Патруль 2

Глава 4 Первый скворечник

Я поднял телефон и приложил к экрану палец Крота, и видео начало проигрываться заново.

И от увиденного в моих ушах зашумело так, что я совсем не слышал звукового ряда, я не слышал, как тварь говорит с ребёнком, какие аргументы оно приводит, пока девочка в летнем платьице, снимаемая на телефон, играет на детской площадке совершенно одна, а потом видео оборвалось. И чтобы удостовериться, я открыл новостной сайт, на котором было фото потеряшки. На жизнерадостной фотографии сводки и том видео с телефона «объекта» была одна и та же девчушка.

Я положил сотовый на стол. Внутри всё кипело, и видео тоже не было прямым доказательством, но они мне и не были нужны. И я достал нож и приставил остриё к виску Кротова.

— Я тебя завалю сейчас, и это будет ещё по-божески. — прорычал я.

— Не надо, я всё скажу!!! — завопил он, выплёвывая кляп.

— Говори, — произнёс я скрипя зубами.

— Обещай, что не убьёшь, — заскулил он.

Секунду я колебался между тем, чтобы поддаться эмоциям и воткнуть нож в голову, и тем чтобы идти до конца в своём расследовании.

— Обещаю не убивать, если всё расскажешь и покажешь, — произнёс я, включая камеру на своём сотовом и снимая Крота крупным планом.

— Я её… закопал… — выдохнул он, захлёбываясь слезами и слюной. — Здесь… на территории… За… за старой мусоркой… за синим гаражом…

«Чтобы собака не учуяла», — мелькнула у меня мысль. Слишком общее описание. Я снова приставил нож к его голове.

И он, рыдая, описал кучу подробностей, торчащую из земли арматуру и пень срезанной берёзы и стоящую на месте захоронения тележку с застывшим в ней бетоном. Я встал, взял из угла старую, ржавую лопату и вышел.

Снимая свой путь на видео, я не думал ни о чём.

Место он описал точно. Потребовалось не больше двух минут, чтобы лопата уткнулась во что-то мягкое и упругое. Я расчистил яму свободной рукой, ведя свою страшную хронику. Внизу был свёрток, грязный целлофан. Я развернул край. И… Трупов и частей тел я видел в прошлой жизни много, встречались и детские, и сегодня, к сожалению, был такой же случай. По сравнению с которым найденный в первую смену череп, отполированный ради игры, тихо курил в углу. В свёртке угадывалось маленькое тело.

«Ну что, майор, нашёл, что искал?» — словно бы спросило во мне что-то, оставшееся от гражданского человека. Майор во мне не ответил. А я лишь закрыл глаза, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Потом аккуратно и бережно закрыл целлофан и, зачем-то нанеся на свою грудь крестное знамение, покинул место.

А вернувшись, я снова вставил кляп преступнику в рот.

— Ну что, как я и обещал, я тебя не убью. Но и так я тебя оставить не могу. У нас в Афгане мы заметили, что когда боец получал ранение и жгут по какой-нибудь причине не ослаблялся каждые полчаса, был достаточно высок процент ампутаций. А если же жгут был на конечности слишком долго, от часа и больше, то когда его ослабляли и застоялая кровь попадала в кровоток, человек с большой вероятностью гиб от интоксикации. Радуйся, Крот, ты хотел жизнь, и она тебе будет, если тебе снова повезёт.

Проговорив это, я взял стяжку и затянул её на его левой ноге чуть ниже таза, потом взял вторую и наложил на правую, далее стяжки легли на плечи каждой из рук.

— Я почему-то сомневаюсь, что за полчаса к тебе успеют, я почему-то сомневаюсь, что и за час. Но когда к тебе кто-нибудь придёт, не забудь сказать ему, чтоб вызвал скорую, и тогда они, ампутировав тебе ноги и руки, сохранят жизнь, как ты и хотел. Но это ещё не всё…

С этими словами я снял с него штаны и воняющие говном трусы и затянул стяжку на сморщенном от страха члене и яйцах, произнеся: — Тебя ждёт уникальная жизнь, без рук, ног и хера. Наслаждайся. А девочка эта, — я ткнул пальцем на лежащий на столе сотовый, — пусть тебе снится и играет с твоими конечностями в той песочнице.

Сделав фото казнённого мной зарёванного педофила, я подождал, пока руки у него онемеют, и снял свои наручники, поменяв их на ещё пару стяжек. А сам ушёл точно таким же путём, как и пришёл, и, за периметром сняв маску с перчатками, направился вверх по улице, уходя с Московского тракта.

Я был уверен, что Крот обречён, а если нет, то я вернусь снова в течение двух суток и добью цель. А пока, пройдя с полчаса, я добрался туда, куда хотел, это была церковь при монастыре, аккурат у трамвайных путей. Я вошёл молча, купил за наличные у бабушки свечку и поставил её напротив иконы, где Богоматерь держит ребёнка. Я не знаю, как это работает, я даже не знаю, правильно ли я крестился на могиле, но мои мысли были направлены в Небо. Я не молился, потому что не умел, но, поставив свечу за упокой всех детей-мучеников, немного постоял стиснув кулаки и до скрежета челюсть. А потом я вышел из Божьего дома прочь, золотые убранства храма показались мне слишком чистыми для такой души, как моя. Возможно, я и переродился тут потому, что на Верху не знали, куда меня девать, с таким послужным за мои две войны.

Я брёл домой через парк буф-сада, возле бывшего дворца пионеров, и вдруг увидел двух школьников, несущих скворечник.

— Ребят, — окликнул я их. — А продайте мне его за 5000 ₽?

И ребята вприпрыжку, получив от меня ценную бумажку, побежали её тратить, и раз бизнес имеет спрос, то, возможно, делать другие скворечники.

Неся его под мышкой, я дошёл до дома и, взобравшись на черёмуху, приколотил его к ней. Ведь задача была замаскировать под самоубийство или бытовую драку. А значит, юридически задание не было выполнено.

Первым делом после миссии я помылся и уже хотел заняться домом, как звонок заставил меня вздрогнуть, Дядя Миша звонил мне на прямую, снова.

— Доброе утро, — взял я трубку.

— Слава, как понимать твой скворечник? У тебя что, рука на безоружного не поднялась? Ну дал бы ему нож!

— Дядь Миш, вскрылись новые обстоятельства…

— Какие на хрен, Слава, обстоятельства, там на человеке клейма негде ставить?..

И я рассказал ему всё и даже скинул видео и фото. Некоторое время в трубке молчали.

— Слав, ты всё правильно сделал. Таких бесов с земли отпускать с руками и ногами нельзя. А скворечник свой сними к чёртовой матери, миссию твою тебе засчитают. И, спасибо тебе.

— За что? — удивился я.

— За то, что девчонку похороним и всю овощебазу с собаками перетрясём, скорее всего, там ещё тела. Спасибо тебе! Ты справился.

— Служу России, — выдохнул я, а на другой стороне повесили трубку.

Настроение было такое, что крокодил не ловился и кокос не рос, первый квест от структуры не выполнялся, всё-таки нервы не железные, а слово, данное спортикам, я нарушать не хотел. И пускай за окном только-только начинался день, я вышел в зал и лёг на диван, замечая, что постельного белья тут тоже нет, но любой диван всегда лучше любых нар. А постельное я потом сюда куплю.

Положив под голову валик, скрученный из покрывала, я закрыл глаза. И что-то мягкое и увесистое запрыгнуло и легло рядом, открыв один глаз, я увидел Рыжика, он лежал рядом и тихо урчал. Точно, еще же корм, так надо список составить, а то я всего не упомню.

Сон накатил сразу, тяжёлый и бездонный. А в этом сне я словно шёл в чёрном грязном киселе, снова и снова пробираясь на ту овощебазу, пока в какой-то момент в этом мороке не возникла точка света. Она росла, произрастая из кучи мусора, поглощая тачку с застывшим в ней бетоном, превращаясь в ослепительную, золотым сиянием сотканную лестницу, что уходила ввысь, в бесконечную лазурь недостижимого неба, до которого если даже будешь иметь крылья, не долететь.

А на лестнице была она. Та самая девчушка. В своём летнем платьице, только теперь оно было чистейшим, словно состояло из солнечного света. Она стояла и смотрела на меня свысока. Смотрела с тихой, безмерной благодарностью. А потом она легко и уверенно пошла наверх. И перед тем как раствориться в сиянии, она обернулась в последний раз и помахала мне рукой.

Я проснулся резко… На груди, сквозь тонкую ткань футболки, лежал и грел Рыжик, собравшись комком, а его мерное урчание было единственным звуком в тишине утреннего дома.

«Но крокодил не ловился, не рос кокос…» — пронеслось в голове обрывком песни. Второй квест от Структуры был выполнен, а вот первый еще нет. Зуммер бы реально рассматривал возможность вывесить второй скворечник, мол, убивать убиваю, но оборудование дома — это ту-матч (слишком — переводя с современного на нормальный язык).

За окном только-только начинался новый день.

И мысленно я стал составлять список: шторы-блэкаут, ящик почтовый, компьютер, корм кошачий, миски, лоток не нужен (надо же, а он, оказывается, и правда на улицу ходит), постельное бельё, подушка, одеяло, наушники для бега, инструменты для установки почтового ящика и сейфа за ним, второй костюм для боевых операций, чтоб не светить везде СССР-овским… Компьютер, маму его за ногу, интернет, умный дом от Xiаomi.

Список рос, наваливаясь тяжёлым, но понятным грузом бытовых забот. И под этот внутренний монолог и под тёплое, размеренное урчание рыжего кота я наконец встал. Продолжая считать дела: Еды купить в холодильник, шмотки от Лёхи привезти. А завтра приехать на Энтузиастов, 7?

Блин, главное — начать это всё разгребать, а то и правда, как зуммер. Хотя Слава Кузнецов им и являлся по году рождения, 16-тое августа 2002 года. Молодой совсем. Что там за окном — начало дня? Надо дождаться 10 утра и ехать, чтобы в пробки не попасть. Опять же, гайцы днём не работают, а как-то больше по вечерам. А пока попробую найти то, что мне нужно, в сети для понимания хотя бы, куда мне ехать.

Надо еще что-нибудь от стресса себе завести. На фоне всех навалившихся на меня событий стрелка, забитая с сыном Зубчихина на подраться на кулаках, казалась детской шалостью. И я залез в телефон и, найдя бойцовский клуб, воспользовавшись зелёным мессенджером, написал их тренеру.

9.00 утра воскресенья — у всех нормальных людей спокойный сон, лишь у ненормальных — отложенная ампутация педофильских конечностей.

«Здравствуйте, хотел у вас позаниматься, давно когда-то тренировался рукопашному бою, но надо всё повторять с нуля». — написал я и, на моё удивление, мне ответили.

«Группа работает ежедневно по будням в 21.00, собой берите шорты, футболку, воду и 450 ₽ денег. Будем рады».

«Я бы хотел позаниматься сегодня и сейчас. Возможно ли это?» — спросил я.

«Братух, а что у тебя за срочность такая, завтра в клетку на чемпионате России?» — внезапно поменялся язык и слог.

Мало того, предложение было составлено с диким количеством опечаток и редактировалось на моих глазах, меняясь и становясь читаемым. Я улыбнулся. Видимо, человек в постели пишет, тоже работает на износ, как и я.

«Непреодолимое желание стать лучше». — написал я.

«Ну, добро». — ответили мне, — «Персональная тренировка в воскресенье стоит 7000 ₽, в субботу 3000, в будние 2000. Оплачиваете, и я приезжаю».

«Через полчаса буду на Комсомольском, 66» — кивнул я, залезая в приложение зелёного банка, и только сейчас я понял, что у меня нет больше безналичных денег.

«Сначала оплата, потом уточняем время и моё прибытие». — написал мне тренер, видимо, тренер.

«Слушай», — написал я, он же сам назвал меня братухой, — «У меня, к сожалению, только нал».

И я взял и сфотографировал две пятитысячные купюры на фоне кота Рыжика.

«Чем докажешь, что ты не фейк и сейчас приедешь?» — спросил у меня тренер.

Я задумался, сначала копаясь в памяти Кузнецова, что такое «фейк», потом думая над доказательством моей реальности, и я придумал, и взял абонемент Саши Шарыхина и сфоткал ему в качестве доказательства.

«Я знаю Сашу».

«Саша хороший спортсмен, давай не через полчаса, хотя сейчас что, воскресенье? Можно и через полчаса. Мне ехать 20 минут. У меня один вопрос».

«Какой?» — насторожился я.

«Ты пу-эр пьёшь?»

«По необходимости». — ответил я и начал собираться.

Взяв с собой пачку денег и удостоверение, так как прав пока нет, им удобней от гайцов отмахиваться, и надев тот самый костюм СССР, который надо будет сегодня поменять, вышел, открыл гараж, выгнал «бэху», закрыл гараж. Интересно, в этом мире есть автоматические открыватели дверей?

И поехал, медленно и неспеша, разрушая легенды о водителях БМВ, показывая поворотники на поворотах и показывая их туда, куда надо.

К клубу я прибыл, естественно, раньше тренера, бойцовский центр находился на балконном здании, кто бы мог подумать, в ДЮСШ по волейболу, немыслимое соседство. Жёлтый сайдинг, пустая парковка показались передо мной, и я вышел из машины и направился в здание. Но здание оказалось закрытым, а вахта пустовала. И, постучав в дверь и никого не дождавшись, принялся ждать. А тем временем за моей спиной припарковался серебристый, старенький джип типа «Ниссан», тонированный вокруг, с слабым затемнением лишь передних стёкол.

Из «Нисана» вышел бородатый мужчина, высокий и крепкий хотя по телосложению всё-таки эктоморф (снова всплыло новое слово от Кузнецова). Мужчина был не Дядя Миша, конечно, но тоже, видно, что боролся и боксировал всю жизнь. На вид ему было лет сорок, и, окинув меня взглядом, он закрыл «Нисан» и направился ко мне.

— Привет, ты мне писал? — спросил он.

— Я, только я без формы. — ответил я.

— Ничего, подберём тебе что-нибудь. Не открывают? — Уточнил он и достал телефон. Точь-в-точь как у Лаечко. И, набрав номер, принялся ждать. — Привет, это Илья с балкона, откройте дверь, я тут у входа стою.

— … —

— Давно еще приватизировал балкон и теперь хожу туда через проходную, в мой личный Калининград. — произнёс он, поясняя, — А тебе что больше надо, бороться или боксировать?

— Мне подготовится к бою. Знаешь Зубчихина? — произнёс я.

— Зубчихин — сложный. — Покачал головой тренер, — У него бесконечные ресурсы, и он может четыре кэмпа в год за границей собирать. Даже твой друг Саша Шарыхин его не осилит.

— И Сашу Шарыхина тоже, завтра на групповой. — признался я.

И тут тренер повернулся ко мне.

— Есть еще те, с кем надо тебе подраться, чтобы я сразу знал, какую технику тебе давать? — спросил он.

— А это важно? Просто научи меня и всё.

— Э нет, это не совсем так работает. Если ты хочешь в целом стать сильнее и бить и бороть — это одна программа, а если тебе под конкретного человека надо подстроиться и его победить — это другая программа.

— В 7 тысяч сегодняшних входит? — уточнил я, улыбаясь.

— Входит, просто ты за эти 7 мог бы два абонемента у меня на пару месяцев купить. Что за срочность у тебя?

— Говоришь так, как тот, у кого аллергия на деньги. — улыбнулся я.

— Ага, крапивница, как только их касаюсь. — тоже пошутил тренер с серьёзным выражением лица.

«О, это же английский юмор». — подумалось мне.

Наконец зал открыли.

— Чё-то ты сегодня рано. — спросил у тренера вахтёр.

— Да, парню не спится, хочет знать кунг-фу как в «Матрице» уже завтра.

— Где ваша Тринити тогда? — широко улыбнулся нам дед в чёрной форме.

— Пойдём. — кивнул тренер Илья, и я продолжил идти за ним, — На вахте главное не разговаривать, а то заболтают тебя, на «Навуходоносор» не попадём.

Это была какая-то отсылка к какому-то культурному событию или фильму, которую я не понимал. Ну да ничего, главное, чтобы тренировал хорошо, а там хоть пусть песни поёт…

Мне дали расклешённые шорты и обтягивающую футболку с рукавами, называя её странным словом «рашгард», и сказали бежать по кругу в маленьком балконном зале квадратов на 60, но тут был чёрно-белый борцовский ковёр, мешки по стенам, а сами стены были мягкие, как в дурке, по верху стены были полочки с кубками, а на самом верху главной стены располагалась огромная надпись два метра на пять: «АУРУМ», видимо, чтобы когда ты получаешь в голову на тренировке, люди не забывали, в каком они клубе тренируются. Было бы еще хорошо указать полный адрес, куда вызывать такси. Типа, получил в голову и зовёшь такси, читая прямо с главной стены: «к „АУРУМу“ на Комсомольский, 66, г. Златоводск».

И я, блин, угадал, тренер, перевернув песочные часы, начал суетиться, наливая воду из бутылок в электрочайник, и тихо петь:

«Под ногами тонкий лёд, взвод уходит на восход, тени на снегу — отпечатки душ, не загадывай вперёд, кто кого проживёт, если Бог за нас — отведёт беду…»

Видимо, какая-то военная группа или певец, может, новая композиция «Любэ» или те же «Голубые береты»…

— Капа у тебя есть? — спросил внезапно он.

— Нет, что это? — уточнил я.

— Неплохие у тебя вводные для того, кто собрался драться с перворазрядником и чемпионом области по ММА и спортивной борьбе.

— Шутишь? — раскусил я его подход, видя, как тренер наливает закипевшую воду в заварник и отщипывает туда часть от дискообразной, словно тарелка, формы прессованного чая.

— У меня к тебе один только вопрос, — произнёс тренер, а потом поправился, — то есть два, — первое, как тебя зовут, а второе, как серьёзно ты относишься к тому, что тебя опиздюлит и Шарыхин, и Зубчихин?..

— Крутая поддержка за 7000 ₽ — улыбнулся я, пробегая очередной круг.

— За эти деньги ты купил честного тренера, поздравляю. Но нет добра без худа, уязвимости этих двух спортсменов я знаю и знаю, как тебя к ним подготовить. Но это задача не решается до «завтра».

— А до послезавтра? — тоже пошутил я.

И лицо тренера Ильи тронула улыбка, он выкупил мой юмор, значит, сработаемся.

Полтора часа тренировки пролетело незаметно. Несмотря на странный подход, Илья доходчиво объяснял и терпеливо повторял, когда я тупил, а я тупил. Тело Кузнецова не слушалось. Не хотело синхронизировать импульс от стоп, не хотело вставлять плечо в удар, а когда мы перешли от генерации и проведения импульса к подбору дистанции, я вообще поплыл.

Но тренер Илюха, со странной фамилией Захарчук и с еще более странным боевым именем «Ангел» — это как наши позывные, но только для бойцов, — терпеливо работал. Еще бы, такая сумма за тренировку в выходной день.

В результате я сегодня за тренировку ударил по мешкам и по падам (это такие лапы из Таиланда) много больше, чем Кузнецов ударил за всю свою жизнь, и не только руками, но и ногами. Если честно, я был удивлён, такую методику я еще не встречал, а когда всё закончилось, мне выдали полотенце, сказав оставить его на вахте, так как душевые были на первом пустующем этаже здания, а мы были, по ощущениям, на третьем. И, пожав руку, пожелали удачи, подбодрив, что современные технологии спорта требуют времени на освоение.

Я уходил из зала с ощущением доброго спокойствия, как сказал Илья, работающие мышцы выделяют антидепрессант, он вообще много чего говорил, и наливал мне и себе чай всю тренировку. Рассказывал, что когда-то был чемпионом Сибири по пяти видам спорта, что немного тренировался у Фёдора Емельяненко, что основную свою технику взял заграницей в зале Алистара Оверима, где проходил подготовку много лет назад, что когда-то выигрывал тот же турнир по любителям, который выигрывал и Пётр Ян. Я не знал, кто все эти люди. Но внимательно слушал между подходами, распивая с поющим тренером чёрный, словно чифир, чай пу-эр, я думал, что будет мне плохо, это же кофеин, да еще и в такой дозировке, но сегодня тренировка прошла легко и продуктивно.

В конце перед самым уходом я положил абонемент Шарыхина Саши на стол и купил свой личный. Сильнее буду, а чужое должно быть возвращено. Но не успел я выйти из душа, как мне позвонили. Я вальяжно взял трубку, и взволнованный голос Мухматдиева буквально вопил: — Слава, срочно в отдел! Без тебя никак!

Что там у них стряслось, что без меня никак? Потапов же обещал меня не трогать…