Переписка М. А. Алданова и С. С. Постельникова

15. М. Алданов - С. Постельникову

03.08.51

Милый Серж.

Как Вы, конечно, знаете, я побывал в понедельник у Вашей матушки. Разговор с ней о Вас оставил меня в тревоге относительно Вашего материального существования в августе. С началом сезона, Бог даст, что-нибудь как-нибудь наладится, но теперь я вынес впечатление, что, быть может, Вам в августе просто будет невозможно и питаться? Я решил поэтому написать о Вас в Нью-Йорк Литературному Фонду[44]. Если б я знал это еще в Нью-Йорке, мне, наверное, не отказали бы, но писать совсем не то же самое, что лично просить, а кроме того, летом у Фонда и денег нет, и он даже не собирается. Главное же, Литературный Фонд это, в сущности, мы сами, писатели: мы все очень небогаты и фонд небогат. Больше 25 долларов он и вообще не дает (это всегда единовременная помощь, а не постоянная), - а Вам больше уж наверное не даст, так как по уставу может оказывать помощь только русским писателям и ученым (а не музыкантам). Возможно, что я и вообще получу отказ. Тут ничего обидного будет ни Вам, ни мне. Но до сентября я наверное не получу ничего. Я поэтому тотчас по получении Вашего ответа вышлю Вам, скажем, три тысячи франков (послать сразу все - Вы тотчас истратите?). Мне нужно знать, куда их выслать. У Вас три адреса, а денежный перевод это не то, что письмо: почтальон может отдать деньги только самому адресату. Укажите мне, куда послать Вам. Если я получу что-либо от Фонда, переведу Вам остаток (доллар это 345 франков). Если не получу, обещаю Вам не описывать Вашего имущества. Жду ответа.

Ваша мама, кстати, сообщила мне, что Вы с ней очень «раздражительны». Это очень нехорошо. Я Вам сто раз говорил и повторяю в сто первый, что Вы должны быть с матерью ласковы и почтительны. Помните, сколь многим Вы ей обязаны (в частности, Вашим прекрасным воспитанием).

Теперь другое, тоже денежное, но гораздо более «деликатное» дело. Осведомляю ВАС о нем по необходимости. Рассчитываю на Ваш ум и такт. Ваша матушка просила меня похлопотать в еврейских американских кругах о денежной помощи Юлию Осиповичу. Если б Ваша мама написала мне об этом в Нью-Йорк, то я нашел бы, верно, какие-либо ходы, хотя связей у меня в этих кругах там нет. Отсюда я просто даже не знаю, кому туда писать и хотя бы справиться, есть ли там для этого какие-либо возможности. Я зашел сегодня в Ницце к моему знакомому еврейскому общественному деятелю А. Я. Тейтелю[45]. Он мне сказал, что в С. Штатах он тоже никого не знает и думает, что оттуда вообще помощи получить нельзя: они там будто бы считают, что во Франции есть очень много богатых евреев и они сами обязаны помогать нуждающимся единоверцам. Но он сообщил мне, что в Париже действует в этом направлении так называемый Тейтелевский комитет[46] (названный по имени его давно умершего отца). Во главе этого комитета стоит престарелый А. И. Лурье[47] (Lourié, 2 Square Henri Paté, Paris 16). Этот комитет оказывает помощь интеллигентам-евреям в виде ежемесячных субсидий в размере около пяти тысяч франков. Я ему пока Юлия Осиповича не назвал. Скажу Вам правду: я знаю, что НЕЛЬЗЯ обращаться с соответственными просьбами без согласия самого заинтересованного лица (т. е. в данном случае Ю. О-ча), даже по просьбе жены или детей. Юлий Осипович не молодой человек, я ведь его знаю не так близко, он еще мог бы на меня рассердиться за хлопоты без его личного согласия. Тейтель мне сказал, что охотно, по моей просьбе, напишет г-ну Лурье (с которым я не знаком) и сошлется на мою рекомендацию. Указал мне также ближайшего сотрудника Лурье, А. С. Альперина[48], которого я, напротив, хорошо знаю, он очень милый человек. По мнению Тейтеля, есть НАДЕЖДА (но только надежда, а никак не уверенность), что этот комитет назначит Ю. Ос-чу 5000 франков в месяц (еще полгода тому назад они сделали бы это, по его словам, наверное, но теперь комитет очень обеднел). Мы условились с ним так: если я получу согласие Ю. О-ча, то я опять зайду к Тейтелю, сообщу ему, о ком идет речь, и тогда он напишет Лурье, а я - Альперину. Он предупредил меня, что по всякому ходатайству производится «анкета» (имущественное положение, возраст, есть ли состоятельные родные), но она производится, по его словам, всегда в высшей степени корректно - больше полагаются на рекомендации. Мне и НЕОБХОДИМО знать, согласен ли на это Ю.О. Разумеется, мне вовсе не нужно, чтобы он мне сам об этом написал. Я буду ждать Вашего ответа. И, повторяю, уверенности в успехе нет никакой, - только надежда. Я готов, конечно, сделать для этого всё, что от меня зависит.

Мы оба шлем Вам самый сердечный привет и лучшие пожелания. Привет дома.