Первая звезда на моем небосклоне

Глава 23

Словно на казнь, Пайпер решительным шагом направлялась в Дэйли Центр. Полезнее было бы испытывать гнев, а не державшую ее в тисках панику. Требовалось пройти через все с хоть маломальским уцелевшим клочком гордости. Неважно, насколько Пайпер любила Купера, как неистово желала очутиться в его объятиях, она не должна сдаваться.

На большой площади перед тридцатиодноэтажным зданием Дэйли Центра царила скульптура Пикассо, похожая на инопланетное существо. Пикассо сам подарил скульптуру городу, а когда художник такой величины передает свое творение, никто не осмелится его вернуть. Пайпер приближалась к скульптуре. Металлические очи мрачно вперились в нее, и Пайпер сердито посмотрела в ответ. Уж лучше злиться, чем улепетывать прочь.

Ветер трепал американский флаг и длинные волосы женщин. Фуфайка на молнии не спасала от холодного сырого дня. Следовало бы надеть пуховик, но для этого требовалось наперед подумать.

Купер уже был на месте. Он стоял в тени творения Пикассо с опущенной головой, неузнанный снующими мимо прохожими. На секунду у Пайпер перехватило дыхание.

Купер увидел ее, но не стал приближаться. А подождал, пока она сама подойдет. Он обрядился в темный деловой костюм, белую рубашку и галстук в полоску. Пайпер остановилась в нескольких шагах, подальше, чтобы удержаться и не броситься Куперу на грудь.

— Ты победил, — холодно заметила она. — Скажи, что хотел, и оставь меня в покое.

Он вглядывался в Пайпер так, словно хотел навечно запечатлеть в памяти ее лицо. Она ждала какое — нибудь глубокомысленное изречение, однако Купер молчал.

— Чего ты добиваешься? — спросил он.

— Избегаю тебя. А эта работа занимает все время.

Он кивнул словно в знак согласия. И так пристально смотрел, что Пайпер отвернулась.

— Давай покончим с этим, Куп. Почему ты послал ко мне свою акулу?

— Мне нужно было поговорить с тобой, а ты сделала это невозможным.

Пайпер не могла выказать слабость перед ним.

— Я здесь. Говори, что хотел сказать.

— Возможно, тебе не понравится.

— Тогда, может быть, тебе лучше оставить это при себе.

— Не могу. Это… — Он ссутулил плечи под ветром. — Это нелегко, и все.

Пайпер понимала.

— Ты хочешь покончить с этим на своих условиях, а не на моих, так что давай. Порви со мной. Ты почувствуешь себя лучше, если сам порвешь. Я справлюсь.

— Я не хочу с тобой расставаться.

— Тогда что ты хочешь? — закричала Пайпер. — Я к тебе не перееду!

— Я и так понял. — Пара голубей между ними поспешно удрала. — Знаю, что тебе не хватает духу признаться в своих чувствах ко мне, поэтому я собираюсь сказать, что чувствую к тебе.

Купер обвинил ее в слабости. Никто такого не делал, и Пайпер обиделась, в ответ резко бросив:

— Ты уже говорил. Возможно, ты малость влюбился в меня, помнится.

— Я так сказал, чтобы тебя не напугать. — Он выбил у нее почву из — под ног. — Да ты дергалась, если речь заходила о нас, — пояснил Купер. — Так было с самого начала, и скажи я правду, ты бы бросилась бежать без оглядки. И все еще можешь, потому что я всего лишь представляю, как ты ко мне относишься. Я могу прочесть твои мысли почти обо всем, только не об этом.

На Пайпер снизошло слабое горько — сладкое чувство удовлетворения, что она знает, как себя защитить, хоть как — то.

— Я не поддерживаю этот разговор, да и когда я могла поддерживать что — то организованное тобой и твоим повторялой — агентом?

— Я люблю тебя, Пайпер. И не самую малость влюбился. А по уши.

Ветер засвистел у нее в ушах, заныла душа.

Купер не двигался с места. Не касался ее даже пальцем. Прядка волос билась о ее щеку.

— Должно быть, я знал давным — давно, — тихо молвил он, — но не понимал, что чувствую, пока этот ублюдок не наставил на тебя пистолет, и тогда мне словно вскрыли грудную клетку.

Пайпер сунула руки в карманы фуфайки, не веря, сражаясь с соблазном надежды.

— Когда адреналин зашкаливает, можно ощутить много странного.

— Я знаю все об адреналине, и он тут ни при чем. Мои чувства не имеют с этим ничего общего.

Горечь реальности вползла в душу Пайпер.

— Двух недель даже не прошло. Дай больше времени.

— Как ты можешь быть такой циничной?

Пайпер не чувствовала себя циничной. Скорее хрупкой, как сахарная вата. Она приперла чемпионскую спину Купера к стене, и он сражался единственным известным ему способом — грубой силой.

— Рискни, Пайпер, — настаивал он. — Я не Дюк Дав. Скажи, как ко мне относишься, только правду. Ты или любишь меня, или нет. Копни глубже. Мне необходимо знать.

Ей не требовалось копать глубже. Но вслух это сказать невозможно. И все же, если она не скажет, не трусливый ли это выход из положения?

Она ведь кремень. Всю жизнь поступает решительно.

Пайпер сунула кулаки глубже в карманы.

— Да, я люблю тебя. Конечно. Как я могу не любить? — Она бросала слова ему в лицо. — Люблю достаточно, чтобы не дать этому ходу. Мы слишком разные, чтобы иметь будущее, ну так какой в этом смысл?

— Единственное, что у нас разное, — банковские счета.

— И разница немалая.

— Если только верить, что деньги главное.

— И слава. И ночные клубы. И перстень Суперкубка…

— Ничего из этого для нас неважно.

— …И голливудские подруги.

— Говорят, что противоположности сходятся. Самое забавное, что мы не противоположности. Мы единое целое, разные стороны одной монеты. — На его щеке задергалась жилка. — Разве что я человек здравомыслящий, а ты нет.

— Вот уж не сказала бы…

— Одно до меня не доходит. Почему так трудно тебе поверить, что я могу тебя любить?

Он старался сбить ее с толку, и она сказала первое, что пришло в голову:

— Я не красавица. А ты знаменитость. И я не домашняя хозяйка.

Он ощетинился:

— И это все?

— И твои деньги.

— Ты повторяешься.

Группа бизнесменов узрела Купера и стала приближаться. Пайпер резко повернулась к ним:

— Не сейчас!

В этот раз Купер не старался сгладить ее бесцеремонность своими манерами рубахи — парня. Он даже не повернулся.

Мужчины бросили на Пайпер неприязненные взгляды и отошли прочь. Плевать. Она вечно будет играть плохого копа, чтобы защитить Купера.

— Вот что я понимаю. — Его настойчивость пугала Пайпер. — Может, у твоего папочки и были добрые намерения, но он забил твою бедную головушку так, что ты потеряла связь со своей душой. Ты выступаешь против всего света и боишься до смерти того, что заставляет чувствовать тебя уязвимой.

Она должна стоять до конца.

— Сказал сам Мистер Крутой Парень.

— Я и упрямый, и пру напролом, но никогда не претендовал, что непобедим. А у тебя же стальная воля.

— Неправда! — воскликнула Пайпер. — Я же в тебя влюбилась. А ничего не может заставить меня чувствовать себя менее неуязвимой.

— Вот именно поэтому ты упорно отталкиваешь меня.

Купер ошибался, и только одним способом она могла заставить его это понять и покончить со всем раз и навсегда. Она должна пройти через это. Выдержать, пока не станет ясно ему и ей… какую невозможную пару они составляют. Пайпер вздернула подбородок и прямо посмотрела на него.

— Ладно. Я согласна. Я к тебе перееду. Поживем так недель несколько, и ты увидишь.

Купер притянул ее к груди.

— Ох, детка…

Пайпер закрыла глаза. Прислонилась щекой к его груди. Сдаваясь.

Купер взял ее лицо в ладони прислонился лбом к ее лбу.

— Дело в том… — помедлил он. — То предложение отменяется.

— Что?

Пайпер отстранилась. Он послал ложный пас. Классический ложный пас из арсенала куортербека.

— Я доверю Пайпер Дав мою жизнь. — Нежность в его взгляде пронзала. — Однако не готов доверить свое сердце дочери Дюка Дава.

— Тогда что ты хочешь? — чуть ли не завопила она.

— Мне нужен законный документ.

— О чем ты говоришь?

— О браке.

Пайпер отпрянула от него.

— Ты же несерьезно!

— Вообще — то, я так скоро это не планировал. Собирался дать тебе время успокоиться и привыкнуть, что тебя любят. А теперь вижу, какая была бы ошибка. Ты такая пугливая, что только и будешь искать предлог разорвать отношения.

— Неправда!

Истинная правда. Площадь расплылась перед глазами, в ушах раздался звон.

— Ты такая же упрямая, как я. — Купер провел костяшками пальцев ей по щеке. — Я вот как себе это представляю: как только мы поженимся, то угомонимся и поймем, что можно из этого извлечь.

— Сумасшествие какое — то! Никто так не поступает.

— Ясное дело. Однако обстоятельства экстраординарные, и это единственный сценарий, который, по — моему, может сработать.

— Безумный план!

— Наверно, для большинства. Но мы — то другие. Поэтому полагаю, ты должна решить.

— Разве недостаточно, что я призналась тебе в любви? — чуть не всхлипывая вопросила Пайпер. — Ты лучший из известных мне людей. Стоит услышать твой голос, как у меня все в душе переворачивается. Но это не значит, что нужно жениться. Я уже сказала, что перееду к тебе жить, а теперь ты меня запугиваешь!

— Типа того. — Купер коснулся пальцами ее волос. — Но поставь себя на мое место. Что бы ты делала с собой, если бы была мной?

— Я… я… Дурацкий вопрос.

— Только потому что тебе не нравится ответ. — Купер мотнул головой в сторону высившегося перед ними здания. — Кажется, я помню, где там контора, которая выдает разрешение на брак.

Тогда до Пайпер дошло.

— Так ты это планировал заранее? Вот почему ты хотел встретиться здесь. Не случайно это место оказалось удобным.

— Признаю, меня осенило, но лишь как план на всякий пожарный случай, и, кажется, все так и вышло. — Купер схватил ее за локоть и повел через площадь к застекленному зданию. — Не переживай. Это всего лишь клочок бумаги. Чего тут бояться?

— Я не…

— Глубоко вдохни и успокойся. Я все устрою.

Вот тогда Пайпер и потеряла голову. Вместо того, чтобы упереться каблуками в землю и убраться восвояси, она за ним потащилась. Покорно шла рядом, будто растеряла всю свою волю. Она не смотрела на Купера, не говорила с ним, но и не убегала. Просто смирилась с его настырным решением.

Бюро брачных лицензий находилось на втором этаже в просторном застекленном помещении с длинной стойкой, на которой тянулся ряд компьютеров. Сидевший за одним компьютером клерк с бочкообразной грудной клеткой мигом узрел Купера, как только они вошли, и буквально потащил их в частный кабинет.

Все происходило как в тумане. Служащий попросил у Пайпер водительские права, и Куперу пришлось самому достать их из ее бумажника. Потом настало время для подписи, и он показал Пайпер на нужную строчку. А по ходу дела гладил по спине, как будто смирял строптивое животное.

Получив на руки все бумаги, Купер вывел Пайпер наружу. Когда они дошли до площади, он поднял пальцами ее подбородок.

— Понимаю, что ты сердишься. Ну уж лучше злиться, чем бояться, поскольку ты не знаешь, как справляться со страхами, и поэтому нужно поскорей через это пройти. Я все организую. Пригласи кого хочешь. Тебе только нужно явиться на место. Завтра в шесть вечера.

— Завтра?

Этот тонкий слабый голосок не мог принадлежать ей.

— Если что понадобится, позвони Хиту. Лучше всего, если с тобой имеет дело он.

— Но…

Лицо Купера на глазах становилось серьезным.

— Мне нужны от тебя твердые обязательства, Пайп. Я могу вынести многое, но не касательно тебя. Поэтому тебе с этого момента придется их взять на себя добровольно без моего давления. Я привел нас к линии ворот. А мяч придется забивать тебе.

— Но завтра? А мы не могли бы… отложить?

— На сколько? На год? На пять? Когда тебе станет удобно? — Пайпер уставилась себе под ноги. — Точно. Чем дольше ты будешь откладывать, тем труднее тебе будет решиться.

— Но завтра?

— Я не такой стойкий, как ты, любимая. Лучше справиться со всем разом и вытащить нас обоих из этой несчастной ситуации.

— Не думаю, что смогу.

— Надеюсь, ты ошибаешься, потому что я дал тебе честное слово. Я сказал, что если ты сегодня со мной поговоришь, то больше не буду к тебе приставать. — Он опустил голову, а когда поднял взгляд, то Пайпер увидела такое несчастное выражение в его глазах, что почувствовала, словно это ее собственные болезненные эмоции мозолят ей глаза. — Все, Пайп, — прошептал он. — Я не могу сделать все за тебя. Либо ты придешь… либо нет.

Вот и все. И он удалился прочь.

У Аннабел имелись большие связи и талант творить чудеса, поэтому Купер сложил все приготовления к свадьбе на нее, но только после того, как она усадила его и прочла лекцию:

— Женитьба серьезное обязательство, Куп. Не стоит делать это с бухты барахты, а тут такая спешка…

И все говорила и говорила. Он понимал, как это все может выглядеть со стороны, но никогда не делал ничего менее поспешного. Пайпер поймет. Должна понять. И она придет… потому что если не появится… Он даже думать не мог об этом.

Купер провел следующий день, пытаясь занять себя чем — нибудь до шести часов и не напиться. В прессу просочилась информация, что он вчера появлялся в конторе за разрешением на брак, однако Купер не отвечал на звонки СМИ. Взамен занялся проверкой, как подзажила рана, пробежавшись пару миль, потом выпил целый кофейник и пробежал еще милю. Закрылся в офисе и уставился в компьютер. Включил спортивный канал. Выключил. Попытался читать.

Около часа позвонил Хит.

— У меня тут твоя бывшая вышибала. Должен сказать, она немного нервная. И громогласная.

Купер сжал телефон.

— Помимо прочего.

На заднем плане на него закричала Пайпер:

— Ты не можешь жениться без добрачного контракта, идиот! А эта штука не составляется за пару часов!

— Боюсь, она тебя положила на лопатки, Чемп, — сказал Хит.

— Ты стоишь миллионы! — орала Пайпер. Потом, по — видимому, обращаясь к Хиту, хотя все еще так громко, что Купер отнял телефон от уха: — Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело? Он же адреналиновый наркоман.

— Она явно все обдумала, — сказал Хит. — Учитывая обстоятельства, я настоятельно советую не предпринимать дальнейших действий без участия адвокатов.

— В противном случае я вытяну из тебя каждый цент!

Даже с телефоном на расстоянии от уха Купер без труда это расслышал.

— Ты слышал? — поинтересовался Хит.

— Трудно не услышать. Скажи ей, чтобы лучше о себе позаботилась.

И отключил телефон.

Аннабел творила волшебство. Его садовая мебель и стол с горшками исчезли с террасы. Рабочие доставили стулья вместе с наружными обогревателями, чтобы гости не замерзли на ноябрьском вечернем холоде, и деревянную тару с чем — то подозрительно похожим на люстру, высовывавшуюся из ящика. Пока поставщики хозяйничали на его кухне, Купер поднялся наверх, с каждой минутой ощущая все большее беспокойство. Когда стало невтерпеж, он позвонил Хиту:

— Она собирается появиться?

— Понятия не имею. Я так считаю, что у тебя шансы пятьдесят на пятьдесят.

Купер не это хотел услышать.

Священник появился в четыре тридцать. Или, правильнее, «свадебный священнослужитель». У Купера голова шла кругом.

Вскоре начали собираться гости. Купер составил короткий список, выбрав лишь тех, кого знала Пайпер и с кем ей приятно было общаться. Тони и вышибалы, Джада и Кара, миссис Б., которая явилась с застенчивым мужчиной, представив его как Уилли Махони, своего друга. Куперу хотелось притащить и Файзу, но она только будет переживать, покинув Канаду. Дженнифер Маклиш появилась под руку с радостным на вид Эриком Варгасом.

Купер отвел ее в сторону:

— Ты с ней поговорила?

Дженнифер выглядела озабоченной.

— Мы с Берни стучали в ее дверь, но она приказала нам уходить. Только не так вежливо. На телефон не отвечает. Твоя затея не самый умный ход.

Купер боялся, что она права, и попытался вспомнить, почему был так уверен, что все получится.

Подошел Джона.

— Хочешь, мы с парнями съездим за ней?

Идея соблазняла, однако Купер покачал головой:

— Она должна прийти по доброй воле.

— Рискуешь, босс. Очень рискуешь.

Купер это знал как никто.

Пробило шесть. Назначенный час. Все уже собрались. Все, кроме невесты. Да он сумасшедший выставлять ей ультиматум. Никто не любит, когда его загоняют в угол, а для Пайпер Дав такое втрое не по нраву.

Протекли пять минут. Потом еще десять. Купер должен скоро выйти на террасу и униженно объявить, что свадьба отменяется.

И тут открылись двери лифта, и явилась она.

С побитым видом. Пайпер облачилась в короткое кружевное платье с открытыми плечами, которое, верно, купила в H&M, напоминая Куперу замороженный ванильный торт. Волосы она зачесала назад и закрепила ободком с искусственными бриллиантами, что подчеркивало ее скулы. Весь облик являл собой совершенство. Кроме огромных синих глаз, в которых плескался невиданный им доселе ужас.

В три шага Купер очутился рядом. Когда она подняла на него взгляд, Купер увидел то, что не мог раньше представить. Нечто немыслимое, что принял поначалу за игру света. В глазах Пайпер стояли слезы.

При виде их у него самого защипало глаза, и он сжал руки Пайпер.

— Детка…

Она взглянула на него, и единственная драгоценная слезинка повисла на нижних ресницах.

— Я боюсь.

И в этот момент Купер любил ее как никогда. Каким бы это ни было безумием, они поступали правильно.

— Я знаю, — поцеловал он уголки ее глаз, ощутив на губах соленый вкус. Понимая, чего ей стоило так раскрыться.

— Ты не боишься? — спросила она.

— Не сейчас. А вот пару минут назад… Лучше тебе не знать.

Ее блестящие губы дрогнули.

— Ты опасался, что я не приду.

— Ужасно.

— Я бы так с тобой не поступила. Я слишком тебя люблю.

От комка в горле Купер охрип.

— Вижу. Если бы не любила, то не была бы здесь.

Пайпер сжала лацканы его пиджака.

— Я ничего не знаю, как быть женой. Ты уверен, что я справлюсь?

— На шестьдесят процентов.

И тут она улыбнулась. Самой милой улыбкой. Улыбкой, которую Купер так любил, что пришлось прочистить горло, прежде чем сказать:

— А как насчет такого плана? — Провел большим пальцем по уголку ее губ. — Если мы преодолеем следующие пару часов, то вечером притворимся, что ничего не случилось. Будем жить вместе, день за днем, и больше никогда не упоминать слово «женитьба».

Пайпер просияла.

— Ты пойдешь на это ради меня?

— Конечно.

— Тогда ладно.

Купер взял ее руку и положил на свой согнутый локоть.

— Притворись, что это плохой сон.

— Совсем не плохой. — Показалось, что он слышит ее шепот.

Купер повел ее через гостиную на террасу. И вместе они ступили в волшебный мир его сада на крыше.

Мягко мерцающая хрустальная люстра свисала в центре белого навеса, усеянного дюжинами нитей сверкающих огоньков. Букеты в больших золотых вазах сияли всеми цветами осени: сливовые георгины, бордовые розы, зеленые гортензии и оранжевые каллы. Когда они вошли, гости, сидевшие на золоченых стульях Кьявари, повернулись, и Купер услышал не один вздох облегчения, последовавший за пронзительным свистом, который издал Джона. Пайпер выдавила дрожащую улыбку. В качестве сюрприза Купер устроил прилет Эмбер из Хьюстона на частном самолете. Она помахала Пайпер и стала петь «Come Away with Me» сильным колоратурным сопрано.

Переплетение коричневых и багровых бархатных лент отмечало церковный проход, в свете люстры сиял венец в темных волосах. Захваченная мелодией, которую исполняла соло Эмбер, Пайпер не заметила, кто ждет их в проходе, пока не стал стихать финальный хор и Купер не повел невесту вперед.

Пальцы Пайпер впились ему в руку.

— Нет! — прошептала она.

— Нас все равно должен был кто — то поженить, — прошептал Купер в ответ.

— Но…

Последние звуки мелодии смолкли. Он прикрыл ее руку ладонью на сгибе своего локтя и провел остаток пути к месту назначения, где ждала Фэб Сомервиль Кэйлбоу, чтобы соединить их узами брака.

— Я с самого начала предупреждала тебя, что я потребитель, — говорила мужу, лежа в его объятиях, Пайпер, сытая и одурманенная после любви.

— Как, по — твоему, на сколько хватит моей полезности?

— На очень долго. — Пайпера свернулась калачиком у его груди. Она точно не знала, как так вышло, но ей предназначено быть женой суперзвезды. — Поверить не могу, что мы женаты. — И вздохнула.

— Я думал, мы договорились об этом не упоминать.

— Только сегодня вечером. — Пайпер откинулась на спину. — Итак, теперь я подцепила мужика и думаю расслабиться. Никаких больше платьев, макияжа, стрижек…

— Ты и теперь едва стрижешься, — заметил Купер резонно, снова привлекая ее к себе.

— Платья — такая головная боль.

— Хорошо, допустим, ты не собираешься бросать украдкой взгляды на себя в зеркало, когда принаряжаешься.

Улыбку сменила нахмуренная гримаса.

— Тебе придется составить добрачный контракт. Или уже послебрачный. Нет, ну честно, Куп! Для того, кто мнит себя крутым бизнесменом, ты совершенно безответственный.

Он зевнул и обнял ее за бедро.

— Ничего, вы с Хитом утрясете.

— Так вот как мы будем жить? Втроем. Ты, я и твой агент?

— Вот что выходит, когда выходишь замуж за сверхпривилегированного экс — чемпиона.

Пайпер рассмеялась и выставила руку, любуясь в мягком свете спальни кольцом, которое Купер надел ей на палец. Спираль крошечных бриллиантов, опутавшая узкий золотой ободок.

— Ты мог позволить себе куда больше.

— Верно. — Купер поцеловал ее в кончик груди. — Но ты бы меня убила.

Он так хорошо ее знал. Не только предпочтения в драгоценностях, но также недостатки, склонность к риску наравне с каждым ее заскоком. Однако все равно любил.

— У меня тоже есть для тебя кольцо, — призналась Пайпер. — Но пару недель еще ты его не увидишь.

Он повертел платиновый ободок, который она купила ему, проделав основательную дыру в своих сбережениях.

— У меня уже есть кольцо.

— Только не такое.

Купер приподнял голову с подушки.

— Ты хочешь сказать…

— Хочу. Меня совесть мучила. Мы с миссис Кэйлбоу имели долгую беседу после церемонии и договорились кое о чем. О замене перстня Суперкубка в обмен на работу по компьютерной безопасности, которую я обещала сделать для «Звезд» зимой.

— Пайп, да мне нет дела до этого кольца.

— А лучше тебе иметь дело! — возмутилась она. — Потому что теперь мне придется на полном серьезе отказаться ото всех своих футболок с «Медведями».

Купер засмеялся.

— Хорошо, что ты личность с твердым характером.

Не таким уж твердым. Впрочем, достаточно стойкая. Поскольку раз уж вышла замуж за чемпиона, придется быть готовой играть с ним на его уровне.