Отбор для пленницы

Глава 12

— Вроде того, — пожал плечами принц, — Остальное раскопаешь сама. Если расскажешь кому-то, что узнала от меня, я убью тебя раньше, чем они доберутся до меня.

Салазар убедился, что я больше не собираюсь падать, и удалился в темницу, а я так и осталась стоять на балконе, вцепившись в перила. Медленно, очень медленно меня накрывало волной понимания. Бессмысленные легенды, которые заставляли зубрить наизусть, незнакомые звезды на небе, подозрительная легкость, странный циферблат.

Все постепенно складывалась в картину еще более страшную, чем я себе представляла. Я не смогу сбежать и вернуться домой.

Я не смогу сбежать…

Эта мысль засела у меня в голове, блокируя все остальные. Я не могла ни на чем сконцентрироваться. Все время возвращалась мыслями к словам Салазара.

Не сбежать…

Я посмотрела вниз с балкона и перенеслась мыслями в момент, когда я стояла у провала на дворцовой стене. Кайлар кричал мне, а я не понимала, откуда столько боли в его словах.

— Там нет выхода!

— А где выход?!

— Его нет! Мы запреты здесь. Все. И ты и я. Но если ты хочешь вернуться домой, действительно хочешь, то я расскажу тебе как…

Он знал, что мне не сбежать. Потерев виски, которые уже раскалывались от боли, я решила все же вернуться в комнату.

Поднявшись по лестнице, я заметила знакомую фигуру лекаря-прислужника, который плавно скользил по коридору, словно не касаясь пола. Он исчез за дверью, откуда ранее вышел Кайлар. Загадочная комната располагалась прямо под моей. Убедившись, что прислужник не собирается выходить, я осторожно поднялась по ступеням и посмотрела на мозаику перед дверью.

У каждого принца на входе был выложен герб, но перед этой комнатой рисунок был затерт. Еще одна загадка.

Можно было бы расспросить лекаря, но от одной мысли о прислужнике демонов к горлу подступила тошнота. Зато теперь я понимала почему: он тоже существо из другого мира, настолько далекое от нашего, что становилось мерзко. Его нахождение здесь противоестественно.

Демонами и таким, как он здесь точно не место.

Я поспешила укрыться в своей комнате, чтобы не пересекаться с ним. Бросила взгляд на циферблат. День на два часа дольше, чем дома. Вот почему я не могу освоиться.

Ночной сон здесь чуть короче, я не успеваю отоспаться. Пожалуй, дневной сон и правда обязателен. Нужно было лучше слушать Элизабетту. Интересно, она тоже знает, что я из другого мира?

Не сбежать…

Мысли снова парализовало. Сейчас бы поспать, но время упущено. Совсем скоро очередной урок. Я рассеянно взяла в руки книги, перебирая их. Коснувшись обложки учебника по географии я замерла. Гладкая поверхность была словно расцарапана.

Ну конечно! Я же использовала книгу как подложку, когда перечерчивала символы. На обложке, под определённым углом света виднелись полосы.

И пусть знаки наложились друг на друга и были немного смазаны, но вполне различимы. Это уже хоть что-то. Тот, кто жил здесь раньше тоже искал ответы, возможно, нашел их.

В этот раз я решила действовать осторожно. Книгу нужно будет прихватить с собой, а потом тайком в библиотеке перевести рисунок на бумагу. И спрятать. Только где?

Мои мысли прервал перезвон часов. Проклятое местное время сводило меня с ума. Зато благодаря учебнику появился хоть проблеск надежды. Противник силен, но явно не всемогущ.

Значит, есть способ победить.

Я гордо вскинула голову и отправилась на урок биологии.

Из комнаты я уже вышла с уверенностью, что все будет хорошо. Если каждый день я буду собирать по крупицам эти символы, ответы сами найдут меня.

Когда я спустилась по лестнице к учебным классам, там никого не было. Голоса принцев доносились снизу. Похоже урок проходил в оранжерее. Я видела ее из окон столовой, но не бывала внутри потому, что витражные двери всегда были закрыты и я принимала их за часть стены. Но сейчас, высокие прямоугольные створки были раздвинуты гармошкой.

Витражные окна, выложенные зелеными и оранжевыми стеклами, отбрасывали на пол затейливые узоры. Легкий аромат влажной земли смешивался с запахом зелени, исходящей от роскошных растений, обступивших стены. Вдоль металлических каркасов, покрытых окисью, переплетались лианы с тонкими листьями, создавая занавес из мелких, сверкающих, словно капли, листьев. На стеллажах вдоль стен стояли горшки с незнакомыми цветами: крупные белоснежные соцветия соседствовали с плотными тёмно-зелёными листьями, покрытыми пушком.

Возле стен высились папоротники, такие водились и у нас в низинах, их листья, словно резные перья, тянулись к свету, отражая мягкие блики витражей.

В центре оранжереи стоял темный, вытертый от многолетнего использования стол. Он резко отличался от всего, что я до этого видела в Люминосе. Стол был прост и основателен, стоял на четырех бревнах, таких огромных, что я и представить себе не могла дерева, из которого его изготовили. Поверх бревен лежали толстые посеревшие от времени доски. Местами они рассохлись и покрылись щелями. Резкий контраст с изящным обрамлением витражей.

По обе стороны широкого прямоугольного стола стояли принцы, каждый увлеченно возился со своим горшком. В горшках росли небольшие деревца, довольно похожие на те, что водились у нас в горах.

Дерево Дариэна было тонким, с изящно переплетёнными ветвями и пышной кроной, как тонкая сеть ручейков, сливающихся воедино. У Салазара из горшка торчало что-то жалкое и сухое. Поблекшие ветви тянулись вверх, будто в молитве, казалось, несчастное вот-вот лишится последних листьев. Валиан увлеченно подстригал листья на дереве с толстым стволом. Возможно он растил подобие дубины?

Вокруг стола песчаным скатом кружил учитель с изумрудной бородой. Имя его я так и не спросила, а надо бы. Я так и осталась стоять у входа, наблюдая за работой принцев.

— Подойдите, принцесса, — заметил меня учитель и подозвал к себе.

Я послушно подошла.

— Сегодня мы работаем над озари.

Я смутно помнила это название, кажется, из одной легенды про сотворение мира. Таких легенд было больше сотни, словно каждый клан, каждое поколение соревновалось в конкурсе «выдумай свое». Правда теперь я уже не была уверена, что все так просто.

— Древо жизни? — переспросила я.

— Верно. От него пошли все другие виды. Оно может накормить каждое живое существо нашего мира. Оно — символ. При рождении каждому благородному дарят семя, как символ и дальше он бережно взращивает его, придавая форму. Это требует терпения и концентрации. Вы уже взрастили свое семя?

— У нас нет такой традиции. В горах деревья просто растут.

Учитель всплеснул руками и вздохнул:

— Даже не знаю, как быть.

На стеллаже в тени одиноко стояло чье-то дерево. Оно вымахало уже прилично и, похоже, никто за ним не ухаживал. На ветках вперемежку со свежими болтались засохшие листья. Из них уже кучка собралась у корней.

— Я возьму вот этот, — сказала я и подошла к горшку.

Он оказался тяжелый, но вполне подъемный. Я подняла дерево и понесла его у столу, пришлось двигаться бочком, так как из-за листьев ничего не было видно. Водрузив горшок на столешницу, я отошла, окидывая его взглядом. Приличный размер, и хуже от моего огородничества ему явно не будет. Я потянула на себя пожухлый листик и он тут же отпал.

— Вот так, — сказала я дереву, — сейчас мы тебя осчастливим.

И только в этот момент я поняла, что, кажется, в оранжерее наступила тишина. Выглянув из-за горшка, я тоже замерла. Все принцы как один уставились на меня, даже Дариэн.

— Что? — спросила я, — Что такое?

— Не прикасайся к нему, — прошипел Валиан.

Кажется здоровяк был готов наброситься на меня. Но неожиданно для всех в оранжерее прозвучал громкий детский окрик.

Маленький принц что-то громко и отчетливо произнес и, к моему удивлению, остальные молча переглянулись и вернулись к своим занятиям. Нужно будет потом спросить у кого-нибудь перевод. Что именно он сказал?

Учитель молча подошел и вручил мне фартук и инструмент.

— Считается, что корни озари уходят глубоко в землю, касаясь сердца Эсперансы, а ветви тянутся к звёздам. Не усердствуйте слишком, для начала будет достаточно немного подсыпать земли.

Я и не собиралась усердствовать. Но пользуясь тем, что рядом хоть кто-то отвечает на мои вопросы, поинтересовалась:

— А что не так? Женщинам не полагается дерева?

Учитель усмехнулся в зеленые усы. Глянул на принцев и тихо ответил.

— Исключения бывали, но конкретно это дерево принадлежало одному особенному для них человеку.

Я отпрянула от горшка.

— Его хозяин что, умер?

— И да и нет, — вздохнул учитель, — когда хозяин умирает, дерево сажают на его могилу. Это озари принца спящей звезды.

Учитель осторожно повернул горшок, и я увидела, что с обратной стороны нарисован герб: голубоватого цвета звезда, разделенная надвое. С одной стороны расходящиеся лучи, с другой стороны только контур и темный фон.

— Грустная легенда и ее печальное воплощение.

Я уже хотела было перейти к другому вопросу, но тут вспомнила, что уже видела этот символ. Выложенный мозаикой перед дверью маленького принца. Я присмотрелась к его горшку и оказалось, что моя догадка верна. На горшке с крошечным деревом тоже был похожий сиво, только коряво нарисованный детской рукой.

— Но разве…

— Когда один наследник угасает, на его место приходит другой. Ничего не поделаешь.

Я взглянула на Дариэна и впервые отчетливо увидела в его глазах эмоцию. Это была грусть. Похоже, хозяин этого дерева кто-то важный, еще один повод узнать больше.

— А что за наследник? — я обернулась, но учителя уже не было рядом.

Я осталась опять без ответов. В конце урока мы оставили свои деревья на столе и группой отправились на урок истории искусств, который преподавала та же дама, что учила нас каллиграфии. Я опять ничего не понимала и старалась не уснуть. Она показывала какие-то здания и в другой день мне бы было это интересно, но сейчас сил оставалось лишь на то, чтобы не уснуть моментально.

На ужин я уже плелась. Пришла последняя и опять пришлось сидеть с Эриком, который в этот раз мне даже не улыбнулся. Похоже я опять во что-то вляпалась с этим деревом. Словно в подтверждение моих мыслей, рядом с тарелкой появилось сразу несколько записок. Я так и не поняла, кто и как смог их подсунуть.

К концу ужина у меня уже был забит рукав. Видимо каждый решил высказаться. Я делала вид, что все в порядке и меня ничего не интересует кроме раковин с едой.

Когда прозвенели часы, я вышла из зала первой и решительно скрылась за дверью своей комнаты в надежде выспаться и подумать обо всем на свежую голову. Я даже раздеваться не стала, заглянула в одну записку и узнала почерк Эрика.

«Не прикасайся к дереву».

Ну да, примерно это содержание будет в остальных. Что ж, зато я неплохо разворошила этот улей. Устроившись на подушке, я закрыла глаза и наконец-то провалилась в сон.

Снилась мне какая-то чехарда ужасов. Демонический рев, чувство тяжести, а потом необыкновенная легкость, падение, запах гари. Видимо, слишком много потрясений за один день. Я вскочила с постели с криком и, как оказалось, была глубокая ночь.

Как назло, уснуть я больше не смогла.

Я с трудом поднялась с кровати. Кошмары словно осели липким слоем холода и беспокойства на моей коже. Хотелось смыть их побыстрее. Я прошла в ванную и решительно открыла краны с водой. Чтобы скоротать ожидание, я послушала запахи из красивых флаконов, оставленных Элизабеттой, добавила немного в воду. Аромат был незнакомым, но приятным, а главное, успокаивающим. Хорошо бы искупаться и уснуть.

В лунном свете ванная выглядела удивительно красиво: витражные окна отбрасывали на воду мягкие голубоватые отблески. Я приоткрыла створку окна, и ночной воздух легко коснулся моего лица. Сняв платье и оставив его на стуле у стены, я собрала записки и с усмешкой развернула следующую.

«Трогать чужое дерево без спроса — верх неприличия».

Почерк был незнакомым, но разборчивым. Я хмыкнула и развернула следующую.

«Завтра тебя убьют»

Холод пробежал по спине, как только я прочитала слова: «Завтра тебя убьют.» Это не походило на шутку. Я стояла, растерявшись, вглядываясь в записку, как будто могла увидеть лицо её автора через аккуратные буквы. Сердце билось так громко, что казалось, я слышу каждый его удар. Пальцы, словно оледенев, медленно развернули следующую записку, но её содержание оказалось более «мирным»: недовольство относительно дурацкого дерева.

Записка за запиской — всё одно и то же. Кто-то из принцев писал с откровенным пренебрежением: «Считать, что можно трогать чужое дерево — не просто дерзость, а наглость.»;«Ты не должна прикасаться к дереву, принцесса.»

Анонимы то советовали держаться подальше, то раздавали предупреждения. Неприятно, но откровенных угроз больше не было. Я медленно разложила все двенадцать записок перед собой.

Почерк Валиана был грубым и широким, буквы словно вырезаны топором. Почерк Дариэна отличался осторожностью, как будто каждую линию вымеряли, прежде чем написать. Кто-то вежливо, но с надменностью приказал мне «остерегаться» (и это, конечно, был Салазар, я запомнила его угловатые, словно нарочито неряшливые буквы). Хорошо, что хоть от маленького принца не было записки.

Я разложила клочки бумаги на столике, стараясь рассортировать по почерку, в попытке как-то структурировать. Нужно было вычислить, кто же мне угрожает. Мысли кипели в голове, я совсем забыла про воду в ванной. Она уже начала переливаться через край. Пришлось бросить все, перекрыть краны и набросать на пол полотенец. Небольшой потоп неожиданно оказался кстати — я немного встряхнулась, очнулась. Нельзя терять спокойствие. Дариэн говорил, что темница — самое опасное место в мире. Что ж, может так оно и есть. Я выдохнула и заставила себя расслабиться. Суета не поможет мне найти автора записки. Я все же решила принять ванную, разделась, погрузилась в теплую ароматную воду. Над головой по черному небосводу были рассыпаны звёзды, проступая сквозь витражи, и я непроизвольно уставилась на их холодный свет. Как же далеко от меня теперь моё небо?

В голове роились мысли, и я машинально отстукивала пальцами ритм по краю металлической трубы. Неожиданно на мой стук ответили. Похожий ритм, словно искаженное это. Сначала я подумала, что мне показалось, но нет. Я снова стукнула по трубе, в ответ раздался еще один отчётливый стук, потом второй.

Я огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, куда уходят трубы. В комнатах маленького принца и Дариэна не было ванных комнат. Принцы пользовались общими душевыми на втором этаже. Тогда кто, кроме меня, мог отвечать?

Я вылезла из ванной, замоталась в простыню и подошла к окну, осторожно высунулась наружу. Похоже изначально в этой комнате тоже не было ванной. Ее добавили позже, отрезав часть пространства из спальни, это было заметно по куполу. Трубы провели по внешней стороне темницы, затем насквозь через комнату этажом ниже и сюда.

Значит, они шли… да, из той самой комнаты, откуда я видела выходящего Кайлара, затем лекаря. Я прищурилась и снова постучала — на этот раз с настойчивостью. Через несколько мгновений мне ответили.

Значит самое время узнать, кто же там прячется за дверью со стертой мозаикой. Я вернулась в комнату, натянула платье и, стараясь двигаться как можно тише направилась к двери. Лестницы в темнице тонули в темноте, воздух был холодным. Звуки казались громче, чем обычно: едва уловимые шорохи, капли воды, отголоски шагов далеко внизу. Я осторожно спустилась на пролет ниже, где находилась та самая комната. Перед резной дверью я остановилась, чувствуя, как рассеивается моя уверенность. Постучать? А вдруг это плохая идея? Медленно, будто взвешивая каждое движение, я толкнула дверь, и та скрипнула, распахнувшись в полумрак комнаты.

Внутри было темно и тихо, лишь слабый свет лун из приоткрытого окна мягко освещал пространство. Белые полупрозрачные занавески всколыхнулись от лёгкого сквозняка. В углу виднелись очертания кровати, окруженной демоническими приборами.

На кровати лежал юноша, его лицо было бледным и настолько худым, что под кожей легко угадывались острые линии скул и подбородка. В темноте он казался почти неземным существом, хрупким и пугающим. Я затаила дыхание, осознавая, как близко подошла, не сразу осмелилась сделать шаг назад. Но в этот момент юноша открыл глаза.

Цвет его глаз был настолько ярким, что я невольно застыла на месте. Глаза смотрели прямо на меня, и в них было что-то такое, от чего сердце забилось быстрее. Он мягко улыбнулся.

— А вот и Айрис, — прошептал он, его голос был тихим и мелодичным. — Ну, привет…

— Кто ты? — произнесла я, не сдвинувшись с места. В комнате царила тишина, нарушаемая только едва слышным раздражающим попискиванием. Тонкие трубки и металлические приспособления, обвившие его руки и грудь, создавали причудливую сеть, поддерживающую жизнь в этом почти прозрачном теле.

— Я Алай, а ты Айрис, — ответил он, не отводя взгляда, в его глазах плясал тихий огонёк, похожий на искорку веселья.

Я так и стояла, вглядываясь в его лицо, в котором боль и истощение удивительным образом смешивались с покоем. Словно всю тяжесть жизни взяли на себя эти демонические аппараты, оставив его без лишних страданий, но и без надежды на восстановление.

— Почему некоторые меня так называют? Что это значит? — вопрос вырвался сам собой.

— Айрис переводится как «надежда». Для кого-то ты — надежда, а для кого-то — проблема, — ответил он, устало моргнув.

— Проблема? Поэтому кто-то хочет меня убить, — я постаралась придать голосу спокойствие.

Улыбка Алая стала шире, в ней появилась нотка беззлобной иронии.

— Вполне возможно. Главное — попроси их довести дело до конца. А то окажешься в дурацком положении.

С этими словами он сделал жест рукой, слабый, но исполненный лёгкого юмора. Не знаю почему, но Алай мне нравился. Он не был похож на того, кто сдался.

— Хочешь, я добью тебя?

Алай тихо рассмеялся в ответ, смех был сиплый и в какой-то момент мне показалось, что он задыхается. Инстинктивно я ринулась к нему, но Алай выставил ладонь, такой легкий жест, но он остановил меня, будто между нами возникла стена.

— Это лучшее предложение, что я слышал, — прошептал Алай, — Но еще не время. Кажется, мы с тобой еще можем что-то сделать напоследок.

— Что?

— Изменить мир, например.

Я села на стул рядом с Алаем, всматриваясь в его иссушенное тело, в котором казалось больше жизни чем во всех, кого я видела до этого. Горько усмехнулась.

— Прости, но я даже не знаю, как выбраться из темницы. Как вернуться домой, а ты говоришь изменить мир.

— Зато знаю я. Я кожей почувствовала, что если сейчас спрошу и получу ответ, то пути назад не будет. С другой стороны, в моей жизни всегда была лишь одна цель — освобождение мира от демонов. Если я откажусь от нее, то что останется? Мириться с темницей и прилежно изучать ботанику, выводить безупречные буквы на каллиграфии, остаться безвольной куклой. Или сидеть на месте, ждать пока автор записки выполнит свою угрозу? Убьет меня, и дело с концом. Выбор без выбора. Я сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть в вод, у и спросила:

— И как же я могу изменить мир?

— Стать императрицей, естественно.

Я замерла, слова комом застирали в моем горле. Я смотрела на Алая, пытаясь понять насколько серьезно он сейчас говорит, и не нашла в его глазах ни намека на шутку.

— Другого шанса не будет, Айра. Ты заявишь себя на отбор невест для Кая, обойдешь всех конкурентов и получишь корону, а вместе с ней власть.

Сердце колотилось в груди, как бешеное. Я вскочила со стула, расхаживая по комнате, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции, захватившие меня.

— Нет, это невозможно. Просто невозможно. Кайлар не выберет меня. Да и эта его… Жаннэ…

Алай следил за мной, прищурив глаза, а с его бледных губ не сходила улыбка.

— Кая прижали со всех сторон. Его дед захватил корону, будучи простолюдином, его сын, наш император блестящий военачальник, тиран, но он не аристократ. Звездные дома не признают власть их династии никогда, поэтому император делает ставку на местную аристократию, которая издавна в контрах со звездными домами. Кайлар должен получить поддержку одной из сторон, иначе не миновать новой войны. Только Жаннэ — путь в никуда. Нужна новая сила, независимая, живая. И это ты…Наследница дома скитальцев — ультиматум в короне.

Я остановилась, обхватив руками плечи. Алай был прав. Это шанс. Редкий шанс. Только перед глазами стоял образ Кайлора, его зеленые глаза, улыбка. Я много раз думала, что ради победы мне придется его убить, и это было немного горько, но честно. Использовать его ради победы, выйти замуж, эта идея отдавала подлостью.

— Почему ты говоришь со мной открыто? Нас разве не не подслушивают? — вдруг вспомнила я, оглядываясь по сторонам, будто в этой небольшой комнате мог скрываться кто-то в тенях.

— Конечно. К счастью, мне нечего терять, а у тебя разве есть выбор? Что написали тебе в записке?

— Завтра меня убьют, — прошептала я.

— Значит, невестой тебе нужно стать сегодня, — Алай со стоном откинулся на подушки, — у меня мало сил, повторить не смогу, так что слушай внимательно…