Прекрасный костюм, хорошие манеры, отличные рекомендации. Ехать далеко, но он согласен. Такси от Выборга до наших палестин стоит недешево. Только не дороже денег. С меня содраны три шкуры, но всё же нотариус приедет и провернет операцию. Кстати, накануне Вера в присутствии нашей директорши еще раз обговорила с Тамаркой условия сделки. Теперь Тамаре обратного пути нет. Слово не воробей, испортить отношения с начальством наша Тамара боится.
Трепет, робкое дыханье, шуршание денежных знаков, всё это завтра намечается. А сегодня я наведался на место нашей будущей дачи. Мда. Убого, весьма убого. Нет, местоположение дачи удачное. Рядом река, лес рядом. Железная дорога и шоссейка пролегают всего в паре сот метров. Лучшего и желать не приходится. Но сам участок в первобытном состоянии. Трава по пояс, землю, похоже, не копали с момента покупки. Вместо хозяйского домика, жуткая халупа из полусгнивших шпал, пропитанных ядовитой дрянью. Всё менять, сразу же и кардинально менять. Рабочих на вскопку участка я нахожу тут же, не отходя от кассы. Народ любит и умеет работать, пока еще не разучился. И предложенная сумма стимулирует мужиков на трудовые подвиги. Какой толковый мальчик, умиляются дачницы. Такой молодой и уже хозяйственный.
— Домик построить вместо этой развалюхи? Так ты Федьку спроси. Золотые руки у мужика. Лес? Лес достанет. А так ты с каменным фундаментом хочешь…
Разговор мог бы длиться и час, и два, но мне пора в обратный путь. Фазенда Веры Михайловны будет построена. Рабыня Изаура отдохнет от тяжкой участи пионервожатой. Кстати, неподалеку отдыхает несколько представителей молодежного сообщества. Пара девчонок и мальчишка весьма хулиганского облика. Хороший забор участку станет полезен и необходим.
Мальчик не уехал на электричке, не уехал и на попутном автобусе. Мальчик просто зашел в кустики, известно зачем. Зашел и не вышел.
— Дети! Сегодня в клубе вечер военно-патриотической песни. Наш хор исполнит песни гражданской войны и Великой Отечественной войны. Приходим в клуб организованно и садимся поотрядно. Вожатым проконтролировать явку. Ссылки на плохое самочувствие не принимаются. Больные идут в медпункт, там их проверят.
— И укольчик сделают, ехидствует Домин, — В попочку. ВООоот такой иглой.
Девчонки хихикают. Что ж, послушаю военные песни. По долинам и по взгорьям смело товарищи в ногу. И не отлынивайте.
Сижу я на шестом ряду, вокруг меня сущий цветник. Справа верный друг Галка, слева Светка, Красотка и две егозы, Таня и Маша. Мои друзья оттеснены в следующий ряд и показывают мне кулак из душной тесноты. Дескать, нас на баб променял, Степан Тимофеевич.
Хор на сцене надрывается. Песни все в целом хорошие и голоса неплохи. Плоха обязаловка, она любое дело испортит и испоганит.
Галка гладит меня по колену, не обращая внимания на укоризненные взгляды подруг. Смыслы сложны: мы бы тоже так могли, но мы ведь гордые. Девочку украшает гордость. Почему ты всего Борьку себе взяла, нет, чтобы поделиться. Вера Михайловна сидит поодаль, хулиганств Галочки не видит. Но не сомневаюсь, что ей доложат. Что вечером быть мне битым. А ведь завтра великий юридический день, следует быть в форме…
Мы идем к забору, человек из чужого будущего Боря и два оборотня, лиса и выдра. Директорша пугает лагерь страшными обещаниями устроить ремонт забора. Придется лазать через прутья, вздыхают девочки. Скоро отбой, им идти спать. Мне на избиение позор в комнату пионервожатой. Ах, Галя, Галя. Твои поглаживания и щипки тяжки душе моей. Но груди у тебя наливаются, ты здорово повзрослела за истекший месяц, пионерка Федотова.
Затемнение. Белая ночь уже издыхает. И жалкий стон, о сжалься любимая! Сжалилась? А вы как думали!
— Значит, Иванова Вера Михайловна и Петрова Тамара Иосифовна заключили договор купли продажи земельного участка в вышеуказанном районе Ленинградской области. Что я и подтверждаю. Поздравляю вас, милые дамы.
Милые дамы вспотели, взъерошены и обе чем-то недовольны. Тамарка всё подозревает, что её обжулили. Вера боится, что денег не хватит, что деньги краденые и её Бореньку схватят и посадят в колонию. И её за компанию. Срочно начинаю строительство, договариваюсь с надежными людьми и чтобы к началу учебного года на берегу реки стоял двухэтажный дом со всеми удобствами. Чтобы и зимой тепло и летом уютно. И надо присмотреть местечко для устройства тайника. Денег много не бывает, купим всё, что можно купить. Остальное спрячем.
Вера Михайловна, новоиспеченная дачевладелица и пионер Боря Смирнов, её будущий племянник и постоянный любовник идут по пионерлагерю и стараются не глядеть друг на друга. Хорошо бы послать этот лагерь и уехать туда. Туда, где завтра застучат топоры, и пахнет свежевскопанной землей. На маленький пятачок земли, свободный от злых соседей и глупых родственников.
— Иди-ка к себе пионер Смирнов. Играй в футбол. И смотри у меня!
Она снова начальник, я снова жалкий подчиненный, морально неустойчивый пионер Смирнов, хулиган и девчоночья присуха.
— Боря! Побежали, еще успеем.
И мы побежали. Успели мы вовремя. Вован оседлал толстого и тыкал его мордой в песок.
— Ну скажи, что Танька хорошая девочка!
Толстый сопел, но признать свои ошибки не спешил.
— А тощий где? Сразу задал я актуальный вопрос.
— Его другие парни бьют…
Сбившиеся в клубок тела, яростное сопение и тихий вой. За корпусами под деревом парни из старшей группы молотят нашего инфант террибля. Бьют больно, основательно. Вошли во вкус, дело кончится в лучшем случае медкабинетом. А то и в больницу увезут.
— За что его?
— Мелкаша побил. Из младшей группы. И до того, ловил по одиночке кто послабее, и деньги отнимал. Достал уже.
Подходящий, пожалуй, момент. На меня никто не подумает. Всё так же стоя в стороне, я прикинул варианты. Рискну. Отойдя в сторону, я сосредоточился на драке. Чехарда ударов, лес рук. Проскользну через мальчишеские кулаки и ударю куда надо ударить. Один раз и наверняка. В последний момент я догадался, поднять с земли маленький камешек и зажать в кулаке. Ну!
Невидимый кулак ударил хулигана в висок и уронил на землю камешек. Тощий странно дернулся и затих. Его еще долго после этого били. Я уже шел к своему корпусу, когда кто-то крикнул: Пацаны! Да он же сдох!
Вот и вся история о двух питерских хулиганах, попытавшихся устроить в пионерлагере блатной притон. В палате уже все были в сборе. Вован мазал зеленкой исцарапанные руки и о чем-то спорил с Димоном. Здесь же сидел и Горчица, иронически поглядывая на нашего Дон Кихота.
— Защитил Таньку? Спросил я, подходя к постели.
— Ну, буркнул Вован. — И чего он фыркает? Я что должен терпеть, когда он девочку по матерному ругает?!
— Терпеть такое не положено. И Димон вовсе не иронизирует, он с тобой согласен. Верно ведь Дима?
— Да всё в натуре верно. Только чего Вован взъелся. Дурак же он, толстый. Тупой дурак. Дал ему раза и все дела. И нечего кипятится.
Мы порешили, что кипятится не надо, и решили съесть шоколадку. Точнее я угостил, а мои друзья делили и ели.
— Пацаны! Слышали, тощего из седьмого корпуса убили. Только сейчас убили. Ребята за пионервожатой побежали. Что будет, пацаны!!
— Что будет, это понятно. А его точно убили? Говно, ведь знаешь, оно не тонет, может оклемается и опять начнет нас е…ь?
— Не, вроде дохлый. Кто-то ударил, он и того.
— А вот это старшакам говорит не следует. Скажите, что упал, ударился и всё такое…
— Ох, и умный ты Борька! Побегу, скажу парням.
Траурный вестник рванул на улицу, так что дымовой след остался висеть в воздухе.
— Не получится у них. Кто-нибудь да проболтается. Из-за такого дерьма ребятам теперь худо будет.
Днем из нашего корпуса никого не таскали. Говорят, приезжала милиция, вела перекрестный допрос. Естественно, пацаны поплыли и рассказали о драке все подробности. Точнее, почти все. Моё присутствие на месте боестолкновения ни один из них не запомнил. Был ли там Боря Смирнов, не был, героям боев так и не вспомнилось. И я, понятно, сообщать о своем посещении не собирался.
— Слава богу, слава богу, что не из моего отряда!
Шептала мне вечером в постели Вера. — Ведь подумать только, убийство! Что за лето у нас в этом году, ужас просто.
— Олимпийское лето, Верочка, отвечал я. — Мы поедем в Италию побеждать. И всех победим. Всех, всех победим. Иди ко мне, я тебя хочу победить еще раз.