнула счастливую слезинку и обняла Валерика с такой силой, что чуть не расплющила. Охранник составил ношу на крыльцо. Потом они очень быстро вернулись в машину, та резко, с пробуксовкой, стартанула и вмиг исчезла за углом.
– Что это было, Илья? – спросил ошалелый "волшебник".
– Пустяки, – ответил тот. Всего лишь проявление благодарности клиента, который за свои деньги получил намного больше, чем рассчитывал. Правда, на это способны далеко не все, так что не переживай, часто таких подгонов не случится.
– Да… – протянул Валерик. – Утешил. Ну что, давай посмотрим, что нам, как ты говоришь, подогнали.
Подгон был царский. "Небольшим" продуктовым набором можно было накрыть "скромный" стол человек этак на десять. И все сплошь одними деликатесами. Валерик быстро прикинул: это все стоило как бы не больше, чем дама отдала за процедуру. Пожалуй, действительно, такая благодарность будет случаться нечасто.
– Ну что, тащи все это дело на кухню. Авось, Катерина сможет запихать все это добро в холодильник. Теперь, считай, ей с неделю не готовить. А вот этот тортик я сегодня заберу. Да, пожалуй, и еще немного вкусняшек. Ты ведь меня подбросишь?
Сегодня Ирина пригласила Валерика в гости. Он оделся подобающим образом, то есть, как жених. Все-таки не каждый день идешь знакомиться с родственниками своей девушки. Вообще-то она жила с бабушкой, но кто знает, сколько народу подтянется ради такого случая! Понятное дело, он волновался. А вдруг… Все ведь может случиться. Он не понравится, ему не понравятся, еще что-нибудь… Так что готовился он по высшему разряду. Чистое белье на чистое тело, белая рубашка, серый в крупную клетку летний костюм, легкие мокасины, новый шикарный ремень, немного дорогого парфюма…
Перед выходом покрутился около зеркала. Красавец! Пусть только попробуют эти родственники морду кривить! На этой высокой ноте Валерик вышел из офиса, погрузился в машину на заднее сиденье (Илья настоял) и двинулся покорять неизвестную родню в неизвестном количестве.
Адрес был известен: уж сколько раз Валерик провожал Иринку до дома. Илья с шиком подкатил к нужному подъезду, жених (ну надо уже признаться себе) степенно вышел на тротуар, подхватив с собой корзинку с угощением и тортик. Небольшой такой, "Прага", килограмма на полтора. Илья предупредительно распахнул перед шефом двери подъезда, и Валерик под жарко-любопытными взглядами приподъездных старушек, прошествовал внутрь.
Дверь квартиры открылась, едва он поднялся на этаж. Видимо, Иринка наблюдала из окна за его прибытием.
– Ух ты! – выдохнула она, увидев его во всем великолепии. – Это ты для меня так специально оделся?
– Ну а для кого же? Конечно, для тебя.
– Класс!
Иринка потянулась носом к вороту рубашки, вдохнула запах одеколона.
– Очуметь! Ты – супер! И тут обратила внимание на торт и корзинку.
– Ух ты! – повторилась она. – Это что? Это все нам? А это? Это же настоящая "Прага"? Обожаю!
И повисла у Валерика на шее. "Третья девушка за день", – машинально отметил тот в уме. – "Тенденция, однако". Вслух же сказал:
– Ты торт обожаешь? Или как?
– Тебя, – быстро ответила Иринка. И торт. Все обожаю.
Она забрала угощение из рук кавалера и упорхнула на кухню. Надо сказать, она тоже принарядилась ради этого вечера. Ну и что, что ее платья выглядят поскромнее по сравнению с Валерикиным прикидом. По приходу, как говорится, и расход. Но Валерик был уверен, что платье на девушке самое лучшее из ее гардероба, и белье, между прочим, тоже. Венедиктовна как-то, размякнув от вкусного и обильного секса, просветила на счет роли нижнего белья в жизни женщины.
Валерик захлопнул за собой дверь, разулся, и только тут заметил, что в квартире как-то слишком тихо. Пока с кухни раздавался звон посуды, перемежаемый восхищенными возгласами, он тихонько прошел по комнатам. Никого. Такое обстоятельство требовало иных подходов. В частности, возникла безотлагательная потребность визита в аптеку.
Он отправился на кухню. Иринка уже уставила стол тарелочками с деликатесами и сейчас доставала из духовки противень с жареной курицей.
– Ни фига себе! Это ты сколько народу кормить собираешься?
– А сколько будет, столько и накормлю. А то я не знаю твоих аппетитов! Половину в один присест слопаешь и не кудахнешь. Нам вообще спешить некуда. Бабушка гостит у подруги в саду, будет только завтра к вечеру.
Такое явное подтверждение догадки требовало немедленных и стремительных действий – пока курица не остыла.
– Мне надо бы…
– Не надо. Я в аптеке уже была, и все приготовила.
Валерик покраснел.
– Млин, ты меня смущаешь. Это ведь я должен…
– Ничего ты не должен. Я так захотела. Понимаешь? Я! Вот и не говори глупостей. А за тортик спасибо.
Иринка поставила противень на плиту, повернулась и одарила Валерика смачным поцелуем.
– Это мой самый любимый. Он такой вкусный…
Она на секунду мечтательно закрыла глаза, и тут же по ее лицу пробежала досадливая гримаска.
– Только мне его много нельзя, лишь маленький кусочек. А то растолстею, буду страшной и некрасивой. И перестану тебе нравиться. Ну все, давай накрывать стол. Таскай закуски в комнату, а я выложу курицу на блюдо.
– Так можно и здесь порубать…
– Экий ты глупенький! Я сегодня хочу праздника. И не позволю тебе его испортить. Имей в виду, курица стынет быстро. Шагом марш!
Потом был обед на двоих. Церемонный, но, к счастью для гостя, недолгий. Потом Валерик был отправлен в душ, а когда вернулся оттуда, Иринка стояла в спальне у расстеленной кровати в чем-то кружевном, воздушном и длинном – до пола. Ее рыжие волосы рассыпались язычками пламени по белому шелку.
– Это бабушкина, свадебная, – ответила девушка на незаданный вопрос.
Валерик подошел, обнял Иринку за плечи и ощутил, что она вся дрожит. Почему – спрашивать не стал, не таким уж тупым он был. Дотянулся зубами до мочки уха, легонько прикусил, прошептал:
– Не бойся, любимая, все будет хорошо.
И это слово – "любимая" – вышло как-то само собой, совершенно естественно и без малейшего внутреннего напряжения. Потом он накрыл ее губы своими, и могучая золотистая волна унесла обоих куда-то очень далеко. Кажется, в Индии это называют нирванной.
Когда они очнулись, за окном уже смеркалось. Постель была измята до крайней степени, шелковая белая сорочка валялась в стороне на полу, поверх сброшенного туда же одеяла, а на простыне виднелось несколько бурых пятнышек. Ирина лежала на спине, и лицо ее выражало полнейший восторг. Немного поворочавшись, она села, закинула руки за голову и не торопясь, со вкусом потянулась, отчего ее и без того немаленькая грудь обозначилась ну очень рельефно. Валерик уж на что был привычен к разнообразным женским формам, но смотреть на это представление спокойно не смог. Физиология, мать ее!
– Класс! – емко обозначила Иринка недавно произошедшее. – Все, как я хотела. Спасибо!
– Пожалуйста, – отозвался Валерик и потянулся к девушке с явной целью продолжить интересные занятия. Но Иринка одним движением соскочила с кровати.
– Есть хочу, просто жуть! Кажется, никогда так не была такой голодной.
Она выпорхнула из комнаты, и через минуту вернулась уже в коротком домашнем халатике.
– Ну что же ты, одевайся! Холодная курица – это тоже вкусно. А потом – тортик.
Девушка плотоядно облизнулась.
– Давай, одевайся, а я сейчас чай заварю.
Иринка оказалась действительно голодной. Она аккуратно скушала куриную ножку, прислушалась к себе и резюмировала:
– Как в пустоту упало. Что ела, что радио слушала – результат один. А-а-а, пропадай, моя фигура.
И накинулась на следующий кусок. Валерик помогал ей по мере сил и вскоре на столе остались лишь пустые тарелки.
После перемены блюд стол оказался заполнен вазочками с вареньем, большой конфетницей и вожделенным тортом. Валерик больше налегал на конфеты, хотя к торту тоже неплохо приложился. Впрочем, ему показалось, что Иришка неплохо справилась бы и сама, без его помощи.
– У-ф-ф, – выдохнула она, отвалившись от стола. Тыщу лет так вкусно не ела. И подмигнула своему кавалеру:
– Ну что, продолжим?
– Обязательно, но сперва я закажу пиццу.
Валерик отправился домой не вечером, и даже не утром, а далеко после полудня. Пиццу пришлось заказывать еще дважды. Или даже трижды – он уже не помнил, да это было и неважно. А важным было то, что спутницу жизни он себе, кажется, нашел. Кто знает, откуда пришло это ощущение, но оно пришло, и было ярким, четким и вполне однозначным.
Он помахал высунувшейся в окошко Иринке, сел в машину на заднее сиденье и поехал домой.
У крыльца офиса стояла небольшая толпа. Люди явно чего-то ждали. Едва "десятка" вырулила из-за угла, как послышались голоса:
– Едет! Едет!
Зарулить на стоянку ему не дали. Едва машина приблизилась к крыльцу, ее тут же окружил народ. Все голосили, перекрикивая друг друга, и в итоге не было слышно вообще ничего. Валерик поднес к губам сложенные колечком пальцы и лихо свистнул, перекрыв на секунду шум толпы. Свистеть он умел хорошо, а вот использовать умение получалось нечасто. Но сегодня это было как нельзя кстати. Народ затих, даже несколько отхлынул от машины, так что можно было открыть дверку и выбраться наружу.
Стоять, окруженным толпой, было неуютно. Правда, оружия ни у кого не было, но ведь есть и другие способы убийства! И не пройти никак, не пустят.
– Чего хотите, граждане? – спросил Валерик, пытаясь перекричать толпу.
Ему ответила какая-то старушка из тех, что зовут божьими одуванчиками:
– Ты уж не прогневайся, будь милостив, помоги нам убогим.
Народ, почувствовав, что начался разговор, притих, а Валерик начал злиться. Он не любил такого вот нарочитого самоуничижения.
– Так кто вам мешает? – хмыкнул студент. – Телефон известен, звоните, записывайтесь на прием. Я еще никому не отказал.
– Так берешь ты больно много, нет у нас таких денег.
Внутренний голос был категоричен: "@&$дит".
– Вот надо же, врет и не краснеет! Да того, что ты, старая, скопила, на пятерых хватит! Помирать будешь – деньги с собой в гроб положишь?
Бабка стушевалась и, шустро орудуя острыми сухонькими локтями, принялась пробираться наружу под насмешки людей:
– Так ее! Молодец, колдун!
На волне краткого успеха Валерик продвинулся к двери на несколько шагов, но снова завяз. Надо было срочно что-то предпринимать.
– Троих сейчас приму, – крикнул он. – Остальные – по записи. Только дайте до крыльца дойти!
– А не сбежишь? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Не сбегу, чтоб мне дар свой потерять!
Толпа зашевелилась и расступилась, давая студенту дорогу.
Он остановился перед крыльцом, краем глаза увидел дежурящую у дверей Катерину. Ну все, теперь можно слегка выдохнуть.
– Ну, давайте. Как обещал, три человека.
Женщина лет сорока из первого ряда сделала шаг вперед.
– Мужик у меня пьет-запивается. Отучи его от этой гадости!
Хренасе запросы у тетки!
– Ну так никто ж ему силком водку в рот не заливает. А против собственной воли человека не переделать. Захочет – можно зашиться, закодироваться. Это все намного дешевле будет, чем ко мне идти.
По толпе пронесся разочарованный вздох и сразу десяток теток исчез. Перед крыльцом поредело.
Выступил вперед мужик, видно, что из работяг. Цвет лица болезненный. Но еще до того, как он открыл рот, от него так напахнуло табачиной, что Валерик невольно поморщился.
– Кашляю я сильно, – пожалился мужик. – Вот уже давно кашляю. И никак проклятый не уймется. К докторам ходил – без толку.
– А доктора говорили, что надо курить бросать?
– Говорили, – вздохнул мужик.
– А ты, поди, пачку в день высаживаешь.
– Две.
– Тем более. Бросай курить и приходи. Я попробую помочь.
– Да я пробовал, ничего не выходит…
– А ты хочешь, чтобы я за тебя все сделал? Хочешь жить – бросай курить. А бросишь – приходи, я тебе помогу.
Мужик зло сплюнул, развернулся и принялся пробираться на выход. И тут откуда-то из толпы знакомо заверещало:
– Я! Мне надо!
Толпа заколыхалась, и через полминуты, растрепанная и красная, к крыльцу вывалилась та самая толстая Валя с большой хозяйственной сумкой и в том самом коричневом пальто, на котором нынче не хватало двух-трех пуговиц. Увидала Валерика, и ее решимость биться до конца резко ослабла.
– Здрассь…те, – выдавила она, враз побледнев.
– Что вам надо, – вежливо спросил Валерик.
Валя почувствовала, что еще немного, и опять вниз по ноге побежит горячая струйка.
– Я… это… похудеть не могу.
– Жрать меньше надо! – жестко отбрил ее студент. И струйка не струйка, но несколько капель тетка удержать таки не смогла.
– Все, – крикнул он, обращаясь к собравшимся людям. – Как обещал, троих. Записывайтесь на прием, я обещаю принять всех. И, пока настроение толпы не переменилась, быстро взбежал по ступенькам и скрылся за предусмотрительно открытой Катериной дверью.
– Скажи, Илья, что это сейчас было?
Все обитатели офиса, и постоянные, и временные, сидели на кухне и не торопясь, вдумчиво питались.
– Народная слава.
– Поясни.
– Налицо кучка страстных любителей халявы. Ты ж сам им об этом и сказал. Может, и были там двое-трое действительно нуждающихся в помощи, но через такую толпу халявщиков им в жизни не пробиться.
– А при чем тут слава?
– Ну как? Прошел слух о новом удачливом лекаре. Вот профессиональные нищие и подсуетились на предмет проверить – не обломится ли. Не обломилось. Теперь будут везде и всем хаять, кричать, что, мол, обманщик и шарлатан.
– Ну ладно. Бабку-богатейку посчитаем. Ну мужика, который хочет без труда получить результат. Тетку эту я еще по старому жилью знаю – та еще гадина. Ну а эта, которая хотела мужа закодировать?
– А как ты должен был действовать, по ее мнению? На аркане сюда мужика она не притащит, тот ее пошлет по адресу и уйдет бухать. Увидит мужик тебя, узнает зачем пришел – пропишет тебе в рог и опять же продолжит бухать. Это что, ты должен муженька ейного поймать, связать и излечить?
– Ну да… Я, может, физиологическую привязку и сниму. А психологию, ее никуда не денешь. На другой день пойдет и напьется еще похлеще. Печень-то свеженькая будет. Ну а что этой бабе в таком случае делать?
– А тут лучше без советов. Каждая сама за себя решать должна. Если совсем уж невмоготу – послала б лесом благоверного, и ушла куда глаза глядят. А раз не посылает, значит что-то держит.
– Может, любовь? – подала голос Катя.
– Да какая там любовь! Я-то это дело изнутри видал, сам в этой шкуре побывал. Вот, Валерке спасибо – считай, к жизни меня вернул. А держат либо деньги, либо ваша бабская жалость. А она, если знать хочешь, такая поганая штука! Во сто раз хуже той же водки. Если мужика жалеть, он не мужиком становится, а рохлей, тряпкой. Этакий кухонный боец. Не жалеть его надо, а дрыном меж глаз, чтобы мозги на место встали.
– Что ж тебя дрыном-то никто не долбанул?
– Меня-то как раз и долбанули. Не дрыном, конечно, но все равно. Я сейчас понимаю – вполне заслуженно. Обидно было, конечно. Но зато теперь, считай, у меня новая жизнь. Может, и удачней старой сложится.
В это же время
Она шла по улице и ее всю трясло. От пережитого страха, от едва не случившегося прилюдного позора, от наглых слов дерзкого мальчишки. Ну почему уже второй раз как только она его видит, так прям коленки слабеют и подгибаются? Нечисто здесь, ох нечисто! Без нечистого точно не обошлось. Ну да ничего, опрокинется еще на нашей улице грузовик с конфетами. Кстати, о конфетах: заесть бы обиду тортиком.
Толстая Валя, переваливаясь с боку на бок, вошла в кондитерскую. Она уже знала, что сейчас купит: тот большой розовый тортик с кучей вкуснющего крема. Но едва увидав уставленные сластями витрины, уловив запахи сдобы, ванили, шоколада и еще чего-то неуловимого, что обычно витает во всех кондитерских всего мира, внезапно содрогнулась от резкого спазма в желудке. Она едва успела выбежать на улицу, как следующим спазмом ее согнуло буквально пополам и на асфальт, на коричневые зашорканные ботинки разом выплеснулось все содержимое ее желудка.
Как ее рвало! До слез, до желчи, пока желудок, и без того уже больше часа ничем не пополнявшийся, не остался совершенно пустым.
– Что с вами? – спрашивали обступившие ее люди. – Может, врача? Может, скорую?
Валя буркнула в ответ что-то грубо-нецензурное, утерла рот рукавом пальто и на максимальной скорости поспешила домой. Мысли в ее голове так и плясали: "Колдун! Как есть, колдун! Не иначе, порчу навел. Ух, стервец! Ну да ничего, я на тебя найду управу!".