Печать Змея

Глава 3. Испытания начинаются

"Пойду искать неприятности на свою голову,

пока они сами меня не нашли…"

Гаррет Многорукий,

глава Гильдии Воров города Кияжа.

Айвен погасил пылающие Печати Ферро и бросился к шкафу. Он вытащил мешок с редкими растениями и аккуратно пересмотрел каждый цветок, каждый лепесток. Уцелела едва ли двадцатая часть, все остальное было безжалостно раздавлено, изломано и истоптано. Конечно, даже тот небольшой букет, который можно было собрать из неповрежденных жемчужниц, стоил целое состояние, но он не шел ни в какое сравнение с целым мешком.

Прокляв неуклюжего Мальчика пятью разными проклятьями на трех языках — причем, один из них Айвен сочинил только что, — юноша с предельной осторожностью уложил уцелевшие цветы в шкатулку, предварительно смочив их водой. До утра они не должны были утратить ни своей свежести, ни волшебных свойств, за которые так ценились.

Заперев шкатулку в шкафу, он задумался: собственно, со всеми делами на сегодня он разобрался, если не считать подготовку к предстоящему экзамену. Впрочем, юноша вполне обоснованно считал, что успешно выполнит любые задания. Тем более, что по основным дисциплинам ему и так полагался зачет за "особые заслуги перед Канцелярией" — за этот год Айвен трижды получал личную благодарность от самого Верховного Канцеляра за помощь в поимке опасных колдунов или в розыске редких артефактов. Собственно, даже не будучи полноценно признанным Печатником, он давно уже выполнял задания, к которым не допускались новички. Такими талантами в Канцелярии не разбрасывались, а Риам пусть себе пыжится, может и лопнет когда-нибудь.

Еще пару минут побеседовав со своей совестью, Айвен ее окончательно уболтал и та заснула, а следом за нею и сам юноша, едва успев добраться до кровати.

Сон начался радужно, причем в самом прямом смысле этого слова — закрыв глаза в своей постели, открыл он их, сидя верхом на разноцветной радуге.

— Не к добру это все, — пробормотал Айвен, глядя вниз. Обычно настолько цветные сны не сулили ничего хорошего, и заканчивались довольно таки одноцветными кошмарами: неизменно с реками крови и жуткими монстрами.

— Ну вот, все руки измазал, — расстроился он, рассматривая выпачканные всеми цветами радуги ладони. Одежда в тех местах, где касалась радуги, тоже оказалась раскрашенной, — Похоже, я попал в кошмар своего приятеля Мэта. Эй! Мэт!!! Ты здесь?

Разумеется, геомант не отозвался, а вот спускаться отсюда как-то нужно было. Летать во сне юноша никогда не умел, и все его попытки освоить это искусство поэтов и мечтателей обычно заканчивались падением с кровати в жизни реальной. Он уже было собрался шагнуть вниз, когда на плечо ему опустилась чья-то рука.

— Уже уходишь? И даже не поболтаешь со старым другом? — раздался сзади смутно знакомый голос.

Айвен обернулся и встретился с пронзительным взглядом карих глаз, в которых светилась многовековая мудрость и… тоска.

— Моако? Неужели меня снова угораздило пробраться в твой сон?

— Можешь называть меня просто Альмоакай, Великий Змей, — "сжалился" над ним бог, — Нет, на этот раз это я зашел к тебе в гости.

— Зачем? — внутри юноши все похолодело от возможной догадки.

— Вижу, ты уже понял, — усмехнулся Змей, который на этот раз снова был в облике кареглазого аристократа, одетого во все зеленое, — Да, я пришел к тебе, чтобы напомнить о долге.

— Да я как бы и не забывал.

Куда уж там! Задолжать божеству услугу в обмен на спасение собственной жизни — такое при всем желании не забывается.

— Мне нужна твоя помощь, — заявил Моако, — и я пришел потребовать уплату твоего долга. Услугу.

Ответом ему было молчание. Юноша настороженно выжидал. Он-то рассчитывал, что у него есть по меньшей мере десяток лет, а тут даже и года не прошло со дня заключения сделки со Спящим Змеем.

— Завтра к тебе придет мой посланник. Он передаст тебе знак и скажет, что делать.

— Разумеется, возражения не принимаются?

Бог лишь усмехнулся, обнажив змеиные клыки.

— Как я узнаю твоего гонца? И что это за знак?

— Узнаешь. Завтра ты все узнаешь. Кстати, ты вроде собирался спуститься отсюда вниз? — сменил вдруг тему разговора Спящий Змей.

— Да. А ты хочешь помочь? Надеюсь, не в обмен на очередную услугу?

Альмоакай расхохотался, оценив шутку, и отрицательно мотнул головой.

— Ну, раз так, то от помощи я не откажусь.

Молодой человек, в облике которого Змей заявился в сон юноши, сделал быстрый шаг вперед и ударил обеими ладонями Айвена в грудь. От сильного толчка тот потерял равновесие и полетел вниз…

Проснулся он от сильного удара — на полу. Картинки из странного сна стояли у него перед глазами, необычайно яркие и насыщенные.

— Ненавижу цветные сны! И всяких там спящих богов, которые в них влезают, тоже ненавижу! — в пустоту выкрикнул юноша.

Снова ложиться спать он опасался после увиденного во сне. Больше ни у каких богов он в должниках не числился, но рисковать не хотелось. Однако, усталость скоро взяла свое, и он так и уснул сидя на полу и прислонившись к кровати…

Пробуждение было неприятным. Во-первых, из-за жуткой боли в затекшей спине, а во-вторых из-за странного сна, который никак не желал выходить из головы. К счастью, больше он никаких снов не видел — или просто не помнил — так что прекрасно выспался и чувствовал себя вполне сносно.

Сжевав целебный корень, чтобы унять боль в затекших мышцах, он быстро умылся, собрался и направился к зданию Печатного Цеха. На этот раз весь путь ему предстояло пройти без использования магии, ведь на испытании каждая крупица силы будет на счету, и не стоит разбрасываться маной по всяким пустякам. Поэтому он, выждав удобный момент, просто уцепился за проезжавшую мимо карету, которая ехала в нужную сторону. К этому способу передвижения он частенько прибегал, будучи еще мальчишкой. Словно вернувшись в беззаботное, пусть и босяцкое детство, он корчил рожи прохожим и азартно покрикивал на зевак, в последний миг отпрыгивающих с пути кареты.

Эту идиллию безжалостно прервал удар дубинки, обрушившийся на плечо юноши сверху. Подняв голову, Айвен увидал скалящегося охранника, который заносил свое нехитрое оружие для второго удара. На этот раз он целился точно в голову вору. Искушать судьбу тот не стал, и разжал пальцы, кубарем скатившись на мостовую. Юноша схватил лежащий неподалеку камень и уже собрался было швырнуть его вслед карете, но заметил знакомую вывеску: высадился он у самой двери в "тайник".

— Это что ж, выходит, я его благодарить должен? — недовольно пробурчал Айвен, потирая ушибленное плечо. Впрочем, действие корня еще не прошло, и боли он почти не чувствовал. Оно и к лучшему — сейчас отвлекаться ему ну никак нельзя.

На этот раз его путь лежал не наверх, а вниз, в подвалы. Именно там и располагался Полигон, специальное место, где проводились практические занятия у Печатников, а заодно и все экзамены. Люди же непосвященные думали, что в подвалах находятся дубильно-молотильные машины, и потому к доносящимся оттуда иногда странным звукам относились равнодушно: мало ли, что там сейчас дубят или кого молотят?

Приложив ладонь к едва заметному камню на стене в самой глубине подвала, юноша зажег на своей щеке знак, отмечавший его как служащего Тайной Канцелярии. И тут же с тихим скрежетом часть стены ушла го как работзнак, отмечавший ештмечавший ешене в конс дубят или кого молотят?шины, и потому к доносящимся оттуда иногда странныв пол, открыв потайной проход, освещенный тусклым светом факелов. Быстро шагая по катакомбам и осторожно обходя ловушки, заготовленные для незваных гостей, он вскоре добрался до Полигона. Выглядел он как просторная пещера, из которой вело сразу несколько выходов, а в центре стоял дощатый и обманчиво хрупкий сарайчик, перед которым уже начали выстраиваться претенденты на звание Печатника.

Встав в один ряд вместе со всеми, Айвен начал внимательно рассматривать кандидатов, пытаясь определить, кем они были в своей обычной жизни. Вот этот, с широкими плечами и мощными руками, наверняка кожевник — для кузнеца у него недостаточно крепкая спина. Вон тот, с хитро бегающими глазками, так и вовсе собрат по карманному ползанию. А в конце стоит повар из какой-нибудь едальни, слишком уж разнообразно от него пахнет едой, и вообще он забыл снять свой поварской колпак.

За этим нехитрым занятием юноша и не заметил, как пролетело время. Когда собралось человек двадцать, дверь в хижину приглашающее распахнулась, и, переглянувшись, ученики робко двинулись к ней.

— Эй, Айвен! С твоего позволения, я бы хотел с тобой побеседовать, — окликнул его кто-то сзади.

— Господин Ройбуш, — склонился он в поклоне перед Историком.

— Не спеши, поболтай со стариком. Тебе там все равно делать нечего, если можно так выразиться.

— Но я думал… — озадаченно обернулся юноша в сторону сарайчика, у которого осталась всего пара человек.

— Теория знаков, поиск наложенных Печатей, правильная их подпитка маной, классификация и естественное выгорание наложенных рисунков, мана-резонанс при работе нескольких Печатей одновременно — прошу прощения, зачем тебе все это? Ты все это проделывал не единожды в полевых условиях, неоднократно подтвердив свои умения в деле, так сказать. Или я не прав?

— Было дело, — кивнул вор.

— Честно говоря, от любого другого Печатника ты отличаешься только опознавательным клеймом и своей огромной силой. Границы которой, с твоего позволения, я и предлагаю сейчас измерять. Собственно, это и есть последнее испытание в сегодняшнем экзамене. Идем со мной.

Не дожидаясь ответа, профессор Ройбуш направился в дальний угол пещеры, и Айвен проследовал за ним. С этим рассеянным и невероятно неуклюжим Историком у юноши были особенные отношения. Год назад их знакомство началось с того, что старика ограбила шайка разбойников, в которой состоял и Айвен, обычный воришка без крупицы магического таланта. И разве могло ему прийти в голову, что перед ним — один из гениальнейших стратегов Тайной Канцелярии, приводящий в исполнение свою стратегему, над которой работал не один десяток лет? Вообще-то юноша очень не любил, когда им манипулируют, но этому забавному и постоянно за что-то извиняющемуся старику он простил бы и не такое. Свою симпатию по отношению к профессору Ройбушу вор и сам не смог бы объяснить, да и не пытался. Просто относился к нему, как к любимому дедушке, чудаковатому, но невероятно мудрому и проницательному.

Там обнаружилась небольшая дверь, обитая кожей. Открыв ее, Историк приглашающее махнул рукой.

— И что там? Орда кровожадных скелетов, которых нужно истребить, или десять томов "Большого гоблинского толковальника", которые нужно выучить наизусть? — поинтересовался юноша, с опаской заглядывая внутрь.

— Нет, разумеется, ничего подобного там нет. С твоего позволения, там установлен простейший… э-э-э, прибор, который измеряет силу, которую ты способен пропустить через Печать. На тебе ведь нет Великих Печатей, верно? — дождавшись утвердительного ответа, он ухватил юношу за руку и притянул его к себе, — давай свою ладонь.

Как Айвен и предполагал, профессор вытащил откуда-то из складок своего просторного одеяния большую печать и прижал его к правой ладони вора. Уже привычный всплеск силы по всему мана-контуру дал понять, что Печать намертво вплелась в потоки его магической силы. Далеко не каждый рисунок можно было нанести таким образом, и в большинстве случаев приходилось прибегать к услугам Писарей, специально обученных вычерчивать магические символы на теле Печатников.

— Ну вот, прошу прощения за бестактность, и готово. Сейчас ты войдешь во внутрь и увидишь там стержень, который торчит из пола, а за ним циферблат с сотней делений. К этому стержню прикреплена стрелка. Это, так сказать, и есть измеритель потенциала Печатников.

— Делать-то что нужно?

— С твоего позволения, все предельно просто, — Историк рассеяно теребил свою бороденку, вырывая из нее клочки и сам того не замечая, — Положи ладонь на стержень и направь всю ману через Печать, стараясь согнуть его этой силой. Чем больше стержень изогнется, тем выше поднимется стрелка, а вместе с нею и твои шансы пройти испытание, старик указал на сарай, где проходили экзамен остальные претенденты, — Каждый из них, кто выполнит все задания, проделает то же самое. Ты понял, что нужно сделать?

— Захожу, вливаю силу в Печать, и гну эту вашу стрелку… Чего уж тут не понять?

Господин Ройбуш хотел что-то ему сказать, но лишь устало махнул рукой, и Айвен вошел в пещерку. Дверь за ним тут же захлопнулась.

Внутри, вопреки ожиданиям, оказалась не пещера, а самая обычная комната с деревянными стенами, лавкой в одном из углов и парой обычных светильников под потолком. Единственным чужеродным предметом здесь был тот самый стержень с циферблатом, о котором рассказывал Историк.

Айвен обошел всю комнатку, внимательно оглядываясь. Пару раз простучал стены, тщательно изучил стержень и даже срезал щепку с лавки, вытащив из кармана нож. Разумеется, особо пристальное внимание он уделил "измерителю силы". Стержень, казалось, торчал прямо из пола и был идеально прямым, а примерно на уровне груди юноши на нем была нанесена желтой краской метка — место, куда нужно было класть ладонь.

— Ну, приступим, — поплевав на ладони, будущий Печатник шагнул к стержню…

Он не знал, что за одно из стен находилась еще одна комната, в которой сейчас собрались почти все экзаменаторы, включая и господина Ройбуша. Они внимательно наблюдали за хрустальным шаром, установленным в центре комнаты на специальной подставке. Вот шар засветился и… ослепительно вспыхнул, залив голубоватым светом все помещение!

Пораженные чародеи и теоретики на какой-то время утратили дар речи. Эта вспышка означала, что сила, которую пропустила Печать, нанесенная на руку Айвена, было поистине невероятной, и стрелка не просто отклонилась, а вышла за пределы круга квалификации.

— Этого не может быть! — жарко зашептал кто-то, — Никому не под силу такое!

— У юноши очень сильный потенциал, и мы знали это, — возразил Ройбуш.

— Да, он силен, но не настолько, — говоривший человек в серых одеждах Канцеляра был невероятно стар, — к тому же, я не чувствую мощного выброса маны.

— Я согласен с Килгом, — кивнул добродушного вида толстячок, единственный, кто носил на шее чернильницу, знак отличия Писаря, — вложив такое ничтожное количество маны, он не смог бы изогнуть стержень так сильно. Скорее всего, это просто какая-то ошибка.

— А давайте мы просто пойдем туда и сами во всем убедимся? — рационально предложил Канцеляр. — Заодно и уровень выброса маны оценим…

И дружной стайкой они бросились к двери. Почти сбив с ног выходящего из пещерки юношу, экзаменаторы подбежали ко столбу. Одновременный вздох разочарования едва не погасил один из светильников:

— Проклятье! Стержень уже вернулся в исходное состояние! Но Канцеляр Килг был прав, я не уловил здесь следов мощного выброса силы, — подал голос Писарь.

— Но прибор зарегистрировал сильнейшее отклонение!

— Он мог соврать, — спокойно парировал толстяк.

— Предлагаю спросить у нашего испытуемого, что же здесь произошло.

Эта идея принадлежала Риаму. Несмотря на неприязнь, которую он испытывал к Айвену, похоже, что произошедшее и на него произвело сильное впечатление.

Восемь человек окружили юношу. Кого-то он знал, а некоторых видел впервые, но каждый из них занимал важный пост в Канцелярии. И от этих людей сейчас зависела его дальнейшая судьба. Вряд ли его могли вышвырнуть на улицу, стерев воспоминания о событиях последнего года, но и жизнь могли устроить развеселую. Или уныло-однообразную, засадив его за рутину — Айвен и сам не знал, чего боялся больше.

— Ну?! — Навис над ним наставник Риам.

— Э… Я прошел? Результаты вас удовлетворили? — невинно теребя в руках белоснежный платок, отозвался вор. Он обвел взглядом окружающих и заметил, как расширились зрачки Канцеляра, когда тот заметил платок.

— Это же… — начал было толстяк, но Айвен его перебил:

— Простите, это не вы обронили? Там, когда едва не растоптали меня у двери?

Вырвав у него из рук свой платок, тот обтер вспотевшее лицо.

— Молодой человек, с вашего позволения, я и эти господа хотели бы кое-что прояснить, — профессор Ройбуш говорил мягко и успокаивающе, как обычно разговаривают с готовым вот-вот заплакать ребенком, — выяснить, так сказать, некоторые обстоятельства…

— Наверное, вам интересно, как мне удалось так погнуть эту вашу палку? — догадался юноша, — и почему я полон маны при этом?

Ответом ему стал одновременный кивок восьми человек.

— Это было нелегко. Из чего она сделана? Я чуть колено себе не сломал, — усмехнулся вор, но по выражениям лиц наставников понял, что перегибает, — Шучу.

— Итак?

— Я расскажу, но при одном условии.

— Наглец! — наставник Риам шагнул вперед.

— Если хотите, я могу заново пройти испытание. Хотя и не с таким впечатляющим результатом — немного подустал. И я его пройду, разумеется, ну а вы и дальше будете ломать головы над моей загадкой.

— Хорошо. По крайней мере выслушать тебя мы можем. И принять решение, — Историк опустил руку на плечо негодующего Риама.

— Я расскажу, как мне удалось это провернуть, ну а вы просто зачтете экзамен. Я ведь его прошел?

— Годится, — опередив остальных, заявил полненький Канцеляр.

— Я не прикасался к этому вашему стержню. Я просто… повернул сам циферблат. Вы его даже не постарались закрепить.

Наставники переглянулись.

— Ну что? Я сдал свой экзамен и могу получить знак Печатника?

— Что будем делать, господа? — первым оправился Историк.

— Нужно закрепить диск циферблата, прежде чем допускать к испытанию остальных претендентов.

— Господин Килг? Вы уверены?

— Разумеется. Иначе этот фокус догадается провернуть еще кто-нибудь. Ну а вы, молодой человек, можете получить свой знак в Регистратории. Добро пожаловать в наши ряды, Печатник Айвен…

Вернувшись домой, юноша первым делом подошел к зеркалу и влил немного маны в знак на своей щеке — теперь из там было два. Символ Тайной Канцелярии и отличительный знак Печатника. Полюбовавшись на свое отражение, он погасил символы и подошел к шкафу. Юноша всегда был не особенно разборчив в одежде, а потому в его гардеробе было два типа вещей: темные невзрачные, идеально подходящие для "тихой" работы, и разноцветные вычурные, которые стоили с небольшое состояние и, по мнению вора, должны были соответствовать статусу успешного антиквара, имеющего вхождение в дома влиятельнейших людей города.

— Твоя украсть шкуры колдун с разноцветный усы? — раздался позади ехидный смешок.

Айвен резко обернулся. Печатей на нем сейчас не было, но зато воровские рефлексы всегда были с ним. В правой руке сверкнуло лезвие ножа, а левой — красноватый камень с символом на одной из его граней. Это была Руна Оглушения.

— Хныга?! Ты? Какого каббра ты здесь забыл? — с трудом опознал он неожиданного визитера.

Гоблин выглядел неважно. Заметно исхудавший и побледневший, — впрочем, определить степень бледности по его зеленому лицу было сложно для неискушенного взгляда, — он опирался на сучковатый посох стоя в дверном проходе.

— Так твоя встречай самый умный и красивый гоблин в мире?

— Честно говоря, на самого красивого ты сейчас не тянешь, — усмехнулся новоиспеченный Печатник. — Зато ты по-прежнему остаешься самым скромным гоблином из всех гоблинов, которых я знал.

— Твоя ведь больше не знай другой гоблин, человек с ловкий пальцы? — удивился зеленый коротышка.

— Вот именно. Ты так и не ответил на мой вопрос: что забыл жрец Спящего Змея в этой каббровой ды…

Айвен осекся. Он вспомнил свой сегодняшний сон. И понял, что здесь делает гоблин.

— Хныга есть посланник Моако. Человек и гоблин будут исполнять волю великий бог. Великий миссия положить на твоя и моя.

— Угу. Самый красивый гоблин и самый невезучий вор. Достойная компания для исполнения божественной воли. Что делать-то нужно?

— Человек не знает волю великий Моако?

— Твоя дрыхнущая ящерица сказала, что ты мне все расскажешь. И подашь какой-то знак, — пожал плечами Айвен.

— Зачем человек так плохо говорить про великий бог? Ай-ай! — Хныга хлопнул себя по лбу, да так, что слегка окосел, — Совсем глупый гоблин стал, про знак Змея забыть.

— Какой еще знак?

Вместо ответа зеленокожий гоблин вытащил из рукава плеть, увенчанную змеиной головой. К'хасс — грозное оружие стражей Храма Спящего Змея. Насколько опасен такой змеебич в умелых руках, юноша успел убедиться во время своего памятного путешествия по Мурлоку в компании гоблина и геоманта.

— Эй-эй! — вскинул руки Печатник заметив, как вытягивается в его сторону змеиная голова, которой заканчивался к'хасс, — Это же я, твой друг Айвен.

— Хныга знает, — кивнул гоблин и взмахнул рукой.

Змеебич черной лентой вытянулся в сторону юноши, ударив его прямо в лоб. Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, были странные слова жреца:

— Страшный древний Враг просыпайся… Сейчас твоя будет сильно плохо, человек, а потом сильно хорошо. Спящий Змей верить твоя. Больше, чем даже Хныга верить человек…

А потом наступила тьма…