Печать Змея

Глава 5. Оборотни

"Или правду знать, или крепко спать…"

Народная мудрость.

— Отец! Что ты такое говоришь?! — набросилась девушка на тучного стражника.

— Ты тоже не расслышал? — повернулся тот к Айвену, — Так я могу и повторить вопрос.

— Ну почему же, расслышал, — юноша внутренне весь сжался, но постарался придать лицу беззаботное выражение, — И с удовольствием отвечу.

— Я весь внимание. Думаю, что Фелина тоже, — усмехнулся господин Рабан.

— Если можно, то я начну с конца. Дело в том, что… мне… мне не безразличная ваша дочь. И мои ухаживания не имеют никакого отношения к вам, а только лишь к моим чувствам, — сказав это, Айвен бросил быстрый взгляд на девушку и с облегчением выдохнул: она ободряюще улыбалась, а в глазах ее светилась радость.

— Ну надо же. Влюбленный принц вдруг очень кстати появляется на белом коне и спасает нас от змей. И даже прихватил с собою чудодейственную мазь. Про запас.

— Вообще-то конь у меня черный, — зачем-то вставил Печатник, и тут же прикусил язык, — Сегодня в полночь я уезжаю и, скорее всего, на несколько недель. И я всегда беру с собой в дорогу алемарскую мазь на всякий случай.

— Но как же наше свидание? Прогулка под луной? — вырвалось у Фелины. Брови ее отца удивленно поползли вверх, и девушка сжалась под его суровым взглядом.

— Поэтому я и приехал пораньше. Чтобы сказать о своем отъезде и извиниться. Прогулки под луной не будет, и звезды с неба тоже. Хотя, у меня есть для тебя то, что сверкает в ночи не хуже…

С этими словами юноша вытащил из сумки, висевшей на поясе, шкатулку. Бросил вопросительный взгляд на начальника стражи, и, дождавшись кивка, откинул крышку. За коном было уже достаточно темно, а света от горящих в кабинете свечей было недостаточно, и поэтому розоватое свечение, испускаемое ночными жемчужницами, мягко осветило комнату.

— Какая прелесть! Ой, а что это? — радостно всплеснула руками девушка, любуясь подарком.

— Цветы, которые хоть и не сравнятся с тобою в красоте, но зато могут украсить твою комнату, и напоминать обо мне вечерами.

— Это, доченька моя, цветы такой редкости и стоимости, что, я думаю, других таких в нашем королевстве нет, — задумчиво рассматривая Айвена, пробормотал господин Рабан.

— Теперь вы мне верите?

— Ты еще не объяснил про змей, — напомнил ему начальник стражи, — Что ты наловчился через стену на свидания прыгать, это я уже давно понял. Ты бы хоть прибирал за собой. А ну как бы я собак по следу пустил или поисковое заклятье?

— Змеи… Я ведь антиквар. Много где бывал, с разными людьми общался. И с нелюдьми тоже. Один гоблинский шаман научил меня пугать змей. Послушайте, ну неужели вы думаете, что это я прислал змей, чтобы заявиться сюда в роли спасителя и заслужить ваше расположение? Я готов поклясться чем угодно, что я даже в мыслях не стал бы подвергать Фелину опасности. Ну и ее отца, разумеется, — неловко закончил юноша.

— Папа?

— Все хорошо, доченька. Твой ухажер не врет. Он не солгал ни в едином своем слове. И это очень странно.

С этими словами господин Рабан разжал кулак. На его ладони сверкало украшение, которое Айвен опознал сразу же — это был амулет Дознавателя. Несложный магический предмет, который помогал определить, правду говорит человек, или ложь. Впрочем, юноша не удивился, что у начальника городской стражи при себе оказалась такая вещица. Не удивился он и тому, что амулет никак не отреагировал на его слова. Ведь он лгал! Пусть не во всем, но лжи в его ответах было более чем достаточно. Однако, никакие заклинания или предметы, предназначенные для вытягивания правды, не работали на служащих Тайной Канцелярии. Работа на эту организацию имела определенные преимущества.

Печатник внимательно присмотрелся к отцу Фелины. Тот выглядел расслабленно и спокойно. Не похоже было, что он вел какую-то игру.

— Наверное, я все же пойду. Очень жаль, что все так получилось. Не так я себе представлял наше знакомство, господин Рабан.

— А я рад, что ты появился здесь именно сейчас, — ухмыльнулся тот, — Ты уж прости, что я так резко насел на тебя. Но так было проще вызвать тебя на откровенный разговор.

— Методы у вас, прямо скажем, суровые.

— Но тебе действительно пора. Можешь попрощаться с Фелиной, раз уж с прогулкой у вас не вышло.

И он вышел из комнаты.

Молодые люди смотрели друг на друга, молча и держась за руки. Первой тишину нарушила девушка:

— Так значит, ты… То, что ты сказал отцу, это была правда? Ну, насчет меня?

— Суровый у тебя папаша. Он всегда с собой таскает "дознавателя"?

— Только тогда, когда ему подбрасывают корзину, полную ядовитых змей, — робко улыбнулась Фелина, — Спасибо тебе. Если бы не ты, нас бы с отцом не было в живых.

— Жаль, что я должен уехать. А твой отец не так уж и страшен.

— Твои дела… Они настолько важны?

— Однажды он спас меня от смерти. И сейчас нуждается в моей помощи, — уточнять, что этот "он" — спящее тысячи лет божество, юноша не стал.

— Красивые цветы, — сменила тему Фелина, — мне много раз дарили цветы, но еще никогда я не видела настолько прекрасных.

"А я вижу прямо перед собой. И этот цветок затмевает собою все остальные цветы…" — эту фразу Айвен заготовил давно и хорошо отрепетировал, но почему-то с его губ сорвались совсем другие слова:

— Хотел бы я, чтобы у меня был такой отец, как твой.

— Что ты имеешь в виду?

— Заботится о тебе. О своих людях — готов был даже отказаться от лечения! Мой, так называемый папаша, сам бы меня продал за эту склянку. Кстати, вот, передашь ее отцу.

— Твой отец тебя продал?! — с ужасом в голосе прошептала девушка.

— Трижды. А потом я сбегал от хозяина и снова возвращался домой. Я был еще совсем мальчишкой.

— Бедняжка, — тонкие пальцы Фелины коснулись его лица, — ты раньше ничего не рассказывал ни о своем детстве, ни о родителях…

— Теперь ты понимаешь, почему?

Дверь в кабинет открылась, и вошел господин Рабан:

— Все, голубки, наворковались. Кое кому завтра предстоит долгая дорога, а кое кому — долгая беседа со мной. Кстати, с тобой я тоже хочу перекинуться парой словечек, — он в упор смотрел на Айвена, — провожу тебя до твоего коня.

— Очень л-любезно с вашей стороны, — юноша ободряюще улыбнулся Фелине, — Я закончу свои дела как можно быстрее, и устрою тебе самую волшебную прогулку под луной. Обещаю.

Она улыбнулась ему в ответ, и двое мужчин вышли из комнаты.

Вниз они спускались молча, а у самого выхода вдруг начальник стражи схватил Печатника за шиворот и мощным пинком закинул его в какую-то открытую дверь. Оглянувшись, он вошел следом и закрыл дверь за собою…

До места назначения было два дневных перехода, поэтому Мэт особо не гнал лошадей. Болтать с големом он не хотел, да и сомнительное это было удовольствие. А потому геомант развлекал себя сам, на ходу проверяя и оптимизируя доступные для несложных манипуляций мантические потоки свои, а заодно и лошадей, согласно правил геомантии. Там складочку на брюках разгладить, здесь пуговицу на рубашке ослабить, где-то пятно грязи вывести, а то и вовсе напитать поток чистой маной — подобные вещи маг проделывал по несколько раз на дню, за что и прослыл педантом и аккуратистом. Когда наступил черед Ирра, маг удивленно вскинул бровь:

— Ого! Я вижу, что у тебя новое тело.

— Да. Старое сломалось. Новое не ломается.

— Не ломается?

Расшифровав некоторые из мантических потоков, завязанных на мана-контур голема, геомант понял, что тот имел в виду: его каменное тело было способно к самовосстановлению, хватило бы подходящего материала. Очень полезное свойство для того, кто принимает на себя первый удар в случае опасности.

Выехав еще засветло, к полуночи они добрались до небольшого селения под названием Житва. Вопреки ожиданиям, селение их встретило вовсе не ночными огнями окон, а ярким пламенем десятка костров, горящих по периметру прямо за деревенской оградой. Пламя высоко вздымалось, и заметно было издалека.

— Да здесь, похоже, праздник какой-то! — удивился маг, — Эй, Ирр, ты не знаешь, в честь чего здесь могут костры жечь?

— Ирр помнит. Все праздники. Сегодня их нет.

— Плохо ты знаешь селян, мой каменный друг, — ухмыльнулся геомант, — уж они-то всегда найдут что отпраздновать. Наверное, выдали дочку старосты замуж, или хоронят кого-нибудь. Задорно и с огоньком.

— Кремация в этих землях не используется. При захоронении.

— Разве я что-то сказал про кремацию?

— Хоронить с огоньком. Значит кремировать.

— Это просто такой оборот речи. Означает, что похороны проходят весело и задорно.

— Ирр запомнил. Это оборот речи. Что смешного в похоронах, — голос голема звучал совершенно ровно, но Мэт насторожился:

— Это был вопрос, да? Ну… Понимаешь, когда на сердце тяжело, то ты можешь или страдать, или стараться развеяться, забыть о своей беде и утрате. Хотя, некоторым плевать на твое горе, лишь бы дармовое пиво было холодное, а девки — теплые… Ай, лучше забудь. Мы, люди, существа сложные. Так просто и не объяснишь.

— Ирр забыл, — послушно отозвался голем.

Тем временем они приблизились к группе селян, что-то активно обсуждавших при свете одного из костров. Один из них отчаянно жестикулировал, указывая в сторону поселка, а остальные одобрительно кивали.

— Люди боятся, — заявил вдруг Ирр.

— С чего ты взял?

— Им жарко. Им плохо. Они не отходят от костров. Боятся тьмы.

— Логично, — согласился геомант, рассмотрев болезненно красные вспотевшие лица крестьян, которые, тем не менее, предпочитали терпеть сильнейший жар.

— Ирр голем. Ирр живет по законам логики.

— Знаю, знаю — Ирр рационален, — машинально кивнул Мэт и соскочил на землю, — А что не спится вам, люди добрые? — подошел он к стоящим у костра.

— И вам доброй ночи, господин колдун, — безошибочно разобрали крестьяне в подошедшем человеке мага. Скорее всего, из-за голема. А может и из-за усов, которые у геоманта тускло светились голубоватым светом, не позволяя жару костров опалить лицо.

— Я не колдун, а маг, — поправил его Мэт.

— А нам все едино, что маг, что колдун, а что астрогном бородатый. Мы люди темные, ваших этих тонкостей магических не разумеем.

— Какой еще астрогном? Астролог, что ли?

— Он самый. А скажи-ка нам, господин колдун, а твоя эта каменюка, она по-человечьи разумеет? — прищурившись, окинул Ирра оценивающим взглядом бойкий старичок, тот самый, что недавно размахивал руками, на что-то подбивая товарищей.

— Ирр не каменюка. Ирр голем с телом из камня, — отозвался тот.

— Ишь ты. Говорящая.

— И понимает, и говорит, и крестиком вышивает, если только ему иголку побольше подыщите, — подтвердил Мэт, — А тебе-то что с того?

— Крестиком-то оно нам без надобности, господин колдун. Для крестиков у нас и бабы есть. А вот скажи, господин колдун, допустим, на тебя перевертень напал. С ним твоя каменюка совладает?

— С оборотнем? Я так понимаю, вопрос у тебя чисто теоретический, да? — ухмыльнулся маг, — Ладно, дед, не юли. Если вам оборотень докучает, так и скажи. Не греетесь же вы тут, на ночь глядя, всей деревней.

— Так-то оно так. Да вот только если у господина колдуна помощи просить, так оно дорого выйдет. А ежели каменюку твою одолжить на часок, так самое оно. Вроде и дешевле.

Геомант расхохотался, поражаясь практичности старичка. Наверняка тот был старостой поселка.

— А чего вы в город не послали, за стражей?

— Так оно ж пока стражу дождешься, зверь всех перегрызет, — Так что, мил человек, дашь нам своего каменюку супротив перевертня? Мы заплатим.

— Давай сделаем так. Я разберусь с вашим оборотнем, а вы мне ужин и ночлег поприличнее организуйте. И даже денег не возьму. Идет?

Старик задумался, что-то прикидывая в уме и шевеля губами. Около десяти вооруженных разнообразными орудиями сельского труда человек окружили мага и голема, но не решались подойти ближе, чем на пять шагов.

— Идет. Определим твое колдунство на постой к Ларне. Перевертень ейного муженька как раз и задрал, — староста указал на девицу с ладной фигуркой и длинной косой, стоявшую неподалеку.

Поняв, что речь идет о ней, новоиспеченная вдова зарделась и бросила в сторону мага игривый взгляд. Похоже, что о смерти своего мужа он не только не жалела, но и была рада такому удачному стечению обстоятельств. Впрочем, Мэт был совсем не против — девушка была довольно миловидна, так почему бы не скрасить одиночество несчастной, не смягчить боль утраты самым древним, простым, но весьма действенным волшебством?

— Задрал, говоришь? А больше жертв не было?

— Разодрал ему зверюга горло от уха до уха. Может, и еще кого убил — не все люди к огням пошли. Некоторые дома заперлись или в подвалы попрятались.

— Ладно. Мы пошли ловить вашего оборотня, а вы смотрите, далеко от костров не отходите. И присмотрите за нашими лошадьми… — геомант дал Ирру знак следовать за ним и направился к главным поселковым воротам.

Когда он отошли достаточно далеко от селян, голем подал голос:

— Ты солгал.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы ищем не оборотня. Полнолуние через неделю.

— Верно. Но ведь кто-то задрал бедолагу? Может зверь какой-то, а может и ревнивый любовник его по горлу ножиком. Но лучше, конечно, чтобы это был зверь. Большой и страшный.

— Почему, — бесстрастно поинтересовался голем, неспособный придавать своему голосу хоть какую-то эмоциональную окраску.

— За пойманного любовника нас вкусно не покормят и мягкую кровать не согреют. Понимаешь?

— Нет.

— Дубина ты каменная, Ирр.

— Ирр не дубина. Ирр голем.

— Знаю. А теперь не мешай мне и внимательно смотри по сторонам. Мы сейчас возле дома, где, в случае удачи, будем сегодня ночевать.

Мэт остановился возле дома, который мало чем отличался от соседних. Вот только пахло возле него кровью, причем запах был свежий. Геомант вытащил из поясной сумки шнур розового цвета и намотал его себе на правую руку, чуть пониже локтя. Провел ладонью по усам, которые при прикосновении начали менять свой цвет с черного на темно-зеленый. Придирчиво осмотрев свои облегающие кожаные сапоги — тапочки маг переодел едва они выехали из Кияжа — он взглядом отыскал лужу и старательно измазал правый сапог грязью, щедро зачерпывая ее прямоладонями.

— Ну вот, — удовлетворенный результатом, Мэт обтряхнул грязные руки, на которых после этого не осталось ни единого темного пятнышка, — теперь давай играть в кошки-мышки. Ну или в маги-оборотни, — нескромно определил он себя на роль охотника.

С помощью этих нехитрых манипуляций маго усилил свои слух и нюх в несколько раз, и теперь изучал с помощью обостренных чувств окрестности, и особенно злополучный дом. Он сразу выяснил, что убийство произошло на втором этаже дома. А еще то, что сейчас внутри никого не было. И что убийцей точно был не зверь: запах возле тела не принадлежал животному. К сожалению на то, чтобы взять след, Мэту не хватало даже обостренных чувств. Но обнаруженный запах ему очень не понравился. Пахло мертвечиной и какими-то травами.

— А скажи-ка мне Ирр, кто у нас из умертвий раздирает горло своим жертвам? — повернулся он к голему.

— Костяной пес. Прочие виды и подвиды нежити пожирают любую плоть, мозг, сердце или выпивают кровь.

— Садись, звезда.

Голем послушно опустился на землю.

— Ирр не звезда. Ирр голем.

— И за что мне такое наказание? — схватился за голову геомант, — Вставай. Я выразился фигурально. "Звезда" — это высший балл за правильный ответ на занятиях в сколярии или в университете. А присесть просят ученика после того, как он ответит на вопрос наставника. Вот только костяной пес — это искусственное создание, собранное из костей и оживленное с помощью магии. Так что он скорее тебе родня, чем умертвиям.

— Значит это что-то другой, — логично заключил голем.

— Верно. Пахнет, как умертвие, и разрывает горло, как дикий зверь. И что это такое?

— Обученные звери тоже. Могут перегрызть горло.

— Пошли, посмотрим, какие следы оставляет наш убийца.

И Мэт смело вошел в дом, предварительно сотворив у себя над плечом осветительный огонь. Долго осматривать дом им не пришлось: цепочка кровавых следов шла по лестнице, указывая путь отступления оборотня. Это были отпечатки лап какого-то крупного зверя.

— Хм. Понятно, почему селяне решили, что это был оборотень. Вот только даже оборотень пахнет зверем, а не мертвечиной. Давай посмотрим, куда ведет след.

Выйдя из дома, геомант опустился на колени и положил руку на землю. Следы увидеть он не мог, зато мог проследить мантические потоки, принадлежавшие крови убитого. И след этот вел прямо к деревенским воротам. Правда, оставлены отпечатки были добрых часов пять назад, и по ним уже успели основательно потоптаться. К тому же, не было никакой гарантии, что монстр не вернулся в деревню другим путем. К сожалению, даже такой яркий след, который давала кровь насильственно убитого человека, был едва-едва заметен по прошествии столь долгого времени.

Как Мэт и ожидал, цепочка следов уходила куда-то к востоку от деревни. Отпечатки лап сохранились там, где еще не успели потоптаться крестьяне. На вернувшихся мага и голема селяне смотрели с надеждой и настороженностью — понимали, что охота еще не завершена.

Дойдя до края дороги, с которой след уводил в густую траву, геомант повернулся к робко мнущемуся позади старосте:

— Что находится в той стороне?

— Кладбище, господин колдун, как есть кладбище. Откуда ж еще нежити поганой взяться, как не с могильника?

— Хм. Ты же раньше про оборотня говорил?

— Так и есть. Пойдете на кладбище перевертня изничтожать, господин колдун?

— Да-да, разумеется, — Мэт ненадолго задумался, — А чем занимался покойный, кем он был?

— Хлебопашцем, кем же еще? Селение у нас маленькое, город, опять же, недалече. У нас даже кузнеца своего нету, все мы полевые работники, да девки сарафаны расшивают. Тем и живем, господин колдун. Молодежь долго не задерживается, все в город бегут, хорошей жизни искать, вот и чахнет деревенька.

— А чем он еще занимался? Рыбачил, может, или скотину какую держал, кроме пахотной?

— Была страсть у него одна… Держал он собаку злую, да раз в неделю возил в город на ярмарку, на собачьи бои. Души в своей животине не чаял, пуще жены смотрел.

Незаметно подобравшаяся поближе Ларна тяжко вздохнула, добавив в этот вздох такую нотку томности, что магу мигом стало жарко. И это не взирая на ночную прохладу и на льдистую вязь вышивки в вороте рубахи.

— И где сейчас этот пес?

— Так его давно нету. Его еще по весне Демон загрыз. Совсем тогда сдал наш Микитка, как пса своего потерял. Ни ел, не спал, возвращался домой затемно и выпимши. А, главное, где и с кем гулял — неведомо. Не по-людски это, в таверну не захаживать, а домой навеселе приходить. Жену бил, опять же, без повода.

Вдова снова вздохнула. Она подошла еще ближе, и жаром ее дыхания Мэту обдало щеку. Он обернулся и наткнулся на взгляд карих глаз, которые словно насмехались над ним. Ни тоски, ни боли в них не было и подавно.

— Демоны не едят собак, — прогрохотал Ирр, обратив внимание на деталь, которую упустил из виду геомант, увлеченный раскрывающимися в лице "безутешной" вдовушки перспективами.

— Так зовут бойцового пса нашего мельника. Который тоже собак на кровавую потеху выращивает. А Демон — это его самый свирепый зверь. Его все в округе боятся, кроме быка Тошки, — староста ненадолго задумался, — Нет. Тошка тоже Демона боится.

— Надо же, какие интересные подробности выясняются…

— Ирр предлагает смотреть кладбище.

— Да, пожалуй, ты прав, — улыбнувшись на прощание Ларне, геомант зашагал в сторону сельского могильника, а голем и светящийся магический шар последовали за ним.

Когда они отошли достаточно далеко, Мэт заявил:

— Я думаю, что это дело рук Демона.

— У собак нет рук, — тут же поправил его Ирр.

— Это всего лишь выражение. Если тебе так угодно, то это дело зубов Демона. Удивительно, что никто не подумал об этой версии. Натасканный боевой пес, который держит в страхе всю округу… Опять же, наш покойный с мельником конкуренты.

Геомант замер на месте, услыхав странные звуки впереди.

— Ты слышишь то же, что и я?

— Человек выражает чувство скорби. Он издает всхлипы и капает соленой водой из глаз, — подтвердил голем, — В двадцати шагах к югу.

— То есть рыдает. Пошли, посмотрим, кто и по ком там убивается.

Для того, чтобы манипулировать мантическими потоками, было далековато, так что пришлось рискнуть и идти без разведки. Впрочем, никакой опасности маг не чувствовал, да и соседство голема придавало ему уверенности. Отправив осветительный шар вперед, Мэт зашагал следом и через обещанные двадцать шагов они вышли на незнакомца, который сидел на земле и рыдал. Услыхав шаги, он повернулся и с удивлением на голема, почему-то проигнорировав шагающего рядом Мэта.

Это был мужчина средних лет, одетый в простую холщовую рубаху и кожаные штаны скверной выделки. Заметив трехдневную щетину и грязные ногти, геомант поморщился: сам он всегда был образцом аккуратности и чистоты, и его педантичность в этом смысле граничила с фанатизмом. Он всегда был гладко выбрит, одет в чистую одежду и даже усы и брови — тщательно расчесаны. Что уж говорить о ногтях? Например, сейчас они были подстрижены до средней длины и покрыты перламутровым лаком, а чуть более длинные ногти на мизинцах — лаком оттенка закатного неба. Благодаря этому сочетанию цветов, правильно выстроенные мантические потоки его рук защищали ладони от появления мозолей. Очень полезно, если ты рассчитываешь несколько суток провести в седле.

А убивался неизвестный над огромным зверем, тело которого лежало у его ног.

— Мельник, — опознал мужчину Ирр.

Мэт присмотрелся. Действительно, в волосах незнакомца застряло несколько золотистых соломинок, а на одежде его то тут, то там виднелись мучные пятна. Но окончательно в правильности слов голема его убедило тело зверя. Пса таких размеров, что его и с годовалым бычком спутать не грех. Под лоснящейся шкурой бугрились мышцы, а черная короткая шерсть отливала синевой. Действительно, настоящий Демон.

— Интересно, кто это его так? — пробормотал себе под нос маг, присаживаясь рядом с мельником. Тот никак на это не отреагировал, не сводя взгляда с каменной фигуры Ирра.

Горло бойцовского пса было разорвано. Насколько мог судить Мэт, точно так же, как и у покойного муженька знойной Ларны.

— Тварь с кладбища. Перевертень, — так же тихо отозвался мельник, — Тварь. Громадная. Тварь из преисподней. Тварь сожрет нас и наши души. Тварь… Тварь… — безумно зачастил он.

Геомант положил ладонь на тело пса и прикрыл глаза, проявляя невидимые обычным зрением мантические потоки. На пару шагов вокруг все расчертилось разноцветными линиями разной толщины и яркости, которые мог видеть только он. Какие-то потоки были кривыми, а иные и вовсе представляли собою лужицы или пятна. Они были всюду — на земле, в воздухе и даже проходили сквозь людей. Собственно, таких было большинство.

Его новая догадка подтвердилась: Демон и близко не подходил к дому покойного пахаря, либо это было давно. Почувствовав почти животный ужас, исходящий от сидящего рядом человека, Мэт поморщился и огляделся. Не найдя подходящих предметов, он пальцем коснулся толстого багрового потока, словно ручеек "вытекавшего" из-под ноги мельника. Страх. Вливая в него ману, геомант с удовлетворением наблюдал, как тот истончается, и одновременно с этим дыхание человека выравнивается. Убрать страх полностью ему не удалось, да оно и не нужно.

Прямое влияние на мантический поток приятной процедурой не назовешь, но так мельник хотя бы сможет внятно отвечать на вопросы. Маг открыл глаза, и росчерки разноцветных линий пропали.

— Описать тварь можешь? — в устах мага вопрос прозвучал как приказ.

— Большая больше моего Демона, — голос мельника дрогнул, — глазищи красные и клыки огроменные, вот такие! — для убедительности он развел руки пошире.

— Ага. Узнаю заядлого рыбака. Ты руками здесь не разводи, чай, не уловом хвастаешь.

— Животное рычало или выло, — по своему обыкновению бесстрастно пророкотал Ирр.

Мельник не понял, что это был вопрос, и геоманту пришлось повторить.

— Да какой же это зверь? Перевертень он, самый настоящий. Молча напал. Хрипел малость — и только. А может, и вовсе то демон был. Настоящий, — мужик оглянулся, опасаясь повторного нападения.

— Куда оно ушло?

— На кладбище, куда ж еще.

— Ну и последний вопрос. Признавайся честно: мастерил рога своему конкуренту по собачкам?

— Хвату что ли? Да разве ж можно? Девка, конечно, она видная и не то чтобы мужу своему верная, да вот только мы с Хватом уже почитай лет десять как в друзьях ходим. А разве ж можно бабу друга на сеновал тащить? Никак нельзя! Хоть и горяча девка, да…

— Погоди. Твой же Демон загрыз его пса? Староста сказал, Хват чернее тучи ходил.

Мельник почесал бороду.

— Ну, не разговаривали неделю, это было. А потом чарка за чаркой — и помирились. Я чего на кладбище с Демоном-то со своим пошел? Мстить перевертню хотел. Думал, что мой пес любого зверя порвет, а оно вон как вышло, — мельник всхлипнул, с жалостью глядя на неподвижное тело, — Налетела тварь и в один миг моего Демона загрызла.

— Вот что, народный мститель, дуй-ка ты назад в деревню. А мы пойдем искать вашего оборотня. Пса своего утром заберешь, ничего с ним не станется.

Дважды упрашивать селянина не пришлось. Вскочил на ноги и засверкал босыми пятками, быстро удаляясь в строну поселка.

— Что думаешь? — Мэт повернулся к голему, — Зубастый, черный и быстрый. Кто это?

— Это гарм, — уверенно заявил Ирр.

— Хм. Вот только гарм, это пусть и не совсем обычный, но все же зверь. И не должен пахнуть мертвечиной. Почему ты так уверен?

— Потому что гарм нападает.

Геомант обернулся и увидел в тридцати шагах от себя быстро приближающийся черный силуэт на фоне ночного неба…