Пилигримы

Глава 9

Если представить сигнал верным, но потерянным псом, за ночь животина сделала серьезную заявку на воссоединение с хозяином. Почуяла амбре оператора? В совпадение не верилось — наивное «да всякое случается» из меня выбили пудовые кулаки инструкторов.

Ячейка 7-24-тэта. Самая хитрожопая ячейка сломанного мира.

Я нахмурился, краем глаза наблюдая, как подопечные раскачивают бренное в привычных утренних маневрах. Ситуацию надо обдумать, пока позволяет время. Ячейка демонстрирует своеволие — смену позиций, сближение с коллегой по цеху Аади, так недалеко и до вежливого хлопка по спине — здорово, брат, как сам, где был и почему, сука, так долго? Функция с конкретикой не спешила — факт приближения отмечен, а дальше — в силу собственной компетентности, служивый.

В одном уверен — рвать жилы не стану, поспешу медленно, с оглядкой. В идеале — выждать несколько циклов и посмотреть, как поведет себя сигнал. Если удалится, то все херня и провокация. Если метнется по округе, то стоит поразмыслить — зачем оно случилось. В бесцельности машину и ее производные обвинить сложно.

— Командир? — осторожно поинтересовался Замес.

— Нам туда, — ткнул я пальцем в обветшалую стену. — Задание каждому — при случае узнать, что там интересного.

Крыса вознамерилась пошутить, и умник с нажимом сказал:

— За пределами лагеря, мелкая.

— Сломал юмор, — огорчилась девушка. — А у меня про стенку было…

— Придумай новую, — предложил я. Она вздрогнула. — Отжимаясь.

— Сколько? — гордо спросил грызун.

— Да, — ответил коротко.

Ива сочувственно вздохнула и украдкой помассировала руки. Ничего эскулап, разогрев я обеспечу — болеть будет везде. Но сперва приятная часть дня — завтрак, что по содержимому сильно напоминает ужин.

— Экономим? — без претензий спросил тощий.

Кулинар кивнула. Вот оно — первостепенное и важное. Цель-прима подождет… Инсталляция коротко пробила по непонятному внутреннему органу. А я простоват — с намеками, падла, совсем плохо. Охнул и задышал с наслаждением, тревожа бойцов.

— Витамины шумят, — буркнул навскидку. Подопечные слегка озадачились.

Для протокола готов объяснить — будет только один план — мой. К сигналу выдвинусь, лишь обретя дзен, либо — если прижмет, что, будучи честным, очень даже вероятно.

— Идут, — приметила гостей Ива.

А мы готовы — завтрак подчищен, позиции заняты. Но так уж и быть, чаем напоим, мы же не жадные. Мы правильные пилигримы, на правильном пути. Добро пожаловать в очаг понимания и терпения, без учета отдельных бойцов.

— Тощий, перебери оружие, — сказал я тихо. — Твоя ухмылка вызывает сомнения.

— Я ж по-доброму, — показательно удивился Шест.

— Развернулся, — буркнул и приветливо махнул рукой.

Оторва и Николас. Не то, чтобы разнообразие и богатый командный состав, но какая разница? Донесут мысль и славно. Идут ровно и немного с ленцой, ярких эмоций не выказывают, но двигаются целеустремленно. Работодатели от Оси, что несут добрую весть пришлым.

— Утречка, — объявила Оторва, сходу притираясь к седалищу. Коля опять же демонстративно подвигала шмалабоем и пристроилась рядом.

Играют в силу разумения — так принято, так воспитали.

— Нашел! — обрадовался тощий, разворачиваясь с винтовкой наперевес.

— Чаю? — почти одновременно спросила Фрау.

Тревожная мизансцена, если понимаете. Дуализм, как он есть.

Ну а я чего… Честно предложил:

— Выбирайте.

Замершая Николаевна осторожно спросила:

— Вы совсем ебанутые?

— Отвечает Ива, — улыбнулся щедро.

Медик немного укоризненно выдохнула:

— А давайте хлебнем и обсудим все, как цивилизованные люди.

— Мне нравится, — внезапно расплылась в улыбке Оторва. — Прям бодрит и детство вспоминается. Когда все дерзкие, а ты учишься.

После первых шумных глотков с придыханием и ладоней, что грело тепло кружек, накал несколько спал. Мы вроде свояков у меланхоличного потрескивания костра под ровный фон лагеря. А кирпичная стенка рядом — просто константа мироздания.

— Про работу, — подбодрил я. — Нам надо и вам надо.

Оторва прищурилась, пожевала губами. Обстоятельно приложилась к кружке, поглядывая из-за легкой дымки пара, еще пожевала — принимала некое решение в своем небольшом мирке. А нам терпения и ровной постной мины на лицах.

Осознав, что дальше тянуть — только портить, глава уважительно кивнула:

— Таша рассказала, как вы шлифанули неучтенное гнездо… Впечатлена, если честно. Тупо лоб в лоб забрать навар. — Она секунду помолчала, нагнетая весомости. — Сможете повторить?

Почти не сомневался в предложении — ну куда еще пристроить бродяг с претензиями? Биение мысли просто на загляденье — био, био и только био. А сгинут — смахнем скупую слезу и найдем новых.

— Да, — кивнул безэмоционально.

Клановые удивились, пытаясь прочитать операторскую мимику. Наивные, мне в морду утюгами светили, я привыкший. Для протокола — светили инструктора, а они дело знали.

Главная сдалась на седьмой секунде и осторожно начала:

— 112 позиция не подразумевает богатых угодий — ползаем, щупаем помаленьку, пытаемся выжать доступные крохи. Чтобы понимали, у тех же синих 8 секторов на подбор — отжато и зафиксировано в совете. Сунешься, отгребешь.

Издалека зашла дамочка, прям развернутая справка о том, почему нельзя трогать чужое и как херово выживать. Такие всратые брифинги, как правило, заканчиваются только одним.

— А есть ничейные сектора, — решилась женщина и стиснула кулаки для значимости. — Слишком проблемные, слишком непонятные — матерые гнезда за каждым углом, до мест дрожи хрен доберешься и все такое. Прибирают борзое мясо на раз. Но если свезет, навар случится отменный. И кланы ползают втихую, иногда особнячком, иногда рейдами, но не суть.

— И в чем проблема? — поторопил я историю. Дикие поля узнаю в любой интерпретации. Место, где нет правил. И хочется, сука, конкретики.

— Получила наводку на гнездо… — Оторва заметила мою скромную ухмылку и нахмурилась. — Не от Шамана, я не Таша. Информация почти верняк. Но то, что знает один, узнает и другой.

— Можем стыкнуться с другим кланом, — не выдержала долгой раскачки Николя.

— И чего? — улыбнулся я. Как же они не привыкли выдавать задания.

— И пиздец, — отрубила Глава. — Подпишитесь?

— Уже сказал.

— От нас пойду я и Наивная, — весомо сказала Коля. — Выдвигаемся через час, пойдем верхами. План прост — проникаем, чистим, выносим. Ставку делаю на скорость.

Охренительный план, не прибавить, не отнять. Я несколько секунд смотрел на призадумавшихся бойцов — возражений не созрело, хотя мимику держал поощрительную. Ну и ладно, все мое призрачное прошлое, когда не служил, — это ворваться, накинуть летального и рассосаться в закате. Звучит грубовато, понимаю, но очень точно передает суть.

— Принято, — нарушил затянувшуюся паузу. — Идем полным составом, телегу оставляем на попечение клана.

— Все пересчитано, — торопливо объявил Шест.

— Джимми, — надавила голосом Оторва. И я чутка поморщился от внезапного приступа ностальгии — вот совсем не Амиго. — Я могу и обидеться.

— Тощий, — вздохнул я. — А хорошо сосчитал?

— Дважды, — отрезал боец, наводясь на клановых. Его уже не смутить, растет товарищ.

— Молодец. А теперь отлипни от Марты. Готовимся к выходу.

Оторва мрачновато махнула Николаевне и поднялась. Обиделась что ли? Но обиженные в моей практике откидываются первыми — немного грустная статистика, если честно. Бронированная смерила костлявого недобрым взглядом, цокнула языком и убыла за командованием.

— Нам обязателен конфликт? — спросила Ива, придвигая рюкзак.

— Слушай, подруга… — Замес поморщился. — А ты вообще обучаема?

— Сказала, что думаю, — подобралась медик.

— Уважаю, — кивнул я одобрительно. — Че замерли? Сбор, я сказал.

Бойцам положено свое мнение, вопрос в другом — выбрать правильный момент для высказываний. Посреди обжитого лагеря, в периметре условной безопасности, чужое мнение я привечаю и даже порой выслушиваю. А некий контраст мирного и воинственного отчасти полезен — расширяет горизонты и не дает зацикливаться. Судя по задумчивым лицам, определенные выводы команда сделала.

Касательно подготовки, реальность немного огорчила — тратим запасы непозволительно быстро. Хотя как по-другому? Наш путь не из простых, я бы даже сказал, в нем присутствует толика фатальности и жопоболи. Да, Джимми, мысль забавная, зона, сука, любит шутников.

Прошелся перед бойцами, стукнул костяшками в погнутый щит Замеса, поколупал разгрузку тощего. У Ивы подтянул ремни, и дивчина отчего-то покраснела. А потом поняла, что покраснела и покраснела еще больше.

— Прилив что ли? — уточнил я спокойно.

— Нет, командир. — Она старалась не смотреть по сторонам. И правильно — Крыса натянула подозрительную лыбу и готовилась к комментариям.

Но не случилась. Я рявкнул:

— Где Малюта, мелкая?!

— А! — Она испуганно цапнула бедро и нащупала сталь. — Так вот…

— Чет задерживаются, — меланхолично протянул Замес.

Видок у смены совсем не бравый — скорее потрепанный и наспех восстановленный коротким отдыхом. Сам чувствую — мышцы реагируют слегка неадекватно, транслируя нервам отдельные очаги боли. Но кто ж их спрашивает, да.

С десяток секунд смотрел на импровизированную лавочку подле россыпи углей. Манящий образ, так скажу.

— Утречка! — прозвучало решительное. Из-за ближайшей развалюхи выступили клановые — Николя в привычном имидже и низенькая поджарая женщина неопределенного возраста в комбезе, переделанном в тактический аналог. Короткая прилизанная стрижка, поджатые губы и хмурый взгляд узких карих глаз.

— Наивная, — отрекомендовала бронированная, сближаясь.

Маломерка прищурилась и категорично объявила:

— Предупреждаю сразу, не наебете.

Смена № 7 переглянулась в легком диссоциативном расстройстве. Николаевна попыталась смутиться, кашлянула и опомнилась, возвращая командный образ:

— Выступаем.

Вот и славно, а то чуть было не прокомментировал наивность Наивной. Странностей Парку не занимать — точно смотришь через искривленное стекло и пытаешься выстроить более привычную картинку. Хотя зачем? Работаем по факту и нахрен сюр.

Разминувшись с четверкой работяг, тащивших доски, выбрались на дорожку, уводящую к периметру. Вялые утренние перестуки и голоса стекались тихими ручейками. Никакой экспрессии — ровная серость в зачаточном движении местных обитателей. Отметил и сглазил.

У памятного кратера вынужденно задержались. Плотно сбитый мужичок покачивался у провала, выцеливая нижние ярусы из допотопного револьвера. Через мгновение жахнул, икнул и рявкнул:

— Где я?!

Выписал ногами хитрую кривую в попытке удержать равновесие и заслал вторую пулю:

— Где я?!

— Оу, братишка! — Коля примирительно вскинула руки. — Посмотри на меня.

Товарищ просьбу перевыполнил — прицелился. Мне стало любопытно.

— Ты синий, — твердо сказала женщина.

— Я синий?

На куртке чужака, заляпанной непотребным, синела небольшая звездочка. Да тут у нас сучий небожитель во плоти. Команда затаила дыхание.

— Синий, — подтвердила Николаевна. — Твой лагерь там.

Она показала на одну из непримечательных улочек. Мужик с третьей попытки сунул оружие в кобуру и навелся по указанному курсу.

— Я синий. — И потопал в наклоне, борясь с неумолимой гравитацией.

— И тебе повезло, сука, — пробормотала Наивная.

Коля посмотрела на нас — скромно недоумевающих и немного виновато объяснила:

— Покалечится, будут выяснять, кто причастен. Назначат виноватым и до свидания. А наша база ближе всех.

— Так мы не спрашивали, — вежливо попенял я. — Нам, как бы, похрен.

— Уверен? — надулась Наивная.

— Посмотрим на вас в деле, — буркнула Николя и развернулась, пресекая конфликт. Шагнула, надо отметить, бодро. Только галька брызнула из-под каблуков. Прям замесила наземные говна в целевом стремлении.

Расстояние до моста одолели минут за 15. У перехода картинка почти не изменилась — таже охранка на обжитом пятачке. Двое бодрствовали, хмуро созерцая язычки пламени, один завернулся в брезент и похрапывал грязной кучкой. На наше появление отреагировали ожидаемо — никак.

— Клан Вобля, на промысел, — сказала клановая, придерживая шаг.

Один из охранки повернул рябую морду, присмотрелся и махнул рукой. Под глазом у него цвел свежий бланш, придававший образу бандитски нотки. Сразу видно — козырное место занято по праву, и служба служится.

Мост отозвался глухим стуком на уверенные шаги. И все же мне немного непонятен посыл местных служителей порядка — переход имел признаки стратегического объекта, но всем насрать. А если я сейчас чутка поиграюсь с гранатой? Или пугало завалю, чтобы зазвать нечей на роскошный пир?

— Кто-нибудь пытался разрушить мост? — спросил я у спины бронированной.

— Зачем? — она даже с шага сбилась в недоумении. — Про отмороженных спрашиваешь? Так сторожевым достаточно свистнуть и придут топы. Каждый дурак знает — тронешь Парк и тебе хана. Это типа наш единственный дом, сечешь? Есть правила.

— А за периметром, значится, можно? — спросил задумчиво.

— Мне не нравятся той вопросы, — вмешалась Наивная. Отстучала пальчиками по прикладу и с намеком прищурилась.

— Наивная, — пробормотал Замес, обозначая очевидное.

— Мое имя, — гордо тряхнула головой клановая. — Ношу, не тужу.

— Николай, — сказал я спокойно. И она поняла — не мудрствуя, отвесила напарнице легкий подзатыльник и грозно повращала глазами. Охренительное внушение. Тощий впечатлился настолько, что приоткрыл рот.

За мостом свернули направо — к руинам жилых зданий, что кучковались черным неровным плато. Из любопытного, точнее из очень любопытного — наш курс пролегал в сторону сигнала, что с утра не соизволил поменять дислокацию. Сократил дистанцию и точно замер, принюхиваясь. И если правильно оцениваю топографию, расположился в районе ничейного сектора. Или же за ним — мелькнула справедливая мысль. Оценка преждевременна, главное — мы движемся в нужном направлении.

Едва миновали первую линию зданий, для определенности — две-три разбитых хрущевки, в голове чутка зашумело. Нервы дернул легкий тревожный посыл — что-то из психосоматики, когда вокруг лишь оскал бетона, но ты уверен — пиздец уже близок.

Тощий шумно втянул воздух, перехватывая щит. Николя покосилась и вскинула сжатый кулак.

Стоим. Слушаем.

Знаковый жест воспринялся на инстинкте. Плавно подтянув автомат, я пригляделся к проломам в жилых корпусах. Шорохи, поскрипывания и веяния чужого. Так подкрадывается первобытный страх — в тенях и призраках мертвечины.

— Второй или третий? — прошептала Наивная.

— Второй, — ответила Коля. — До третьего сегодня не дотянем.

Вопрос у меня конечно возник. Но отмечу с гордостью — сдержался к хренам и лишь проверил готовность бойцов. Напряжены, но собраны — защита бдит, стрелки на взводе.

Подчиняясь короткой отмашке клановой, свернули в небольшой проходной дворик, где посередине независимо ржавела детская ракета. Похабные надписи на бортах упущу, но к верхушке приделаны красные замызганные труселя, просто взывающие к словесному.

— Зачетно, — фыркнула Крыса. — У меня такие же.

Тощий поперхнулся и словил суровый сглаз от Николая. Клановая тыкнула пальцем в неопределенность разрушенного квартала и провела пальцем поперек горла. Догадаться не трудно — а-та-та совсем близко.

А дальше мы занырнули в ничем непримечательный подъезд. Местные двигались хоть и осторожно, но вполне уверенно — место пройдено не раз и хорошо знакомо. На третьем перекрытии Коля вновь замерла и прислушалась. Закрыла глаза на секунду, подвигала головой, ловя акустику.

— Красные, значит чисто, — прошипела Наивная. — Тропа свободна.

— А нечи знают? — повернулась к ней женщина. Эдакий гневный междусобойчик не для лишних ушей. Вот только мы ступенькой ниже — стоим и внимаем, а в случае тощего — еще и цинично ухмыляемся. На месте клановых я бы задумался. Но их ведет локальная планида…

Не почуяв подвоха, Николай продвинулась в комнатенку, что сохранилась за скособоченной дверью. Много пустоты и пыльного налета с легкой примесью обрывков — чтоб вы понимали. Просто шорох под ногами и отзвуки дыхания — шаг, еще, затем повторить. Минимум эффективности при максимуме напряга. За коридором комната, за комнатой коридор, а дальше дыра в соседний блок и новый подъем. Реальная тропа в урбанистических джунглях, замешанных катастрофой.

Сдерживали дыхание и шли — поднялись еще на два этажа, пересекли очередную жилплощадь, вновь поднялись. Метров на 30, по итогу, вознеслись, что для разрушенного города могло считаться приличной высотой. Еще и продвинулись к цели, не выходя на магистраль.

За крайней комнатенкой, ограниченной занавесью из куска брезента, нашлась небольшая стесанная площадка — открытая небу, возможностям и бесстрашию. Над провалом улицы протянулся кривоватый канатный мостик — до соседней гряды покореженного здания, метров 30 счастья и заполошного дыхания.

— Реально? — выдохнула Ива. Сама удивилась вопросу и постаралась обрести вид удалой и чтоб никто не догадался. Но бояться нечего — на слабость медика никто не обратил внимания. Потому как заглянули вниз…

Скажу честно — посмотрел и пожалел. Внизу присутствовали нечи — не колыхались вяло в ожидании, как принято у сухостоя, а сновали бодрячком между нор цокольных провалов. Самое мерзкое, сука — серые шустрые тени, что перечеркивают улицу в жадных рывках. Иногда замирают посреди обломов, подрагивают в поиске и шустро срываются, растворяясь в сумраке. А мысль одна — задерут хитиновую башку, увидят и заблажат.

Николя прижала палец к губам и жестом показала посыл к очень осторожному движению. Вот только мостик нехорошо покачивался, играя вестибулярной — вроде веселых качелей над пропастью, наполненной смертью. Пробирает по самые пяточки, держу в курсе.

Метр за метром — движение и дыхание. Аккуратным приставным и чтоб, не дай Ось, не скрипнуло.

Внизу откровенно клекотало и щелкало — звук сухой, стремный и нервирующий.

Крайние метры одолели, задержав дыхание. Перевалились через фронтальную стесанную стену квартиры и приникли к растрескавшемуся паркету. Дышать и радоваться — необоснованно, но от души. Коля показала большой палец, и я невольно проникся — ребята смелые, умелые. Живут в постоянном контакте с ля муэрте и еще в разуме. Хотя, по справедливости — у кого по-другому?

— Полоса отчуждения, — едва уловимо прошептала клановая и для акцента ткнула пальцем вниз.

Дальше чуть попроще. Переход по соседствующим квартирам, поэтапный спуск в арматурно-бетонной мешанине и выход на узкую улочку, огороженную кирпичными оползнями. Видимость ноль, понимания еще меньше. Но тихий шепот зоны почти приятен в отсутствии сухой музыки. Погнутый фонарь, перекрученная оградка, надломленные от сухости деревца, чутка ржавчины от машин на вечном приколе и надтреснутый баскетбольный щиток с красной футболкой.

— И как долго держится тропа? — спросил я у проводниц спустя минуту, потраченную на дыхание и созерцание красного.

— Нам хватит, — отрезала Николя.

— Кто прокладывает? — шепнул в мою сторону Замес. И опять в яблочко. Мне все больше хочется пересечься с топовыми позициями парковой общности. Поговорить за жизнь, то да се…

— Часа за два дойдем, — определилась Николаевна.

И не сглазила, чертовка — дошли ровно, без эксцессов. Двигались медленно, с оглядкой, используя неприметные квартальные отнорки. Десяток метров к цели, выждать, прислушаться и еще десяток метров. Зональные осторожные черепашки на повышенной бдительности. Одобряю и приветствую.

В секторе мне резко не понравилось — без видимых причин. Вроде как подышал, понюхал — и захотелось выжечь достопримечательности. Непонятная реакция напряженного сознания. Но не функция и уже хорошо — с электронным пассажиром общаться пока не готов. Слишком стремает.

Николаевна замерла на дорожном повороте — в прямой видимости от просевшего короба подстанции. Стенка, стенка, дырка и много почернелых кирпичей. Выцветший асфальт, пыльные пятна земли, непонятные обломки, темневшие зубьям металла.

Вы дыре мелькнула тень.

— Не соврали, — прошипела клановая с видимым облегчением. — Теперь бы выманить сучат…

— Тощий, Замес, со щитами право сзади. По команде рывок и удар. На максимум. Остальным контроль провала.

— Ты че… — растерялась Наивная. А ведь почти молчала всю дорогу, создавая образ основательности.

Я бодро потрусил к развалинам — одна рабочая схема имеется, пользовал в прошлом, но тогда у меня был бульдозер. Херня вопрос — гео шустрее.

Грохнул выстрел — пуля подловила тень, и из сумрака дыры вывалилась членистая лапа. Сказать, что зашумело — соврать. Звук нахлынул и прям разбередил инстинкты — ускорение, смещение, прицел.

Жахнул шмалабой. За спиной усиленно задышали бойцы защиты.

В темноте зашевелилась масса, по-другому не скажешь. Лапы и оскалы, бельма глаз, текстуры панцирей — пятна скудного освещения лепили мозаику угрозы.

Выстрел, рывок, выстрел. Дал отмашку:

— В стену справа!

Любо дорого посмотреть, как два тарана состыковались с кладкой. Лязгнуло на славу — до легкого оглушения. Под эпичный хруст тощий нырнул в заваливавшуюся стену, а Замес отпал колобком.

Контроль, анализ.

— Прикрытие, вперед! — рявкнул, не оборачиваясь. — Чистим!

Сухостой помят и дезориентирован — чует био, хочет, но мертвая плоть дает осечки, ломается, рвется.

Рванул Шеста за ногу и без расшаркиваний выдернул на тротуар. Глаза у бойца нетипично круглые, рот раззявлен в попытке совместить дыхание с криком.

Выстрел, второй.

— Вобля! — налетела Коля и рухнула стальным коршуном на раздавленную плоть, что пыталась выбраться из-под обломков.

— Командир! — обрел звук тощий. И панические нотки мне не понравились. — Там…

Передо мной опустилась лапа — то есть херовина, которая не заканчивалась на высоте моего роста, а уходила в пылевую взвесь, где сгущалась тень, Удивительно — если сказать вежливо.

— Матерый!! — завизжала Наивная. Но к ее чести — не дрогнула, а разрядила оружие в надвигавшийся клекот.

— Командир!! — вопль Ивы, спешившей на помощь. Конечно, с сумкой. Ну вот какого, а?

А затем резко, из неопределенности света, ко мне придвинулась оскаленная пасть, из которой разило химической горечью. Навскидку, в такую глотку я зараз войду наполовину. И зубки под стать — с мою ладонь.

— Стреляй, стреляй, стреляй! — непонятно кому орала Николя.

На Фрау навелась мелочь крабьего племени, и женщина заработала сталью — дважды попала, на третий заорала — потеряв кусок плоти.

— А вот не надо, сука! — предложил я клекотавшей пасти. Просел в уклон, задвинул автомат под верхнюю челюсть и выжал спусковой.

Тварь эпилептически дернулась и откусила дуло. Обиделся ли муа? Да, блять!

Раскаленная ладонь вошла в первый выпученный глаз. Зашипело, накатило дымной вонью. А я надавил, чувствуя пальцами подобие сетчатой плоти. Радуйся пиро, сегодня у тебя целая оргия.

— Шиты! — прохрипел. Как же воняет… — Поджимай!

Откликнулся Замес, в броске подперев содрогавшуюся тварь. Немного не понял — а костлявая смертушка где?

— Взяла! — гаркнула Наивная. — Ребром бей! Ребром!

— Дави!

— Сдохни, — предложил я твари и вложил остатки сил в давление.

Жарко полыхнуло — над непомерным панцирем развернулась корона пламени под аккомпанемент испуганного стрекота. Сухостой дрогнул, пытаясь забиться в нору. Только кто же ему позволит?

— Статус! — нарушил я боевое пыхтение через пару минут.

— Фрау удержала. Шеста удержала, — донесся из тылов рапорт Ивы. Голос болезненный, надо отметить.

— Бинтуйся, дура, — жесткий посыл Крысы. — Дай сюда!

Николаевна дышала, точно загнанная лошадь — обтекала синевой и поочередно смотрела на трупы, да на меня. Потом вздрогнула:

— Завалили матерого… — И опять смотрела. Через десяток секунд выдала с придыханием: — Ты же псих. Прям на всю голову долбанутый.

— Благодарю, — кивнул степенно. — Собираем и валим.

— Командир, — прошептал Замес. Да что за день-то такой — нельзя выдать чет из положительных интонаций?

Но умника можно понять — он разглядывал, как у туши гигантского неча сформировалось био размером с кулак, три аквы, два гео, а чуть дальше в развалинах вроде и аэро подоспело.

— Это нормально? — спросил я у клановой.

Опомнившаяся Николаевна торопливо кивнула:

— Даже маловато для такой туши. Говорила же, можно навариться…

Пока шел сбор, успел наведаться к Иве и Фрау, приткнувшимся у бетонного блока. Жестом заткнув попытку доклада, быстро осмотрел бойцов на предмет повреждений. Лады, жить будут — раны обработаны и замотаны. Выцепил взглядом тощего, пытавшегося пролезть в развалины, и повернулся к бледной Иве:

— С ним что?

— Руку подрали, — честно призналась она. — Когда неча от меня отдирал. Не успела среагировать, командир…

— Согласен, — кивнул. — И мы над этим поработаем. Фрау, еще раз изобразишь сочувствие, я расстроюсь.

— Исправлюсь, — решительно ответила женщина.

— Хорошо зашли, — потрясла сумкой Наивная.

Вот только Ось мгновенно внесла коррективы в приступ радости. Из-за дома, откуда ранее прибыли и мы, выдвинулся десяток бойцов в разномастной, но справной экипировке. Обвес любительский, подвержен критике, но призадуматься заставляет.

Чужаки целенаправленно двинулись к нам. Вблизи на амуниции стал виден стилизованный значок — неч, вставший на дыбы.

— Чумки, — с неожиданной обреченностью выдавила Коля. — Сука.

— Здравствуйте, — помахал нам рукой крепенький мужичок, что немного опередил сотоварищей. — Как урожай?

— Они сразу шмаляют, — едва слышно сказала клановая.

— Здравствуй, Чумка, — радостно объявил я, делая шаг вперед.

Улыбку у мужика резко стерло.

Окончание главы 9)