Пилигримы

Глава 15

Путь назад прошел на звенящем нерве — когда ждешь, но херня никак не случается. И лишь на подходах к полосе отчуждения сектор расщедрился на событие — в очередном проулке шустрая Крыса наткнулась на четыре мужских трупа.

При моем приближении дивчина досадливо поморщилась. Трупы обобраны — значимая экипировка снята, оставшееся серое бельишко — сугубо на любителя. Клановых знаков нет, что затрудняет идентификацию — нечесаные, поджарые тела безлики в смерти. Одарены дырами от выстрелов шмалабоя и добивающими рассечениями. Шли дяденьки и не дошли, попав в грамотные разборки. А то, что брошены в изломанных тенях, заставляет призадуматься. Пахнет вражиной, так скажу.

— Брать нечего, — вынесла вердикт мелкая. Как припечатала. И потеряла интерес.

Второй неприятный звоночек прозвучал, когда мы вновь не нашли сигнал-предупреждение при входе на тропу. Потоптались в знакомом дворике, Крыса в инициативном порядке осторожно скользнула вдоль периметра, надеясь увидеть намек на красное, и вернулась. Хренушки хренаськи. Никаких цветовых намеков посредством трусов, шорт, маек, носков или штанов. Злые руки убрали, давая ищущему право решать.

Я помедлил — чуйка недобро хмурилась, если образно. Что-то неприятное происходит в парковом закулисье. Свежие трупы на подходах, нарушенный режим прохода через опасный объект, и мы ползем в эпицентр, что притягивает столь отрицательные признаки. По мне, так три цикла, выделенных машиной, — сильно оптимистично. Я бы предпочел уйти раньше и затихариться у модуля-носителя. Там сучий периметр, там безопасно. И опять же смешно, Джимми. Собрался, призрак.

Решено — сделано. Только так.

Проползли по жилым блокам, меняя этажность. Проникшаяся Крыса аккуратно двигалась чуть позади меня и старалась издавать минимум шума. А я выцеливал непонятное в развалах комнат и коридоров.

До веревочного мостика добрались без проблем. А вот на середине раскачивающегося счастья словили немного тревожного. Я успел заметить, как боец расширившимися глазами уставилась вниз и попыталась издать звук. А затем и сам посмотрел в сторону, куда ткнул девичий палец.

Нечей по-прежнему не видно, лишь общее фантомное давление продолжает сочиться из провалов фундаментов. Там же шевелится серость, давая богатую пищу для воображения. И все бы ничего — сожми очко и преодолей, что называется. Но из одной дыры торчал сегмент внушительной лапы — щедрой сухой плотью на растрескавшемся асфальте. Тельце, о габаритах которого предпочту не думать, нежилось в темноте, а лапа просто и незатейливо возлежала — вроде как грелась под светом Оси. Больше всего стремала неподвижность конечности — точно сухостою похрен на суету жизни, а нужное придет само.

Я слегка подтолкнул мелкую вперед. Два матерых за один день — еще не перебор, но уже тенденция. Воздух загустел, затылка коснулся холодок. Хочется сорваться и избавится от бремени опасности. Огнем и сталью, сука, огнем и сталью.

Проскользнув на цыпочках остатки дома, задержались на выходе из парадного в попытке продышаться — убавить напряжение и разжать пальцы, онемевшие в хватке. Крыса чуть не выронила Малюту, виновато покосившись и засопев. Но и мне не лучше — непонятная херня, давившая на мозги, проявилась не столь явно, но в накопительном итоге изрядно нагнала мути. Интересно, как местные годами ползают над улочками смерти? Может незатейливый мотивчик гоняют в мозгах, или мантру какую пользуют? Хитрожопые аборигены.

На подходах к Парку нас мгновенно срисовала охрана моста — грозные силуэты вскинулись над фортификациями и показательно прицелились. Я поднял оружие над головой, мелкая удивилась. Не моргай, боец, — нервные очкующие люди порой неприятны в общении.

А теперь — ровными шажками на сближение. И улыбку поприличнее.

— Вобля? — спросил один из стрелков, отрываясь от прицела. — Вы вроде с утречка ушли?

— Мы, — кивнул. — Те самые.

— А можешь, сука, не улыбаться так мерзко? — распрямился второй. Остальные вроде выдохнули, но смотрели настороженно. И на развалины за периметром косились.

— А можешь пройти нахуй? — поинтересовался в унисон. Признаю, спросил на рефлексе.

— Ты че, он Юста завалил, — прошипели от костерка без конкретной адресации.

— Развелось борзых. — Охранник для порядка попыхтел и сдал назад, возвращаясь к уютному раскладному стульчику. Вот и правильно, мясо.

— Смиритесь, мужчинки, — весомо сказала Крыса.

Я кашлянул. Не, не подумайте, ничуть не удивлен — бойцы прогрессируют в правильном коллективе. Мелкая заметила командирскую ухмылку, и довольная зашагала прочь. А сторожевым досталось мое философское пожатие плечами. Смиритесь черти перед неизбежным, как говаривал старина Годри.

Дорожка, на которую выбрались, почти знакома, как и всякая дорожка, ведущая к пусть и временному, но пристанищу. Одолеть легко, если игнорировать тревожное роение клановых. Я лишь задержался у провала, рассматривая локацию с позиции новых знаний. А разницы никакой, надо отметить — те же древние обломки в черно-желтых тонах. И никаких табличек — мол гадских операторов ищите там и там.

Наруч, зараза, в очередной раз мигнул красным. И был проигнорирован. Не сейчас.

— Поздорову ущербные, — радостно объявила Крыса, одолевая тропинку к стоянке.

— Говорил же, — фыркнул тощий, вскакивая. Что-то хрустнуло. — Зона дуру не возьмет.

Замес, пытающийся выглядеть солидным, оглядел прибывших нас, не увидел фатальных отклонений и не сдержался — растянул щербатую лыбу. Фрау уже звенела посудой, а вот Ива напустила строгости.

— Это что? — Она указала на мою ногу.

— Ты че, подруга? — фыркнула мелкая. — Это нога. Только командирская.

— Насколько серьезно? — гнула за свое медик. — Не отвечай. Показывай.

— Комментарии? — уточнил я, обращаясь к онемевшему тощему. Какие-то непонятные отношения сложились в наше отсутствие. Мне почти любопытно.

Шест оправил куртку и доверительно сообщил:

— Перенервничала.

— Дурак что ли? — покраснела Ива. — А кто бегал к мосту каждый час?

— Ну договаривались же, — досадливо поморщился костлявый.

— А вернуться приятно, — заключила мелкая, потирая руки. — Есть че пожрать?

— Десять минут, — спокойно ответила Фрау, подсвеченная игрой пламени.

— Тогда может расскажешь, командир, — не утерпел Замес. — Как сходили?

Кто о чем, а умник себе не изменяет — продержался минуту, прежде чем вывести разговор в конструктивное русло.

— Машину нашли, пообщались, достигли консенсуса. Смене № 7 велено ждать, пока железная накопит силы.

— Долго? — напряглась Ива.

— Три цикла.

Легкое облегчение на лицах бойцов не замечу. Если они не чувствуют перспективы, пусть принимают по факту и учатся на практике при моей скромной поддержке. Стук костяшек танцующей Муэрто, как правило, стимулирует.

А пока можно с облегчением вытянуть раненную ногу и притереться к лавочке. Вдохнуть мирного и чутка помедитировать над вечерней суетой кланового лагеря. Люди бродят, носят, кантуют, укрепляют, подмазывают, связывают, обматывают — бессменные муравьишки, которым повезло выжить. Реальность скрипит и позвякивает, перекликаясь голосами.

— Охренеть. — Шест получил от мелкой блистеры с добычей и удивленно рассматривал на свет. — Гео, аква… Вы там кого завалили?

Крыса демонстративно развела руками, обозначая размеры жертвы. Подумала и добавила:

— И это только четвертинка.

После такого заявления без рассказа не обойтись — под горяченькое да в доброй компании. Мелкой польстило внимание и ее монолог нешуточно затянулся. Вот и хорошо — могу посидеть в тени, прикрыв глаза, и избавиться от назойливых мыслей.

Через часок подтянулась Оторва — с профилактическим визитом вежливости. Справилась о походе, о насущных потребностях и с облегчением отбыла. Да, клановая — когда мерещится недобрая хватка на горле, роль гостеприимного хозяина дается трудно. Но ушла и пусть. Прочь из мыслей, суровая тетка.

— Отбой, — очнулся я минут через сорок. — Замес, к торговцам, как понимаю, не ходили?

— Не срослось. — потупился мужчина. — Сам понимаешь, командир, к торговле настрой нужен…

— Поджопник вам нужен, — согласился я. Бойцы напряглись. — И поджопник будет. Но завтра. Когда воспользуемся моментом.

— Это каким? — задорно спросила Крыса. Она искренне верит, что ей ничего не грозит, как участнице похода. Лады, наивность лечится.

— Тем, в котором нас не пытаются убить.

— Типа спокойного сна, — фыркнул тощий, обустраивая лежанку. Смазал, гад, посыл.

Ночь промелькнула коротким пустым мгновением — без учета дежурства. Моргнул и очнулся, а дальше — извечные ночные шорохи подле багровых отсветов огня, да неровное сопение бойцов. Покой, сука, даже не снится.

Утро случилось. Если не заморачиваться в рефлексии, то уже благодарен. Хотя картинка побудки, как по мне, могла быть поприятнее. Пока совершали утренний моцион, я успел в деталях оценить состояние бойцов и выводы не порадовали. Сказал бы даже — огорчили к хренам.

Залатанные тушки, не первой свежести одежда, чумазые лица и общая помятость на фоне тусклого утра. А Шеста я бы вообще пристрелил от греха подальше — с таким раскрасом только адхары по углам отжимать, да помогать просраться запорным. И вот смотрю с командиром прищуром, а мысль простая — не дорабатывает командир, не обеспечивает обещанное. Хорошей команде положен хороший быт — аксиома службы.

— Консервы, — объявила Фрау. Первое слово, нарушившее легкий флер лагерных звуков. Притихшие бойцы, настороженно следящие за моей задумчивостью, оживились. Брякнула посуда, дополняя мирную картину. А командирский пендель так и остался обещанием.

Я усмехнулся. Принюхался к пище насущной — месиво странное и трудно идентифицируемое. Но пахнет чем-то овощным.

Минут через пять бодрой работы ложкой краем глаза заметил движение у прохода к периметру парка. Вернулись старатели, в числе которых приметил Николаевну и Ташу — видок у теток усталый, пожеванный. На лицах тени и грязные разводы, некоторые хромают, поджимая отдельные части тел. Но рюкзаки полны, из них торчат металлические рейки, трубки; ткань топорщится под угловатым грузом. Промысел задался, если правильно понимаю.

Я поднял руку в короткой приветственной отмашке, и сообразительная Никки отделилась от группы, раздав напоследок короткие приказы. Подошла неторопливо — с определенным достоинством. Сугубо по доброй воле и от хорошего настроения.

— Утречка, — сказала, приближаясь.

Я кивнул кулинару, и гостья дрогнула при виде протянутой тарелки. Чиниться не стала — приняла подарок и, скрипнув на выдохе, пристроилась на фанерке подле костерка. Жадно заглотила пару ложек. Люблю незамутненные натуры — красиво поработал, красиво поел. А мир подождет.

— Как сходили? — спросил нейтрально.

— Нормально сходили, — буркнула она. — Ноги болят, зараза. Давно на цикл не ходила.

— Нечей много?

— Встречались — ответила уклончиво. — Био нужно?

Я отрицательно мотнул головой, мерно хлебнул из чашки. Чай — говно, держу в курсе.

— Тогда чего звал? — рубанула женщина. Вижу, что устала и не хочет затягивать разговор. Но честный вопрос уважу.

— Есть у вас, где помыться?

— А… — И умокла, хлопая глазами. Образец интеллекта номер 2.

— Сломалась, походу, — буркнул Замес в сторону.

Команда заинтересованно оживилась, предчувствуя перспективу.

— Нахер пошел, — вздрогнула Николя. — Умник, блять.

— Откуда знаешь? — удивился боец. Чет с приоритетами у него не очень. — Куда-куда пошел?

— Выдохнули, — я хлопнул по колену. — Это приказ. Слово Николаю.

— Да не достроили мы, — она досадливо поморщилась. Ткнула пальцем в сторону вечной стройки, где ползали клановые муравьишки и разгружались старатели. — У правильных кланов свои помывочные. Удовольствие дорогое, но помогает расти в рейтинге. Народ тянется к хорошему, понимаешь? У нас и фильтры уже припасены, и аква достойная… Тупо не хватает рук.

— Благодарю за развернутый доклад, — кивнул я. — А где помыться-то?

— На променаде есть пару общественных душевых. Если не жалко био, то влегкую. Условия стремные, но соскрести лишнее можно. Проводить?

— Проводить, — согласился. — Смена, готовим чистое исподнее и перевязку. Ива?

— Все под контролем, — успокоила девушка.

Минут за десять собрались на радостном подъеме — блага цивилизации всегда привносят позитива, хоть и размягчают волю. Но собрать обратно кулачок смены мне не трудно — пусть чутка передохнут, почувствовав себя не просто мясом на ножках.

Торговой аллеи достигли бодрым маршем, без излишнего внимания со стороны местных. Любопытство парковых перекипело, а трудовые будни в стремлении выжить никто не отменял. Народ двигался по заученным тропкам, обмениваясь местечковыми новостями. Не сказать, что жизнь кипела, но чувствовалась определенная насыщенность лагерного мирка — на контрасте с мертвыми секторами. Почти столица.

Миновали сарайчики и фургоны лавок, прислушиваясь к повышенным голосам, сводящим дебет с кредитом, а то и требующих сатисфакции посредством извращенной пенетрации. Фразы простые, грубые и эмоционально насыщенные. Слышишь и проникаешься торговым ритмом — купи, продай и выживи, человече. Не будь падлой, мясо, прими добро за оговоренную цену.

Замес хищно поводил глазами, шевелил ноздрями, точно принюхивался — торгаш в нем слегка возбудился, не иначе. Но нам мимо — через два проулка, три дворика, едва проходимых от наваленной разномастной тары, к одноэтажному кирпичному строению с узкими бойницами окон под односкатной шиферной крышей. Сдается, домик построили уже после катастрофы — в парковую тематику он не вписывался. Но интересно другое.

У дальнего угла, считая от входа, приставлена лесенка, на ступеньках которой мялся неказистый мужичок — заглядывал в окошко и активно теребил паховую область. Место конечно не людное, но на тупичок любви никак не похоже.

— Это нормально? — заинтересовался тощий.

— Говорила же, — поморщилась Николя. — Условия на любителя.

— Ко входу, — отдал я короткий приказ. И зашагал к лесенке. Есть пару вопросов, которые не могут ждать.

— Э-э, ты чего? Сперва хоть клановые знаки узнай, — встревожилась Никки.

— Ага, — покивал. Конечно узнаю. Прям на подходе и выясню.

Коротким пинком подрубил стремянку, и мужичок скребнул челюстью о раму, срываясь вниз. С коротким вскриком тельце дернулось у пристенка. И зачем голосить? Высота детская — от силы метра три.

Я наклонился к испуганному аборигену:

— Кончил, нет?

— М-м…

Никаких бесплатных зрителей, пока смена проходит водные процедуры. Я против, если не поняли. Подскочившая Никки убедилась, что на жертве нет клановых меток и выдохнула. Двойные стандарты, не иначе. Хмыкнул в ответ на непонимание женщины и прошел ко входу в столь славное заведение.

Фанерная дверь нещадно скрипнула, пропуская меня в предбанник, ну или ресепшен, если по-модному. Небольшое помещение с парой засаленных лавок и грубо сколоченной стойкой, за которой любопытствовал плешивый мужичок в ветровке. Не услышав положенных слов, он кашлянул:

— Помыться?

— А у вас там дрочат на углу, — просветил я товарища.

— Жупел, рябая скотина! Опять. — Работник душевой рванул из-за стойки и шустро выскочил за порог. Через пару секунд снаружи смачно вдарили по мягкому. Возможно — ногой. — Ушел, я сказал! Ушел резко!

Послышались шаги и плешивый степенно вернулся, молча пройдя мимо команды и укоренившись на исконном месте.

— Помыться, значит?

На формальности потратили минут десять — из-за природной скупости тощего, которому крайне не понравились расценки. Пришлось коротко рявкнуть, пресекая базар — время невосполнимый ресурс и мне тупо надоело.

Николаевна с непонятной тоской проводила взглядом женскую часть смены, с радостной толчеей убывавшую в коридорчик, слабо подсвеченный мутной керосинкой. Душевая, не поверите, предоставляла раздельные услуги для помывки женского и мужского. Работник с ленцой указал нам на второй коридор.

— Присоединишься? — спросил я у клановой. Она вздрогнула.

— Да не жмись, — Фрау, шедшая последней, притормозила и улыбнулась. — Не обеднеем.

— Че? — встрепенулся тощий. Я подтолкнул его к процедурной. — Командир?

— Лады, — Николаевна чутка покраснела. — Буду должна.

— Да весь ваш клан… — прозвучал из коридора голос тощего. — Куда ты меня тянешь?

Замес нивелировал костлявую жадность. Вот и славно — меньше головняков командиру. Я улыбнулся плешивому, отчего тот резко перестал расплываться за стойкой:

— Ну че, проверим как вы льете?

— Никто не жаловался, — сорвался на шепот мужчина.

— Конечно. — Я отступил в коридор. — Конечно

Уже уходя, услышал тихое, сказанное куда-то в подмышку:

— Сука.

Думаю, нужный накал я создал, и мужчинка проследит за соблюдением процедуры в меру компетенции. Чего сложного — воды в достатке и немного приватности для женского коллектива.

Вода настолько резко пахла химией, что в носу засвербело. Лады, заодно пройдем обеззараживание. Хотя бойцы остались равнодушны к запахам, удовлетворенные сутью процесса. Потрескавшийся кафель под ногами вмиг покрылся темными разводами с оттенками красного.

— Жить можно, — оскалился тощий и отвесил Замесу легкий поджопник. — А не тяни старшого, да.

Замес с достоинством продемонстрировал соратнику средний палец.

В итоге, с очисткой справились минут за 20. Пользуясь случаем, простирнули грязное и упаковали в захваченный мешок. Чистое бельишко искренне порадовало — а радостей в мертвом мире осталось не то, чтобы много. Надо пользовать пока есть возможность.

К моему удивлению женщины выбрались в предбанник почти одновременно с нами — прям светились девоньки, включая Николаевну. Синяки и ссадины напоказ, да под заразительные улыбки — смесь специфическая, но командиру приятная.

— Все хорошо? — набрался вежливости плешивый. — Вам понравилось?

— Узнаю, что кто-то лишний обсуждает родинку на моей заднице, вернусь с Малютой и выпотрошу, — обыденно пообещала Крыса. — А так ниче, миленько.

— А где там родинка? — засомневался Шест.

— Дурак, да? — прищурилась мелкая.

— С вами не соскучишься, — неожиданно призналась Никки. — Но мне пора…

Под открытым небом дышалось приятней и лагерные запахи уже не столь напрягали обоняние. Хотелось замереть на мгновение и слегка отдаться ритму ничегонеделанья. Тупо и основательно замереть — вдох, выдох, а рядом плечи солидарных бойцов и Ось уже не такая стерва.

— Нашел, — сказали голосом Клина.

Я хмыкнул — ищейка специально пошуршал на подходе, чтобы обозначить присутствие. Видок у него немного потрепанный — вряд ли спал ночь. На лице пару свежих царапин, экипировка потускнела от пыли. Не иначе, прибыл прямиком с зонального бала, где из всех развлечений — изнурительный марш среди развалин.

— Нашел, — подтвердил я. Бойцы перестали лыбиться и насторожились.

— Не, все ровно, — отмахнулся клановый. — Не напрягайтесь, а то я, сука, нервничаю. Смотрю, успели ополоснуться.

— Так кожа лучше дышит, — пояснил я охотно. Очередная прелюдия, танцы с истиной, спрятанной под пустячной болтовней. — Слушай, а где здесь можно пожрать?

— Пожрать или чтобы вкусно? — не удивился мужчина.

— Вкусно, — пискнула несдержанная Крыса. Осознала и торопливо отступила за тощего.

Оставалось только пожать плечами — мелкая сдала все карты. Клин понимающе улыбнулся:

— Приглашаю. — И отступил, намекая что пора следовать за ним. — Заведение от ищеек. Для своих. Цены умеренные, жрачка обильная. Заодно и поговорим.

— Не сомневаюсь, — подтвердил я с холодком. И уже почти знаю, о чем пойдет разговор. Зверь чует зверя. Рискну предположить, что проблемы Парка усугубились и местные бонзы пытаются залатать дыру, откуда скоро, думается, плеснет горячим багрянцем. Или же ошибаюсь и Клину просто любопытно, что я за мясо. От него фонит темным холодком, отчего призрак во мне осторожно щерится и злобно морщит холку. Хочу ударить первым, сука, сильно хочу…

— Мы просто поговорим, — оглянулся клановый. И с нажимом добавил: — Убавь накал, а то у меня ладошка чешется. Могу поручиться кланом — я не нападу.

— Луше не надо, — посоветовал я. — Мне поручиться нечем.

— Принял, — равнодушно констатировал он. — Нам направо.

Бойцы, с интересом прислушивающиеся к репликам командования, послушно повернули. Одолели несколько дребезжавших мостков над канавами, окантованными мусором и плетением высохшего кустарника. На отдельных участках видны попытки приспособить рытвины под полезную нагрузку вроде помостов, тентов и заброшенных грядок.

Сомнительное хозяйство, как по мне. Дальше — чуть лучше. Чем ближе к центральным административным зданиям, тем больше осмысленности в планировке — проходы шире, самобытные дворики чище.

За очередным поворотом наткнулись на неявный КПП — пара мужичков и фактурная дама расположились за пластиковым столиком близ небольшой оградки с калиткой. Дорожка отсечена сараями — хочешь не хочешь, а в калитку войдешь. Троица с ленцой перекидывалась в картишки. На лацканах метка ищеек, у одного виднелся краешек поясной кобуры.

Клин кивнул в ответ на вопросительные взгляды клановых и молча проследовал за оградку. Вновь зашлепали карты. И никаких эксцессов. Люблю, когда вопросы решаются быстро — старшой обозначил допуск, а дальше хоть Осью накройтесь.

— Пускают не всех? — спросил у спины провожатого.

— Если внятно объяснишь, зачем нужен проход, пропустят, — не оборачиваясь, ответил мужчина. — С провожатым. Шестая позиция рейтинга, если понимаешь. Есть определенные правила.

— Только мало кто способен внятно объяснить, да?

— Смешно, — скупо хмыкнул мужчина. — Направо и до упора.

Прошли. С флангов тротуар подперли кирпичные стены зданий. В мутных окнах смутно двигались тени, видны угловатые намеки на интерьер. Показателен сам факт — стекла целы, жизнь продолжается.

Встречным курсом проследовали пятеро ищеек. Сразу видно — ребятки двигаются по делу, кашляни невовремя и вмиг окажешься на прицеле. Они покосились на гостей, обменялись с Клином невербальным и через пару метров забыли о нашем существовании. Приятные черти.

Проводник остановился перед домом, напоминающим теплицу, обшитую фанерой. Над низеньким крылечком рядом с темным фонарем приделана добротная чеканная вывеска — «Веселушка».

— Веселушка? — уточнил я, осматривая ряд окон. Видок мрачноватый, если что.

— Заходишь и смеешься, — обернулся Клин.

— Вопрос снят.

Вошли и нихера не засмеялись. В сумрачном зале, как положено, расставлены столики и лавки, на которых вразнобой расположились местные. Немного мужчин и женщин примерно одного детородного возраста — ни молодые, ни старые. И дюже нелюбопытные — оторвались от тарелок при скрипе двери, посмотрели незамутненно и вернулись к чревоугодию.

— Клин, — прозвучало мелодичное из-за стойки, что приткнулась вдоль стены по правую руку. Стук ложек перебила дамочка в белом передничке, с шикарной косой и румянцем. Прям резко аппетитно.

— Манана, — махнул рукой клановый. — Гостей привел.

— Дальний столик, как обычно, — с пониманием озвучила женщина. — Встреча деловая?

— Почти.

— Тогда и соседние места за тобой. Три группы на выходе, народу немного. Как звать? — Она внезапно уставилась на сомлевшего тощего.

— Боец номер два, — спокойно ответил я, делая шаг вперед.

— Тогда пусть боец номер два подберет слюни. У нас такое не любят.

— Тощий, слюни убрал, — сказал, не поворачиваясь.

— Да, командир, — прозвучало смущенное. — Задумался чего-то.

— А ты кто будешь, дерзкий? — Женщина с интересом прищурилась.

— Манана, — скрежетнул Клин. — Не надо.

— Я Джимми, — улыбнулся вежливо.

— Сука, — дрогнула хозяйка. — Ты где таких находишь, Клин?

Хорошая беседа способствует аппетиту. В желудке Ивы отчетливо заурчало. Понимаю — заведение вроде неказистое, но чистое и сдобренное очень, ну просто очень приятными ароматами. Провожатый, не удостоив Манану ответом, решительно протопал в дальний угол.

Расселись, притерлись, принюхались. Я поскреб пальцем отполированные доски столешницы. Ностальгия, сука. Прям конкретно накрывает, дергая ниточки прошлого. Через несколько минут у столика возник шустрый паренек, но заготовленная им фраза не прозвучала. Клин коротко сказал:

— Фирменное. И по кружке парковой закваски.

Смена № 7 хлопала глазами, но слюни на стол вроде не капали, за что благодарен. Соскучиться по обслуге не успели — спустя несколько минут на столе укоренился поднос с жарким, обложенным жареной картошкой и зеленью. А у меня чет со зрением — может мерещится? Мясо похоже на свинину. Захотелось надавить на глазное яблоко, возможно даже не себе, и проморгаться.

— Как? — не утерпела Фрау, дрогнув голосом.

— Если не жалеть адхар, то кое-что поддается оживлению, — уклончиво ответил мужчина. — И дрожь в последнее время частит, помогает с добычей. Не поверите, что хороший мастеровой может сделать с правильными ресурсами.

— Убедительно, — согласился я. Деталей не будет, только общеизвестная информация, чтобы впечатлить дремучих пилигримов. — Бойцы, нужна команда?

И смена выпала из реальности, вгрызаясь в аппетитное и поглощая пенное. А пиво почти похоже на настоящее, только сластит.

— Отсядем, — позвал Клин, и мы сдвинулись за соседний столик, отделяя деловую зону от гастрономической. Но жратву я забрал, да и клановый не стал отказываться от калорий, исходящих мясным соком.

С минуту просто ели, обмениваясь редкими взглядами. Хорошо, могу и начать — задобренный пищевыми эндорфинами.

— Упустили? — спросил односложно.

Собеседник поморщился — делать вид, что не понимает о ком речь, даже не пытался. Вот и еще один кирпичик в проблемную стенку.

— Чумки ушли через свой сектор, — сказал он, выдержав паузу. — А там у них схронов, хоть жопой ешь. Понаделали суки нор и рассосались на раз. Мы покрутились, сунулись в известную нычку, потеряли двоих на ловушках и свернули операцию.

— Эмоционально, — согласился я. — Накипело?

— Ушли самые отмороженные. Фарш говорит, там хватит дурнины, чтобы кинуть предъяву первой десятке.

— Намекаешь, что плохиши вернутся?

— Совет напряжен… слегка, — осторожно ответил мужчина. И сочно хрустнул непонятным стручком.

Я допил кружку, погонял глоток и выразительно посмотрел в сторону обслуги, караулящей у стойки. Клин не договаривает, но интересно ли мне? Три сраных цикла, целых три. Будь такая возможность, лично бы забил ведроид батарейками по самое электронное не могу. Но Ось — еще та забавница.

— Чего хочешь от меня? — спросил спокойно.

— Не откажусь, если твоя группа вступит в клан. Допустим, к Рубилам — одиннадцатая позиция рейтинга, хорошее довольствие, правильное руководство, поддержка совета. Много хороших бойцов, есть топы.

— И давно они одиннадцатые? — улыбнулся я скромно.

— Ты какой-то дохрена умный, — неодобрительно покачал головой мужчина. — И, сука, прямолинейный… Но и я могу. Да, желающие подвинуть первую десятку всегда ломаются на Рубилах. Таков порядок, так устроен Парк…

— Вообще насрать, — отмел я наметившиеся оправдания. — Творите, что хотите. Без нас.

— Предложение вступить в клан исходит от совета. Я сказал, что ничего не выйдет, но Борис Николаевич настоял. Говорит, попытка не пытка… Дурацкая присказка.

— Лживая, — подтвердил с усмешкой. — А теперь озвучь настоящую причину праздника.

Я поболтал в воздухе ладонью, обозначая милую атмосферу «Веселушки».

— Задержись, — просто и веско сказал клановый. — Дурное предчувствие, если понимаешь. Задержись. И если прижмет, выступи на стороне Парка. А я найду, чем отплатить.

— Да? — Смелое заявление. Вариантов, конечно, много, но Клин слегка специфичен в роли дарителя.

— Да. — Он выставил на стол упаковку патронов.

Я осторожно прощупал ее пальцем. 7.62, стандартная упаковка под цинк и даже, сука, скрепка на месте. Клин расплылся в довольной улыбке. Вот ведь зараза — подловил. Но вопрос остается, жирненький такой вопросец:

— Откуда?

— У ищеек хорошие сектора, Джимми. Но подробностей не будет. Ты сам отказался стать частью клана.

— И как много готов отдать?

— Шесть упаковок.

— Три цикла, — кивнул я. — Затем нас позовет дорога.

— Сделка, — серьезно сказал он. И убавил напряженности во взгляде. Кто в выигрыше — пока не понятно. Но пожрал я вкусно и сытно.

Судя по лицам команды, они счастливы в моменте — на краткий миг, избавленный от тревог и угроз. Почти позитив. А Клин еще надбавил — встал, перехватил взгляд хозяйки и объявил:

— Запиши на меня, Манана.

Женщина утвердительно махнула. Несколько посетителей удивленно повернулись, пытаясь внимательней разглядеть смену № 7. Надо полагать, щедростью Клин не славится. Задерживаться, рискуя услышать неприятные вопросы, не стоит.

Бойцы неохотно вылезли из-за стола, словили мое недоумение и шустро засеменили к выходу. День еще на закончен, а за командой легкий должок. Сторговать дополнительные припасы, продемонстрировать командиру уровень физической подготовки и перепаковать груз Марты. Последнее просто так — от моей природной доброты.

Чем занять бойцов я найду, не сомневайтесь. Чтобы не мучались раздумьями. В случае с Замесом особенно актуально — у него на лице написано желание обсудить услышанное. И сделать выводы. Но всему свое время, боец, всему свое время.

Муштру я прекратил только к вечеру, получив на выходе усталую команду и плодотворный день, убавивший запасы био. Кое-что мы продали, но спрос на пилигримское барахлишко аховый — в Парке ассортимент богаче и качественней, признаю.

Ужин, сготовленный Фрау, приняли с благодарностью — как свершение, что поставит точку в бурной деятельности и позволит отдохнуть, вспоминая изыски «Веселушки». Подопечные вздыхали в желании повторить. Есть-таки минус в сибаритстве — становится грустно, когда спускаешься с сучьей радуги.

— Вкусно? — требовательно спросила кулинар. И бойцы торопливо закивали. — Тогда ладно, живите.

Я одобрительно улыбнулся. А в следующее мгновение цапнул автомат. Со стороны периметра прозвучало несколько взрывов, что-то обрушилось, скрадывая крики и грохот выстрелов. Промчалась мимо Никки, размахивая шмалабоем. Следом заметались тревожные силуэты.

— К Марте, — приказал я. — В защиту. И не подставляться. Как поняли?!

— Отчетливо! — подтянулась Крыса.

Минут через пять, сдобренных отголосками боя и высверками багрянца над крышами, вернулась Николаевна, еще на подходе выложившись в крике:

— Чумки! Чумки вернулись! Завалили Пугало, периметр пробит к херам! — Она тормознула, пытаясь высмотреть смену № 7 в тенях. — Нечи прорываются!!

Как говорится, не прошло и цикла, да.

Окончание главы 15)