Перикл и Аспазия

Послесловие

Уважаемый читатель! Прочтенная Вами книга представляет собою необычное литературное произведение. Автор его создал яркий художественный рассказ об исторических событиях в Афинах в тот период, когда в первой половине V в. до н. э. все силы полиса были направлены на отражение агрессии Персии, а со второй его половины — на то, чтобы, укрепив свой внутренний строй, возглавить демократические полисы и консолидировать значительную часть Эллады. Живое и увлекательное повествование А. Кравчука позволит современному читателю узнать много интересного о тогдашних событиях и людях. Лишенная научной сухости и антикварного тона книга привлекает особенностью построения: автор создал свой рассказ на основе подробного изложения сведений древних писателей о том значительном, что происходило в Афинах в «век Перикла». Большим достоинством книги является весьма умелое сочетание рассказов античных авторов различных направлений и текстов подлинных официальных документов, дошедших до нас из каменных архивов Эллады. А. Кравчук редко прибегает к выдумкам, зато широко пользуется своим правом писателя выбрать из массы источников лишь те, которые ему самому интересны и полезны. Это потребовало ознакомления с многими трудами античных авторов — историков, поэтов, трагиков, философов, биографов. Должно отметить, что привлеченные материалы необычно сопоставлены и поданы в книге подробно и весьма своеобразно: писатель заставляет читателя чувствовать себя почти участником описываемых событий. Вполне естественно, что автор настоящей повести не мог не испытать прямого воздействия тех ярких представителей античной культуры, сочинения которых он излагал. Можно сказать, даже, что А. Кравчук в значительной мере следует Плутарху, создавшему биографии Кимона и Перикла спустя более чем 500 лет после их смерти[62]. Как и античный биограф, наш писатель не стремится к исчерпывающему изложению истории и привлекает лишь те факты, которые нужны ему для характеристики упоминаемого конкретного деятеля древней Эллады. Биографический жанр позволил А. Кравчуку включить в свое произведение не только точные сведения о действительно происходивших событиях, но и многие анекдоты, сохраненные античной литературой. Это придало изложению книги особенную живость.

Признавая права автора на свободное изложение темы художественного произведения, все же позволю себе, историку-профессионалу, высказать некоторые замечания, дополнения и даже возражения уважаемому писателю.

А. Кравчук сразу вводит читателя в гущу сложной борьбы политических групп в Аттике в VI–V вв. до н. э., не упомянув хотя бы кратко о предшествующей, восходящей еще к середине III тысячелетия до н. э. истории всей Эллады. В таком длительном процессе развития греков история Аттики особо выделялась тем, что население ее не испытало завоеваний — факт, который подчеркнул Фукидид (460–396 гг. до н. э.), одареннейший историк древности[63]. Фукидид ставил своей целью излагать только достоверные факты, и многие древние документы подтверждают его добросовестность. Поэтому особенно важно то, что в труде аттического историка, отличающемся тщательностью отбора источников и глубиной проникновения в суть исторических событий, наряду с описанием активности лидеров полиса постоянное внимание уделено деятельности простых афинских граждан. Для Фукидида весомая роль демоса, т. е. всего населения Аттики в событиях VI–V вв. до н. э., совершенно закономерна. Правда, только недавно историки смогли по-настоящему оценить такой подход автора.

Я пишу «недавно» потому, что лишь с начала 1900-х годов благодаря археологическим раскопкам исследователи глубоко изучили материальные свидетельства высокого подъема жизни греков в эпоху бронзы (III–II тысячелетия до н. э.). Развитие хозяйства и общественной структуры привело к образованию в XVII–XIII вв. до н. э. ранних монархических государств в ряде областей Греции. И уже тогда в небольших ахейских царствах народ имел не только обязанности, но и определенные права, причем и в такой сфере, как землевладение. Это стало известно науке в 1953 г., когда было сделано эпохальное открытие: английские ученые М. Вентрис и Дж. Чэдуик прочли греческие тексты XIV–XIII вв. до н. э., написанные слоговым письмом[64]. Ахейские документы не только у древни ли письменность античной Греции[65]. Они позволили лучше понять ранние предания греков, сохранившиеся в устной и литературной традиции VII–V вв. до н. э., в особенности известия о смене монархического строя в Аттике республиканским. События XII–XI вв. ярко свидетельствуют о силе аттического демоса и делают вполне естественным дальнейший рост республиканской системы. Последнее определяло отношение Фукидида к демосу и его глубокое суждение о политике Перикла: «Народоправство оставалось по имени, а на деле власть принадлежала первому гражданину» (II, 65, 9). Перед этими словами Фукидид кратко, но глубоко рисует сложную гамму отношений Перикла с народом, показывающую социальную весомость свободного гражданства Аттики. К сожалению, эта грань исторической действительности не привлекла должного внимания А. Кравчука.

Трудно согласиться с заключением автора о том, что демократия в Афинах после Перикла выродилась. Развернувшаяся в последующие десятилетия политическая борьба между демократами и олигархами завершилась в 403/402 г. до н. э. восстановлением демократической системы управления[66]. В дальнейшем создаются эффективные органы демократического строя, хотя это была демократия лишь части населения Аттики — ее свободных граждан.

Решусь отметить несогласие со слишком прямолинейным использованием ряда текстов. Конечно, Аристофан (около 450–385 гг.) писал остро и хлестко, но нельзя ограничиваться лишь самыми грубыми шутками. Политические комедии Аристофана содержат и более ценные сведения о борьбе демократии и олигархии в его время.

Трудно согласиться с упрощенным освещением союза. Перикла и Аспазии, которое выражено даже в излишне вульгарных эпитетах. Не касаюсь первоначальной профессии Аспазии, но ее появление в доме Перикла после его развода с первой женой имело законный характер: она была жена-инополитянка. Брак с нею Перикла относился к разряду обычных в полисной практике союзов граждан разных полисов. Некоторые греческие государства даже заключали специальные соглашения с дружественными полисами о полноправности браков своих граждан. Афины не имели такого договора с Милетом. В реальной жизни браки афинян со свободными инополитянками считались действительными, и дети от таких союзов получили даже особое название — «метроксены». В доперикловы времена многие метроксены были полноправными гражданами Аттики.

Повторю еще раз: автор художественного произведения имеет право высказывать свои взгляды. Но оценка фигуры Перикла не должна исходить лишь из позиций его политических противников, таких, как Кратин (около 484–419 гг. до н. э.) или Аристофан.

Следует заметить, что А. Кравчук не смог преодолеть старые представления о слабом культурном развитии Афин в середине V в. до н. э. Энергично восстанавливающийся после персидского опустошения полис развивал ряд отраслей знания. Естественно, военное и гражданское строительство, возрождение земледелия, ремесленное производство и другие виды неотложной деятельности народа занимали большинство умов. Но в духовной жизни Афин уже возникла такая важная философская проблема, как идея судьбы и возмездия, — недаром трагедии Эсхила (525–456 гг. до н. э.) так волновали афинян. Именно интенсивная работа мысли в Афинах того времени могла привлечь сюда многих инополитов, в числе которых был и Анаксагор[67].

Позволю себе указать на некоторые досадные неточности и сделать необходимые дополнения: преувеличена роль Пирея, тогда как сила Афин была в их крестьянах и ремесленниках; автору следовало бы указать источник сведений о поездке Еврипида в Эфес, так как вопрос неясен; к сожалению, искажены данные о черноморском походе Перикла; утверждение автора о том, что в Афинах «деньги ценили превыше всего», не согласуется с сугубым вниманием полиса к праву владения землей.

Неточно указаны основания смертного вердикта стратегам, вернувшимся после победы у Аргинусских островов в 406 г. до н. э. Их вина, состояла не столько в том, что они оставили погибших непогребенными, сколько в том, что не оказали помощь морякам, уцелевшим на разбитых кораблях[68].

Изложенные замечания и возражения имеют целью исправление только некоторых спорных мест в книге А. Кравчука. Но в целом она оставляет благоприятное впечатление, так как красочно и динамично рисует многообразие и сложность истории Афин в завершающий период сложения институтов античной демократии, являвшейся демократией лишь для строго ограниченной законами части свободного населения полиса.

Доктор исторических наук

Т. В. Блаватская