Озма из страны Оз

6. Головы Лэнгвайдере

Они медленно спускались по тропинке между скал. Тик-Ток шёл первым. Дороти следовала за ним, а жёлтая курица семенила последней.

У подножья холма медный человек наклонился и легко разбросал в стороны камни, которые загораживали путь. Затем повернулся к Дороти и сказал:

— Пе-ре-дай-те мне ва-ши о-бе-ден-ные суд-ки.

Девочка сразу же выполнила просьбу, и медные пальцы крепко обхватили прочную ручку. После этого маленькая процессия зашагала прямо на открытую песчаную местность.

Стоило трём колесунам, которые сторожили холм, увидеть небольшую группу спускавшихся вниз, как они закричали дикими голосами и покатили прямо на наших друзей. Колесуны хотели схватить их или преградить им путь. Но когда первый противник приблизился на подходящее расстояние, Тик-Ток поднял жестяные обеденные судки и нанёс этим странным оружием точный удар по голове колесуна. Удар, возможно, получился не очень сильным, но сопровождался ужасным грохотом. Колесун взвыл и опрокинулся набок. В следующее мгновение он вскочил на колёса и пулей умчался прочь, продолжая вопить от страха.

— Я го-во-рил вам, что они не опас-ны, — начал Тик-Ток. Но прежде чем он смог произнести ещё хоть одно слово, перед ними появился другой колесун. Крак! Судки опустились и на его голову, отбросив соломенную шляпу на добрую дюжину футов.[2] Этого оказалось достаточно и для второго колесуна. Он укатился прочь вслед за первым. Третий не стал ожидать, пока его стукнут судками, и как можно быстрее присоединился к своим товарищам.

Жёлтая курица закудахтала с удовлетворением. Она взлетела на плечо Тик-Тока, использовав его как насест, и сказала:

— Смело сделано, мой медный друг! И мудро задумано! Наконец-то мы избавились от этих противных созданий.

Но вдруг выкатила из леса целая шайка колесунов. Надеясь, что многочисленность поможет им одержать победу, они с яростью бросились на Тик-Тока. Дороти спрятала Биллину и крепко прижала её к себе. Заводной человек обнял девочку левой рукой, чтобы лучше защитить её. Сразу вслед за этим перед ними возникли колесуны.

Треск, грохот! Бам! Бам! Судки опускались во всех направлениях. Удары, сыпавшиеся на головы колесунов, сопровождались таким адским грохотом, что он пугал больше, чем сами удары, и повергал их в панику. Всех, кроме вожака. Этот колесун споткнулся о другого и упал на спину плашмя. Прежде чем он сумел снова встать на колёса, Тик-Ток крепко ухватил врага медными пальцами за воротник шикарного жакета.

— Be-ли сво-им лю-дям у-би-рать-ся прочь, — скомандовал заводной человек.

Вожак колебался, поэтому Тик-Ток тряс его так, как терьер — крысу. Тряс до тех пор, пока зубы колесуна не задребезжали, словно град по оконной раме. После чего, не успев отдышаться, вожак закричал своим собратьям, чтобы те убирались прочь. Что они тут же и сделали.

— А сей-час, — сказал Тик-Ток, — ты пойдешь с на-ми и рас-ска-жешь то, что мне нуж-но.

— Ты пожалеешь, что так обошёлся со мной, — заскулил колесун. — Я ужасно свирепый.

— Что ка-са-ет-ся это-го, — ответил Тик-Ток, — я все-го лишь ма-ши-на и не мо-гу чув-ство-вать со-жа-ле-ния или ра-до-сти, что бы ни слу-чи-лось. Но ты не-прав, ес-ли ду-ма-ешь, что ты ужа-сен или сви-реп.

— Почему? — спросил колесун.

— По-то-му что, кро-ме те-бя, так ни-кто не ду-ма-ет. Тво-и ко-лё-са не в си-лах ни-ко-го по-тре-во-жить. У те-бя нет ла-до-ней, и ты не мо-жешь ца-ра-пать-ся или да-же хва-тать за во-ло-сы. Точ-но так же у те-бя нет ступ-ней ног, что-бы уда-рить. Всё, что ты мо-жешь, это во-пить и кри-чать, а это сов-сем без-вред-но для лю-бо-го су-щест-ва.

К великому изумлению Дороти, колесун разразился бурным потоком слёз.

— Я и мой народ пропали навеки! — причитал он. — Потому что вы раскрыли нашу тайну. Будучи столь беспомощными, мы хранили единственную надежду на то, что люди станут бояться нас, думая, что мы очень свирепые и ужасные. Мы писали на песке предупреждения, чтобы остерегались колесунов. До этого момента нас опасались все. Но раз вы узнали о нашей слабости, наши враги набросятся на нас и превратят в жалких и несчастных существ.

— О нет! — воскликнула Дороти, которой было жаль видеть этого прекрасно одетого колесуна таким униженным. — Тик-Ток сохранит вашу тайну, и мы с Биллиной тоже. Только вы должны обещать, что никогда больше не будете пугать детей, если они окажутся рядом с вами.

— Мы не будем! Конечно, нет, мы не будем! — пообещал колесун, приободрившись и прекратив плач. — Видите ли, на самом деле я не такой плохой. Но мы вынуждены притворяться ужасными, чтобы другие не напали на нас.

— Э-то не сов-сем прав-да, — сказал Тик-Ток, двинувшись по тропинке через лес. Он все ещё придерживал пленника, который медленно катился рядом с ним. — Ты и тво-и лю-ди пре-ис-пол-не-ны зло-бы. Вы лю-би-те пу-гать тех, кто бо-ит-ся вас. И вы час-то дерз-ки и не-при-вет-ли-вы. Но ес-ли вы по-ста-рае-тесь ис-пра-вить-ся, я ни-ко-му не ска-жу, как вы бес-по-мощ-ны.

— Конечно, я постараюсь, — с облегчением ответил колесун. — Благодарю вас, мистер Тик-Ток, за вашу доброту.

— Я толь-ко ма-ши-на, — сказал Тик-Ток. — Я так же не мо-гу быть доб-рым, как пе-чаль-ным и ра-дост-ным. Я мо-гу де-лать толь-ко то, для че-го я за-ве-дён.

— Вы заведены для того, чтобы хранить мою тайну? — с волнением спросил колесун.

— Да, ес-ли вы, ко-ле-су-ны, бу-де-те вес-ти се-бя хо-ро-шо. Но ска-жи мне, кто сей-час пра-вит Стра-ной Эв? — поинтересовался заводной человек.

— Правителя нет, — сказал колесун, — потому что все члены королевской семьи томятся в заключении у короля гномов. Только принцесса Лэнгвайдере, племянница нашего последнего короля Эволдо, живёт в одном из уголков королевского дворца. Она берёт из королевской казны столько денег, сколько ей вздумается. Видите ли, принцесса Лэнгвайдере не совсем правительница, потому что она не правит. Но сейчас она ближе всех к тому, что мы называем правителем.

— Я не пом-ню её, — сказал Тик-Ток. — Как она вы-гля-дит?

— Этого я не могу сказать, — ответил колесун, — хотя я видел её раз двадцать. Потому что каждый раз, как я вижу её, она предстаёт с другой внешностью. Единственный способ узнать, что перед тобой всё-таки принцесса, это посмотреть, есть ли на её левом запястье красивый рубиновый ключ. Он всегда с ней. Когда вы видите ключ, можете быть уверены, что видите принцессу.

— Странно, — с изумлением произнесла Дороти. — Вы хотите сказать, что так много принцесс в одном и том же человеке?

— Не совсем, — ответил колесун. — Конечно, это одна-единственная принцесса. Но она выходит к вам в разном обличье, каждое из которых более или менее красиво.

— Она, должно быть, колдунья! — воскликнула девочка.

— Не думаю, — заявил колесун. — Но, без сомнения, она связана с чем-то таинственным. Принцесса весьма тщеславна и живёт главным образом в комнате, окружённой зеркалами, чтобы в любой момент иметь возможность восхищаться собой.

Никто не ответил на эти слова, потому что компания вышла из леса и всё внимание было приковано к картине, открывшейся перед ними. То была прекрасная долина со множеством фруктовых деревьев и зеленеющих полей, с симпатичными фермами, разбросанными здесь и там, и широкими ровными дорогами, расходившимися во всех направлениях.

Посреди этой чудесной долины, около мили от того места, где стояли наши друзья, вздымались высокие шпили королевского дворца. Они ярко сверкали на фоне голубого неба. Поля вокруг дворца были хорошо ухожены и полны кустарников и цветов. Можно было заметить несколько сверкающих брызгами фонтанов и аккуратных пешеходных дорожек, ограниченных рядами белых мраморных статуй.

Конечно, Дороти не могла увидеть и восхищаться всеми этими подробностями до тех пор, пока друзья не подошли ко дворцу достаточно близко. Они всё ещё любовались великолепными пейзажами, потом маленькая компания вступила в придворцовый участок и приблизилась к большим передним воротам, ведущим в собственно королевские покои. К своему разочарованию, друзья нашли ворота крепко запертыми. На фасаде была прибита табличка, которая гласила:

— Ну, — сказал Тик-Ток пленному колесуну, — по-ка-зы-вай до-ро-гу к ле-во-му кры-лу двор-ца.

— Хорошо, — согласился пленник. — Это здесь, справа.

— Как может левое крыло оказаться справа? — удивилась Дороти. Она решила, что колесун дурачит их.

— Потому что там было три крыла, и два их них снесли. Осталось единственное крыло, хоть справа считай, хоть слева. Это уловка принцессы Лэнгвайдере, чтобы посетители не надоедали ей.

Затем пленник подвёл их к крылу дворца. После чего заводной человек, не видя больше пользы в колесуне, позволил ему отделиться от компании и присоединиться к своим товарищам. Он тут же покатил прочь с огромной скоростью и вскоре исчез из виду.

Тик-Ток сосчитал двери в крыле дворца и громко постучал в третью.

Дверь открыла маленькая горничная в шляпке, украшенной пёстрыми лентами. Она вежливо поклонилась и спросила:

— Что вам угодно, добрые люди?

— Вы принцесса Лэнгвайдере? — спросила Дороти.

— Нет, мисс, я её служанка, — ответила горничная.

— Могу я видеть принцессу?

— Я доложу ей, что вы здесь, мисс, и попрошу удостоить вас аудиенции, — сказала служанка. — Входите, пожалуйста, и присаживайтесь в гостиной.

Дороти прошла, держась рядом с заводным человеком. Но как только жёлтая курица попыталась последовать за ними, маленькая горничная вскричала «Кыш!» и захлопала своим передником прямо у носа Биллины.

— Сама кыш! — возразила курица, отступая с рассерженным видом и растопыривая перья. — Обладаете ли вы более учтивыми манерами, чем те, которые только что выказали?

— О, вы разговариваете? — поразилась горничная.

— А вы что, не слышите меня? — выпалила Биллина. — Опустите передник и отойдите от ворот, чтобы я могла войти вслед за моими друзьями!

— Принцессе не понравится это, — колеблясь, сказала служанка.

— Меня это не волнует, — холодно отвечала Биллина и, шумно взмахнув крыльями, полетела прямо на горничную. Маленькая служанка сразу же пригнула голову, и курица благополучно добралась до Дороти.

— Ну что ж, хорошо, — вздохнула горничная. — Не вините меня, если потерпите неудачу из-за этой упрямой курицы. Небезопасно раздражать принцессу Лэнгвайдере.

— Будьте любезны, передайте ей, что мы ожидаем приёма, — ответила Дороти с достоинством. — Биллина — мой друг, и она может ходить туда же, куда и я.

Не произнося больше ни слова, служанка провела их в богато обставленную гостиную. Свет попадал в неё через красивые узорчатые окна и преломлялся в мягкие радужные тона.

— Оставайтесь здесь, — сказала она. — Как вас представить принцессе?

— Я Дороти Гейл из Канзаса, — ответила девочка. — Этот джентльмен — заводной человек по имени Тик-Ток, а жёлтая курица — мой друг Биллина.

Маленькая служанка поклонилась и вышла. Она проследовала через несколько коридоров и поднялась по двум мраморным лестницам, прежде чем вошла в покои своей госпожи.

Комната принцессы Лэнгвайдере была отделана огромными зеркалами, которые тянулись от пола до потолка. Потолок также был выложен зеркалами, а пол так блестел полированным серебром, что в нём отражался любой предмет. Поэтому когда Лэнгвайдере сидела в своём мягком кресле и играла плавные мелодии на мандолине, её фигура отражалась сотни раз — на стенках, потолке и полу. И куда бы она ни повернула голову, везде она могла себя видеть и восхищаться собственными чертами. Принцессе нравилось любоваться собой. Когда вошла служанка, она как раз говорила себе:

— Эта голова с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами вполне привлекательна. Я должна носить её чаще, чем я делала это в последнее время. Хотя, возможно, она не лучшая в моей коллекции.

— К вам пришли, ваше величество, — низко кланяясь, объявила служанка.

— Кто они? — зевнула Лэнгвайдере.

— Дороти Гейл из Канзаса, мистер Тик-Ток и Биллина, — доложила горничная.

— Что за странные имена! — пробормотала принцесса, слегка заинтересовавшись. — Как они выглядят? Эта Дороти Гейл из Канзаса симпатичная?

— Пожалуй, о ней можно так сказать, — ответила горничная.

— А мистер Тик-Ток привлекательный? — продолжала принцесса.

— Не могу сказать, ваше величество. Но он, кажется, очень яркий. Ваше величество соблаговолит принять их?

— Думаю, да, Нэнда. Но я устала восхищаться этой головой. И если моя гостья претендует на то, чтобы называться красавицей, я должна позаботиться, чтобы она не превзошла меня. Поэтому я пройду в кабинет и надену голову номер семнадцать. Думаю, что она лучшая в моей коллекции. Что скажешь?

— Ваш семнадцатый номер исключительно красив, — ответила Нэнда, поклонившись ещё раз.

Принцесса снова зевнула. Затем произнесла:

— Помоги мне подняться.

Служанка помогла ей встать на ноги, хотя Лэнгвайдере была вдвое сильнее её. Потом принцесса медленно прошествовала по серебряному полу в свой кабинет, при каждом шаге тяжело опираясь на руку Нэнды.

А сейчас я должен объяснить вам, что у принцессы Лэнгвайдере было тридцать голов — столько же, сколько дней в месяце. Но, конечно, одновременно она могла носить лишь одну голову, так как имела только одну шею. Головы хранились в том месте, которое она называла «кабинет». Эта красивая примерочная располагалась между спальными палатами Лэнгвайдере и зеркальной гостиной. Каждая голова покоилась в отдельном шкафчике, обитом изнутри вельветом. Шкафчики стояли в ряд вдоль стен примерочной. У них были причудливо вырезанные дверки с золотыми номерами на внешней стороне и с зеркалами в рамках из драгоценных камней на внутренней поверхности.

Когда принцесса поднималась утром из хрустальной постели, она шла в кабинет, открывала один из шкафчиков с вельветовой обивкой и брала голову с золотой полочки. Затем, с помощью зеркала на внутренней стороне открытой дверцы, надевала её — ровно и аккуратно, насколько могла. А уж потом звала служанок, чтобы те наряжали её на день. Она всегда носила простой белый костюм, который шёл ко всем её головам. Потому что, будучи в состоянии сменить своё лицо когда бы ни пожелала, принцесса не интересовалась разнообразием нарядов, как другие дамы, вынужденные постоянно носить одно и то же лицо.

Конечно, её тридцать голов были очень разнообразны. Не было двух похожих. Но каждая была поистине очаровательна. Волосы на головах были золотыми, коричневыми, роскошными золотисто-каштановыми, чёрными. Но седых волос не было. Глаза были голубые, серые, карие, коричневые и чёрные, но только не красные. Все как на подбор — яркие и красивые. Носы были греческие, римские, курносые и восточного типа, представляя таким образом все виды красоты. Рты были гармоничных форм и размеров, жемчужно сверкавшие зубами, когда головы улыбались. Что касается ямочек, то они появлялись на щёчках и подбородках именно тогда, когда это могло выглядеть наиболее очаровательно. Одно или два лица были усыпаны веснушками, чтобы лучше оттенить прекрасный цвет кожи.

Все шкафчики, хранившие эти сокровища, отпирались одним ключом. Этот удивительный ключ, вырезанный из цельного кроваво-красного рубина, висел на прочной, но изящной цепочке, которая всегда была пристёгнута к левому запястью принцессы.

Когда Нэнда проводила Лэнгвайдере к шкафчику номер семнадцать, принцесса отперла дверь рубиновым ключом. Она передала голову номер девять, которая была на ней в данный момент, служанке, а затем взяла с полки голову номер семнадцать и надела себе на шею. Новая голова имела чёрные волосы, тёмные глаза и восхитительный жемчужно-белый цвет лица. Когда Лэнгвайдере носила эту голову, она всегда знала, что внешность её очень красива.

Только одна беда была с головой номер семнадцать. Характер, который был вложен в неё, был вспыльчивый, надменный и грубый до крайности. По его вине часто случались неприятности, о которых принцесса сожалела, когда надевала другую голову.

Но сегодня она позабыла об этом и отправилась встречать гостей в гостиную в уверенности, что поразит их своей красотой.

Однако принцесса была ужасно разочарована, обнаружив, что посетители — это просто маленькая девочка в клетчатом льняном платье; медный человек, который может ходить только тогда, когда его заведут; и жёлтая курица, с довольным видом усевшаяся на любимую плетёную корзину Лэнгвайдере. В ней помещалось фарфоровое яйцо, используемое для штопки чулок.[3]

— Ох! — сказала Лэнгвайдере, слегка вздёрнув нос головы номер семнадцать. — А я-то думала, кто-то важный пришёл.

— Ну тогда вы правильно думали, — заявила Дороти. — Я важна сама по себе. Когда Биллина откладывает яйцо, она издаёт такое выдающееся кудахтанье, что вы вряд ли слыхали что-либо подобное. Что касается Тик-Тока, то он…

— Стоп! Стоп! — скомандовала принцесса, сердито сверкнув блестящими глазами. — Как вы смеете надоедать мне своей бессмысленной болтовнёй?

— Ну, вы ужасная штучка! — сказала Дороти, которая не ожидала, что их примут так грубо.

Принцесса взглянула на неё пристальнее.

— Скажите, — поинтересовалась она, — вы королевских кровей?

— Почище того, мадам, — сказала Дороти. — Я из Канзаса.

— Уф! — презрительно воскликнула принцесса. — Ты глупый ребёнок, и я не позволю тебе беспокоить меня. Уходи прочь, гусёнок, и надоедай кому-нибудь другому.

Дороти была так поражена, что на какое-то время лишилась дара речи. Но она встала с кресла и собиралась выйти из залы, когда принцесса, всмотревшись в лицо девочки, остановила её, произнеся более приветливо:

— Подойди поближе.

Дороти послушалась, даже не подумав испугаться, и остановилась перед принцессой. Лэнгвайдере тем временем с большим вниманием изучала её лицо.

— Ты достаточно привлекательна, — произнесла она после некоторой паузы. — Не то чтобы красива, ты понимаешь, но в тебе есть что-то милое, что отличает тебя от людей из моих тридцати голов. Поэтому я думаю, что возьму твою голову, а взамен отдам тебе номер двадцать шесть.

— Ну и ну! Надеюсь, вы не сделаете этого! — воскликнула Дороти.

— Нехорошо отказываться с твоей стороны, — продолжала принцесса, — потому что твоя голова нужна для моей коллекции. А в Стране Эв моя воля — закон. Я никогда особо не трогала голову номер двадцать шесть, поэтому ты найдёшь, что она мало изношена. Кроме того, ты так же хорошо сможешь использовать её для любых целей, как и свою нынешнюю голову.

— Я ничего не знаю о вашем двадцать шестом номере и знать не хочу, — твёрдо сказала Дороти. — Мне не нужны брошенные вещи, поэтому я останусь со своей головой.

— Ты отказываешься? — вскричала принцесса с угрозой.

— Конечно, да! — последовал ответ.

— Тогда, — сказала Лэнгвайдере, — я запру тебя в башне и продержу там до тех пор, пока ты не покоришься. Нэнда, — повернулась она к горничной, — зови мою армию.

Нэнда позвонила в серебряный колокольчик, и сразу же в залу вошёл большой тучный полковник в ярко-красной форме, сопровождаемый десятком тощих солдат. Все они выглядели печально и робко и очень уныло отсалютовали принцессе.

— Отведите эту девчонку в северную башню и заприте там! — вскричала принцесса, указав на Дороти.

— Слушаюсь и повинуюсь! — ответил крупный красный полковник и схватил девочку за руку. Но в то же мгновение Тик-Ток поднял обеденные судки и так яростно хватил полковника по голове, что офицер сел на пол от внезапного удара. Изумлённый до крайности, он ошарашенно водил глазами по сторонам.

— На помощь! — закричал полковник. Десять худых солдат бросились выручать своего командира.

Какое-то время в гостиной царил сущий переполох. Тик-Ток сбил с ног семерых солдат, которые распластались по всему ковру. Внезапно заводной человек замер с судками, поднятыми для удара, да так и остался неподвижным.

— Мо-ё дви-же-ние кон-чи-лось, — позвал он Дороти. — За-ве-ди-те ме-ня быст-рее.

Девочка попыталась исполнить просьбу. Но полковнику к тому времени удалось встать на ноги. Он крепко схватил девочку, и вырываться было бесполезно.

— Э-то о-чень пло-хо, — сказал заводной человек. — Я должен был ра-бо-тать по край-ней ме-ре на шесть ча-сов боль-ше. Но, по-ла-гаю, дол-гая ходь-ба и схват-ка с ко-ле-су-на-ми из-рас-хо-до-ва-ли мой ре-сурс быст-рее обыч-но-го.

— Увы, тут уже не поможешь, — вздохнула Дороти.

— Итак, ты меняешься со мной головами? — потребовала принцесса.

— Нет, конечно! — вскричала Дороти.

— Тогда заприте её, — велела Лэнгвайдере солдатам. Они отвели Дороти в высокую башню на севере дворца и крепко заперли.

После этого солдаты постарались поднять Тик-Тока, но тот оказался так тяжёл и массивен, что они не смогли сдвинуть его с места. Поэтому заводной человек остался стоять посреди гостиной.

— Люди подумают, что у меня появилась новая статуя, — сказала Лэнгвайдере. — По крайней мере, она не причинит никакого вреда, а Нэнда сможет поддерживать её в отполированном виде.

— Что делать с курицей? — спросил полковник, который только что обнаружил Биллину, сидевшую в плетёной корзинке.

— Бросьте её в курятник, — ответила принцесса. — Однажды я прикажу изжарить её.

— Она выглядит довольно жёсткой, ваше величество, — засомневалась Нэнда.

— Форменная клевета! — вскричала Биллина, неистово трепыхаясь в руках полковника. — Но порода кур, к которой я отношусь, говорят, ядовита для всех принцесс.

— Тогда, — заметила Лэнгвайдере, — я не буду жарить курицу. Пусть несёт яйца. Но если она не будет выполнять свои обязанности, я утоплю её в корыте.