Печать правосудия

Глава 20. Вишнёвый сок

В дверь позвонили. Информатор потянулся, сполз с кровати, запахнул голубой халат. Днём вип-номер в пятизвездочной «Витане» показался ему холодным и пустым, к вечеру стало куда уютнее. Мраморная плитка с подогревом грела ступни, в окнах мелькали огни ночного города, пара выпитых бокалов давали о себе знать. На высоте двадцать шестого этажа его не беспокоили ни звуки машин, ни болтовня прохожих.

Михаил опоздал на десять минут. Информатору не терпелось с ним встретиться, но он не спешил, растягивая момент. В таких номерах они ещё не встречались. Нужно было вкушать и наслаждаться. Он умен, обладает хорошей интуицией, оброс отличными связями. Жизнь теперь всегда будет такой.

Он замедлился на персидском ковре, улыбка расползлась по лицу. Подошел к бару, взял бутылку шампанского из корзинки со льдом, по пути к двери вытащил розу из вазы. Посмотрел в глазок. Осторожность никогда не бывает лишней, особенно для людей его профессии. Михаил был в пиджаке и бирюзовой рубашке.

Поворот замка, информатор улыбается, протягивает Михаилу розу, но вдруг в двери появляется кто-то третий. Замах кулака, потеря ориентации, темнота.

… … …

В номер вошли громилы, Роберт пропустил Вячеслава, закрыл дверь. Один голубок послушно сидел на пуфике, другой распластался по полу.

– Неплохой номер, – сказал Вячеслав и прошел в комнату.

– Тащи его в кресло! – приказал Роберт охраннику.

– Полагаю, джентльмены, вы в моих услугах больше не нуждаетесь, – сказал Михаил.

– Ты ничего не видел и не слышал, – сказал Роберт и протянул ему деньги. – Откроешь свой рот, и мы натолкает в него… совсем не то, что ты хотел бы получить.

Михаил взял деньги, пересчитал.

– Я могу идти?

Роберт закрыл дверь, вошел в комнату. Информатор сидел в кресле, волосатые ноги торчали из-под голубого халата. Охранник выплеснул второй стакан воды, волосы прилипли ко лбу, капли стекали по лицу, размазывали кровь из носа до розовых соплей.

– Что случилось, Роберт? – информатор приходил в себя.

– Действительно?! Что случилось, Роберт?! – спросил Вячеслав, крутя в руке бокал с черной ножкой. – Мы срочно требуем объяснений!

Во всяком случае Вячеслав Яровой был в хорошем настроении. Роберт боялся, что придется выслушивать его визги и истерику, но сейчас всё выглядело так, что интерьер номера интересовал его больше самого информатора. Новость о приближающейся свадьбе сглаживала любые проблемы.

– Это из-за мальчишки?! Я же говорил, что мне потребуется время?! Прошло всего несколько дней!

– Прошло всего несколько дней! – перековеркал Вячеслав. – Вы же все такие дебилы. Вам понадобится целый месяц, чтобы разгадать мой идеальный план, а я пока развлекаюсь на ваши денежки с глиномесами из элитного эскорта.

– Вячеслав! – информатор вытер лицо халатом, оставив на рукаве розовое пятно. – Вы всё неправильно поняли! Я же говорил Роберту, что на это дело уйдет больше времени…

– Я же говорил Роберту…, - повторил Вячеслав писклявым голосом и махнул охраннику.

Кулак впечатался в нос, информатор откинул голову, несколько секунд сидел неподвижно, затем поднял голову и ещё некоторое время рассматривал людей в своём номере, пытаясь понять, что происходит.

Роберт посмотрел на охранника. Нельзя было повышать градус насилия, иначе это может плохо кончится. Если Вячеслав что-то распробует, то его уже не остановить.

Вячеслав взял из вазы цветок, оторвал несколько листочков, бросил на пол. Затем показал охраннику на бутылку, тот открыл шампанское.

Хорошо. Во всяком случае он не собирается его убивать. Роберт рассчитывал, что гадёныш ему ещё пригодится.

– Это так мелочно – говорить о деньгах, но…, - Вячеслав посмотрел на Роберта. – А ведь этот чмошник знал о наших проблемах! Мне только сейчас это в голову пришло.

Плохо.

– Слышь, ты, говна кусок! – Вячеслав швырнул в информатора бокал с шампанским. – Ты ведь, сукин сын, знал, что клан Яровых переживает не лучшие времена, но всё равно решил стрясти с нас крупную сумму! Сколько стоит этот номер! – он махнул рукой. – А-а-а, плевать!

– Вячеслав, я не понимаю о чём вы говорите, – информатор поставил на стол чудом уцелевший бокал. – Дайте мне ещё немного времени, и я…

– Заткнись! Ничего ты не сделаешь. Ты и не собирался ничего делать. Сыны Си дали заднюю, так что твой гениальный план – надуть Ярового – провалился.

Информатор сглотнул слюну.

– Ладно, Роберт, что ты там хотел у него узнать? Ради чего мы вообще сюда перлись, если могли просто попросить ребят? – Вячеслав показал на охранников.

– Прости, Вячеслав, но я думаю, убивать информатора – не самая лучшая идея.

– А?

– Господин Яровой не надо! Я сделаю всё, что…

Взгляд на охранника, короткий удар, информатор погружается в десятисекундную нирвану.

– О чем ты говоришь, Роберт? Он обманул нас и забрал наши деньги!

Денег Роберту тоже было жалко, особенно теперь, когда их не хватало.

– Ты же сказал, что хочешь вытащить у него ценную информацию! – Вячеслав уставился на Роберта. – Сначала информация, потом мы его… Пам-пам! – Вячеслав выстрелил в информатора указательным пальцем. – Почему мы не должны его убивать?

Неудобно получилось. По совершенно понятным причинам Роберт не хотел убивать информатора. Он надеялся, что Вячеслав отправит его вместе с охранниками, а сам не поедет. В таком случае Роберт вытряс бы из говнюка всё, что угодно и приказал бы ему исчезнуть. Просто, умно, быстро, безопасно. Теперь же придется объяснять и уговаривать.

– Я подумал, что он может сослужить нам хорошую службу, – сказал Роберт. – Бесплатно. И без срока действия такого контракта.

– Конечно! – крикнул информатор и тут же заткнулся, увидев кулак возле носа.

– Он обманул нас! – крикнул Вячеслав. – Ты в своём уме?!

Опять эта упёртость и аристократические замашки.

– Что станет с моей репутацией, если я буду прощать такое? – Вячеслав взял из рук охранника второй бокал. – Ты меня пугаешь, Роберт.

– Все верно, Вячеслав. Ты прав, но…

– Но?!

– Дело ведь не только в его жизни.

– А в чём?

– Мы можем заставить его исчезнуть, а ещё закрыть рты всем, кто узнает об этом маленьком недоразумении.

– Маленьком?! Ты меня удивляешь…

– Он постарается сохранить нашу репутацию.

– Клянусь, – прошептал информатор.

– Если мы убьем его, то получим репутационные риски с другой стороны.

– Какой ещё стороны? – Вячеслав пригубил шампанское. – О, довольно неплохое! Сладенькое!

– В кругах охотников за информацией его смерть не останется незамеченной. Он, конечно, мошенник и моральный урод, но… Боюсь нам станет гораздо сложнее найти новые источники информации, если о нас пойдет слава тех, кто так решает вопросы.

– Хм…, - Вячеслав поставил бокал, взял с тумбочки брошюрку доставки в номер.

Роберт выдохнул. Кажется, получалось.

– Тем более, что сейчас не самое лучшее время привлекать внимание к твоей персоне.

– Верно, верно…, - сказал Вячеслав, рассматривая брошюрку, а затем глаза его округлились, отпала нижняя челюсть. – Сколько-сколько?! Почти пятьсот долларов за бутылку?! За мои деньги?! Ах ты, козлина!

Вячеслав вытащил из-за пояса у охранника пистолет и выпустил в информатора пять пуль. Две попали в голову, две – в грудь, последняя – мимо.

И вот так всегда. Роберт потёр рукой лицо.

– Да брось, Роберт, – Вячеслав отдал охраннику пистолет, попросил повторить шампанское. – Ничего страшного не случится. Подумаешь, прикончили шестерку, да ещё и обманщика. Он грязно вёл дела! Ещё это шампанское за пять сотен. Как я мог такое простить? – Вячеслав отпил из бокала. – И ведь на самом деле вкусное! Кажется, любители членов знают в этом толк. Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, – сказал Роберт. – Я понимаю, что человек заслуживает две пули в голову, потому что пьет за твои деньги дорогое шампанское, но… Мы могли его использовать. В конце концов он взял на себя обязательства убрать Никиту. Пускай бы и попробовал! Нам-то от этого не хуже!

– Никита…, - Вячеслав скривился. – Мерзкое имя.

Роберт тяжело выдохнул.

– Ой, не переживай ты! – Вячеслав толкнул Роберта, а затем показал пальцем ему в лицо. – Ты, кстати, сам виноват! Не нужно было решать проблему за моей спиной. Я, конечно, благодарен тебе, что ты не отвлекаешь меня по пустякам, которые можешь решить сам, но это… Ладно, я тебя прощаю. А вопрос с мальчишкой я сам решу. Прямо сейчас. Не веришь?! Смотри!

Вячеслав прошел мимо дивана, сел в кресло рядом с трупом информатора, достал телефон.

– Алё!

– Добрый вечер, Кристина.

– Привет.

– Как поживает моя принцесса и будущая жена? – сказал Вячеслав и откинулся в кресле.

– Чего тебе надо?

– Милая, ты сегодня не в духе? Я просто хотел узнать как твои дела, а заодно насладиться твоим ангельским голосом.

Молчание в трубке.

– Ты подумала над моим предложением – покататься в выходные на яхте?

– Да, милый, я подумала и уже трижды сказала тебе «нет». Хочешь четвертое для коллекции?

– Послушай, солнце, не нужно со мной так разговаривать. Впереди нас ждет долгая и счастливая совместная жизнь. Я буду любить тебя…

– Очень интересно. Прости, но мне нужно срочно проверить, есть ли у кота вода.

– Конечно-конечно, хозяюшка. Занимайся своими делами. Целую тебя и… Ты не могла бы дать трубочку папе?

– Папе?

– Да-да, нашему будущему папе.

– Господи…

Вячеслав закинул ногу на ногу, посмотрел на Роберта, вскинул подбородок. Как тебе такое?

– Слушаю.

– Михаил Владимирович, добрый вечер.

– Добрый.

– Это Вячеслав Яровой, если вдруг Кристиночка забыла вам сказать.

– Да, Вячеслав, она сказала. Что-то случилось?

– Нет, почему же, – Вячеслав пригубил шампанское. – Хотел обсудить с вами наше свадебное путешествие. Я хочу сделать невесте сюрприз и отвезти её в самое райское место на планете. Вы не против?

– Нет.

– Отлично-отлично, – Вячеслав сделал ещё глоток. – А как ваши дела?

– У меня их много.

– Конечно же! Простите, Михаил Владимирович, что отвлекаю вас такими мелочами. Просто не хочу, чтобы в будущем наших семей… ха-ха-ха, вернее, нашей общей семьи не было никаких разногласий и недопонимании. Знаете, не все отцы одобряют, что их дочерей так быстро увозят из родительского гнезда.

– Вячеслав…, - долгий выдох на другом конце трубки. – Ты хочешь сказать мне что-то важное? Потому что я…

– Ну как важное, – Вячеслав махнул рукой. – Так… мелочь.

– Ну.

Кровь растеклась под креслом информатора, пропитывая белый персидский ковер. Берег кровавого озерца подступил к правой ноге Вячеслава, он вовремя его заметил, поднял ноги и положил на столик.

– Уж не знаю, тревожат ли вас такими мелочами, но может быть вы слышали про это дело с парнишкой обником из периферии. Сущий пустяк, но…

– Слышал, – в голосе Вишневского прозвучало удивление. – А ты тут причем?

– Да в общем-то не при чем. Чисто деловой интерес. Помните я говорил вам, что хочу перекредитоваться в СИБе. Столь быстро растущий бизнес требует таких же больших вливаний. Наши экономические отчеты и прогнозы консультантов говорят о том, что ко второму кварталу этого года мы выйдем в ноль, а дальше – крутое пике к прибыли.

– Чего ты хочешь?

– Просто маленькое одолжение. Хочу сделать небольшой подарок СИБу, чтобы подтвердить свои твёрдые намерения вести с ними честный бизнес. По моим сведениям, решение по тому мальчишке обнику пока отложили. Было бы здорово, если бы кто-нибудь, столь влиятельный и уважаемый человек, к мнению которого прислушиваются элиты, сдвинул этот вопрос с мертвой точки. Снова толкнул его в том направлении, в котором он двигался. Понимаете?

– По-твоему это маленькое одолжение?

– Уверен, что для человека вашего масштаба – да, – Вячеслав показал охраннику жестом, чтобы тот обновил бокал.

– Раз для тебя это мелочь, то я не думаю, что мой ресурс, который слишком быстро расходуется при продвижении подобных вопросов, целесообразно использовать.

– Простите, Михаил Владимирович, возможно я неправильно выразился. Для меня-то это как раз-таки не мелочь. Я имел в виду, что для вас это мелочь, а мне такое решение значительно упростит жизнь. В мире идет экономический кризис. Добиться приемлемых условий от банков сейчас почти невозможно, а СИБ готов… или почти готов пойти на сделку. Вы же не откажете будущему зятю?

– Давай лучше я вам медовый месяц оплачу?

– Михаил Владимирович, ну я вас очень прошу. Вы не пожалеете, обещаю! Всего лишь снять запрет с этого решения, для меня это – вопрос финансового благополучия. С какой семьей Яровых вы бы хотели породниться? С семьей хорошего достатка, каким мы сейчас обладаем, или с семьей, с которой считаются ранги?

– Слушай, Вячеслав…

Вишневский выдохнул и некоторое время молчал.

– Хрен с тобой! Но давай сразу договоримся – это последнее, о чем ты меня просишь! Потому что я начинаю думать… короче…

– Спасибо вам огромное, Михаил Владимирович! Обещаю, наступит день, и вы будете гордиться решениями наших дедов об объединения наших семей. Я вам обещаю! И ещё, я обещаю сделать вашу дочь самой счастливой женщиной в мире! Спасибо! Спасибо огромное!

– Всё, Вячеслав, пока.

– До свидания, Михаил Владимирович! Хорошего вам вечера!

Вячеслав положил трубку, бросил телефон на стол, залпом осушил бокал.

Вот это поворот. Роберт и сам не понял, как оказался на ногах. Вот уже несколько минут он неподвижно стоял и впитывал каждое слово из уст босса. Вот тебе и Вячеслав Яровой. Часто истеричный, вспыльчивый, безалаберный, недальновидный, но в то же время хитрый и изворотливый.

– Ну? – Вячеслав посмотрел на Роберта.

– Чисто сработано, босс.

Вячеслав заулыбался. Он любил, когда Роберт зовет его боссом. В эти моменты он чувствовал, свое превосходство. Отбившийся от рук Роберт тем самым признавал своё подчинение.

Роберт про связь с СИБом даже не подумал, а ведь ответ лежал на поверхности. Вячеслав нашел способ столкнуть столь важное дело с мертвой точки, при этом не привлекая внимания к персоне Ярового Никиты. В противном случае у людей бы появились вопросы. На кой черт тебе сдался этот мальчишка? Зачем тебе его убивать? Информаторы и прочие ищейки сунули бы свои носы и вполне вероятно докопались бы до истинны, а так получалось всё шито-крыто. Вячеслав преследовал интересы бизнеса, а парнишка в этой игре становился просто разменной монетой и козлом отпущения.

… … …

Ночью я почти не спал. Думал о Диане. Влюбляться сейчас было совсем не с руки, но чертов мозг круг за кругом воспроизводил мысли то о ней, то а нашем разговоре, то о криках и стонах. С этим нужно было что-то делать. Но ничего лучше, чем пролежать до четырех утра, глядя в потолок, я не придумал.

Обычно Шумякин приходил на работу раньше остальных, поэтому я решил наведаться к нему ещё до восьми. Скинуть груз с плеч, так сказать. Предупредить, что я расскажу о нашей маленькой тайне Диане.

Несмотря на всю осторожность и документы с грифами не просто «секретно», а «супер, блин, пупер секретно, сунешь свою морду – выколем глаза», кабинет Шумякина часто оставался открытым. Я попал в пустую приемную, а оттуда, постучав и не получив ответа, – в кабинет Шумякина.

Вот те привет. Сгорбившись над бумагами за столом, в кабинете находился Курочкин. Увидев меня, он захлопнул папку, выпрямился, поставил руки на пояс:

– Тебе чего? – спросил Курочкин.

– Мне бы Шумякина, – я осмотрел кабинет. – Ты за него?

– Нет.

Курочкин нервничал. Не знал куда деть руки, то совал их в карманы, то ставил на пояс, то поправлял разбросанные бумаги на столе.

– А ты чего делаешь?

– Да так, – он махнул рукой, сунул папку в середину горки ей подобных. – Меня Сергей Николаевич попросил посмотреть кое-что.

– Ясно. А он где сам?

– Выскочил ненадолго, – Курочкин почесал шею. – Ну, я пойду.

– Да ладно, смотри что надо. Я там подожду.

– Нет-нет, я уже закончил! – Курочкин пододвинул стул, поправил клавиатуру, выбежал из кабинета.

Размышляя над тем, стоит ли рассказать об этом Шумякину, или оставить всё как есть и не совать свой нос куда не просят, я подошел к окну. Дверь открылась, хрустнула, ударившись об ограничитель, в кабинет влетел Шумякин. Красный с раздувшимися венами на лбу.

– Ты тут?! Отлично! – сказал он и побежал к столу взять телефон.

– Доброе утро, товарищ подполковник.

– Садись! – он показал на кресло у своего стола.

– Спасибо.

Шумякин скину куртку, расстегнул сразу три пуговицы на рубашке. Под мышками у него отпечатались мокрые круги, глаза бегали из стороны в сторону.

– Похоже, у вас что-то случилось, – сказал я и сел в кресло. – Я тогда быстро кое-что скажу и оставлю вас в покое.

Шумякин пощелкал телефон, затем бросил его на стол, достал из ящика записную книжку.

– Кажется, все идет к тому, что в ближайшее время в обнис узнают, что меня приняли в качестве потенциального печатника, поэтому я хотел бы прямо сейчас рассказать об этом всего одному человеку.

– Да где же он, бл*ть! – Шумякин листал записную книжку, заминая страницы.

– Как вы на это смотрите?

– На что? – Шумякин уставился на меня.

– Я же вам сказал, – я развел руками. – Хочу кое-кому рассказать о том, что меня взяли в ОБНИС потенциальным печатником. Просто кивните в знак согласия, и я ушел.

Шумякин упал в кресло, пару секунд смотрел на меня.

– Они опять подняли по тебе вопрос, Никита, – сказал он.

– Как?

– Я не знаю. Я только что от Коломова, – Шумякин закурил. – Этот паразит опустил руки и не собирается ничего делать.

– И что дальше?

– Есть один вариант.

– Сколько у меня есть времени?

– До вечера, – Шумякин снова полез в книжку. – На восьмичасовом они это обсудят, в двенадцать согласуют с министром, в четыре он спусти это спецам, чтобы те слили инфу на улицы. Улицы примут, но спешить не будут. Потратят часов пять-шесть на проверку, чтобы исключить вбросы. К десяти тебя приговорят.

– Значит мне сегодня в бассейн не сходить?

– Хм… – Шумякин улыбнулся. – Нашел!

– Телефон ритуальных услуг?

– Эвакуируем тебя, – подполковник вырвал из книжки лист и начиркал на нём адрес. – Прямо сейчас езжай туда, позвонишь, тебе откроет мой старый друг. Телефон в урну, оттуда никому не звонить! Примерно в четырнадцать за тобой приедут.

– И?

– И куда-то увезут!

– Куда?

– А мне откуда знать? – Шумякин развел руками. – Эвакуация – это тебе не путевку в Турцию купить! Обычно в страны ближнего зарубежья вывозят. Там жизнь дешевле. Если повезет, язык учить не придется. Денег я тебе на первое время подкину, а там что-нибудь придумаешь.

Вашу мать, это не входило в мои планы. Ещё ночью самой большой проблемой был неприятный разговор с Дианой, а сейчас все перевернулась с ног на голову. Я переварил инфу. Моё будущее выглядело теперь… да никак! Эмиграция в другую страну, возможно, под другим именем. Без денег, без друзей, без связей. Бесконечное количество минусов и предстоящих лишений, которые перекрывал один единственный плюс. Я бежал, чтобы выжить.

Мысли роились в голове и пытались перекричать друг друга. Вопрос с Дианой никуда не делся. Теперь он перестал быть столь же актуальным, но и бросать дело на полпути не хотелось. С другой стороны, эвакуация, переезд, конспирация. Имеет ли вообще смысли думать об отношениях, когда…

– И никому ни слова! – Шумякин обошел стол, сел напротив меня. – Ни звонка, ни сообщения, ни письма, ни телеграммы и даже гребанного факса, если они ещё существуют!

– Факса?

– Не бери в голову! Прямо сейчас твоя главная ценность – молчание. Те, кто занимаются эвакуацией, в первую очередь проверят, насколько это безопасно для них самих. Знать о том, что происходит, не должен никто: ни близкие, ни родственники, ни друзья, ни девчонки. Это понятно? То, что ты до последнего момента оставался для общественности непутевым курсантом, сейчас сыграет нам на руку. Ты услышал меня?

– Про непутевого курсанта?

– Никита! – он потряс меня за плечи. – Полная тишина! Понял?!

– Да понял-понял!

– Телефон! – он протянул руку.

– А нельзя кому-нибудь позвонить, чтобы вчерашнее сохранение загрузили? Только жизнь стала налаживаться.

Шумякин покачал головой. Я отдал ему телефон, взял листочек с адресом, поднялся.

– А что вы собираетесь делать, товарищ подполковник? Не хотите со мной в командировку в Грузию, Казахстан, Армению, Беларусь?

– Я вылью припасенный ушат говна на Коломова. Завалю его компроматом и заставлю говорить, а если он не прогнется, то займусь тем, что больше всего ненавижу.

– Чем?

– Расшатаю ножки его стула так, чтобы он больше не смог на нём сидеть. И сяду сам. Начальник регионального ОБНИС – это, конечно, не место в министерстве, но из этого кресла хотя бы можно разговаривать с центром. Проблема лишь в том, что это долгий путь, Никита, а жить тебе нужно прямо сейчас.

– Слушайте, товарищ подполковник, уж не знаю, как раньше шли дела в отделении, но для меня всё выглядит так, что всё пошло по одному месту после моего появления.

Шумякин улыбнулся:

– Так оно и есть.

– Но почему? И почему вы так рискуете, спасая мою задницу?

Шумякин положил руки мне на плечи:

– Видишь ли, Никита, это я притащил тебя в ОБНИС. Я знал о твоих способностях давно, но хранил это в тайне. Много лет назад я согласился спрятать тебя, сделать другим человеком и поправить записи в документах так, чтобы они не вызывали подозрений.

Нихрена себе. Задницу потянуло обратно в кресло, но Шумякин поддержал меня за плечи и повел к двери.

– Мне ничего не стоит сказать, что я всего лишь исполнял чужую волю за деньги. В конце концов если бы этого не сделал я, они нашли бы другого Шумякина. Но это не снимает с меня вины. Я свяжусь с тобой и расскажу всё, что знаю, но сейчас тебе пора ехать.

Он открыл дверь и буквально вытолкал меня из кабинета.

– Удачи, Никита.

Кулак непроизвольно сжался и смял бумажку с адресом. Я стоял у двери и пытался что-то придумать. Отчасти служба в ОБИНС, отчасти уроки со Скором приучили меня рассматривать ситуацию с разных сторон. Я не спешил выполнять приказ Шумякина, размышлял над обходным решением.

Курочкин делал вид, что ничего необычного не заметил. Закопался в бумагах, время от времени поглядывал на меня, но ничего не говорил. Впрочем, сейчас меня его странное поведение волновало меньше всего.

В коридоре ОБНИС, как и раньше, ходили люди, пара знакомых офицеров поздоровались со мной. Происходящее относилось только ко мне, ну может ещё к Шумякину, а все остальные продолжали жить привычные жизни. Я так и стоял столбом в коридоре, пока не заметил Диану.

– Привет, – сказал она.

– Привет.

– Нужно было сказать тебе ещё вчера, но время было не подходящее.

– Что сказать?

– Я учувствовала в федеральной программе «молодые и талантливые сотрудники», организованной центром. Показала отличные показатели успеваемости, написала неплохую работу.

– Поздравляю.

– По результатам этой программы комиссия выбрала двадцать человек и предоставила им право работать в центральном аппарате ОБНИС в столице, – голос Дианы звучал уверенно и ровно, будто она разговаривала не со вчерашним любовником, а читала сводку своему коллеге. – Я попала в двадцатку.

– Вот как.

– Всю ночь меня терзали сомнения. Появился ты и… Что-то странное творится в моей голове. Я стала рассеянной, отвлекаюсь на эмоции, часто думаю о… Всё это вредит моей карьере.

– Понимаю.

– Инстинкты и язык тела говорят, что ты мне нужен, но мозгом я понимаю, что такой шанс выпадает раз в жизни.

– Ага…

– В конце концов мы ещё слишком молоды, чтобы связывать себя серьёзными отношениями, – её голос чуть дрогнул. – Вчера я задала тебе откровенный вопрос. Я решила, что если ты на него ответишь, то я откажусь от программы, но…, - она подняла руку показывая бумаги. – Они прислали мне билеты и бронь в гостинице. Я улетаю сегодня вечером.

Да что же, мать вашу, происходит? Силовые волны одна за другой накатывали изнутри, но я гасил их, накладывая друг на друга диссонансными амплитудами. Передозировки силой перестали быть проблемой для меня, но проблема оставалось в другом. Придавленный грузом происходящего я стоял и просто молчал. Придумай что-нибудь! Скажи ей! Но что сказать?!

– Прощай, Никита, – она развернулась и пошла по коридору.

– Диана!

Она сделал ещё три шага, остановилась, повернулась через плечо. Как и тогда, её глаза требовали ответов. Это был последний шанс. Но шанс для чего? Удержать её и привязать к себе, чтобы тут же ранить собственной смертью или пропажей? Я промолчал.

Она пожала плечами и ушла, а я лишь проводил её ровную спину к выходу. К выходу из моей жизни.

… … …

Орлову было под шестьдесят. Несмотря на возраст, он держал себя в форме. Черная майка обтягивала крепкие руки, грудь и слегка торчащий живот. В его стеклянном глазу отражалась крохотная кухня, холодильник, плошки на стене.

Он был удивлен увидеть меня на пороге своей квартиры. Шумякин его не предупредил, однако стоило мне назвать фамилию подполковника, как я тут же стал его гостем.

Вот уже три часа мы сидели на кухне. Выпили по две кружки чая и добрались до дна пакета с сушками.

Глядя на здоровенького мужичка с имплантом вместо глаза, я предположил, что он участвовал в боевых действиях, работал непосредственно в горячих точках. Потому я очень удивился, узнав, что по профессии Орлов – программист. До выхода на пенсию работал в отделе кибербезопасности ОБИНС, а глаза решился на полупрофессиональном турнире по боксу, которым увлекался в послестуденческие годы.

Пускай Орлов и не говорил об этом, но одиночество его достало. Найдя свободные уши, а главное уши – проверенные его старым и надёжным другом Шумякиным, которого он называл Серёга, – он навалился на них всем весом.

Орлов рассказывал истории из детства, университета, со службы. Я слушал и, кажется, даже что-то отвечал, когда того требовал момент. До планового времени эвакуации оставалось полтора часа. Телефон Орлова зазвонил.

Он встрепенулся, принялся водить головой по сторонам в поисках шума. Это наводило на мысли, что звонили ему не часто. Телефон он нашел где-то в комнате, вернулся с ним на кухню, поднял трубку.

– Да.

Несколько секунд он слушал, затем лицо его помрачнело. Он сел на стул, блеск разворошенных воспоминаний погас в единственном глазе. Орлов убрал телефон от уха и посмотрел на меня:

– Всё отменяется. Сергея убили.