Переписка М. А. Алданова и С. С. Постельникова

34. С. Постельников - М. Алданову

22.10.51

Paris

le 22-X-1951

Дорогой Марк Александрович,

Опять слишком быстро прошла за работой и «текущими делами» целая неделя. Хоть мама и пыталась заставить меня лечь на пару дней из-за простуды, но я категорически отказался от этой интермедии, и таким обр[азом] смог побывать нелишних два раза в библиотеке. В указанных Вами статьях о Ломакине (их в Р[усской] Ст[арине] три) ничего особенно интересного для статьи об оркестрах не нашел, там много о хоре и о Беспл[атной] муз[ыкальной] школе Балакирева - пригодится впоследствии. От В. А. Александровой ответа еще нет, но моя работа значительно подвинулась вперед. Уже давно я убедился в том, что, по моей программе, каждый очерк (в первой половине книги) охватывает иногда слишком обширный материал. Так, напр. 3-й очерк, с которого я начал: «Придворная музыка московских царей до Петра. Оркестры вельмож XVIII в. и Светская музыка при Петре, Анне и Елизавете. Первая итальянская опера и т. д.» будет одним из самых значительных и длинных. У меня подготовлен материал для первой части этого очерка (о моск[овских] царях), с которой я и начал писать. Но увидя, что работа затягивается, а Вы советовали начать с «оркестров», - я опять переключился на XVIII век. Пишу я, пока, с трудом, но вот уже 4-й день как пишу, продолжая, конечно, чтение: необходимо было прочесть всё, что имелось о вельможах XVIII в. у Финдейзена и т. д. Для меня - всегда главное - хорошо начать (первая страница потребовала несколько часов!). Поэтому я с самого начала отделываю стиль и слог, что конечно впоследствии делать не буду (отделывать нужно после), не правда ли? Простите, что так спешно ответил Вам в прошлом письме (из-за расписки и всякой спешки).

С начала этого месяца мне пришлось написать около тридцати писем и на некоторые я еще не смог ответить с 1-го октября. Что, конечно, не извинение в том, что касается переписки с Вами; на Ваше письмо от 3-го, я не хотел ответить под «настроением», т. к. был огорчен (я ведь очень обидчив) Вашим недовольством по поводу письма к Александровой.

Было также и то, что я, переждав несколько дней, надеялся послать Вам немного своего текста; было и то, что я уже себя плохо чувствовал: все вместе. Вопрос с комнатой еще не разрешен, а должен быть улажен до 1-го Nov.: или надо найти подходящего co-locataire’а[111], или отказываться. Кое-кого мне уже рекомендовали, к тому же я обратился в франц. консерваторию.

Окончательно решать что-либо сейчас очень трудно, не зная, как всё пойдет дальше, и это состояние очень мучительно. Если б я получил заказ на книгу, то мог бы отказаться теперь от комнаты, которую держу исключительно из-за рояля (у мамы не могу играть много), т. к. приходилось бы играть меньше.

На прошлой неделе приехал Олег; к сожалению, из-за сложных пограничных формальностей он не смог привезти свою пиш[ущую] машинку - это очень досадно. Его присутствие - для меня большая поддержка, до некоторой степени даже и материально. Пока появится возможность работать по своей профессии в Париже он будет работать в другой области. Он шлет Вам сердечный привет.

Кончаю, дорогой Марк Александрович, посылаю Вам сегодня первые страницы более или менее отделанными. Надеюсь, что смогу закончить главу об оркестрах в два дня и вышлю Вам в четверг. -

Мой самый сердечный привет Вам и Т. М.

Искренне преданный Вам

Любящий Вас,

Ваш Сергей П.

P. S. Ваш некролог еще не начат, так как я суеверен, и Вы должны прожить до конца века!!