Пионер всем ребятам пример

Глава 60

«Победа». Битая, замызганная, повидавшая виды «Победа». И за рулем какой-то тип, явно не таксист. Цыган вышел из машины с усталым и гордым видом.

— Такси свободен. Прошу садиться.

Ишь ты, классику знает.

— Ехать ночью мальчику с незнакомыми дядями опасно. Тётя будет беспокоиться. А вдруг вы людоеды?

Мужик за рулем так заржал, что проходивший мимо пассажир шарахнулся.

— Это он так шутит, успокоил его цыган. — Садимся и едем, время дорого. Таксиста я не достал. Но он лучше таксиста. Он из наших.

Шофер угрожающе махнул рукой, но цыган продолжал.

— Чего там. Снявши голову, по волосам не плачут. Парень и так знает слишком много.

Я смотрел на шофера, смотрел на цыгана. В рукопашке я их осилю без труда. Но кто знает, на какие превращения способен этот лысоватый мужик за рулем. Вдруг он змеей оборачивается? Терпеть их не люблю, змей. Черт с ними, сяду.

— Едем на место жительства этого урода. Наверняка он дома. Ты знаешь, где он живет?

Цыган кивнул. Машина тронулась. Бедная Верочка сейчас приехала одна в Коктебель и плачет в подушку. И обидно ей и боязно за меня. Надо вернуться домой поскорее. Подумаешь, полковник.

— Ах, какой был мужчина. Ах, какой был мужчина. Ах, какой был мужчина. Настоящий полковник.

— Это ты к чему? Спросил цыган.

— К хорошей погоде. Машина то надежная, в пути не сдохнет.

— Сам ты сдохнешь, фыркнул шофер. — Машина зверь.

Конечно, пару раз машина застревала. На ночной дороге в обществе двух оборотней ждать, когда один справится с мотором и поглядывать, чтобы второй не бросился на тебя со спины удовольствия мало. Интересная получилась поездка. Но всё хорошее кончается. Во втором часу ночи мы прибыли в столицу республики Крым, город Симферополь.

Летом даже ночной Симферополь не пуст. Кое-где гуляет молодежь. Невесть как попавшие сюда курортники обсуждают дневные дела. Наверное, приехали к родственникам и к морю выбираются наездами.

— Вези прямо к дому злодея. Остановишься метрах в ста, где-нибудь в укромном уголке.

Шофер нервно дернулся на наглость зарвавшегося сопляка, но промолчал. Мой волк цыган видимо был и здесь в авторитете.

Мы покатили по улицам ночного города. Хорошей постройки кирпичный дом трехэтажка. Все окна уже темны, только в одном горит свет.

— Не спит собака.

— Наверное, отчет готовит для начальства.

— Точно. Кто, что и почему. Кого еще подозревает. Я загляну в окошко?

Я не успел спросить, как это ты дядя заглянешь? Там ведь голая стена. Шофер вылез из машины и огляделся по сторонам. В полутьме, в стороне от горящих фонарей он показался мне вдруг похожим на большую птицу. Нет, не показался, в самом деле, птица вспорхнула в воздух и унеслась в сторону дома. Сова, огромная сова.

— Способный черт, сказал цыган с уважением. — Сейчас посмотрит и всё нам обскажет. Скажи, ты точно уверен, что один справишься? Может чем помочь?

Птица рухнула на землю и отряхивалась от пыли. Шофер подошел к цыгану и доложил.

— Сидит там у окошка, где свет. Что-то пишет. Спать ложиться, похоже, не собирается. Там у форточки в окне удобная защелка, но открывается изнутри. Может разбить стекло?

— Всё остальное я беру на себя. Ваша задача, сидеть в машине и не высовываться. Если замечу, что следите, ничего делать не буду. Только на моих условиях. Всё понятно?

— Ничего не понятно, но выполним. Ты брат молчи. Если б он хотел навести на нас ментов, давно бы это сделал. Он странный, но вроде не гад.

Оборотни залезли в машину, шофер всё недовольно морщился и поглядывал на меня с отвращением. Но мне плевать. Следует управиться по-быстрому, Вера ждет. Светящееся окошко на третьем этаже. За ним…

Полковник сидел за столом и быстро писал. Надо было успеть до утра. В восемь поезд на Москву. В столице сдам отчет и сразу в Питер. В городе запустили работу с оборотнями. Два, три, нет больше случаев только известных Органам. Не говоря уже о провинции. Эти странные случаи в Карельской глубинке. Подумать только, пионерлагерь и сразу несколько монстров, уродов. Запустили дело. Без товарища Сталина страна пошла в разнос. Сталин бы их….!

Он вдруг почувствовал, что защемило сердце. Так защемило, что дышать стало нечем. Отнялись руки, ноги, в голове шум… Полковник потерял сознание…

Я стоял у сползшего на пол тела. В этот раз скорее будет не инфаркт, а инсульт. И хорошо, разнообразие в работе необходимо. Больной сдох, это очевидно. А вот листочки бумаги на столе, пожалуй, стоит прибрать. Очевидно, это и есть тот самый отчет. Передам всё цыгану.

Собрав все листки, я выглянул из окна. Нет, они честно сидят, соблюдая мое требование. Сейчас ребята я буду, не стану трепать вам нервы.

Я подошел к ним со стороны багажника. Похоже они меня не заметили, что очень хорошо. Взять врасплох оборотня, достойная уважения задача для человека.

— Заскучали мальчики? Вот он я.

— Ты никуда не ходил?!

— Почему? Сходил и уже вернулся. Посмотри-ка эти листки. Похоже, они то, о чем ты говорил. Во всяком случае, полковник писал вот это.

При свете фонарика цыган жадно стал листать листки отчета. Лицо его то морщилось, то делалось совсем печальным.

— Да, он писал отчет о своей работе по выявление оборотней в республике Крым. Здесь списки и потенциальные, дальнейшие кандидатуры для ареста. Скольких ты спас, пацан!!

— Ладно. Стартуем? Ты уверен, что полковник мертв.

— Тяжелый инсульт. Пульса не было. Если чекист умеет воскресать из мертвых, тогда мы с ним еще встретимся. Но это вряд ли. Лежит бездыханный у своего письменного стола. Поехали что ли? Мальчику пора домой.

И мы поехали. Наша сова оказалась превосходным шофером. Мы неслись, нарушая все мыслимые правила движения. Благо, что гаишников ночью на дорогах Крыма не было видно, спали, очевидно. Я торопился успеть хотя бы к двум часам ночи. Два часа это еще ночь, три уже раннее утро. Не доезжая Феодосии, я попросил остановить машину.

— Что ж, попрощаемся господа. Вам в одну сторону, мне в другую. У вас свои дела, у меня свои. Всех благополучий и успехов в делах.

— Спасибо парень. Если что, обращайся. Поможем, чем можем. И еще раз прости за тогдашнее.

— Бог простит. Общий привет, прощайте.

Я подождал пока машина отъедет на порядочное расстояние и стартовал. Коктебель нашел по темному профилю Волошина на скале Кок Кая. Вот он, Коктебель, он же Планерское. Огоньки почти потухли, добрые люди легли спать. Где там мой домик?

Собака гавкает во дворе, у Верки в комнате свет. Не спит. Сейчас начнет бить.

Боренька!! Я чуть с ума не сошла. Нельзя же так. С незнакомыми взрослыми ехать неведомо куда. А вдруг они б тебя убили?! Что я бы матери сказала, как бы я жила после этого. Не делай так больше Боря!

И до рассвета я успокаивал её. И пёс, бродя по двору, гавкал: Ходят тут всякие, до рассвета ходят, нам псам сплошное беспокойство. В следующий раз укушу.

Гроза, августовская гроза. Для августа в Крыму редкость. Август обычно пролетает умеренно жаркий, сухой, почти без дождей. И вдруг она. Гремит в горах, если суждено случиться молниям, то за хребтом Магнитный их будет в изобилии. Рискну и выберусь туда. Не то две, не то три недели я обхожусь без чудесного заряда бодрости и порядком заскучал. Осторожность не повредит. Но кого не убило три раза, не убьет и в четвертый.

С Верочкой вчера весь день гуляли по поселку. Кроме дома Волошина ничего особо интересного не выгуляли. Видели Анастасию Цветаеву, видели и поэта Евтушенко. Великий поэт играл в настольный теннис и всех обыгрывал. Вера порывалась взять у него автограф, но я отговорил. Евтушенко кобелина еще тот, не стоит разрушать иллюзии у юной девушки. Пусть Верочка верит в благородство.

Гремит, ох как гремит. Вера Михайловна ушла в магазин, скоро придет. Воспользуюсь её отсутствием…

По тропе на Святую гору несся поток воды. Громыхало уже близко. Еще один рывок и я у цели. Но южная гроза в горах это страшно…

Молнии били в каждый камень. Вспышки переплетались в клубки огненных змей. Вон взорвалась, не больше, не меньше, шаровая молния. Вон еще одна плывет. Не к тебе ли плывет, пионер? Ударило. Я ослеп от света, задергало, словно лягушку на уроке биологии. Разряд, кажется, прошел сквозь меня. Сейчас потеряю сознание и конец…

— Ну как не стыдно. Мальчик еще и уже пьяный валяешься под дождем. Вставай, простудишься.

Я лежу у гастронома на улице Ленина. Здесь мы с Верой покупали конфеты «кит в чоботях». Дрянные, в общем, конфеты, якобы шоколадные. Получается, я успел переброситься в поселок и спастись от грозы?