Особый талант

16 января. Москва. 22 час. 45 мин

Конец воскресного дня на московских автодорогах отмечается небольшим количеством машин. Люди готовятся к началу рабочей недели и в своем большинстве это время предпочитают проводить дома. Но есть категория граждан, которых такие условности, как наступающий через несколько часов понедельник, не волнуют. Работники ГИБДД хорошо знают, что в это время значительно больший процент водителей, не смущающихся садиться за руль в состоянии подпития. Самый, как правило, урожайный в этом смысле день — пятница, но и в воскресенье отчаянных хватает, кое-кто из которых заранее готовится к встрече с дорожными милиционерами всяк на свой лад, — жуют жевательную резинку, много курят, сосут шарики «Антиполицая» или держат в доступном месте стодолларовую купюру. Последнее, как правило, наиболее действенное средство, но и оно, бывает, не срабатывает.

Старший лейтенант Михалков и лейтенант Быков патрулировали на «форде» улицы в районе Сокола. Накануне вечером тремя неизвестными, как это поначалу всегда называется, было совершено нападение на один из стационарных постов как раз неподалеку от района патрулирования, и сегодня перед началом дежурства был проведен жесткий инструктаж личного состава. Особо обращалось внимание на то, что во время нападения использовалась автомашина «жигули» девятой модели темного цвета — черного, синего, темно-вишневого, коричневого или иного — и было похищено табельное оружие пистолет «Макарова». Случай в Москве редкий и вызывающий, после которого можно, не будучи провидцем, предполагать проведение министерской проверки, после которой уж точно многие кресла лишатся своих привычных владельцев, личный состав будут дергать и лишний раз контролировать, как будто и так контроля всякого рода не хватает. Кроме того, была задета честь не самой хилой структуры, и в действие вступила милицейская солидарность — когда желание поймать преступника основывается не только на законах и приказах, а еще и на стремлении отомстить и хотя бы отчасти отстирать посаженное на мундир пятно. Поэтому в последние сутки водителям «девяток» и «восьмерок» темных расцветок вообще было лучше не садиться за руль, что многие и сделали, пользуясь воскресным днем. А тем, кто все же решился, пришлось несладко. Их тормозили на каждом посту, патрульные экипажи останавливали и с редкой тщательностью изучали документы и просили показать содержимое багажников и сумок. По рации то и дело звучали сообщения о подобных задержаниях, и каждый раз сотни людей вслушивались в них — они или не они? Удалось или охота продолжается?

Михалков и Быков сами остановили две такие машины, и в одной из них оказался парень под градусом. Опьянение было несильным, жил он недалеко — тормознули его метрах в семистах от места прописки, куда он, судя по всему, и направлялся. К тому же парень был небуйный и предусмотрительно вложил в права пятьдесят долларов. В иной ситуации его бы скорее всего отпустили и второй номер мог даже сесть за руль и доставить кающегося водителя к дому, посоветовав до утра за руль не садиться. Но не сегодня. Пьяный, да еще на темной «девятке» сегодня был для них хуже красной тряпки для быка. На месте составили протокол и отвезли нарушителя в отделение, где с ним разберутся по-своему. Напоследок расстроенный парень отпустил в адрес экипажа пару нелестных замечаний, от которых милиционеры остались вовсе не в восторге. Их и без того не самое радужное настроение еще больше испортилось.

Происходящие в последнее время усиления, когда работать приходится по двенадцать часов и без выходных, никак не способствуют укреплению нервной системы. Многие срывались от такого напряжения, и до личного состава было доведено уже несколько приказов о превышении, недопустимости, игнорировании и так далее, за которыми легко угадывались сломанные милицейские судьбы, и это еще больше давило на психику.

«Форд» в очередной раз выехал на пустое Ленинградское шоссе, проехал мимо громады Гидропроекта, стоявшего на слиянии двух шоссе, и сидевший за рулем Быков свернул вправо, неопределенно дернув плечом в ответ на недоуменный вопрос Михалкова: «Куда ты?» А никуда! Просто свернул и свернул. Бывает такое. Хочется иногда поехать просто так, куда глаза глядят. Психологи объясняют это состоянием внутреннего дискомфорта и неосознанной необходимостью сменить обстановку. Честно говоря, сейчас Михалкову больше всего хотелось домашнего горячего борща со сметаной и мягким хлебом, щедро намазанным горчицей, от которой аж слезы на глазах выступают. А там, на боковой улице, находился один ресторанчик, где он никогда не был, но вывешенное в качестве реклам меню видел неоднократно. Не то чтобы он собирался туда зайти. Ничего подобного. Но подспудная мысль о борще, вкус которого прямо стоял во рту, соединилась с воспоминанием о ресторане, и все это привело к тому, что он отклонился от много раз выверенного маршрута. То есть это был случай, стечение обстоятельств и движение нейронов в мозгу лейтенанта, которые происходят часто и повсеместно и которые в большинстве своем остаются незамеченными окружающими.

«Форд» успел проехать метров двести, когда впереди показался профиль темной «девятки», осторожно выруливающей со двора на проезжую часть. Это было почти как в кино. Зловещий профиль, отчетливо различимый на фоне уличных фонарей, медленное, по-звериному хищное движение плюс вздрюченное состояние обоих милиционеров делали происходящее полуреальным, видимо, опасным и почти романтическим, превращая двух обычных, в общем, блюстителей порядка в киногероев, экранных ковбоев, идейных борцов со злом и несправедливостью, ловких пистольеро и отчаянных ловкачей, которым противостоит хитрый, злой, коварный и во всех отношениях неприятный, но смертельно опасный противник.

Все это сыграло злую шутку с лейтенантом, который, вместо того чтобы подобраться поближе и без лишнего шума проверить водителя и его машину, включил мигалку на крыше «форда» и рванул вперед. Специально созданная для полицейских машина послушно увеличила скорость, и этот маневр не остался незамеченным водителем «девятки», который не стал терять времени и резко остановился. Мимолетная надежда на то, что он добровольно сдается, как это и бывает в большинстве случаев, улетучилась, едва милиционеры увидели как «жигули» резво сдают назад. Испугавшийся или предусмотрительный водитель мог, конечно, так поступить, уступая дорогу несущемуся на всех парах белому с синей полосой «форду», включившему свою «иллюминацию». Но водитель, видимо, рассудил иначе. На задней скорости он быстро въехал обратно во двор, из которого минуту назад собирался выехать, развернулся и рванул, скрываясь за углом жилого дома. На несколько секунд он скрылся из виду, но это уже не имело значения. Полицейский «форд» способен развить скорость до трехсот с лишним километров, и ни у одного автомобиля нет никаких шансов от него уйти. Особенно если за его рулем сидит опытный и азартный водитель. Быков азартным был, но с опытом у него было не очень. То есть с машиной он управлялся не хуже иного профессионального водителя, но вот навыки экстремального вождения у него отсутствовали. Поэтому во время маневра по двору за обреченной на захват «девяткой» она получила небольшую фору. Уходивший от милиционеров водитель, видимо, прекрасно осознавал преимущество преследователей и не спешил вырваться на проезжую часть, где исход гонки легко решается за счет мощности двигателя.

«Жигули» проскочили один двор, свернули в другой, на большой скорости пересекли улицу, к счастью, свободную от машин, и опять углубились в хитросплетение дворов, проездов и подворотен, в которых не знакомому с этими местами человеку легко заблудиться, попав в тупик или выехав совсем не туда, куда нужно. Но уходящий от погони демонстрировал уверенное знание местности и пользовался самыми неказистыми и узкими проездами с легкостью аборигена, показывая при этом недюжинное мастерство вождения. Кроме того, он сумел соотнести разницу в размерах обоих машин и явно выбирал места поуже и повороты покруче, где более громоздкому «форду» сложно было проехать.

Своей цели он добился дважды. В первый раз иномарка левым бортом протаранила металлическую конструкцию непонятного назначения, так что водительская дверь вогнулась внутрь и теперь ее вряд ли удастся открыть без усилий, а во второй раз даже ткнулась передним бампером в строй мусорных баков, когда, казалось бы, зажатая «девятка» на месте развернулась на девяносто градусов так называемым полицейским разворотом и, обидно газанув, юркнула в подворотню.

— Так, Юрик, меняемся, — скомандовал старший лейтенант, у которого опыта вождения было побольше. Он видел, что еще несколько секунд — и «девятка» затеряется во дворах, тогда ее не сможет задержать даже вызванная по рации подмога.

Не покидая салона они поменялись местами отработанным приемом, но на это ушло еще несколько секунд, во время которых преступник, а что это именно так, они уже не сомневались, уходил все дальше.

Вывернув машину из тупика, где они оказались, старший лейтенант пустился за «жигулями», не жалея тормозов и подвески, ремонт которых обходится в большую копеечку. И ему повезло. Въехав в междомовое пространство, он не увидел преследуемого и на мгновение растерялся, то тут в окне первого этажа противоположного дома увидел отблеск красных габаритов. Водитель «девятки» грамотно воспользовался преимуществом и делал петлю, возвращаясь туда, где проезжал меньше минуты назад. Прием проверенный и достаточно эффективный, довольно часто сбивающий преследователей со следа. Так бы оно случилось и на этот раз, не подведи его зеркальное отражение в темном стекле.

Вместо того чтобы идти по следу и фактически отдать инициативу погони водителю «девятки», Михалков развернулся и поехал обратно, нещадно бросая свой «форд» на бордюры и в колдобины вокруг люков. Некоторое время машина должна была выдержать подобное насилие над собой. Ненужную «иллюминацию» над головой он выключил.

Его маневр удался. Они выскочили на узкую дорогу между домом и сквериком как раз тогда, когда по ней ехала «девятка». Примерно на равном расстоянии между машинами был виден темный проем подворотни. Если «жигулям» удастся нырнуть туда, то погоня грозит сильно затянуться и еще неизвестно, чем закончится. А именно на это скорее всего и рассчитывает преступник. Был у него, правда, небольшой шанс ударить по тормозам и попытаться уйти задним ходом, но этот шанс был больше теоретическим.

И Михалков решил остановить «жигули» своим «фордом», масса которого почти вдвое больше. Он рывком набрал скорость, и машины столкнулись прямо напротив арки, через которую была видна освещенная улица и магазин мебели через дорогу.

От лобового столкновения «девятку» отбросило назад и в сторону. При свете фар в ее салоне был виден неподвижный силуэт. Умер? Такое могло быть. В этом случае милиционеров ждало долгое и нудное служебное расследование, результатом которого могло быть что угодно — от уголовного обвинения до благодарности. Михалков попробовал открыть дверь. Та не поддавалась. Заклинило.

— Пойди посмотри, — скорее попросил, чем скомандовал он.

Быков вышел, беря в руку пистолет — на всякий случай. Азарт погони в нем еще не угас, и он не думал о возможных последствиях, хотя одного только разбитого «форда» было достаточно для того, чтобы начальство долго и сильно гладило их против шерсти.

Не успел он сделать и двух шагов, как человек в салоне «жигулей» пошевелился, поднял руку и выстрелил через лобовое стекло. Быков испуганно присел и попытался снять свой пистолет с предохранителя. Но, как это часто бывает, тугая собачка никак не поддавалась. А тем времени водитель темных «жигулей», которые, как теперь было отчетливо видно, имели фиолетовый цвет, открыл дверцу и выскочил из салона. Сидевший на корточках лейтенант видел, как тот морщится от яркого света, поворачивается и явно собирается убежать через подворотню. Вряд ли ему удалось бы скрыться, тем более что он явно прихрамывал. Но в этот момент Быков справился с предохранителем и от бедра, не целясь, выстрелил. Расстояние было около трех метров, промазать невозможно. Девятимиллиметровая пуля ударила человека в грудь и отбросила назад, на асфальт. Хорошо было видно, что пистолет он уронил при падении, и тот отлетел под днище «жигулей». Без оружия он вряд ли мог оказать серьезное сопротивление. Тем не менее лейтенант Быков встал и, держа свой ПМ обеими руками, целился в лежавшего человека до тех пор, пока сзади его не приобнял Михалков.

— Молодец, — сказал он, ощущая, как под его ладонью вздрагивает плечо напарника. — Можешь вертеть себе дырку в кителе.

И только тогда Быкова, впервые в жизни испытавшего смертельный страх, несколько отпустило.

— Ему я уже провертел.

Потом были любопытные жители, с опаской выходившие из подъезда, подъехавшие коллеги, не скупящиеся на похвалы и советы, оперативная группа, замеры, фотографирование места происшествия и в том числе героев — на память, опросы, высокое начальство, рапорта и многое другое, что всегда сопровождает подобные ситуации.

Довольно скоро выяснилось, что пистолет, из которого стрелял преступник, не мог быть вчера похищен с поста, потому что ТТ давно не стоит на вооружении милиции. Но зато в багажнике были обнаружены два АК-74 и самодельное взрывное устройство, которым очень заинтересовались подоспевшие оперативники из ФСБ. Теперь настала очередь отличиться им.

И они отличились.

Тут же, в оперативной машине, внешне выглядящей как грузо-пассажирский фургончик «фольксваген», был проведен осмотр вещдоков, извлеченных из машины и карманов убитого. Водительские права и паспорт на имя Гребенюка Олега Яковлевича, одна тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, постоянно проживающего в городе Суздаль, две небольшие связки ключей — от автомашины и, скорее всего, от жилья, техпаспорт на ВАЗ-2109, доверенность на машину, выписанная на имя Гребенюка неким Самсоновым три дня тому назад, снаряженная запасная обойма к пистолету ТТ, шариковая ручка, перочинный нож, схема московского метрополитена, книжечка билетов на городской транспорт, деньги в сумме трех тысяч ста восьмидесяти рублей с копейками, триста долларов, расческа, часы наручные «Сейко», пачка сигарет «Кэмэл», зажигалка газовая, несколько листков с номерами телефонов, визитная карточка какого-то Нотансона Самуила Яковлевича, коммерческого директора фирмы «БАКТА», упаковка зубочисток, два пакетика с презервативами и прочий мусор, каждому из которых надлежит занять свое место в последующих оперативно-следственных мероприятиях.

И тут, именно в тесном фургончике, один из оперативников вспомнил, что в утренней сводке мелькала фамилия какого-то Гребенюка, разыскиваемого по подозрению в угоне самолета украинской авиакомпании в канун Нового года.

С этой минуты направленность интереса к личности убитого милиционером человека приобрела другой вектор.

После недолгих споров с милиционерами все документы были под расписку изъяты и уже через полчаса лежали на столе капитана Горохова, подвергаясь тщательному анализу. Среди разрозненных и явно бессистемных записей им был обнаружен телефонный номер, перед которым стояла запись «Мат». Вряд ли имелась в виду ненормативная лексика, для изучения или пользования которой необходимо было записывать телефонный номер. Видимо имелся в виду некий человек или организация. Может быть, товар. Например матрасы. Матросы. Мать. Матрешка. Материал. Математика. Но скорее всего имелся в виду человек, под командованием которого, согласно имеющейся справке из в/ч 21408, раньше времени убитый Гребенюк проходил срочную службу. Матвей Григорьевич Соснин. И именно с этой версии стоило начинать. Судя по номеру, телефон был сотовый. Будь он стационарным, узнать адрес, по которому он установлен, было бы делом пяти минут. А так пришлось напрячься и даже разыграть маленький спектакль.

Несмотря на позднее время, в техническом отделе пообещали помочь, но для этого сотовый телефон должен проработать хотя бы несколько секунд, причем чем больше, тем лучше. Следовало придумать такой сценарий, который продержал бы абонента в эфире как минимум секунд десять-пятнадцать. Можно было попробовать вариант «ресторан», когда звонящему якобы мешают говорить, ухудшая слышимость, пьяные крики и громкая музыка. Еще один — «оператор». Звонит якобы представитель телефонной компании и выясняет некую малозначительную деталь или даже просит перезвонить под благовидным предлогом вроде проверки качества связи с абонентом. Это намного лучше, но только время для этого довольно позднее.

Горохов отметил, что среди вещей убитого не было телефона, а среди мелочи имелось несколько телефонных жетонов. Значит, он регулярно пользовался телефонами-автоматами. Жаль, что Гребенюк уже не имеет возможности сам говорить, но в этом случае его звонок, скорее всего, и не потребовался. Придется имитировать.

Аппарат, номер которого не поддавался определению, проблем не составил. Чуть сложнее оказалось сделать так, чтобы попадающий на мембрану голос изменялся до неузнаваемости. Но в конце концов и эта проблема была решена.

Отрепетировав текст и получив одобрение техников, уверенность которых, как он подозревал, по большей части базировалась на желании поскорее уйти домой, Горохов набрал номер и приготовился солировать.

Мужской голос отозвался после третьего гудка.

— Да!

— Алло! Привет!

Треск и шип сопровождали каждое слово Горохова, заставляя собеседника напрягаться и наверняка морщиться.

— Кто это? Я не слышу. Говорите громче!

— Это я!!! — заорал Горохов, и непрерывный треск стал при этом заметно громче.

— Черт!.. Кто «я»?

— Сейчас…

Был воспроизведен звук удара по металлу, долженствующий соответствовать воспитательному воздействию на уличный автомат, качество работы которого не удовлетворяет клиента, потратившего свой кровный жетон и наверняка последний, отчего эмоции становятся только ярче.

В это время шло определение сектора, в котором находится владелец телефона, имеющий записанный на мятой бумажке номер.

— Ну как? Слышно теперь?

— Кто это?

— Ну я это! Я! Ну? Мне что — на всю улицу орать?

— Говорите громче.

Техник показал сложенные колечком пальцы. О'кей! Все получилось. Можно закругляться.

— Я сейчас перезвоню. Найду где-нибудь жетон и перезвоню, — продолжал надрываться Горохов, прорываясь сквозь треск и гул. — Минут через пять.

— Ну что? — спросил он у техника, поправляя воротник рубашки.

— Порядок. Район вычислили. Думаю, и дом тоже.

— А квартиру?

— Ну-у. Это уже из области фантастики. Надо заказывать техничку, подгонять ее вплотную к дому и звонить еще раз.

— Так вызывай!

— А времени знаешь сколько?

Техничку при помощи начальства в конце концов дали, но воспользоваться ею не пришлось. Горохову опять повезло. Видно, сегодня был его день.