Пилот

9.

Г. Г. опоздал на четверть часа. Скалли ждала его в условленном месте, на мосту через Потомак. Дождь то припускал, то переставал. Дул липкий холодный ветер.

Сейчас, в четыре утра, движения через мост не было почти никакого.

Наконец в зеркале заднего вида появился темный «Крайслер», дважды мигнул подфарниками и остановился в полусотне ярдов. Скалли подхватила коробку и вышла из машины. Я должна к нему идти: под дождем, почти под снегом:

Она чувствовала, что устала до последней степени и может наделать глупостей. Держись, Старпом, вспомнила она отца.

— Вы опоздали, — сказала она Г. Г.

Он смотрел на нее из темноты салона.

— Принесли?

— Да.

— Они согласны произвести обмен. Я отнесу им: посылку.

— Нет, сэр. Я сама: — она сглотнула, — произведу обмен.

Он включил маленькую лампочку-подсветку. Теперь она видела его лицо.

— Послушайте. — сказал он. — Я. Договаривался. С ними. Они ждут меня. Вас они не ждут. Не усложняйте ситуацию:

— Я вам не доверяю:

— Вам больше некому доверять!

Это была паника, она осознавала, что это паника, но ничего не могла с собой поделать:

— Я не знаю даже вашего имени, я ничего о вас не знаю:

Г. Г. молчал. Было холодно, но Скалли видела, что по лицу его катятся крупные капли пота.

— Давайте сюда: эту штуку. И слушайте внимательно. В августе прошлого года группе детей из южных штатов была сделана якобы обычная прививка. Так сказали родителям. На самом же деле им ввели фрагменты ДНК именно из этого образца, что у вас в руках. Вы поняли, с кем мы имеем дело?

Поняли наконец?!

— Тогда зачем же: мы это возвращаем?

— Потому что таких образцов: Они разбросаны по десяткам хранилищ, и собрать их все, чтобы уничтожить: вы же об этом подумали?

— Нет. Я вообще ни о чем не думала:

В поле зрения — сбоку — что-то шевельнулось, Скалли повернула голову: на мост с набережной въезжал светлый микроавтобус.

— Давайте скорее! И — в машину.

Скалли сама не знала, чему поверила: голосу, в котором сквозило отчаяние и предельная усталость, или же выражению лица:

Она просунула в окно коробку с контейнером.

Г. Г. кивнул.

— Черт его знает, — сказал он, — может быть, у вас когда-нибудь что-нибудь да получится:

Скалли вернулась. Микроавтобус ехал очень медленно, и она успела дойти до свой машины, сесть, опустить стекло:

Человек, сидевший за рулем автобуса, пристально посмотрел на нее, как бы запоминая. Почему-то от этого взгляда ей захотелось съежиться, спрятаться на самое дно: на дно самой себя.

Автобус остановился напротив «Крайслера». Г. Г. вышел, навстречу ему вышел водитель автобуса. Они встретились на разделительной полосе. Скалли не могла ничего слышать, но и так все было понятно. Г. Г. кивнул на вопрос, вернулся к машине, вынул коробку. Водитель автобуса принял ее, отнес в кабину, задержался на две-три секунды — видимо, там проверяли содержимое. Г. Г. ждал. Потом водитель автобуса повернулся, поднял руку и выстрелил Г. Г. в грудь. Сел за руль, автобус рванул с места — Скалли закричала — задняя его дверь распахнулась, и на дорогу выбросили Малдера:

Она бежала очень долго. Бежала и никак не могла добежать.

Малдер был жив. Пульс был, нормальный пульс: И Г. Г. был жив, еще жив!… она наклонилась над ним, свист пробитого легкого, жизнь улетала из тела, он захлебывался кровью, но пробормотал что-то, и Скалли поняла его.

«Не доверяй никому:» Он сказал это и умер. Глаза его приоткрылись, но уже не видели ничего.

Малдер сел на дороге, держась за голову. Лицо было разбито и исцарапано. Его покачивало даже сидя.