Пешки против Игроков

Глава 10

Под утро мне приснился жуткий сон: я видела себя в чёрном плаще Волшебницы и с занесённым в руке жезлом, а поверженные враги валялись у моих ног. Я чувствовала боль неприятелей, и — что самое страшное! — наслаждалась ею. Было такое ощущение, словно я смотрела на себя со стороны. Чёрная, зловещая фигура посреди белёсого тумана — будто в поле, где я… где мы когда-то с трепетом ждали Летающую Башню…

А затем одно из неподвижно лежавших тел зашевелилось. Так мой враг ещё не умер! Я стиснула в руке жезл — чёрную палочку с рубиновым навершием, — и направила его на врага. Кого мне напомнили его яркие волосы? Он поднял голову, и я хотела отступить, увидев своё отражение в карих глазах, блестевших от боли. Но почему-то не сделала этого.

— Всё кончено, — неужели это был мой голос, и рука нажала на рубин, высвобождая смертельную искру?!

Она ужалила рыжего в плечо, и я закричала — этот беззвучный крик растворился во тьме… а я вынырнула из неё и села на кровати. Из-под двери сочился жёлтый свет, доносились негромкие голоса Стражей.

Я покосилась в сторону окна — Кувшиночник ещё спал. Что бы он ни говорил, теперь я перестала сомневаться — позову Шэве. Он не заслужил той участи, на которую его обрекли в моём сне…

Утро. Пешки, подъём!

В коридоре хлопнула дверь, кто-то назвал Стражей «жёлтыми тварями» и пошёл к лестнице под их злобное шипение. Да, не у меня одной было дурное настроение!

Я встала с постели, оделась и стала мысленно готовиться к путешествию. На первом этаже взяла из сундука новую одежду, ленту для волос. Еду брать не было смысла — по пути наверняка наткнёмся на зверей и птиц, у которых окажется съедобное мясо. Не одними ведь чудищами Доска богата.

Пока я безо всякого аппетита ела пюре из корешков, мысли крутились вокруг того, как встретиться с Шэве, и чтобы цветы нам не помешали. Не притвориться ли, что я в задумчивости поднялась на четвёртый этаж и сама не заметила? Но Стражи-то заметят и прогонят! Эх, напоить бы их зельем, чтобы и весь день проспали, и всю ночь, но не выйдет же… Я потёрла виски — того гляди голова заболит от всех этих размышлений. Будь как будет! Если я не успею предупредить Шэве… что ж, придётся улететь без него.

В комнате для занятий я сварила целый котелок Усыпляющего Зелья и заслужила одобрение Башни.

От худшего результата в истории ты перешла к весьма неплохому, чёрная пешка. До лучшего, правда, ещё далеко. Но у тебя сорок четыре очка, а значит, осталось всего двадцать, чтобы занять своё место на Клетке.

— Три баночки зелья, — пробормотала я себе под нос, запечатывая каждую круглой деревянной пробкой. Одна задача была выполнена, и я немного воспрянула духом.

Спрятав баночки в карманы, я вышла из комнаты для занятий. На лестнице было тихо, спокойно, и Стражи уютно дремали. Я огляделась, решилась и шагнула на ступеньку повыше. Второй шаг, а потом и третий…

— Ох! — Я едва не наткнулась на пешку, которая начала спускаться вниз, и подняла голову. Шэве! Как же мне повезло! А тем временем кто-то из цветов всхрапнул и высунул язык. Я вздрогнула, но, к моему удивлению, просыпаться цветок и не думал. И вправду везёт!

А Шэве, на лице которого было написано недоумение, собрался мне что-то сказать, но я поспешно приложила палец к губам и сделала страшные глаза: молчи! Шэве растерялся, но кивнул, и тогда я приподнялась на цыпочках и шепнула:

— Приходи в комнату номер пять на втором этаже. После того, как будет сделано шестнадцать ходов под Часами и пройдёт половина ночи!

— Зачем? — тоже шёпотом ответил Шэве, и я ответила:

— Узнаешь. Я тебе там расскажу.

Вот и решился вопрос! Я была довольна, что и рассказывать пока не надо. Шэве понял, что сказанное мной очень важно, и до меня донеслось тихое:

— Приду. Хоть это и нарушение правил.

Я сделала знак, что услышала, и начала спускаться, а Шэве остался стоять на лестнице. Оглянувшись, я поймала задумчивый взгляд его карих глаз и улыбнулась. Теперь скорее бы ночь наступила!

День тянулся невыносимо долго. Я прогулялась разок по лестнице и услышала сверху голос Носатого — он просил белого Жреца что-то выяснить насчёт Убивающего Зелья. Но почему-то Стражи не вопили, что это нарушение правил! Я фыркнула, думая, что правила он нарушал не реже, чем я, но благодаря покровительству Стражей ему многое сходило с рук. Заодно я вспомнила, что так и не сварила Убивающее Зелье — всё откладывала, зная, что придётся на ком-то испытывать. Ну и пусть! Не нужно мне это зелье.

Наступила ночь, и я стала прощаться с Кувшиночником. Конечно, перед этим я не забыла выкопать перо рукха из земли в горшке, после чего сунула в карман.

«Удачи тебе и твоим друзьям», — просто сказал Кувшиночник.

«Ты помогал мне, — я провела ладонью по его мясистым листьям, коснулась хрупкой фиолетовой головки. — Ты был мне больше, чем другом…»

«Есть миры, в которых меня назвали бы наставником», — прозвучало в моей голове, и почудилось, будто бы в узких чёрных глазах Кувшиночника стояли слёзы.

«Хорошее слово — наставник», — я сглотнула тяжёлый, неприятный ком в горле. Никогда больше не увижу Кувшиночника, не услышу его ворчанья или мудрых советов. Я зажмурилась, чувствуя себя так скверно, как если бы оставляла Кувшиночника на расправу Башне.

«Со мной всё будет в порядке», — он услышал мои мысли, но сейчас это не вызвало у меня раздражения.

«Прощай», — я погладила его по листьям в последний раз. Теперь оставалось ждать, пока будет сделано шестнадцать ходов. Баночки с зельем я поставила на стол, и они тускло поблёскивали в голубоватом сиянии…

Я чуть не задремала, сидя на кровати, но встрепенулась, едва мне послышались какие-то звуки. Это открылась дверь комнаты Ауфены, а потом закрылась. Я вскочила и подсмотрела в щель, как соседка тихонько проскользнула в комнату к Ройку. Значит, пришло время действовать!

Стражи в коридоре спали недостаточно крепко, чтобы я обошла их вниманием. Держа в руках открытые баночки с зельем, я вышла и двинулась вдоль коридора. Капли из баночек падали на лепестки Стражей, попадали им в глаза и рты, заставляя мигом заснуть. Один цветок выпучил на меня свои белые глаза и зашипел:

— Ты что делаешшшь?!

Воззвать к Башне он не успел, получив порцию зелья. Стало бы совсем темно, но помогло сияние Кувшиночника. Он как будто решил осветить нам путь для побега.

Я оставила две пустые баночки в коридоре и аккуратно отворила дверь комнаты Ройка. Цветы безмятежно посапывали, и я перевела взгляд на силуэт Ауфены под окном.

— Молитвой усыпила, что ли? — я приглушённо рассмеялась. От сердца отлегло — можно не опасаться, что Стражи завопят раньше, чем я волью им во рты зелье.

— И своих я тоже усыпила, — чуть слышно отозвалась Ауфена. Ройк стоял рядом с ней, скрестив руки на груди — в его позе так и чувствовалось напряжение. Я вытащила из кармана перо рукха, а оставшуюся баночку с Усыпляющим Зельем трогать не стала. Что, если всё-таки удастся прихватить её с собой?

— Давай, — Ройк взял у меня перо, повернулся к окну и, запинаясь, с трудом произнёс на птичьем языке несколько слов, которым его научила Ауфена. Звучало это странно — как щёлканье.

— Летит? Слышно что-нибудь? — Я сжала руки.

Мы замерли — три фигуры, а вернее, пешки в слабом голубоватом сиянии, лившемся из моей комнаты.

— Ой, а если она не прилетит? — залепетала Ауфена, превратившись в ту растерянную пешечку, которая плакала у себя за дверью. Ройк потоптался на месте и неуклюже обнял её за плечи:

— Она явится, можешь мне поверить. Пусть только попробует задержаться!

Смешная угроза огромной хищнице рукха, но Ауфена благодарно притихла. Я смотрела на них и думала, придёт ли Шэве, хватит ли у него духу, или…

— Летит! — Ауфена высвободилась из объятий Ройка и повернулась к окну. Он подтащил стул и повеселевшим голосом объявил:

— Первым лезу я, потом вам помогу. Мы-то с рукха уже знакомы!

Спрятав перо хищницы в карман, Ройк взобрался на стул, а затем осторожно вылез из окна на спину рукха. Ауфена к тому времени уже стояла на стуле, и до меня донёсся её напряжённый голос:

— Ферджина, готовься! Ой, как здесь высоко! Мне страшно… Может, я потом полезу, может, немного подождём…

— Ничего-ничего, протяни руку. Не бойся, я рядом. Вот так, давай. Я тебе помогу, — это был уже Ройк.

Я помедлила… и услышала в коридоре быстрые шаги, а затем в дверях показался Шэве. Сердце победно застучало: пришёл! Пришёл!

— Ферджина, лезь скорее! — панически крикнула Ауфена, увидев Шэве. Ройк добавил пару ругательств насчёт белых пешек, сующих носы в чужие дела.

— Постойте! — Я была вынуждена повысить голос, хотя это могло разбудить цветы. — Я сама его позвала. Мы улетим вчетвером.

За окном воцарилась тишина — Ройк и Ауфена не знали, что ответить, и, возможно, охотно обругали бы и меня. Тем временем Шэве приблизился ко мне:

— Что значит «улетим»? Ты с ума сошла? Нельзя же так!

Трудно было сказать, чего в его голосе больше: негодования или страха.

— Выслушай меня, — я схватила его за руки, и растерянный Шэве даже не воспротивился этому. — Мы не хотим жить по указке, проходить свой путь по одному, следовать запретам! Хоть и пешки, а не фигуры, кто сказал, что мы не можем стать свободными? Мы доберёмся до Игроков и узнаем, кто они! Узнаем, как попасть в мир лучше нашего… и что сталось с теми, кого сбросили с Доски! И это не все ответы, какие мы хотим услышать! И ты… я знаю, ты неравнодушен ко мне, и соблюдать правила тебе так же тяжело, как и мне! Правда? Правда ведь?!

Я лихорадочно выплёскивала всё это в лицо Шэве, торопилась, сжимала его пальцы. Он слушал, застыв на месте, широко раскрыв глаза. А затем опомнился, выдернул руки и отступил.

— Нельзя, — голос Шэве преобразился, зазвенел металлом, будто вместо него говорила сама Башня. — Нарушение правил!

Стражи и не думали просыпаться — только захрапели громче. Я смотрела на Шэве, видела, как он стиснул кулаки, и всё ещё не могла поверить. Кто способен отказаться, когда ему предлагают, как подарок, путь к свободе?

— Ферджина! Он не полетит с нами, пойми! — воззвала ко мне Ауфена, и я вздрогнула, словно с меня слетели наведённые кем-то чары. Она права! Нет смысла и дальше себя обманывать.

— Скорее лезь в окно! — Ройк протянул руку, и я хотела влезть на стул, но Шэве обхватил меня поперёк туловища и крепко прижал к себе:

— Ты не можешь улететь! И они не могут! На помощь! — крикнул он.

Я услышала, как хлопают двери комнат и бегут по коридору разбуженные пешки. Напрягла силы и ударила Шэве головой в подбородок, выворачиваясь из его рук. Ройк всё так же тянулся ко мне, готовый поддержать — не упал бы со спины рукха на далёкую землю!

И тут Башня ожила. Вспыхнул ослепительный свет, на миг я зажмурилась, а потом открыла глаза и увидела, как из стен выходят, извиваясь, чёрные щупальца. Будто кошмарный сон!

— Ройк! Ауфена! Летите на Вертикаль Волшебника! — закричала я изо всех сил, надрывая горло. Шэве опять схватил меня, но теперь я не сопротивлялась. Всё равно не успею! Оставалась только одна надежда — что друзья спасутся.

Крик рукха был низким, хриплым и яростным. Я задрала голову, пытаясь что-то увидеть в окне. Мелькнули серебристые перья, метнулись чёрные щупальца… и раздалось хлопанье крыльев улетающей птицы.

— Ферджина, мы ещё вернёмся! — ветром принесло слова Ауфены, и я обмякла, измученная, но довольная, что хоть они сумели скрыться.

— Нарушительница! — Разозлённый Шэве толкнул меня на стул. Белый свет погас, щупальца Башни исчезли. Один за другим Стражи подняли сонные головки. Я заметила, что голубоватое сияние Кувшиночника исчезло, словно втянувшись обратно, но когда это случилось, не могла вспомнить.

— А ты предатель! — выпалила я, встретившись глазами с Шэве.

— И кого же я предал? — Он был искренне возмущён моими словами, словно это я неправа, а не он! И вдруг до меня дошло, что для всех, кроме Ройка, Ауфены и Кувшиночника, так и есть.

— Если кто здесь и предатель, это ты! — заявил Шэве, подался навстречу и выхватил у меня из кармана баночку с Усыпляющим Зельем. Я не успела и слова сказать, как он припечатал:

— Жди приговора!

От двери послышался шёпот. Там столпились чёрные и даже белые пешки; кто-то, вытягивая шею, пытался заглянуть в комнату. Разглядев русые лохмы Носатого, я криво усмехнулась — он наверняка порадуется моему несчастью!

— Разошшшлись всссе! — зашипели Стражи. — Немедленно расссходимся!

— Как бы не так, — и это был голос Носатого, прозвучавший с вызовом. — Мы хотим знать, что случилось!

Остальные пешки — все, кроме Шэве, — поддержали его. Я сидела и угрюмо разглядывала свои руки, сложенные на коленях. Что делают с такими, как я? Были ли похожие случаи в истории? Я вспомнила сон, в котором одна из трёх фигурок упала со спины рукха. Он оказался вещим — на свободу вырвались только две пешки, а я… Наверное, меня сбросят с Башни вниз.

— Тихо! — прикрикнули Стражи на недовольную толпу пешек. — Сссудьбу прессступницы решшшит Чёрный Правитель. О том, что ссслучилось, вы и так узнаете. А теперь всссе пошшшли вон!

И тут Башня лязгнула металлом:

Вон!

Шэве вздрогнул, выронил баночку, та лопнула, и густо-зелёное зелье запятнало его штаны и туфли. Я хмыкнула:

— Герой, спасший правила Башни, уже не так безупречно выглядит, а?

Шэве наградил меня сердитым взглядом, повернулся и ушёл следом за остальными пешками. Я тоже несмело поднялась со стула, и по ушам тут же ударило сообщение:

Иди в свою комнату! И не смей оттуда выходить! Жди Чёрного Правителя. И попробуй только нарушить правила ещё раз.

Голос так скрежетал, что у меня аж челюсти свело…

Кувшиночник вздыхал, свесившись с окна, но упрекать меня не стал. А ведь из-за моей глупости и беспечности теперь достанется и ему! Еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться, я села на свою застеленную кровать. Так мы и сидели, не проронив ни слова, пока из воздуха передо мной не соткалось изображение Чёрного Правителя.

Посох у него в руке был грозно поднят, словно Правитель собирался меня колотить. Я вспомнила золотые лучи, которыми меня прощупывали в первый день. Чёрный Правитель наверняка сможет причинить мне боль этими лучами.

— Такого ещё не было в истории! — Слова Правителя прозвучали раскатами грома. Мне захотелось съёжиться, спрятаться под кровать, и я малодушно прикрыла голову руками.

— Смотри на меня, преступница! — Луч больно ударил меня по пальцам, я охнула и вскинула голову, чтобы взглянуть в физиономию Правителя. Изображение было нечётким и всё время расплывалось, и я сморгнула слёзы.

— Ты лишаешься всех очков, какие у тебя были.

Передо мной зависли сначала две четвёрки, потом четыре и три, четыре и два… Светившиеся золотом цифры беспрестанно менялись, пока не дошли до нуля. Прозвучало сообщение:

Чёрная пешка, будущая Волшебница, ты переходишь в статус нулевой пешки.

Золотой овал медленно и печально растворился в воздухе.

— Ты будешь делать различные задания, пока не вернёшь свои сорок четыре очка! Поняла? — Чёрный Правитель потряс своим посохом.

Опасаясь ещё раз получить удар по рукам или, того хуже, по голове, я закивала.

— А теперь поговорим о тебе, — повернулся Чёрный Правитель к Кувшиночнику. — Ты помогал преступнице?

Я мгновенно вмешалась, прежде чем тот решил бы взять вину на себя:

— Это я его заставила! Пригрозила ему… — Тут я запнулась, думая, чем могла бы пригрозить своему наставнику.

Правитель и опешивший от моего заступничества цветок уставились на меня одновременно.

— Ты заставила?! Что ты сделала? — Изображение Правителя нахмурило брови.

— Сказала, что выкину его из окна, — сжав кулаки, я с вызовом ухмыльнулась. Настоящая преступница не ведает раскаяния, верно?

Посох взлетел, как птица, и луч поразил меня прямо в лоб. Голову как будто пронзило раскалённым клинком. С воплем я упала на зелёный ковёр у кровати и скорчилась от боли, жалобно подвывая.

— Вот тебе наказание, — спокойно и веско произнёс Правитель. — А теперь я вернусь в Игру, к делам, от которых ты меня оторвала, чёрная пешка! Надеюсь, больше это не повторится.

— Н-нет, — выдохнула я между двумя всхлипами. — Н-никогда…

Меня всё-таки не сбросят с Башни! Хоть одна хорошая новость. Кошмарный сон не сбудется!

— Замечательно. Увидимся в Игре, — изображение Правителя растаяло, и мы с Кувшиночником остались одни. Его встревоженный голос немедленно проник ко мне в уши:

«Ферджина! Ферджина, зачем ты так…»

Я улыбнулась сквозь слёзы. Хоть что-то сделала правильно.

«Я всё равно отсюда выберусь, наставник. Но при этом я не хочу, чтобы другие пострадали из-за меня».