Переписка М. А. Алданова и С. С. Постельникова

51. С. Постельников - М. Алданову

24-25.02.52

25, rue de Civry

Париж

Дорогой Марк Александрович,

Большое спасибо за возвращенную статью и за Ваши поправки; очень обрадовался тому, что Вы нашли теперь текст хорошим. Надеюсь, что Вы теперь совершенно выздоровели. Очевидно, в Ницце тоже очень холодно, раз Вы смогли схватить бронхит. Отапливается ли Ваша квартира?

Для последней главы, помимо Финдейзена, я пользовался следующими книгами и источниками:

1) Келдыш: История русской музыки (Москва, 1947)

2) Браудо: Всеобщая история музыки (советское издание, кажется 1936[140])

3) Статьи Смоленского, Металлова о церк. пении в «Памятниках древней письменности».

4) Березовский: Русская музыка[141]

5) «Театр при Алексее Мих. и Петре» - статья в «Чтениях в Обществе истории и древностей российских» (1914, Т. 2)

6) Бессонов: Русское государство в середине XVII в.[142]

7) ______ : «Знаменательные года и знаменитейшие представители последних 2-х веков в истории рус. церк. песнопения»[143]

8) Валишевский: Иван Грозный

9) Металлов: духовно-музык. сочинения

10) Histoire de la musique en Russie d’ Alb. Soubies[144]

11) Забелин: Домашний быт рус. царей и цариц в XVI и XVII вв.[145]

и несколькими учебниками рус. истории и «Histoire de la musique» de P. Landormy[146].

Кроме 3-х из этих книг, которые я получил на дом, другие приходилось читать и изучать в Bibl. Nationale, de l’Ecole des Langues Or[ienta]les, Institut Slave, Conservatoire, и др.

Попросив Вас помочь мне написать несколько слов (или, вернее, в нескольких строках) о царе Михаиле Федоровиче, я подразумевал краткую характеристику особенностей эпохи, его вступления на престол и двоевластия царя и патриарха; то, что я написал в первой редакции, было слабовато. Можно ли назвать «веком теократии» русский 17-й век? Если моя просьба Вас затрудняет за недостатком времени, то я как-нибудь справлюсь с этим сам.

Прежде чем писать Александровой, я хочу уже давно спросить Вас: не было бы у издательства возможности напечатать несколько моих глав отдельными очерками в альманахе, который, как Вы мне говорили, они собирались выпускать? Таким образом, я получил бы возможность заработать немного денег до того, еще слишком отдаленного момента, когда я смогу закончить половину книги. Это мне много помогло бы подвинуть работу. Об этом можно было бы тогда сразу написать Александровой одновременно; я не знаю, можно ли будет после этого использовать те же главы для книги?

Дело в том, что теперь мое положение совершенно изменилось, и к худшему. Пока я питался у мамы, я кое-как мог существовать и продолжать, хоть и с трудом, работать над книгой. Заниматься на рояле я прекратил уже несколько месяцев тому назад, необходимость играть в маминой квартире, в проходной комнате, создает всегда трудность и для меня, и для других, что привело меня к окончательному прекращению моей пианистической работы, хотя и не являлось единственной причиной этого. Не видя пока никаких перспектив в концертной деятельности, в масштабе, необходимом для завоевания известности не только в Париже, я посвящал всё свое время почти целиком на литературную работу. Вы знаете, что весь 1951 год был для меня особенно критическим. В надежде найти уроки музыки и немного заработать концертами, я продолжал заниматься усиленно музыкой, но мои надежды не оправдались: неудача с Юр[оком] и т. д.

Я пытался возобновить связи, но для того, чтобы их поддерживать, необходимо иметь квартиру и средства. Этой зимой я почти нигде не бывал, прекратив почти полностью телефонные звонки, и т. д., не имея возможности платить за телефонные счета. На днях у меня произошло крупное объяснение с мамой, и в результате я окончательно решил больше не пользоваться ее добротой и не обременять ее. Теперь я вынужден всеми средствами искать заработка, так как пока перестал бывать у мамы и Ю. О.; лишь только там ночую.

Книгу писать я не брошу, но смогу посвящать ей теперь гораздо меньше времени. Я хотел бы всего этого Вам не писать, дорогой Марк Александрович, и Вас не расстраивать этим, но, с другой стороны, не могу и скрывать от Вас этого!

Вашему совету относительно русского композитора я последую; думаю не начинать с Балакирева, как намеревался осенью, а с Мусоргского.

Буду ждать Вашего ответа относительно письма Александровой; если с моими статьями не выйдет, то очень хотел бы ей рекомендовать для журнала интересную работу одной моей знакомой русской[147] об опере «Сказание о граде Китеже» Римского-Корсакова; впоследствии мы собирались написать совместно главу об этом композиторе, включив в нее интересный и не существующий ни у кого материал о нем.

На сегодня кончаю, дорогой Марк Александрович. Олег и я шлем Вам наш самый сердечный привет и пожелания полного выздоровления.

Любящий Вас, Ваш Сережа.

От Лит. Фонда известий нет.